Еслибъ пришлось намъ отдавать полный отчетъ о поступкахъ мистриссъ Бекки въ послѣдніе два года, послѣ извѣстной катастрофы на Курцонской улицѣ, ригористы вѣроятно имѣли бы право замѣтить, что книга наша не совсѣмъ удовлетворяетъ приличіямъ джентльменскаго свѣта. Дѣянія особъ тщеславныхъ, безсердечныхъ, жаждущихъ безпрерывныхъ удовольствій, имѣютъ конечно довольно часто подозрительный характеръ: чего жь хотите вы ожидать отъ женщины безъ сердца, безъ любви, безъ твердыхъ и постоянныхъ правилъ въ жизни? Были минуты въ этомъ періодѣ существованія, когда мистриссъ Бекки, утомленная трудною борьбою, приходила въ отчаяніе, опускала руки, и даже вовсе не заботилась о своей репутаціи.
Но само-собою разумѣется, что это нравственное униженіе пришло не вдругъ, а постепенно, послѣ неоднократныхъ попытокъ поддержать свою репутацію.
На нѣсколько времени Ребекка осталась въ Лондонѣ, между-тѣмъ, какъ мужъ ея дѣлалъ приготовленія къ отъѣзду на свои губернаторскій постъ, и намъ извѣстно изъ достовѣрныхъ источниковъ, что она пыталась еще разъ завербовать на свою сторону сэра Питта Кроли, который, какъ мы видѣли, сначала былъ не прочь ходатайствовать въ пользу своей невѣстки. Къ несчастью, однакожь, старанія ея не увѣнчались вожделѣннымъ успѣхомъ. Однажды сэръ Питтъ и мистеръ Венгемъ, на дорогѣ въ Палату Депутатовъ, встрѣтили мистриссъ Кроли подъ черной вуалью у дверей этого собранія; Венгемъ бросилъ на нее такой многозначительный взглядъ, что съ этой поры она потеряла всякую охоту добиваться аудіенціи у баронета.
Думать надобно, что леди Дженни сильно повредила ей въ этомъ дѣлѣ. Мнѣ сказывали, будто она чрезвычайно изумила своего супруга тою рѣшительною смѣлостью, съ какою, однажды навсегда, отказалась признавать въ Ребеккѣ свою родственницу. Ссора, говорятъ, была очень жаркая. По собственному своему побужденію, леди Дженни пригласила полковника Родона переселиться къ ней на Гигантскую улицу до окончательнаго его отъѣзда на Ковентрійскій Островъ; имѣя подъ рукой такого стража, миледи разсчитывала, что Бекки уже ни подъ какимъ видомъ не дерзнетъ вломиться въ ея домъ. Для предупрежденія всякихъ сношеній ея съ баронетомъ, леди Дженни приказывала приносить къ себѣ всѣ получаемые конверты, и внимательно разсматривала почеркъ адресовъ. Но Ребекка не смѣла писать къ Питту въ его собственный домъ: ей было объявлено, что всѣ дальнѣйшія сношенія съ нею производимы будутъ судебнымъ порядкомъ черезъ адвокатовъ и стряпчихъ.
Дѣло въ томъ, что нѣкоторые доброжелатели отравили душу Питта противъ его невѣстки. Вскорѣ послѣ извѣстнаго приключенія съ лордомъ Стейномъ, Венгемъ испросилъ аудіенцію у баронета, и представилъ ему такія біографическія подробности относительно мистриссъ Бекки, что представитель Королевиной усадьбы пришелъ въ неописанное изумленіе. Венгемъ зналъ, повидимому, всю подноготную: кто былъ отецъ мистриссъ Бекки, въ какомъ году мать ея плясала на сценѣ, какъ она вела себя въ дѣвицахъ и какой образъ поведенія избрала себѣ послѣ своего замужества. Мы не станемъ повторять здѣсь всѣхъ этихъ подробностей, большею частію фальшивыхъ, и внушенныхъ злонамѣреннымъ интересомъ. Какъ бы то ни было, мистриссъ Бекки погибла окончательно въ мнѣніи своего родственника, который первоначально питалъ къ ней самыя дружелюбныя чувства.
Доходы губернатора на Ковентрійскомъ Острову не слишкомъ обширны. Значительную часть ихъ Родонъ Кроли долженъ былъ оставить въ Англіи для удовлетворенія своихъ многочисленныхъ кредиторовъ. Обзаведеніе на новомъ мѣстѣ тоже потребовало большихъ расходовъ. Послѣ всего этого, на долю жены могло остаться никакъ не болѣе трехсотъ фунтовъ годоваго дохода, и эту сумму Родоітъ Кроли предложилъ Ребеккѣ подъ тѣмъ условіемъ, чтобъ она не безпокоила его ни теперь, ни послѣ; въ противномъ случаѣ: разводъ, огласка, судебныя дрязги, и т. д. Но и Венгемъ, и лордъ Стейнъ, и Родонъ, и леди Дженни, всѣ безъ исключенія желали выпроводить ее изъ отечества, чтобъ потушить это непріятное дѣло.
Занятая всѣми этими хлопотливыми дѣлами и переговорами съ юристами своего мужа, Ребекка совершенно выпустила изъ вида своего сына, маленькаго Родона, и никакъ не удосужилась навѣстить его въ школѣ. Этотъ юный джентльменъ былъ теперь отданъ на руки дядюшкѣ и тётушкѣ, къ которой онъ издавна питалъ самую нѣжную привязанность. Мистриссъ Бекки, оставивъ Англію, послала къ нему прехорошенькое письмецо изъ Булони, гдѣ просила
Мужчины тоже, неизвѣстно вслѣдствіе какихъ причинъ, обходились съ нею какъ-то очень странно. Гринстонъ скалилъ зубы и смѣялся ей въ лицо съ обидною фамильярностью. Ничтожный Бобъ Сокклингъ, который, мѣсяца за три передъ этимъ, осмѣливался стоять передъ нею не иначе, какъ со шляпою въ рукахъ, и готовъ былъ въ дождь отыскивать вмѣсто швейцара, ея карету у подъѣзда Гигантскаго дома, стоялъ однажды на пристани съ мистеромъ Фитцуфомъ, сыномъ лорда Гиго, и болталъ о какихъ-то пустякахъ, когда Бекки пришла къ этому мѣсту подышать морскимъ воздухомъ. И что же? Ничтожный Бобъ едва кивнулъ ей черезъ плечо, не дотронувшйсь даже до полей своей шляпы. Нѣкто Томъ Райсъ, препустѣйшій повѣса, вздумалъ было вломиться въ ея гостиную съ сигарою во рту, но мистриссъ Родонъ захлопнула передъ нимъ дверь, и уже хотѣла запереть, однакожь мистеръ Райсъ, съ непостяжимою дерзостію, опять растворилъ ее настежь. Тогда-то почувствовала она въ полной мѣрѣ, что была совершенно одинока и беззащитна въ этомъ мірѣ.
— Ахъ, еслибъ онъ былъ здѣсь! воскликнула она изъ глубины души, — эти трусы не посмѣли бы издѣваться надо мною!
И она думала