— Как ты вообще до такого додумался?! — Она еще никогда не повышала на него голоса. Сюрприз-сюрприз.
— Я не додумывался! Твой чертов телефон звонил все долбаное утро! И потому я решил сделать нам обоим огромное одолжение — послать нетерпеливого ублюдка по нужному адресу. А это оказался… он. Спросил почему ты не ходишь всю неделю в универ. Я сказал, что ни черта о твоих прогулах не знал, потому что у меня у самого проблем, как обезьян в джунглях. Ну и… слово за слово… вот.
Его отповедь начавшаяся как взрыв, как праведный шторм под конец затихла и обрубилась растерянным, негромким «вот».
— Вот. — Покивала едва заметно Кэри, не смотря на него. — И тебя… ничуть не смущает тот факт, что ты должен ему столько?
— Нет. А чего…
— Он же тебе никто, Чейз! Ты же с ним не знаком даже.
— Эй, уже знаком. И он классный мужик.
— Потому что дал тебе эти чертовы деньги?
— Да нет же! Потому что… у него даже не возникло желания спросить, какого дьявола я натворил.
— Это, действительно, многое о нем говорит…
— Я разбираюсь в людях! И этот не хочет подставить меня! Ему это на хрен не нужно!
— Ах, ясно… так может… — Кэри медленно поднялась, опираясь на стену. — Может, тогда он сказал тебе, что ему нужно? Возможно, ты что-то упустил из своего рассказа? Нет?
— Не… не совсем. — Пробормотал опасливо брат, поспешно добавляя: — Но это ерунда! Так, глупая прихоть…
— И чего же ты тогда боишься? Говори.
— Он сказал, что если ты не хочешь…
— Чейз!
— Попросил тебя прийти. Сегодня. Или завтра. Ему что-то нужно сказать тебе. Ясно? Просто поговорить.
Кэри впилась пальцами в дверной косяк, смотря на Чейза упор. Какие прокуренные мозги надо иметь, чтобы не догадаться, что скрывалось под «просто поговорить», за которое заплачена такая сумма? Неужели Чейз не понимал, что, радостно соглашаясь на «щедрое» предложение мистера Эохайда, на деле продавал ее, свою сестру? И, что сказать, она теперь знает, что стоит чертовски дорого.
— Ясно. — Усмехнулась Кэри жестко. — Да. Ясно.
— Ну так… тебе помочь собраться?
— Нет. Сама справлюсь. — Ответила тихо, как эхо девушка, неуверенно шагая к своей комнате.
И Чейз еще не знал тогда, что ее «соберусь» подразумевало не только чемодан в руках и дальнейшее исчезновение из этой квартиры. А из его жизни, нового дома, города в целом.
Собрав тот самый чемодан, с которым приехала сюда полтора месяца назад, Кэри из вещей оставила лишь юбку до середины бедра, тонкую красную кофточку, черные чулки и туфли на каблуке. И облачаясь во все это, закусывая губу и гордость, Каролайн, даже не обладая даром предвидения, знала свое будущее. Его сценарий был так прозаичен.
На такси она отправится в аэропорт, но не для того, чтобы тут же распрощаться со своим прошлым, оставив его позади на высоте десяти тысяч метров. А для того, чтобы купить билет в один конец на завтра и сдать свой багаж в камеру хранения.
На выходе из аэропорта она будет колебаться лишь секунду, а потом на том же такси поедет в «замок Шамбор», возвращать долг. И по пути, скорее всего, расплачется, испортив макияж.
* * *
Несмотря на то, что Брес в течение последних лет играл роль джина, деньги из шляпы доставать он так и не научился. Для того, чтобы обеспечивать Миранду всем необходимым (не только) и обязательно лучшим, он должен был работать. Эх, а ведь были времена господства языческой веры, его золотой век…
А теперь он вынужден выслушивать чуть ли не целый день отчеты своих секретарей, секретарей их секретарей и так далее и тому подобное. И этот порочный круг так ему осточертел, что секунду назад Брес без предупреждения оборвал говорившего с ним по телефону человека, нажимая на кнопку, которая подарила ему желанную тишину.
Выключить телефон. Закрыть все долбаные двери и окна. А лучше… нет, ему не стоит об этом думать. Окажись он вновь возле Айрис, и Эохайд сделает то, в результате чего ему придется ждать следующего шанса еще несколько веков. Уж лучше подождать несколько дней, не так ли?
Не успел он так подумать, как дверь его кабинета после предварительного стука распахнулась и в комнату чинно вошел Виктор — уже немолодой, но крепкий дворецкий французских кровей. И, пройдя к его столу, слуга доложил, что Бресу не нужно ждать больше ни единого, мать его, дня.
— Леди настаивает. Мне передать, что вы заняты, сэр?
Брес вцепился в морщинистое лицо человека взглядом, который еще немного и приобретет все свойства карающего огня. Мужчине хотелось вскочить из-за стола, рвануть к двери, а по пути высказать недогадливому Виктору:
Почему она еще не здесь? Ты что, ослеп? Как можно не увидеть, что она — искупление, свет и благо? Неужели ты оставил ее в фойе? Скажи, что хотя бы не за порогом! Ты уволен!
Вместо этого Брес сложил руки на столе, переплел пальцы и негромко сказал:
— Проводи ее сюда, Виктор.
Дворецкий долго, о-очень долго кланялся, шел обратно к двери, а там по лестнице на первый этаж все пятьдесят четыре ступеньки размеренным шагом, выражающим чрезвычайное, но в данном случае совершенно неуместное достоинство.
Эохайд встал из-за стола. Сцепил руки за спиной и медленно прошелся по комнате. Казалось, он уже отвык от этого — волнение, предвкушение, даже некоторое опасение, что он опять выкинет что-нибудь, что напугает женщину, оттолкнет. Но, хорошо, она уже почти здесь, еще минута…
Как удачно было наткнуться на ее брата. Как удачно, что Чейзу понадобилась помощь, которую он предоставил охотно и без особых стеснений. А деньги… никто не знал, что Брес отдал бы больше, намного больше за возможность просто увидеть Айрис. А сейчас… да, сейчас ему нужно придумать, что сказать ей. И почему он не подумал об этом раньше? Не верил, что она все же отважиться посетить его логово. Но теперь… предложить поужинать вместе? А что насчет «жены»? Жена, черт! Миранда даже находясь черт знает где и, наверняка, в объятьях какого-нибудь загорелого мачо, все равно вставляет ему палки в колеса.
— Сэр. — Виктор вновь зашел в кабинет, соблюдая опостылевший этикет.
— Оставь нас. — Повернулся к двери Эохайд, пытаясь и едва в состоянии сделать это: сохранить непроницаемое выражение лица.
Айрис выглядела просто чудесно, а мысль о том, что женщина наряжалась специально для встречи с ним, разливалась по венам лавой. Она отказывалась смотреть на него, ее взгляд предпочитал обнимать пустоту.
— Сэр. — Поклонился на прощание Виктор, наконец-то выходя и мягко прикрывая за собой дверь. Его неторопливые шаги, глухо топчущие ковер, еще долго слышались в коридоре.
Брес набрал воздуха в грудь. Что ж, пожалуй, объяснит для начала, что деньги ни черта не значат для него…
Ох-ты-ж-матерь-божья!
Весь набранный воздух покинул его легкие с хрипом, словно невидимая рука выбила из него дух. Но то, что начала делать Айрис, было и в самом деле подлым, беспощадным ударом.
Сбросив с плеч тренч, она так же быстро и слажено расстегнула молнию на своей юбке, давая той упасть под ноги. Переступив через ткань, оставаясь в чулках и черных трусиках, она решила, что пришло время ее волос. Ее рука бросила к юбке заколку-краб и взъерошила темные, блестящие локоны. А потом ее пальцы, кажется, до этого не сомневающиеся в правильности действий, задрожали. Продолжая прятать взгляд, Айрис принялась за ряд мелких пуговиц на своей красной кофточке. И смогла расстегнуть лишь три из них. На каждую пришлось по несколько попыток.
Раздраженно выдохнув, она опустила руки, гордо вскинув голову.
— Не хотите помочь?
Помочь? Ах, помочь…
Брес сам не сообразил сразу, как Айрис оказалась лежащей на ковре, а он сверху на ней, терзающий ее губы. Его руки грубо гладили ее тело, наслаждаясь изгибами, теплом, нежностью кожи, контрастом ее с ненужной тканью. Кстати…
Треск ниток заставил женщину испуганно вздрогнуть. Пусть извинит его нетерпение, но, черт возьми, она просто не знает, через что он прошел, прежде чем дожить до этого самого момента. Он хотел бы сказать, что думать о чертовой кофте сейчас не очень кстати. Она должна думать только о нем, а завтра он купит ей сотню, тысячу каких угодно…
— Открой рот. — Прорычал несдержанно Брес, обхватывая ее подбородок ладонью.
И на этот раз она подчинилась, впуская его, давая себя, покорно принимая его страсть, его боль, его ожидание. Наконец-то. Наверное, нужно было убедительно объяснить ей, что он обязательно будет нежным. Что, возможно, его неконтролируемая жажда пугает ее, но это грубое нетерпение израсходует себя совсем скоро. Как только он примитивно докажет себе, что Айрис здесь, под ним, никуда не собирается уходить, как только он возьмет ее, как давно хотел, он покажет ей себя нежного. Он будет осторожно и долго поклоняться ее телу, а пока ему просто необходимо кончить внутри нее.
Проявляя чудеса воли, мужчина спустился к женской шее, к груди, сжимая ее через ткань белья ладонями, ниже… Не в состоянии спорить со своей природой, Брес развел женские бедра, прижался к ним с хриплым ругательством, отклонился, чтобы взглянуть…
Эохайд отпрянул так стремительно, что напугал ее. Но дьявол, это выражение ее лица! Айрис лежала под ним словно… мертвая! Ее голова была повернута набок, безразличные глаза смотрели в стену. Абсолютно расслабленная она словно терпела его прикосновения.
Зажатый между прошлым и настоящим, Брес попытался дать шанс дыхательным упражнениям. Каролайн же, не зная как реагировать на его поведение, приподнялась, растерянно следя за тем, как он, стиснув зубы, пытается вернуться к реальности. Но, черт, как много раз он видел ее умирающую…
В молчании прошла не одна минута.
— Какого черта ты делаешь? — Раздраженно прохрипел Эохайд, находя взглядом женщину. Конечно же, этот вопрос можно в той же степени обратить и к нему. — Эта игра только что могла закончиться для тебя весьма печально, Кэри. Я не святой, не буду отказываться от того, что прямо предлагается.
— Предлагается? — Прошептала она, смотря с прищуром. — Да ты просто купил меня!
— Когда это я успел?
— Тебе смешно?! Мой брат… ты дал ему все эти деньги…
Ох, черт, так вот в чем дело?
Айрис еще что-то говорила, обвиняла, обличала, а Брес пытался просто не думать о том, что она все еще в метре от него, почти обнаженная, и надо бы убрать в сторону это «почти». Думает, что он заплатил ее брату-недоумку за нее. Что купил, как шлюху. Боже, ну почему между ними никогда не было той завидной предельной ясности, которая есть у некоторых смертных счастливцев.
— …он не вернет тебе этих денег, слышишь? — Жестоко отрезала она, раскрасневшаяся и дрожащая. — А для меня эта сумма — не пустяк. Я столько за десять лет не заработаю. И я не хочу, чтобы моя семья была в долгу у тебя.
— И поэтому решила, что, если уж я заплатил, нужно вернуть мне эту сумму своим телом. Так? — Очень тихо уточнил Брес, следя за тем, как она пристыжено отворачивается. — А если бы это был не я? Если бы кто-нибудь другой решился отдать деньги за твоего брата на тех же условиях, ты бы пошла к нему, Каролайн? — Она вся сжалась, подтягивая колени к груди, пряча в них лицо. Но еще не плача. — Отвечай. Если бы это был не я, ты предложила бы свое тело другому?
Она долго молчала, но ее колебание не было сомнением. Ответ Кэри уже знала, просто не могла его озвучить.
— Да.
— Отлично.
Каролайн удивленно вскинула голову и попятилась от него, когда мужчина встал, прошел к ней и поднял на руки.
— Что… что это значит? — Прошептала она, пугливо замерев.
Брес вышел из кабинета, чтобы перенести ее в свою комнату. Положить на свою кровать, которой еще не касалась ни одна женщина. И когда Айрис оказалась на постели, то попыталась от него отползти, словно растеряв всю свою смелость.
— Что это значит? — Переспросил Брес с мимолетной улыбкой. — Это значит, что я знаю тебя недолго, но очень давно. И за предоставленное нам время я кое-чему успел научиться. К примеру, различать оттенки твоего «да».
— Я… я не понимаю…
— Конечно, понимаешь. — Пронзительно-светлые глаза опасно прищурились, когда он подобрался к ней, нависая. — Твое «да» в данном случае означает «нет». Ты пришла ко мне, Кэри. И деньги — просто предлог. И раз уж ты здесь, в моей постели, оказавшаяся в ней с очевидными намерениями… неужели ты теперь надеешься, что я благородно отступлю? Ты развязала мне руки. И я буду делать с тобой, что захочу. Слышишь?
Она отвернулась, прикусив губу. Его слова звучали жестоко, потому что были правдой, которую она все еще не хотела признавать.
— Если тебе так легче, можешь оправдать себя долгом. — Великодушно разрешил мужчина, после чего мягко повернул ее лицо к себе, заставляя на себя посмотреть. — Я хочу тебя послушную сегодня. Ясно?
На этот раз она не отвела взгляда. Женщина смотрела на Эохайда с вызовом, прямо, гордо, не как проигравшая. Она не собиралась бить, кричать, сопротивляться. Ее глаза словно говорили: «думаешь, победил? думаешь, заплaчу?».
— Поцелуй меня. — Негромко потребовал Брес, наклоняясь.
И, боги, да! она протянула к нему руку, сжала его волосы в кулаке и притянула к своим губам. Он не сдержал стона, прижимаясь к ней всем телом, возвращая страстный поцелуй, углубляя его. Отклоняясь. Приникая к сочным женским губам снова. И он мог бы посвятить этому весь день, кроме шуток, если бы не был так дико возбужден. А ведь для того, что он задумал, лучше будет не усугублять его состояние.
— Еще веришь, что сможешь сохранить свое безразличие? — Пробормотал со смешком Брес, следя за тем, как Айрис отворачивается, пытаясь отдышаться и вернуть своим мыслям железный контроль. Стараясь не забыть, для чего пришла сюда. — Даже не рассчитывай на это, милая, сладкая Каролайн.
Но ей явно необходимо было доказать это на деле.
— И твои губы — не единственное, что я попробую сегодня на вкус. Далеко не единственное. — Добавил он угрожающе тихо, спускаясь к шее, к дрожащим плечам, к изящной линии ключиц.
Эохайд не встретил никакого сопротивления, когда медленно обнажил ее грудь. Черт, он запомнил ее такой же прекрасной, аккуратной, идеальной для него. И стоило его рту прикоснуться к одной розовой вершинке, как в его дальнейших доказательствах уже не было никакого смысла. Неустойчивую тишину его спальни разрушил такой долгожданный, неуверенный, тихий женский стон. Айрис задрожала, ее бедра заерзали под ним, заставляя прошипеть ругательство. Кажется, ему нужно, для ее же блага, ускориться, хотя, черт возьми, как же он ненавидел мысль об отдалении от нее…
Мужские ладони прошлись по ее телу, после чего Брес быстро снял последнюю деталь ее нижнего белья. И, почувствовав себя совершенно беззащитной, женщина попыталась свести колени.
Еще больше жарких, сводящих с ума поцелуев и горячего шепота.
— А теперь я хочу, чтобы ты смотрела на меня. Я должен быть уверен, что ты все запомнишь.
Эохайд поймал ее взгляд своим. Расширенные, напуганные и вместе с тем ожидающие его темные глаза смотрели на него так, как он давно мечтал. Наконец-то он увидел себя отраженным в блеске ее страсти.
Подчинившись, Айрис пристально следила. За ним, раскрывающим ее бедра, заставляющим задыхаться, предвосхищая.
В момент его опьяняющего прикосновения комнату огласил жалобный женский вскрик. Она запутала пальцы в волосах мужчины, подаваясь вперед, забывая, теряясь, наблюдая. Впитывая в себя каждое его прикосновение. Шепча:
— Брес.
* * *
Он вылетел из комнаты пулей, как только женщина получила тысячную часть удовольствия, которое он ей задолжал. И теперь, положив руку на грудь, которая раздувалась, как кузнечные меха, Брес искал место в своем доме, которое бы находилось как можно дальше от его спальной.
Чертовски горячо.
Оказавшись на террасе, мужчина втянул в легкие холодный воздух. Больше, как можно больше ночной прохлады, которая помогла бы ему немного остыть. Немного остыть, черт! С каких пор он стал справляться с возбуждением таким образом? Разве не лучший способ избавиться от искушения — поддаться ему?
Не в этот. Гребаный. Раз.
Нервно меря шагами каменную плитку, Брес пытался не думать о том, что в эту самую секунду в его кровати, обнаженная и готовая лежит его женщина. В одиночестве. Недоумевая. Возможно, плача. Но, дьявол, если бы он задержался там еще на секунду, все его благородные замыслы провалились бы с треском. И, несмотря на то, что она явно была не против продолжения, его напряженное тело нуждалось не в нежности. А Брес не хотел, чтобы их первый раз был похож на животное сношение, хотя, что скрывать, он нуждался именно в этом в данную секунду.