— Адонис — копия, намалеванная калекой, по сравнению с вашим спутником, госпожа. Ласковый свет луны и звезд, жаркое сияние солнца…
— Хорошо-хорошо. — Торопливо оборвала дифирамбы Айрис. — Опиши мне его внешность.
Будь ситуация не так безумна, даже рабыня отказалась бы подчиняться такой нелепой просьбе. Но эта женщина, кажется, была благодарна предоставленной возможности любоваться им, описывать…
— Поэт не справился бы с этой задачей, что говорить о косноязычной рабыне, недостойной взирать на него. — Айрис молча стерпела и это. — Он высок, статен и строен. Молод, словно встречает лишь двадцать пятую весну. Его волосы темные и длинные, не в пример нашим мужчинам. А глаза даже в такой темноте сияют лазурью ласкового моря. И все в нем так мило женскому сердцу, что кажется… кажется, и неволя счастьем называлась бы рядом с ним…
— О, вот оно как… — Вздохнула тяжело девушка, покивав сама себе.
— Помни, что в любой момент можешь подтвердить ее слова. — Любезно подсказал Эохайд, чей голос звучал все так же непристойно, но теперь эффект добавляло отсутствие всякого расстояния. Мужчина стоял прямо за спиной.
— Идем. — Бросила глухо Айрис, обходя рабыню, которая провожала их остекленевшими глазами человека, достигшего катарсиса.
До шумного дома состоятельной, родовитой семьи невесты оставалось всего несколько метров, звуки музыки и веселья уже касались Айрис, и все равно ей казалось, что от момента истины ее отделяет непреодолимая, пугающая пропасть. И с каждым новым шагом эта пропасть лишь растет.
* * *
Ее очевидное волнение веселит.
Поглядывая на вышагивающую впереди него женщину, Брес уже открыто позволял себе улыбаться. Так дрожит от предвкушения и трепета, ожидая и не в силах дождаться момента, когда сможет представить его своим недалеким подругам. Какая тщеславная…
Перед воротами, за которыми уже несколько часов подряд пили, ели, делали возлияния богам, оглашали похвальные гимны молодоженам и небожителям, Айрис неловко остановилась. Скинула сначала капюшон, достала из-под полы дорожной одежды запечатанный кувшин с вином, после чего сняла рубище, оставаясь в белоснежном, тонком хитоне.
Поправив цветы в волосах и браслеты на запястьях, она, что-то решив для себя, вошла. Вошла, но не как подобает победителю, готовому сразить собравшихся беспечных гуляк одним лишь видом плененного бога. Женщина, на деле оказавшаяся молодой девушкой с печатью извечной тоски на по-благородному бледном лице, вступила на территорию праздника как рабыня.
И Брес шагнул за ней, отстранено понимая, что внимание смертных больше не досаждает ему. Потому что в этом самом внимании он только что им уподобился, назойливо разглядывая ее, желая тем самым вызвать ответное любопытство. Тщетно.
— Фалернское. Для стола. — Улыбнулась скупо Айрис, протягивая подоспевшему привратнику принесенный в дар кувшин вина.
— Проходи и раздели радость с хозяевами дома, госпожа. — Поклонился ей тот, не преминув оглядеть следующего за ней незнакомца. — Этот господин…
— Он со мной. — Отмахнулась девушка, словно необходимость подтверждать их связь даже на словах, угнетала ее.
Крытый проход — пастада — вел в андрон, комнату для приема гостей, в которой расположились достойные граждане и их жены, наслаждающееся теперь вином, разговорами и музыкой. Не останавливаясь ни на мгновение, Айрис отыскала взглядом невесту, которая как и полагалось сидела отдельно от жениха, в окружении своих подруг. Достойные мужи находились в стороне, возлежа на ложах, ели и вели неторопливую беседу, достойную философов.
Но стоило Айрис войти в гостиную, как разговоры стремительно стихли, а вскоре умолкли и звуки арфы. И Брес с удивлением понял, что онеметь этот праздник заставил не он. Не его божественное явление, а именно эта высокая, худая девушка с лицом, не умеющим улыбаться и глазами, его не признающими.
И то, как гости смотрели на Айрис, говорило о том, что она либо невероятно важная и желанная персона, либо же эти господа предпочли бы обнаружить в своих постелях змею, чем ее — на свадебном пиршестве.
Оглядев собрание, Брес убедился — безусловно, второе.
Занятно.
Когда внимание потревоженных гостей приклеилось к Эохайду и закрепилось там надежно и, кажется, навсегда, Айрис вышла вперед, стараясь держать спину прямо и голову гордо. Что удавалось с трудом. Сосредоточенно и внимательно Брес всматривался в нее, ожидая слов, действий, которые объяснили бы ему происходящее. Так же сосредоточенно и внимательно Айрис всматривалась в окаменевшую Таю.
Безусловно, невеста была предупреждена заранее своей матерью о такой досадной возможности — визит приживалки, а по совместительству, ее заклятого врага. И до последнего Тая надеялась, что Айрис хватит ума не приходить сюда, не выставлять себя на посмешище в очередной раз. Пожалеть хотя бы себя, если жалости к ним у нее не осталось.
Но нет, своим возмутительно дерзким появлением, она заставила их всё вспомнить и скривиться. Праздник был безвозвратно испорчен.
— Я была звана сюда твоей матерью, Тая. — Отозвалась Айрис, почтительно склоняя голову перед Агатой, стоявшей рядом с дочерью. Потом она выразила почтение отцу невесты. — Примите мои поздравления и пожелания безграничного счастья. Хотя в этом, как я вижу, уже нет нужды.
И ответила ей звенящая тишина, которую нежеланная гостья напрасно сочла за протест, возмущение и негласное указание на выход. Отдышавшись и приведя мысли в порядок, она в итоге осознала, что причиной молчания были не ее слова. А стоявший за ее спиной наследник жестокой крови фоморов.
Что ж, сегодняшним вечером этот дом благополучно перенес два серьезных удара. Хотя… насчет второго она сомневается, все-таки гробовое беззвучие едва ли было хорошим знаком.
Первым очнулся отец Таи, широким жестом приглашая гостей к столу.
— Приятно видеть тебя, Айрис, и твоего…
— Кто это?
Вот оно. Этот голос. Этот взгляд. Момент истины.
Повернув голову в сторону Сета, Айрис готова была признать, что время сделало его еще более красивым. Теперь он не был похож на молодого, наивного эфеба, некогда тайком добивавшегося свиданий с ней. Теперь перед ней стоял мужчина. Рослый, крепкий, женатый. Возмущенный не ее появлением, а появлением в паре с другим.
И глядя теперь в эти глаза, Айрис знала, что если она захочет осуществить месть прямо здесь и сейчас, ей достаточно просто улыбнуться. Всего лишь показать, что она не разучилась исполнять это мимическое движение, что оно, кроме того, подкреплено еще и эмоционально. Она жива, снова любит и любима. Наперекор всем и всему.
Но, будь все проклято, она не могла. Попав в плен этих знакомых, некогда любимых глаз, Айрис вновь ощутила себя зажатой, загнанной и окруженной со всех сторон. В ушах зазвучало эхо уже казалось забытого хохота… Страх сковал горло, не давая вымолвить ни слова. Милосердное небо, зачем она пришла сюда?!
Следя за ее мучениями, Брес мысленно обреченно вздохнул. И это та самая женщина, которая какой-то час назад обдурила его и притащила сюда против его же воли? Ему хотелось бы поверить в то, что ее подменили и эта онемевшая, перепуганная и готовая зарыдать девчонка — не тот расчетливый и упрямый человек, не так давно диктовавший ему свои условия.
Но уговор есть уговор, Брес согласился на роль ее мужчины, так почему бы, собственно, уже не начать представление?
— Я ее жених. — Проговорил медленно и отчетливо незнакомец, подходя к девушке вплотную и обвивая ее талию одной рукой. Айрис почти не сопротивлялась, скорее всего, просто не могла, когда он настойчиво притянул ее тело к себе. — Ну же, любимая, что ты так растерялась? Представь меня этим почтенным господам.
Словно ведро холодной воды взбодрило Айрис это фривольное прикосновение. Отрезвило и удержало от падения. Потому, рассматривая сейчас ошарашенные лица, которые уже готовы были превратиться в откровенное раболепные, Айрис не торопилась отходить от Бреса.
— Ах да… — Ее голос звучал сипло и все еще волнительно, но она постаралась взять себя в руки: — Просто… мы же с тобой как будто сто лет знакомы, вот мне и кажется, что тебя знают все. Эохайд.
Брес порочно улыбнулся, разглядывая сгрудившихся людей, которые поспешили подойти ближе. И против обыкновения их пристальное внимание нравилось ему.
Ох, он уже понял, какую игру затеяла эта маленькая глупая женщина, по уши влюбленная в того замершего с кубком в руках недоумка. О, люди-люди, как вы примитивны и в то же время непонятны. Вместо того чтобы попросить собственный остров с рабами, поклонниками, сокровищницами, с тысячью таких же вот Сетов, Айрис потребовала стать Бреса соучастником ее маленькой женской мести.
Эта непостижимая женская месть! Ни нож, ни яд, ни злые слухи, которые порой ранят больнее оружия, не добились бы того, чего получила она, просто приведя на эту свадьбу другого мужчину. Не просто мужчину, а лучшего среди смертных и бессмертных.
Сладчайший момент, пусть же Айрис насладится им. Вот она стоит перед своим бывшим возлюбленным, который некогда безболезненно отрекся от нее, молодая, гордая, красивая, в объятьях мужчины, с которым несчастному Сету было стыдно просто находиться в одной комнате. И Брес надеется, ему отлично видно от чего он некогда отказался.
Еще, конечно, он должен увидеть лицо невесты, то есть соперницы, которая так опрометчиво решила, что лучше этого сопляка — Сета — мужчин нет на свете. Ну так пусть взглянет, сравнит и признает, что ее муж не годится быть даже рабом того, кто называет Айрис своей невестой.
— Жених? — Эхом повторила Тая, осматривая незваного гостя медленно с ног до головы.
Изумление, досаду и возмущение невесты такой несправедливостью разделили все ее подруги, даже ее мать. Айрис же, наблюдая за ними теперь, вспоминала ту рабыню, встреченную по пути на свадебный пир. Невольница была многим суевернее и глупее этих образованных аристократок, и все же теперь разницы в выражении их лиц не было никакой. Похоть не разбиралась в социальных статусах, она разила одинаково метко и беспощадно как раба, так и господина. И вот теперь эти достойные женщины уподобились рабыням, пожирая глазами того, кто стоит за ее спиной. И выглядели они при этом столь беспомощно и отчаянно, что Айрис возблагодарила небеса за ту силу духа, которая до сих пор не позволила ей обернуться.
— Ты удивлена? — Айрис не собиралась заверять ее в своей лжи. Казалось, ее обман раскрыт. То, что присутствующие увидели в глазах «лазурных, как ласковое море», несомненно, явило им правду. Эти глаза говорили: «мне нет до нее никакого дела».
Ожидая худшего, Айрис внутренне сжалась.
— Я удивлен! — Раздался извечно пьяный (по крайней мере в трезвом варианте Айрис еще его не слышала) голос Хели, который вышел вперед, беспородно расталкивая гостей. — Ты все-таки явилась сюда, Айрис. А смелости тебе не занимать, начинает казаться, что у тебя есть то, чем обделен мой брат. — Хели заулыбался, как умалишенный, после чего протяжно заявил: — Яйца!
Славно, его шутку не оценили. Но гробовое молчание молодого мужчину не смутило, потому он развязно продолжил, присвистнув:
— А как нарядилась! Начинаешь понимать, почему Сет бегал к тебе тайком…
— Хели! — Прошипела раскрасневшаяся Тая, но мужчина ее проигнорировал.
— И все же Сет — одно, а этот Нарцисс — совсем другое. Где вы познакомились, а? Сколько ты ему заплатила?
Айрис испуганно замерла, не зная, как отреагирует Брес на заявление о том, что его купили как шлюху. Но его ответ был совершенно противоположным гневу: Эохайд рассмеялся.
— Твои слова много о тебе говорят, человек. Но не стоит всех мерить по себе: если женщины подпускают тебя только за деньги, это еще не значит, что все должны платить за любовь. — В яблочко. Судя по тому, как побагровел Хели, Брес ударил по больному. — А что касается того, как мы с ней познакомились… как сейчас помню этот чудесный, солнечный день. Я прибыл сюда из-за моря и как только сошел с опостылевшей и тесной палубы, стал искать покоя и простора. Внимание за время моего путешествия так мне опостылело (ну, ты понимаешь, о чем я), что я спешил удалиться от людей. Я шел по песчаному берегу, наслаждаясь ясной погодой и тишиной. И неожиданно, обходя прибрежные скалы, увидел купающуюся девушку. Боги, что это было за мгновение! — Брес наклонился, его руки обвили спутницу в собственническом жесте. Голос стал ниже и тише: — Окажись поблизости Венера и ее бы, уверяю, не заметили. Ты даже представить себе не можешь, насколько прекрасно это тело. Я повидал много женщин, но то что творит со мной она… Это не за какие деньги не купишь.
Айрис знала, что этот смущающий спектакль на деле был его местью, но все что она могла делать — молча сгорать со стыда. И когда мужские руки скользнули по изгибам ее талии, пришлось сцепить зубы и приказать своему телу окаменеть. Но какой там…
— Да-а. — Протянула Айрис, когда вернула себе дар речи. — Ты выглядел в тот раз, как невинный девственник. И когда подсматривал, зазевался и так неудачно упал, что распугал всех чаек.
— Но не тебя, ведь так? Мое внимание тебе очень даже польстило.
— Еще бы! Особенно, когда ты встал на колени, умоляя сделать своим рабом…
— Ладно. Думаю, это уже лишнее. Гостям такие подробности безынтересны. — Прошипел Брес, едва сохраняя свою натянутую улыбку. Он поклялся себе не убивать эту девицу и только теперь понял всю мудрость присказки «не зарекайся».
Хели слушал их раскрыв рот и смешно наморщив лоб, служа как бы отражением всех остальных лиц. Среди хрупкой тишины раздавались шепотки, разочарованные вздохи и звучные глотки поглощаемого вина — кто-то решил от досады напиться до беспамятства.
Айрис кинула мимолетный взгляд на Сета, убеждаясь: ее месть удалась. Услышав отповедь Бреса, Сет, в отличие от своего брата, поверил каждому его слову. И теперь зависть, досада и сожаление раздирали его бессмысленными «а ведь если бы я…».
Так вот в чем был ее главный недостаток, усмехнулась мысленно Айрис, ей просто не повезло оказаться четыре года назад ничей. Ведь, как выяснилось, Сета с особой силой тянули к себе именно чужие вещи.
— Да вы меня за идиота что ли держите!? — Вскипятился Хели, швыряя кубок на пол. — Да я скорее поверю в то, что земля круглая, чем в то, ты в нее втрескался! Не нужно при мне петь гимны ее красоте, я знаю ее с тех пор как она со своей старухой сюда притащилась, а это уже… шесть лет! И до этого я не замечал за ней ничего особенного… если так подумать, то даже денег, которыми бы она могла расплатиться с тобой за такую сложную работенку. Ведь чтобы ее трахнуть, необходимо сначала глаза закрыть!
Хозяин дома, как и отец жениха, после такой гневной отповеди потеряли всякое терпение.
— Уведите его!
— Гости, простите моего сына, и отнеситесь к его страсти к вину с пониманием. Молодость не знает меры…
— А может дело в том, что ты не в силах лечь с женщиной в принципе? — Усмехнулся Брес, неприкрыто наслаждаясь гневом Хели. — Ведь в таком случае даже боги тебе не помогут, что говорить о деньгах.
К брату Сета подошли два мавра, беря его под руки, но тот продолжал упираться и кричать что-то неразборчиво, но убежденно.
— Эй, импотент. — Окликнул его Эохайд и, когда нетрезвый взгляд впился в его лицо, прижал онемевшую от стыда Айрис сильнее к своей груди. — Гляди и завидуй.
С этими словами, Брес обхватил подбородок женщины рукой, повернул ее голову вбок, наклонился и накрыл дрожащие губы своими.
Она замерла. На несколько долгих секунд ее тело покинуло всякое движение: сердцебиение, дыхание, дрожь разом стихли. И потому Брес, не практикующий некрофилию, отклонился, заглядывая в глаза обмершей девушки. Она же не могла отключиться от одного лишь поцелуя…
Нет. Айрис не потеряла сознание. Живая, она все же в роковую секунду его страстного прикосновения поняла, что в мире на одного сумасшедшего стало больше.
В голове проносились проклятья. Ей, правда, не стоило затевать эту глупую месть, которая бумерангом к ней же и вернулась. Она посмотрела на него, и теперь, кроме прочего, размышляла о том, что Персею с Медузой Горгоной было в разы проще. Тут не помог бы зеркальный щит.