— После того как он свел в могилу мою мать, я не могу видеть Абигайль очередной жертвой. Кроме того, — с некоторым раздражением добавила она, — какой сладчайшей местью будет отнять у него намеченную добычу!
Себастьян задумался. Что ж, Серена права, и недаром хочет отомстить. Значит, она не потеряла силы духа.
— Вполне справедливо, — весело заметил он.
— Я рада, что ты так думаешь, — прошептала она с улыбкой, осветившей, казалось, все ее существо, улыбкой, согревшей ему душу.
— Видишь ли, у меня есть план, который воспрепятствует отчиму ухаживать за Абигайль, и план этот включает тебя.
Себастьян насторожился.
— Каким это образом?
— Абигайль ты нравишься, — начала Серена, осторожно выбирая слова. — Ты ее рыцарь в сверкающих доспехах! И, по мнению ее матери, ты куда лучшая партия, чем генерал. По крайней мере так мне кажется.
— Я?!
— Да, дорогой, именно ты.
При виде его искаженного ужасом лица она невольно рассмеялась.
— Я не прошу делать ей предложение. Хотя она раз и навсегда сможет решить твои финансовые проблемы, но, боюсь, это мне ничуть не понравится.
— Но этого и не случится! Какой-то абсурд, Серена, — энергично покачал головой Себастьян.
— Послушай меня, пожалуйста.
Она подалась вперед и положила руку ему на бедро.
— Я всего лишь прошу, чтобы ты выказал к ней немного интереса. Этого будет достаточно, чтобы держать генерала на расстоянии. Я убеждена, что ее родители привечают генерала просто потому, что считают его представителем высшего света. Да и на примете больше никого нет. Если появится соперник и куда более подходящий поклонник, они в два счета отделаются от генерала.
— Да, но какова моя роль во всем этом?
Он взял ее руку и решительно убрал со своего бедра.
— Ты не обведешь меня вокруг пальца таким образом. Какова моя роль?
— Ну… тут в моем почти безупречном плане есть один недостаток.
Серена нахмурилась, гадая, как лучше подойти к щекотливому вопросу.
— Продолжай, — мрачно приказал Себастьян.
— Ты не можешь сделать Абигайль предложение. Можешь только ухаживать и подавать надежду…
— Что?! Каким подлецом я должен выглядеть в ее глазах. Серена, предупреждаю, ни слова больше!
Серена, смеясь, покачала головой:
— Нет-нет, Себастьян. Выслушай меня! Конечно, я не хочу, чтобы ты совершал дурные поступки. Но если позволишь миссис Саттон хотя бы питать надежды, она не станет так поспешно поощрять ухаживания генерала. Абигайль — простая душа. Она наслаждается безвредным флиртом, а пока будем надеяться, что она отчаянно влюбится в подходящего молодого человека. И потом все будут жить долго и счастливо.
Она умоляюще улыбнулась.
Но Себастьян был в полном ужасе.
— Ни за что.
Серена наморщила носик: бессознательный жест, который Себастьян видел во сне последние три года.
— Я найду ей подходящую партию, если ты дашь ей время, — взмолилась она — И только подумай… это идеальный план. Ее родители считают меня кем-то вроде респектабельной старшей сестры Абигайль. И они будут рады видеть меня в роли ее дуэньи, если ты пригласишь ее на прогулку верхом, или в экипаже, или пешком. Подумай, сколько времени мы будем бывать вместе!
Себастьян потрясенно уставился на нее, после чего рассмеялся, громко и восторженно.
— О, Серена… Серена, — выдохнул он наконец. — Я совершенно забыл, какие сумасбродные планы ты умеешь строить! Но должен сказать, этот самый что ни на есть поразительный.
— Я рада, что ты одобряешь, — кивнула Серена, ничуть не обескураженная его смехом. — И мы начнем прямо с утра. Ты нанесешь визит Саттонам, якобы для того, чтобы справиться о здоровье мисс Саттон, после всех ее испытаний, а я столкнусь с тобой на пороге. Мы войдем вместе, и я защищу тебя от всех происков мамаши.
Себастьян покачал головой:
— Я буду следовать твоей коварной интриге, пока не решу, что она выходит из-под контроля. И можешь быть уверена, милая, я решу это задолго до того, как мисс Абигайль воспылает ко мне истинными чувствами.
Что ж, и это неплохо, решила Серена.
Напольные часы в передней пробили шесть, и она вздохнула.
— Нужно идти. Проверить, готовы ли комнаты к сегодняшнему вечеру и не придется ли улаживать кухонные драмы.
— У тебя когда-нибудь бывает свободный день? — спросил Себастьян, поднимаясь вместе с ней.
— Иногда… если генерал решит, что стоит принять другое предложение, более полезное для бизнеса. Тогда он открывает только маленький салон и ведет игру, пока я выполняю свое задание за обеденным столом, в бальном зале, на званом вечере… Я играю много ролей, Себастьян. Вот так!
Он ничего не ответил, хотя в душе ворочался ком гнева. Несправедливо злиться на Серену, и все же при мысли о том, что она так легко и спокойно мирится со своим положением, ему хотелось тряхнуть ее за плечи.
Ему казалось, что она живет в каком-то фарсе, словно во сне. И никакое зло не может ее коснуться. Она сохранила чистоту духа, чистоту намерений, хоть и подчинялась диктату негодяя. Но если так будет продолжаться, она лишится моральных принципов, совсем как ее проклятый отчим. И что тогда?
— Почему бы тебе просто не оставить его? — хрипло бросил он. — Ради всего святого, Серена, уходи. Ты не дитя малое, у него нет над тобой законной власти. Любая другая жизнь будет лучше, чем та, которую ты ведешь сейчас.
В ее фиолетовых глазах блеснуло нечто похожее на презрение.
— Ты действительно так и не стал взрослым, Себастьян. Так и остался маленьким наивным ребенком, искренне верящим в то, что в этом мире живут только порядочные люди.
Она шагнула к двери.
— Если бы ты видел столько, сколько видела я, то понял бы, почему для меня пока что невозможно это простое решение.
Она вышла в переднюю и потянулась к плащу.
Но Себастьян успел раньше. Теперь к неприязни примешался гнев. Как она может небрежно отталкивать его, обращаться так покровительственно?
— Думаю, ты права в одном, — сухо процедил он. — Вероятно, я не понимаю того, что понимаешь ты, но не потому, что не испытал того, что пришлось пережить тебе. Я просто не принимаю твоего пассивного согласия со сложившейся ситуацией. Твоего смирения. Но не стану спорить: тебе, как говорится, виднее.
Он накинул плащ ей на плечи и позвал Барта.
— Найди кеб, — коротко велел он, вручая Серене шляпу и перчатки.
— Итак, я увижу тебя завтра? — так же сухо спросила она.
Он хотел отказаться: хотел сказать, что не желает видеть ее, пока она не поймет его точку зрения, — но совершенно точно знал, что, если скажет это, она уйдет и больше они никогда не увидятся. А он не сможет это вынести, особенно после того, как снова ее нашел.
— Разумеется, — холодно обронил он. — В какое время лучше приехать на Брутон-стрит?
— В одиннадцать.
Она натянула перчатки, изнемогая от тоски и дурных предчувствий. Нельзя, не стоит расставаться вот так, когда между ними вновь появилась пропасть. Но как перекинуть через нее мостик? Сейчас это невозможно. Они все еще плохо понимают друг друга.
Серена взглянула на Себастьяна, поколебалась, пытаясь найти слова, но он неожиданно сжал ее руки.
— Послушай, Серена, мы ведь не расстанемся вот так? Нелепо и глупо.
Она нерешительно улыбнулась и, прильнув к нему, поцеловала в уголок губ.
— Прости меня. Я… слишком выбита из колеи и, когда мы вели эту беседу, плохо понимала сама себя. Не сердись.
— Я бы ни за что не хотел выбить тебя из колеи. И не назвал бы это беседой, — сухо улыбнулся он, приподняв ее подбородок.
— А если я поцелую тебя, хотя бы часть гармонии восстановится?
Она улыбнулась, и на этот раз в этой улыбке не было ни следа нерешительности.
— Да, пожалуйста.
Он долго целовал ее, игнорируя Барта, стоявшего в дверях с глазами, круглыми как блюдца.
Но когда Себастьян поднял голову и коснулся губами лба Серены, мальчик громко выпалил:
— Если угодно, сэр, экипаж ждет. Как вы приказали, сэр.
Себастьян и Серена обменялись растерянными взглядами. Оба совершенно забыли о Барте.
— Спасибо, Барт, — поспешно пробормотал Себастьян. — Мэм, могу я проводить вас к экипажу?
Он предложил ей руку.
Серену вдруг обуял приступ неодолимого смеха. Едва сдерживаясь, она положила руку на рукав Себастьяна и, с деланым достоинством выдавив «спасибо, сэр», позволила ему проводить ее к экипажу.
— О, бедное дитя, — хихикнула она. — Возможно, тебе следует усадить его и поделиться жизненным опытом.
— Какой вздор! — провозгласил Себастьян. — Готов поклясться, что это он мог бы кое-чему меня научить. Увидимся завтра в одиннадцать.
Он закрыл дверцу экипажа и дождался, пока скрипящий кеб исчезнет из вида. Порыв холодного ветра ударил в лицо, и Себастьян, вернувшись в дом, сразу направился в гостиную, где ждала бутылка кларета. В тот же момент открылась входная дверь и послышался жизнерадостный голос Перегрина:
— Привет, все дома?
— Я тут, — откликнулся Себастьян.
Перри вошел, быстро огляделся, заметил два бокала, тарелки и остатки пиршества.
— Гость? — осведомился он.
— Что-то вроде.
Перегрин пристально присмотрелся к брату.
— Звучит интригующе.
Подняв полупустую бутылку, он тихо присвистнул.
— Гость, достойный Нюи-Сен-Жорж, не меньше! Интересно, кто это мог быть?
Себастьян предпочел проигнорировать и вопрос, и многозначительный взгляд брата, и показал бокалом на бутылку в руках Перри:
— Прекрасное бордо. Интересно, как оно попало в наш погреб? Не помню, чтобы мы его покупали.
Перегрин поставил бутылку.
— Джаспер прислал нам целый ящик из погребов Блэкуотера. Разве не помнишь? Он сказал, что вину пора быть выпитым, потому что не собирается оставлять его в поместье на радость нашим алчным дядюшкам.
— О да, теперь припоминаю, — кивнул Себастьян. — Так где ты был?
— Почему у меня создалось впечатление, что ты стараешься отвлечь меня от всего, что случилось сегодня днем? — протянул Перегрин, поднимая пустой бокал Серены и поднося к свету. — По крайней мере поклянись, что пивший из этого бокала абсолютно здоров. Я намереваюсь его позаимствовать.
— Ты в полной безопасности, — беззаботно отмахнулся Себастьян.
— А вот я весьма приятно провел день. — Перегрин наполнил бокал Серены и уселся перед огнем. — Надеюсь, и ты тоже.
Он отпил вина и вопросительно вскинул брови.
Себастьян сдался.
— Видишь ли, здесь была Серена.
— Вот как? — Лицо Перри стало серьезным. — По твоему приглашению?
— А как же еще?
Себастьян подался вперед, чтобы наполнить бокал.
— Нужно было окончательно выяснить отношения. Слишком много всего накопилось, Перри, чтобы просто не обращать внимания.
Перегрин медленно наклонил голову. Ему было не по себе, и он не мог объяснить, почему именно. Здравый смысл буквально вопил, что Себастьяну просто опасно вновь связываться с леди Сереной Кармайкл. Но как сказать это, не оскорбив брата?
— И ты выяснил?
— Можно сказать, что так, — пробормотал брат, не отрывая глаз от огня. — Она кое-что мне объяснила, но я не убежден, что это вся правда и ничего, кроме правды.
— Мудро ли это, возвращаться к прошлому, Себ? — напрямик спросил Перри. — Она так жестоко тебя ранила. Как можно быть уверенным, что больше это не повторится?
— Никак, — честно ответил брат. — Но весь ужас в том, что я так и не разлюбил ее, Перри.
— А леди Серена? Она тебя разлюбила?
— Не думаю, — покачал головой Себастьян.
— Но ты не уверен.
— Нет, черт возьми. Почему ты допытываешься, Перри?
Перегрин смущенно пожал плечами.
— Я не хотел совать нос в твои дела. Но мне очень важно… что ты чувствуешь… что с тобой происходит.
У Себастьяна не было готового ответа. Он представлял, что испытывает Перри, потому что они знали друг о друге все. Даже самые потаенные мысли, которые делили на двоих. Делили скорби и радости. Конечно, Перри нужно все рассказать. Но как?
Выждав паузу, Себастьян пробормотал:
— Мне нужно время, Перри. И Серене тоже. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, к чему все это приведет. У нее слишком тяжелая жизнь, чтобы не сказать больше, — мрачно улыбнулся он. — У меня тоже непростая — из-за завещания дядюшки Бредли. Давай пока не будем это обсуждать. Я сам не все понимаю. Так что пока не о чем говорить.
— Согласен.
Брат поднял бокал, и они оба выпили.
— Может, нам следует усерднее искать себе невест? — предложил он. — И почаще навещать болящего родственника, чьим наследником тебе предстоит стать?
— Здравая мысль, Перри. Мы навестим его в ближайшее время.
Перегрин согласно кивнул и, сочтя тему закрытой, поднялся.
— Ты обедаешь дома?
— Меня пригласили Сефтон, Карлтон и Рипли на ужин и партию в карты. Хочешь присоединиться?
Перри покачал головой и направился к двери.
— Не получится. У меня свидание.
— Кто-то интересный?
— Вряд ли тебе понравится, — засмеялся Перри и стал подниматься наверх, чтобы переодеться к вечеру.
Себастьян последовал за ним. Перри что-то скрывал. Вернее, не был до конца откровенен. Перегрин считал, что имеет право знать, что происходит в жизни Себастьяна, но и тот остро чувствовал, что у Перри есть свои тайны. Может, это как-то связано с поисками невесты, достойной наследства?
Перри, разумеется, все скажет, когда будет готов, но и Себ считал, что при необходимости настоит на откровенной беседе. Правда, сейчас у него было достаточно своих проблем, чтобы лезть в дела Перри. Хотя брату не стоит рассчитывать, что это будет продолжаться слишком долго. Себастьян все узнает.
Он невольно улыбнулся, и уже успел добраться до середины лестницы, когда в дверь постучали. Себастьян нахмурился. Слишком рано для гостей, слишком поздно для визитеров, бродячие торговцы подошли бы к черному ходу.
Он остановился. Барт выбежал из кухни и отпер дверь. Чей-то голос хрипло произнес:
— Письмо для господина Себастьяна Салливана.
Барт пробормотал нечто неразборчивое, запер двери и снова вернулся в переднюю, оставил послание на столике у двери и бегом вернулся к своему ужину.
Себастьян снова спустился в переднюю и взял письмо. Почерк был неразборчивым, но определенно женским, слишком затейливым на его вкус. Он и сам любил украшать буквы завитушками, когда пребывал в хорошем настроении, но это уже не письмо, а целый сад вьющихся растений. К тому же бумага надушена.
Он осторожно сломал печать и развернул листок:
«Мистер и миссис Уильям Саттон надеются на присутствие уважаемого Себастьяна Салливана на обеде в среду, 31 октября, в 20 часов, в их доме на Брутон-стрит».
Себастьян покачал головой. Похоже, Серена предупредила его как раз вовремя. Конечно, если бы она не упросила его, он ответил бы вежливым, но категоричным отказом, и сразу выбросил бы всю эту чушь из головы. Теперь он связан словом.
Себастьян бросил листок на столик и снова поднялся наверх. Все равно ему нужно вернуться на Брутон-стрит утром. Не впервые он гадал, почему именно Серена способна подвигнуть его на неожиданные поступки, которые могут выставить его не в лучшем свете. В этом случае ему грозит репутация негодяя, мерзавца, труса и подлеца.
Глава 9
Серена легла в постель, как обычно, на рассвете. Ночь выдалась удачной, и банк остался в значительном выигрыше. Лорд Бредфорд тоже присутствовал, но на этот раз не пытался вовлечь Серену в разговор. Однако она весь вечер чувствовала на себе его взгляд, хотя он не приблизился к ней даже за ужином. Отчим почти не разговаривал с ней, но тоже не спускал глаз. Очевидно, история с предложением Бредфорда не закончена, и поэтому она нервничала. Потребовалось все ее самообладание, чтобы сосредоточиться на игре, постараться, чтобы банк остался в выигрыше.
Она давно уже не терзалась угрызениями совести из-за различных приемов, которыми добивалась успехов в делах. Кроме того, Серена с наслаждением пользовалась своим тонким умом, что было необходимо для достижения выгодного результата. В ее жизни не было места для моральных принципов. Она флиртовала, льстила молодым и старым, обращалась с дамами дружелюбно и с уважением.