— Восхитительно, леди Серена, — воскликнула Абигайль. — Хотите попробовать?
— Да, позвольте мне, леди Серена, — вставил Джонас, как раз заплативший доярке и с готовностью открывший кошелек снова.
— Нет-нет, спасибо, мистер Веджвуд. Я не слишком люблю молоко, — с вымученной улыбкой ответила Серена. — Абигайль, думаю, нам пора возвращаться. Я только что вспомнила, что мне нужно на примерку.
Она решительно игнорировала Себастьяна, стоявшего у нее за спиной.
— Возможно, мистер Веджвуд будет так добр проводить нас на Брутон-стрит. Мистеру Салливану тоже нужно идти.
Себастьян едва не взорвался, но слишком хорошо понимал, что лучше сдержать достойный ответ, так и просившийся на язык.
— Я буду иметь честь навестить вас снова, мисс Саттон, если примете меня, — с поклоном сказал он.
И без того огромные глаза Абигайль раскрылись еще шире.
— Разумеется, сэр, я буду очень рада.
Себастьян кивнул на прощание Джонасу.
— Мистер Веджвуд… был рад познакомиться. Леди Серена.
Он сухо поклонился, повернулся и пошел по дорожке.
Джонас, получивший столь неожиданный подарок, просиял:
— Леди, могу я…
Он предложил правую руку Серене, левую — Абигайль, и все трое вернулись на Брутон-стрит.
— По-моему, это конь генерала Хейуорда, — заметила Абигайль, когда они свернули на Брутон-стрит.
Черный мерин генерала был привязан к перилам крыльца, и Серена выругалась про себя. Она намеревалась пробыть в парке еще с полчаса, чтобы избежать встречи с отчимом, но Себастьян нарушил ее планы.
— Да… совсем забыла… отчим сказал, что у него дела с мистером Саттоном, — уклончиво пробормотала она. — Думаю, нам пора прощаться, мистер Веджвуд.
Она протянула руку молодому человеку. Тот поцеловал ее пальчики, оказал ту же любезность Абигайль и подождал, пока они войдут в дом, прежде чем энергичной походкой отправиться по своим делам.
— А вот и вы, дорогие, — приветствовала их Марианна, выходя из библиотеки. — Приехал генерал Хейуорд. Он здесь. С твоим отцом. Спрашивал о тебе. Зайди в библиотеку и поздоровайся с ним, дитя мое. Вы тоже зайдете, леди Серена?
— Нет, спасибо, мне нужно к модистке. Можно попросить Моррисона привести мою горничную?
Дворецкий поклонился и отправился за Бриджет, занятой увлекательной беседой с горничной из верхних покоев. Поправив шляпку, она поспешила к Серене и невольной гримасой встретила сообщение о возвращении на Пикеринг-плейс. Но она привыкла к тому, что хозяйка обожает пешие прогулки, и молча присела.
Марианна подождала, пока за гостьей закроется дверь, прежде чем вернуться в библиотеку. Абигайль стояла у письменного стола. Генерал Хейуорд, устроившийся у камина с бокалом в руках, ослепительно улыбался девушке, держа ее руку и время от времени целуя пальчики.
— Поздравляю, миссис Саттон. Ваша дочь — само совершенство. Я и мистеру Саттону то же самое сказал. Какая радость — иметь в доме столь прелестное создание!
В Брюсселе Абигайль находила цветистые комплименты генерала весьма приятными, но теперь считала все его ухищрения дурным тоном. Трудно представить, чтобы обаятельный Себастьян Салливан сказал нечто подобное, не говоря уже о скромном Джонасе Веджвуде!
Девушка постаралась высвободить руку и искоса глянула на мать, которая улыбалась и кивала, словно комплименты предназначались ей.
— Вы так добры, генерал. Так добры!
— О да. Мы очень гордимся нашей хорошенькой кошечкой! — объявил Уильям своим гулким басом и пощекотал дочь под подбородком. — Ты гуляла с леди Сереной? Не так ли?
— Да, папа. Мы были в Грин-парке. Мистер Веджвуд купил мне чашку молока у доярки… только представьте, сэр, стадо коров в парке, посреди города!
Абигайль была более чем счастлива изложить события сегодняшнего утра, и хотя отец слушал с благосклонной улыбкой, мать при упоминании Джонаса привычно поджала губы.
— Итак, Саттон, если вы собираетесь посетить «Таттерсоллз», едем сегодня же днем.
Генерала не интересовали приключения Абигайль в Грин-парке. Он предположил, что мистер Веджвуд — член семьи Веджвуд и всего лишь друг дома, а поэтому ему не соперник.
— Превосходно… превосходно, не станем откладывать назавтра то, что можно сделать сегодня. Но сначала пообедайте с нами, генерал. Ничего особенного, хотя миссис Саттон может накрыть самый изысканный стол.
Генерал принял приглашение и предложил Абигайль руку. За столом он сидел рядом с ней и всячески старался очаровать.
— Вы уже побывали на здешних балах, мисс Саттон?
— О нет, я еще не выезжала, сэр. Мама говорит, сначала нужно завести круг знакомых.
Она уже хотела упомянуть о званом обеде, но вовремя проглотила язык. Серена успела намекнуть, что генерал не захочет оказаться в неподходящем для него обществе молодых людей, и Абигайль видела в этом определенный смысл. Генерал принадлежит скорее к поколению ее родителей. Хоть бы мама не упомянула о званом обеде.
Но ей не стоило волноваться. Марианна решила держать генерала в резерве, а сама мечтала о кандидате помоложе и побогаче.
— В таком случае мы должны поехать в театр, — предложил генерал. — Нужно же показать вас публике. Помяните мои слова: едва вы появитесь в моей ложе, начнутся вопросы и предположения, а в антракте нас посетят немало визитеров!
Абигайль глянула на мать. Марианна все-таки убедила мужа, что визит в театр в качестве гостьи мистера Веджвуда вряд ли поможет появлению их дочери в светском обществе. Уильям, как человек добродушный, поспорил с женой, но, наконец, согласился, ссылаясь на ее более обширные знания в подобных делах, и приглашение мистера Веджвуда было отклонено в сухой записке, посланной Марианной.
— Генерал, да это чудесная мысль! — воскликнула Марианна. — Но для молодой дебютантки подходит только классическая пьеса. Или возможно, концерт… что-то весьма изысканное.
— Разумеется, конечно. Не забывайте, что у меня тоже есть дочь. Я знаю, как надлежит развлекать молодых леди.
Он осушил бокал и положил на тарелку большой кусок великолепного пирога с телятиной и ветчиной.
Миссис Саттон не нашла ничего удивительного в этом ответе. Леди Серена была идеальной дочерью, хотя выглядела старше своих лет. Но потерявшие матерей дети быстро растут.
— Странно, почему леди Серена до сих пор не замужем, — заметил Уильям. — Будь она моей дочерью, я бы давно нашел ей мужа. Она так красива!
Абигайль густо покраснела от такой бестактности отца, до ничего не могла сказать в присутствии гостя, который действительно выглядел растерянным.
— Видите ли… Серена совершенно самостоятельный человек. Она найдет мужа, когда будет готова, но пока что предпочитает присматривать за мной.
Он громко рассмеялся и знаком велел лакею наполнить бокал.
— Ну, Абигайль недолго будет искать мужа, — гордо улыбнулся Уильям. — Такая хорошенькая кошечка! Как только ей исполнилось пятнадцать, я палкой отгоняю от двери влюбленных поклонников. И если не ошибаюсь, даже сейчас у нее есть воздыхатель.
Он поднес к губам кружку с элем.
Абигайль покраснела еще сильнее.
— Как не совестно, папа! Я не знаю, о чем вы.
— Мистер Саттон, о таких вещах не говорят прилюдно, — пришла ей на помощь Марианна. — Вы заставляете краснеть бедное дитя.
— О, она не стыдится своего глупого отца! — объявил Уильям. — Старому папаше позволено многое, вы согласны, Хейуорд?
— Конечно! — Генерал слегка растянул губы в саркастической улыбке. — Можно спросить, мисс Саттон, кому же вы отдаете предпочтение?
— Мой отец ошибается, сэр, — с негодованием объявила Абигайль. — А если бы и не ошибался, я не настолько неделикатна, чтобы вступать в подобную дискуссию.
Она снова глянула на мать. Та одобрительно кивнула.
— Абигайль совершенно права, мистер Саттон. Подобные вещи не предмет застольного обсуждения.
— Но мы среди друзей, миссис Саттон, — хмыкнул муж. — Не так ли Хейуорд? Моррисон, бренди!
— Совершенно верно, — согласился генерал.
Марианна отодвинула стул.
— Пойдем, Абигайль, оставим джентльменов за их бренди.
Абигайль с огромным облегчением последовала за матерью в гостиную, куда Моррисон уже принес кофе.
— Терпеть не могу, когда папа говорит с генералом подобным тоном! — воскликнула Абигайль.
— Ну такова уж его натура.
Марианна налила кофе.
— Он желает для тебя самого лучшего, дитя мое.
Но про себя она решила держать мужа как можно дальше от общества. Она ничего не имеет против Уильяма, и хотя он ничего не жалеет для дочери, его разухабистые манеры совершенно неприемлемы в светских кругах, где она надеялась найти Абигайль мужа.
Абигайль пила кофе и, совершенно забыв о генерале, думала о молодых людях. С одним она была накоротке, слишком много у них было общего. Другой же, настоящий аристократ, с прекрасными манерами и вхож в самые высшие круги света.
Она решила при удобном случае расспросить Серену. Похоже, они старые друзья или по крайней мере знакомые.
— Графство Блэкуотер одно из старейших в стране, — неожиданно сказала мать, угадав, о чем думает дочь. — Если нынешний граф не будет иметь наследников, его брат получит титул. У графа двое братьев, близнецы, но Себастьян старше своего близнеца на две-три минуты.
— Откуда ты знаешь?
Абигайль всегда поражалась способности матери добывать информацию буквально из воздуха.
— О, мне кое-что рассказал Моррисон. Очевидно, горничная леди Серены много чего наговорила об их семье, когда сидела у нас на кухне. Очень часто слуги знают о знатных семьях то, что неведомо господам.
— А как зовут брата? — заинтересовалась Абигайль.
— Граф — Джаспер Салливан. Младший брат — Перегрин Салливан.
— Хотелось бы знать, они похожи?
Два голубоглазых златовласых Салливана, фланирующих по лондонским улицам, казались Абигайль слишком большим счастьем.
— Этого я сказать не могу, — пожала плечами мать. — Но вдруг леди Серена захочет пригласить Перегрина на наш званый обед?
— А вдруг она плохо с ним знакома?
Марианна промолчала и, взяв с подноса печенье, обмакнула в кофе.
— Все может быть. Во всяком случае, я жду большого успеха. Но не следовало ли пригласить генерала? Он всегда может отказаться.
— Зачем наживать себе лишние беды, мама? — спросила Абигайль, взяв в руки «Ледиз газетт». — Вы сами сказали, что это вечеринка для молодых людей.
— Возможно, ты права.
Марианна устроилась поудобнее и закрыла глаза, решив подремать.
Глава 10
Себастьян вернулся домой, ругая себя за то, что спровоцировал нелепую ссору, и все же убежденный, что не мог придержать язык, когда речь идет о чем-то столь жизненно важном, как благоденствие Серены, не говоря уже о ее счастье. Разве пристало ему стоять в стороне, ломая руки, когда ей угрожает опасность? А он не сомневался, что существование под одной крышей с отчимом рано или поздно приведет к беде. Если бы она питала к Себастьяну искренние чувства, признала бы его право высказывать свое мнение. Конечно, он был чересчур резок, но ведь его, в свою очередь, спровоцировали! Возможно, стоит смириться с тем, что любовь к нему Серены не так глубока, как его любовь к ней. Но если это так, основываясь на прошлом опыте, нужно бежать от нее как можно быстрее.
Он пытался противиться этой мрачной мысли, но она нависла над ним, как мрачная тень над залитым солнцем лугом.
Когда он вошел в дом, Перегрин как раз спускался по лестнице.
— Выглядишь так, словно потерял гинею, — заметил он, надевая перед зеркалом шляпу.
— Хотел бы я, чтобы все было так просто, — криво усмехнулся Себ. — Куда идешь?
— Думаю, самое время нанести визит старику. Я не видел нашего достославного дядюшку Бредли с прошлого месяца. Не хочешь составить мне компанию?
— Почему нет? — вздохнул Себастьян. — Надо же чем-то заполнить день.
— Не хочешь откровенно поговорить? Я не спешу.
Себастьян покачал головой:
— Не сейчас, но спасибо за предложение. Я не в своей тарелке, и не знаю, с чего начать. Дурацкое положение.
Перегрин без труда разгадал причину скверного настроения брата. Слишком часто он видел это выражение его лица за последние три года, и про себя пожелал леди Серене Кармайкл отправиться куда-нибудь подальше. Она никогда не приносила Себу ничего, кроме бед. Но есть граница, которую не может пересечь даже любимый брат.
Поэтому Перри счел за благо оставить эту тему.
— Прогуляемся? — предложил Себастьян.
— Если хочешь. День выдался неплохой, — с готовностью согласился Перри. И оба направились к Пиккадилли и Стрэнду. Шли молча. Вести разговор и без того было бы трудно из-за воплей уличных торговцев и носильщиков портшезов, стука железных колес по булыжникам, лая бродячих собак, неожиданного ржания лошади, слишком резко остановившейся перед каким-то препятствием.
Себастьян, казалось, отстранился от всего земного, не замечая даже раскрашенных и напудренных жриц любви в платьях с вырезами, обнажавшими грудь. Они рассекали толпу, сопровождаемые своими горничными, и словно предлагали товар прямо на ходу. Такая рассеянность брата была совершенно для него нехарактерна и свидетельствовала о душевном расстройстве. Обычно Себастьян с интересом оглядывал проходящих дам через лорнет, бросая изредка непристойные комплименты. Что же, черт побери, такого в этой женщине, которая приобрела неодолимую власть над Себастьяном?
Они остановились у величественного особняка виконта Бредли на Стрэнде и, вздохнув, приготовились к тому, что ожидало их внутри. Непонятно, в каком настроении пребывает дядюшка. Разумеется, он в любом состоянии ехиден и язвителен, просто иногда чувствовал себя получше.
Луи, правая рука дядюшки, открыл дверь на стук братьев. Он был неподражаем в своей зеленой ливрее и пудреном парике.
— Мистер Себастьян… мистер Перегрин. Сейчас спрошу, примет ли вас его светлость. Сейчас у него лорд Блэкуотер.
— Вот как? — поднял брови Себастьян. — Что же, поднимемся?
Он шагнул к лестнице.
— Предлагаю подождать в другой комнате, пока лорд Блэкуотер не уйдет. И тогда я точно узнаю, готов ли его светлость принимать других визитеров.
И хотя все это было высказано почтительным тоном, в устах Луи звучало как повеление. Братья кивнули и прошли по лестнице на галерею. Дверь открылась в устланную толстым ковром комнату. Братья так привыкли к богатой обстановке в индийском и восточном стилях, к золотым и серебряным безделушкам, фарфоровым статуэткам и картинам в тяжелых позолоченных рамах, что едва их замечали. Виконт Бредли нажил значительное состояние в Индии и на Востоке, и его дом и обстановка были отражением этой жизни.
— Интересно, что привело сюда Джаспера?
Себастьян подошел к графинам на буфете и стал рассматривать их через лорнет.
— Господи, хотя бы раз в жизни увидеть здесь приличный коньяк! Ничего, кроме шерри!
— Полагаю, все, что подороже, он держит для себя. Перри нахмурился.
— Я не видел Джаспера пару недель. Возможно, делает обязательный визит, как и мы.
В этот момент дверь спальни виконта открылась, оттуда вышел Джаспер и без особого удивления оглядел братьев.
— Себ, Перри. Как вы? Выбрали для визита неудачное время. Он в ужасном настроении и готов ругать всех и вся.
— А ты не захватил с собой Клариссу, — лукаво заметил Перри. — Вот старый черт и злится.
Джаспер улыбнулся и покачал головой. Перегрин вспомнил тот день, когда вместе с Себастьяном впервые увидел миссис Клариссу Ордуэй, нынешнюю графиню Блэкуотер.
— Нет, я оберегаю ее от этого сатира как только могу.
Он налил себе шерри.
— Будьте там поосторожнее, — остерег он, кивком показывая на дверь спальни.
В это время раздался отчаянный звон колокольчика. Прежде чем замерла последняя нота, из боковой двери появился худой, одетый в черную рясу мужчина и, не обращая внимания на братьев, скользнул в спальню.
Джаспер поморщился.