— Чем эта штука набита, камнями, что ли? — проворчал Дэр, перекладывая подушку на противоположную сторону в надежде найти такое положение, где ему в тело не впивались бы какие-то острые штуки. Какого черта он вообще купил этот проклятый шезлонг? И кто в здравом уме мог придумать такой дьявольский предмет мебели?
В сознании заплясали образы мягкой, удобной, приветливой постели без комков и углов. В такой постели спит Шарлотта.
Она не будет против, если он тоже туда ляжет. Честно говоря, она скорее всего придет в восторг, но именно этот ее восторг и заставил Дэра снова попробовать найти удобное положение в шезлонге. Уж лучше мучиться от судорог, чем рисковать, ведь она непременно попытается снова его соблазнить. После того случая в карете и целого дня мучительных попыток не думать о Шарлотте Дэр признался себе, что не сумеет больше сопротивляться зову этой сладкой плоти.
Последней каплей оказалось что-то острое, вонзившееся ему в почки.
— Проклятие! — прорычал Дэр, сел, схватил халат и зашагал к двери в спальню Шарлотты, на ходу просовывая руки в рукава. Ему необходимо немного поспать. После визита Шарлотты в мастерскую придется работать в два раза больше. Если он будет вести себя очень тихо и не потревожит жену, то, наверное, сумеет лечь в ее постель и проспать эти несколько столь необходимых ему часов. «Много мне и не надо, — сонно думал Дэр, пробираясь по темной комнате к кровати. — Совсем чуть-чуть, ровно столько, чтобы не заснуть во время работы».
Шарлотта мирно спала. Дэр решительно запретил уставшему мозгу думать о том, как сладко было бы нырнуть под простыни, согретые женой, поплотнее закутался в халат и осторожно лег сверху на одеяло. Он болезненно ощущал рядом ее теплое тело — не прикасавшееся к нему, но лежавшее так близко, что он вдыхал аромат теплой спящей женщины. Дэр молча помолился, чтобы она не проснулась, потому что хорошо знал свою жену — она всегда выбирала самый прямой путь между двумя точками, не отвлекаясь ни на какие препятствия. Если Шарлотта обнаружит его в своей постели, она тут же потребует, чтобы он выполнил свой супружеский долг, и Дэр понимал, что неодолимое влечение к ней вкупе с вероломным телом вынесут смертный приговор всем его благим намерениям.
— Так меньше соблазна, — пробормотал он и вытянулся на мягком матраце, с трудом удержавшись от блаженного стона. — Через пару часов я уйду. Она и не узнает, что я…
Дэр заснул, не успев договорить.
— …здесь, — прошептала Шарлотта со своей стороны кровати. Двигаясь очень осторожно, она накрыла мужа легким одеялом и свернулась в клубочек рядом с ним, защитным жестом положив ему руку на грудь.
Глава 11
Каролина смотрела, как подруга вырывает листы из блокнота и бросает их в камин, разожженный по случаю холодного сырого июньского дня, так знакомого жителям юга Англии.
— На тебя посмотреть, так ты пытаешься таким образом изгнать демона, — кротко заметила она.
— Демон пусть изгоняет себя сам, меня волнуют куда более важные вещи. Каро, кажется, я зашла в тупик. Понимаю, тебя это удивит — Господь свидетель, мне казалось, что в моей жизни никогда не настанет такой день, когда я не сумею придумать, как обойти препятствие, но на этот раз я чувствую, что потерпела поражение, и это чувство мне совсем не нравится.
Каролина произнесла что-то подбадривающее.
Шарлотта швырнула в огонь последнюю страничку, повернулась и посмотрела в окно на струйки дождя, стекающие по стеклу.
— Я еще никогда не терпела неудач. Не было такого, чтобы я поставила себе цель и не смогла её достичь. Никогда за всю мою жизнь не случалось так, чтобы я не смогла добиться того, чего хочу. Положение совершенно неотъемлемое, и я просто не намерена терпеть его и дальше!
— Какое положение неприемлемо? — негромко спросила Каролина, по-настоящему встревоженная смятением подруги. Если она когда-нибудь и завидовала Шарлотте, то именно ее целеустремленности, точному знанию, чего она хочет от жизни. Та Шарлотта, что стояла сейчас перед ней, была совсем другой; эта Шарлотта была сделана из того же теста, что и все остальные люди, ее обуревали сомнения, неуверенность и досада, как и всех прочих смертных.
И это согревало сердце Каролины, как ничто другое.
— Да неудача с любовью! — воскликнула Шарлотта, раздраженно всплеснув руками. — Я ни от кого не могу получить прямого ответа, как этого добиться, и мне очевидно, что я не могу достичь успеха, действуя своими методами. Я пыталась полюбить Аласдэра, честное слово, пыталась. Потратила на это весь вчерашний день, а в благодарность за прилежание и усердие муж прогнал меня из мастерской. Вчера ночью, когда Аласдэр все-таки пришел ко мне в постель…
Каролина вскинула брови.
— …он спал сверху на одеяле. Сверху! Да и вообще оказался в моей постели только потому, что Бэтсфоум под каким-то предлогом распотрошил его кровать. Говорю тебе, Каро, я в тупике. И больше не могу так жить. Я ни о чем не могу думать, только хожу и беспокоюсь из-за этого. Если все будет продолжаться так, как сейчас, у меня появятся морщинки, и где я тогда буду? В неподтвержденном браке и с морщинами, вот где!
— Может быть, ты стараешься слишком сильно? — предположила Каролина, глядя, как подруга расхаживает взад и вперед по комнате. Шарлотта всегда расхаживает, отметила про себя Каролина. Похоже, это помогает ей думать. Может, тоже попробовать? — Возможно, если ты будешь меньше стараться полюбить лорда Карлайла, то у тебя все получится скорее? Чувствами очень трудно управлять, Шарли. Иногда нужно просто отпустить их.
Проходившая мимо нее Шарлотта кинула на подругу сердитый взгляд.
— Чушь. Мои чувства будут делать то, что я им велю. Нет, у меня куда более сложный случай. Похоже, мои мозги окончательно протухли. Просто перестали работать, как положено, и я… с тобой все нормально? Чай попал не в то горло? Постучать тебя по спине?
Каролина замахала рукой, полезла за носовым платком и промокнула слезы смеха, выступившие после заявления Шарлотты о том, что у нее протухли мозги, как у недельной давности баранины.
— Все в порядке. Продолжай.
— Ну ладно. — Шарлотта поджала губы и попыталась сообразить, как бы получше объяснить непрошеные мысли и чувства, обуревавшие ее в последнее время. — Раньше я всегда знала, чего хочу. Ты же с этим согласна?
— О да. Еще как согласна.
— Да, и зная, чего хочу, я всегда могла логически продумать, какие шаги нужно предпринять, чтобы достичь цели. С этим ты, конечно, тоже согласишься.
— Ну… за исключением слова «логически», но в целом да, думаю, ты всегда знала, как и что делать.
— Вот именно! Возьми хотя бы последние события — я хотела вернуться домой и занять свое законное место в обществе. Я это обдумала, поняла, что могу снова выйти замуж, и начала выбирать мужа, который обеспечит меня всем, чего я хочу. У меня был план, Каро, хороший план, и он пополнился, как и все остальные мои…
— Исполнился.
— Что? — Шарлотта перестала мерить шагами комнату и выгнула бровь, глядя на подругу.
Каролина улыбнулась.
— Ничего. Продолжай.
Шарлотта кинула на нее хмурый взгляд и снова начала расхаживать туда-сюда.
— Как я сказала, все прочие мои планы всегда были успешными. Значит, на этот раз что-то случилось с моими мозгами, если я не могу осуществить такой простой план и полюбить мужа.
— Мне казалось, ты собиралась просто соблазнить лорда Карлайла?
Шарлотта остановилась у камина, глядя на тлеющие угли.
— Собиралась, но все изменилось. Я… Аласдэр… о, все это слишком сложно, чтобы объяснить. Можешь поверить, что сейчас для меня самое главное — полюбить его. После этого соблазнить не составит никакого труда.
Каролина подумала, что Шарлотта давно на верном пути и уже любит мужа, но предпочла промолчать. Подругу, как упрямую лошадь из басни, можно было привести к воде, но заставить пить до тех пор, пока она сама не решит, что ее мучит жажда, невозможно.
— Чем я могу тебе помочь, Шарли?
— Ну, если бы я знала, то у меня уже имелся бы план, — сварливо ответила Шарлотта и плюхнулась в ближайшее кресло. — О, прости меня, Каро. Я не хотела тебе грубить, просто в последнее время все против меня. Я еще никогда не была в таком упадке, как сейчас.
— В упадке? — Каролина подумала, что сейчас самое время высказать несколько истин, чтобы не дать Шарлотте погрузиться в жалость к самой себе. — Ты в упадке? Никогда не слышала ничего более нелепого. Ты самая очаровательная женщина на свете. Мужчины писали поэмы о твоей красоте!
— И у меня есть муж, который ничего этого не видит, — мрачно ответила Шарлотта, перебирая косичку, пришитую на платье. — Он то и дело твердит, что красота не важна. В этом смысле он очень похож на Джиллиан — они оба даже не представляют себе, как трудно иметь лицо, которое пробуждает в мужчинах страсть.
Каролина решила, что лучше не развивать эту мысль.
— И у тебя есть муж, красивый муж, тот самый мужчина, которого ты сама выбрала.
— Который не желает спать со мной, пока я его не полюблю.
— Постель — это еще не все, Шарли.
— Ну, разумеется! Уж кто-кто, а я-то знаю, что в браке можно жить и без постели. Просто в этот раз… Я надеялась, что Аласдэр… у него такая красивая золотистая кожа… и у меня, все трепещет, буквально трепещет, когда я о нем думаю… о, не обращай внимания!
— Мм. Ну, кроме того, не забывай, что ты графиня.
— Нищая. В карманах Аласдэра пусто. Я экономлю! — Последнее слово Шарлотта произнесла так, что в нем одновременно прозвучали стыд и негодование.
— И все же ты графиня, — подчеркнула Каролина.
— Да, это верно, и правду сказать, пока это мое единственное утешение.
— Ты… — Каролина попыталась придумать еще что-нибудь положительное. — О! Я знаю! Тебя снова приняли в обществе, а ведь это была твоя главная цель.
— Меня приняли… — Шарлотта беспокойно вскочила с кресла и начала яростно тыкать кочергой в камин. — Да, мне позволили вернуться в священные бальные залы общества, но ради чего? Что хорошего из этого вышло? Меня опозорили перед всеми, да еще оклеветали мужское достоинство Аласдэра! Эта драная кошка леди Бриндли постаралась, чтобы сплетня дошла до каждого! — Шарлота смотрела в огонь. Щеки ее раскраснелись не столько от жара, сколько от стыда. — И если раньше у меня возникали сомнения, подхожу ли я для высшего общества, то теперь они исчезли. Я изгой, отверженная, меня унесло в море всего низменного.
Каролина посмотрела на подругу со вновь вспыхнувшей тревогой:
— Ты больше не считаешь себя членом общества?
Шарлотта почувствовала, как слезы обожгли ей глаза. Она выпрямилась и сжала губы. Нет уж, она не собирается опускать руки. Не для того она прожила четыре долгих года с матерью Антонио, чтобы пасть духом только потому, что мозги отказываются с ней сотрудничать.
— Я знаю, что это так, и хватит об этом, Каролина, так мы никуда не придем. Сейчас мне нужен план. Патриция завтра выходит замуж. Сегодня утром Аласдэр сообщил мне, что, несмотря на мой позор и на то, что я стала посмешищем в глазах всех имеющих значение людей, он не позволит мне уехать в его имение, где я могла бы царствовать над местными аристократами. Нам придется остаться в городе, потому что что-то случилось с поршнями и их нужно переделать, или преобразовать, или что там делают с поршнями. Аласдэр сильно рассердился на то, что я их почистила. То есть я останусь пленницей в Лондоне, привязанная к дому, не имея возможности выйти куда-нибудь в хорошей компании до тех пор, пока этот скандал не утихнет.
— Не так уж страшно это звучит, — отозвалась Каролина. — На самом деле это выглядит даже романтично, что-то вроде медового месяца, и большую часть времени вы с лордом Карлайлом будете проводить вдвоем.
— Это было бы идеально, будь у нас с мужем другие отношения, — сказала Шарлотта, вытаскивая блокнот и открывая его на чистой странице. — Но поскольку мозги мне внезапно изменили, сердце не может полюбить, а тело хочет прикасаться к Аласдэру в самых неприличных, хотя и очень интересных местах, мой муж будет с большим удовольствием работать над своей машиной, чем развлекаться со мной, и наше время вдвоем представляется мне скорее проклятием, чем благословением. Нет, право же, Каро, от этих разговоров вокруг да около нет никакого толку. Нужно разработать план, и ты должна мне помочь.
Каролина посмотрела на Шарлотту. Та посмотрела на пустую страницу в блокноте и едва заметно наморщила лоб.
— Мне нужен блестящий план. Что-то необычное, но обязательно надежное. Поскольку попытки просто полюбить не удались, следующим логическим шагом должно быть обращение за помощью. Кто предлагает помощь в любви?
— Мама всегда подсказывала мне, кто достоин любви, а кто нет. Может быть, она и тебе посоветует?
Шарлотта погрызла кончик карандаша.
— Нет, кого любить, я знаю, мне просто нужно… о, не знаю я, что-нибудь! Небольшой толчок. Какая-нибудь помощь. Что-нибудь гарантирующее, что я полюблю Аласдэра.
— Что-то вроде зелья? — пошутила Каролина, вспомнив «Сон в летнюю ночь», который как раз сейчас читала дорогому Алджернону.
Шарлотта подняла на нее глаза, и ее лицо озарилось блаженной улыбкой. Глаза засияли тем самым особым светом, который, как знала Каролина, предвосхищал очередной «блестящий» план Шарлотты. Заметив этот взгляд, Каролина всегда начинала волноваться.
— Превосходно! До чего ошеломительно, ошеломительно превосходная мысль, Каро! Я твоя вечная должница. Так. Как ты думаешь, что будет сильнее — привораживающее любовное заклинание или любовное зелье? Наверное, нужно воспользоваться и тем, и другим исключительно для надежности. Да, именно и тем и другим. Так. Теперь где мне найти колдунью…
Каролина смотрела на Шарлотту, открыв рот. Никогда, никогда, проживи хоть сотню лет, Каролина не поймет, какими путями бродят мысли Шарлотты и как работает ее мозг.
* * *
— Шарлотта?
Дэр склонился над ней, его дыхание обдало ей волосы так, что по спине пробежала дрожь восторга. Шарлотта не отводила глаз от танцевавших Патриции и Дэвида.
— Да, Аласдэр?
— Не скажете ли вы мне, что это такое у вас на шее?
Шарлотта опустила взгляд на синее платье, так подходившее к ее глазам; платье, в котором она венчалась сама и которое надела на свадьбу Патриции. Над лифом едва виднелась тонкая золотая цепочка, а на цепочке висел амулет от колдуньи.
— Это амулет.
— А-а.
Патриция и Дэвид, глядя друг на друга обожающими глазами, танцевали в вихре розовых кружев. Шарлотта почти завидовала Патриции, ее незамутненному счастью и кисло размышляла о том, что золовке не пришлось переживать адских мук последних часов. Долгие, мучительные часы, когда гости Патриции либо игнорировали Шарлотту, либо насмехались. Связанная требованиями этикета и нежеланием портить свадьбу Патриции, Шарлотта держала язык за зубами, несмотря на все провокации. И это было действительно тяжелое испытание.
— Что за амулет?
— Задняя лапка попугая-неразлучника.
И все же она выдержала все едкие замечания и жестокие реплики в сторону, высказанные громким шепотом, предназначенным специально для ее ушей. Она заметила, что все шепотки прекращались, едва рядом появлялся Аласдэр; очевидно, его, как мужчину, не включили в этот скандал. Временами жизнь так несправедлива!
— Вы носите у себя на шее лапку мертвой птицы?
— Заднюю лапку неразлучника, — рассеянно поправила его Шарлотта, глядя на часы на столике у двери. Еще час, и свадебный завтрак официально завершится. Патриция и Дэвид отбудут на корабль. Один час. Один короткий час, а потом они с Аласдэром сопроводят новобрачных в порт и наконец-то вернутся домой, где она спрячется от высшего общества до тех пор, пока в нем не найдется новой сплетни и нового повода разорвать кого-нибудь на кусочки. И, разумеется, остается пустячок — полюбить собственного мужа.
— У птиц всего две лапки, Шарлотта.