Алессандра захлопнула дверцу.
Гарри бросил их сумки с вещами на заднее сиденье и осторожно сел на водительское место. Машина тронулась.
— Благодарю вас. Она смотрела прямо перед собой. Он тихо рассмеялся, и этот смех показался ей таким же мягким и бархатистым, как окружавшая их темнота.
— Полное молчание. Это очень оригинально. Никто прежде так себя не вел.
Выезжая на грязную дорогу, он не включал фар до тех пор, пока они не оказались на шоссе.
Машина была очень маленькой и тесной. Алессандра сидела вплотную к нему. Их плечи почти соприкасались. Рука Гарри покоилась на переключателе скоростей, и пальцы его находились в нескольких дюймах от ее колена.
Алессандра не могла поверить, что позволила ему поцеловать себя.
Позволила? Господи, да она вцепилась в него, как кошка, и чуть не проглотила его с потрохами!
Печальная правда заключалась в том, что она уже несколько дней хотела поцеловать его.
Конечно, это было до того, как она узнала, какой Гарри гнусный лжец — он готов пожертвовать всем и всеми, чтобы удовлетворить свою болезненную жажду мести и уничтожить Майкла Тротта. Она поцеловала этого человека, считая его животным редкой породы, абсолютно честным и прямым. Пребывая в этом детском, наивном заблуждении, она думала, что он достоин ее поцелуя.
Гарри пошевелился на своем сиденье, поправил повязку, опоясывавшую грудь, и Алессандра почувствовала угрызения совести.
— У вас сломаны ребра? — не смогла она удержаться от вопроса.
— Только одно, — ответил Гарри, бросив на нее осторожный взгляд. — Но и этого достаточно.
— Мне жаль, — сказала она смущенно.
Когда Гарри вернулся из больницы, он уже знал, что их подопечная навсегда распрощалась с Программой защиты свидетелей, и, когда она сообщила ему об этом, нисколько не удивился.
Теперь на нем были джинсы, которые плотно обтягивали бедра, на ногах кроссовки, а неухоженную шевелюру увенчивала бейсбольная кепочка. Костюм довершала легкая, видавшая виды кожаная куртка. Как ни была зла на него Алессандра, она не могла не признать, что еще ни разу не видела его таким привлекательным.
Прежде чем заговорить снова, Гарри откашлялся.
— Давайте заключим сделку, Эл. Мы с вами на одной стороне, у нас одна цель, хотя я знаю, что вы злитесь на меня и не хотите этого замечать. Факт остается фактом — вы хотите остаться в живых, я тоже, несмотря на то что я испортил операцию и вся наша контора оказалась не на высоте. Вы и правы и не правы. Нам следовало все рассказать вам и предоставить право отказаться от роли приманки, если бы вы захотели. — Он снова посмотрел на нее. — Конечно, мы поймаем эту мразь. Я ничего не могу сделать, чтобы изменить прошлое, но постараюсь изменить будущее, поэтому собираюсь отвезти вас в место, которое, уверяю, будет вполне безопасным. И еще я собираюсь показать вам, как уцелеть в толпе, если возникнет опасность.
— Как вы можете гарантировать мою безопасность, и какая у меня может быть уверенность, что вы снова не используете меня в качестве наживки?
Гарри повернул на шоссе номер 84 и двинулся на запад. Включив пятую скорость, он спокойно посмотрел на нее.
— Потому что там живут мои дети. Вы уж поверьте: ни за что на свете я не стал бы заманивать туда людей Тротта.
— А если кто-нибудь из вашей бригады решит, что Майкла следует поставить в известность о моем местонахождении?
— Никто, кроме меня, не будет знать, где вы. Я никому об этом не скажу.
— Вы говорили, ваши дети живут с теткой, а найти ее ни для кого не составит большого труда.
— Мардж — моя сводная сестра, — ответил Гарри. — А точнее, вообще не сестра мне. Она чуть не стала моей сестрой. Ее отец и моя мать прожили вместе восемь месяцев. Они собирались пожениться, но у них ничего не вышло. Мардж в то время было двенадцать, а мне семь… Она была добра ко мне. Мы остались друзьями, даже когда наши родители разошлись. После того как Кевин… ну, вы знаете… Мне понадобилось безопасное место для Шона и Эмили. Мардж жила в Колорадо и разыскала меня. Никто у нас в Бюро не знает о ее существовании. Я был очень осторожен, и они в безопасности до сих пор. Даже Джорджу о них ничего не известно.
С минуту Алессандра молчала, потом спросила:
— И вы ничего не обязаны докладывать начальству?
— Весь следующий месяц я в отпуске и никому нет до меня дела.
Вот как! Отпуск. Он готов провести весь отпуск с ней!
Гарри снова бросил взгляд на Алессандру, будто прочел ее мысли.
— Думаю, я у вас в долгу, — сказал он тихо.
— А я не уверена, что могу доверять вам, Гарри.
Он кивнул:
— Знаю. Позвольте мне только отвезти вас в Колорадо. Я научу вас исчезать, становиться незаметной, и если вы предпочтете исчезнуть, то легко сможете это сделать. — Он снова посмотрел на нее. — Ну как, по рукам?
Снаружи машину окружал полный мрак. Алессандра видела только неясное отражение лица Гарри и заметила, что он наблюдает за ней. Выбор у нее был невелик. Она вздохнула, сожалея о том, что он не был тем героем, какого она искала, о каком мечтала.
— Вы все еще не попытались оставить прошлое в прошлом, — заметил Гарри. — Почему бы вам не решиться и не сказать мне, какой я сукин сын, чтобы мы могли начать все заново? Давайте, браните меня на полную катушку.
— Вы такой увертливый, такой ловкач…
— Шутите? Ловкач — это слишком слабо. Ловкачи проскакивают перед вашей машиной, обгоняя вас, или втискиваются на ваше место на парковке, но они не подвергают вашу жизнь опасности, как это сделал я.
— Вы…
Но она не смогла выговорить этого.
— Начните с ублюдка. Я ублюдок. Давайте же, Элли. Это даже не бранное слово. Ну, попытайтесь. Ублюдок!
— Вы…
— Вонючая куча дерьма. — Он рассмеялся, увидев изумление на ее лице. — Это слишком вежливо, но я догадываюсь, что вы обо мне думаете.
— Я…
— Ненавижу вас, — подсказал он. — Вы мразь. Задница. Ничтожество. Выбор у вас большой, Элли. Видите, я облегчаю вам задачу.
— Я думала, вы особенный, другой. — Ей наконец удалось это выразить. — Я думала вы не такой, как остальные. Лучше.
Последовало молчание. Гарри смотрел на дорогу прямо перед собой, и ему расхотелось смеяться. Лицо его было мрачным.
— Понимаю. И вы ошиблись.
Да, она ошиблась, но ему было невдомек, насколько сильно она хотела бы оказаться правой.
Глава 10
Когда Гарри снова втиснулся на тесное сиденье, Алессандра наконец пошевелилась, после того как проспала почти семь часов. Он не мог припомнить случая в своей жизни, когда бы видел столь безмятежно спящего человека. Два раза он задерживался у обочины по естественной причине: он не решался остановиться в положенном для этого месте и оставить спутницу одну в машине, а будить ее ему казалось грешно.
Но с этим телефонным звонком нельзя было больше мешкать, поэтому он остановился настолько близко к телефонной будке, насколько возможно, и старался сделать так, чтобы, внезапно проснувшись, она его не увидела. И только когда он снова протиснулся на узкое сиденье, потревожив при этом свое сломанное ребро и выругавшись вполголоса, ее ресницы затрепетали. Гарри тронулся и выехал на шоссе, соединявшее штаты. На протяжении многих миль он поглядывал в зеркало заднего вида, пытаясь понять, не преследует ли их Айво; но их машина все это время оставалась на шоссе единственной.
На горизонте за спиной небо стало предрассветно-серым, и свет прибывал с каждой минутой. Гарри разглядывал Алессандру — теперь он мог позволить себе смотреть на нее всласть. Движение машины и звук мотора, должно быть, снова подействовали на нее усыпляюще, но сон ее был уже не таким крепким — время от времени она шевелилась и что-то тихонько бормотала.
Полночи Гарри боролся с мыслями о том поцелуе, но мысли эти возвращались и были нерадостными: вторую половину ночи он думал о том, что так она больше его никогда не поцелует. И уж во всяком случае, этого не произойдет в ближайшем будущем.
Но, Господи, этот поцелуй, казалось, превзошел все его мечты и ожидания: он был в миллион раз лучше, чем рисовала ему фантазия. А уж когда дело доходило до фантазий, Гарри нельзя было назвать новичком или любителем.
Значит, эта поза принцессы — всего лишь притворство, а под всей этой мишурой — изысканной прической, сшитой на заказ у лучших дизайнеров одеждой, совершенным макияжем, экзотическими духами и холодным, вежливым голосом — скрывалась женщина, в жилах которой вместо крови струилась расплавленная лава.
Гарри знал наверное, что, не окажись он участником заговора, в результате которого Алессандра чуть не погибла, эту ночь он провел бы в ее постели. Он снова был бы близок с женщиной, а ему очень этого недоставало. Нельзя сказать, что такое желание у него возникло за это время впервые, но, как сильно он ни желал близости, ни разу ему не встретилась такая, которой стоило добиваться.
С Алессандрой все было бы иначе, после ее поцелуя он в этом не сомневался.
О Иисусе сладчайший, если бы он разыграл карты иначе, то теперь спокойно спал бы рядом с ней, все еще обнимая ее, зарывшись лицом в ее пышные волосы. Наконец-то он был бы удовлетворен и впервые за много лет смог бы успокоиться и расслабиться.
Вместо этого Алессандра его возненавидела. Гарри знал, что она никогда больше не улыбнется ему, не позволит прикоснуться к себе. Ну а уж о том, чтобы она оказалась рядом обнаженной, и мечтать было нечего. И чем скорее он это поймет, тем лучше.
Алессандра издала какой-то звук, нечто среднее между вздохом и всхлипыванием, и Гарри с тревогой посмотрел на нее. Она снова издала этот звук, и он понял: ей снится что-то страшное. Гарри положил руку на ее колено и чуть похлопал по нему.
— Кошмар, — сказал он. — Это просто кошмар. Вам приснилось что-то, но это только сон. Где бы вы себя ни видели во сне, на самом деле вы не там. Вы здесь и в безопасности.
Он снова посмотрел на нее: ее глаза были открыты. Она еще тяжело дышала, но уже проснулась. Он сжал ее колено, прежде чем убрать руку.
— Все в порядке, Эл?
Она огляделась кругом, осмотрела внутренность машины, потом бесконечное ровное шоссе, расстилавшееся перед ними в еще неярком утреннем свете, струившемся на них с неба, и, наконец, посмотрев на него, глубоко вздохнула.
— Не могу поверить, что все это происходит со мной.
— Еще не поздно вернуться.
— Да, верно. — Она закрыла глаза. — Мне снилась собака. Знаете, это произошло снова.
— Что именно?
В этом бледном свете ее глаза казались почти лишенными цвета. Она перевела глаза на потолок машины и разглядывала теперь дыру в обивке.
— Я просто сидела и ждала смерти. — Вероятно, она говорила о том, что произошло вчера. — Все было так, будто мне снова пять лет и я, лежа на земле, смотрю на собаку, а она вот-вот бросится на меня. — Алессандра повернулась к нему. — Я решила, что никогда больше не останусь беспомощной. Вот почему я не могу вернуться.
— И вы воображаете, что сами укроетесь лучше и надежнее, чем сможет укрыть вас целая организация, специализирующаяся на спасении людей от скверных ребят?
— Если судить по тому, что я видела, то да. Эта Программа защиты свидетелей пока что не очень преуспела в том, чтобы защитить меня.
— А вы сами?
Она вызывающе вздернула подбородок.
— Есть многое, чему я должна научиться. Вероятно, в библиотеке есть книги, где написано, что и как надо делать, когда хочешь скрыться.
Книги в библиотеке? Гарри попытался замаскировать смешок под кашель. Она собирается узнать об этом из книг?!
— Засада была, конечно, чистой авантюрой, и с ней вышла промашка, но клянусь вам, у нас такого почти не случается. — Он сделал глоток из своей жестянки с пепси — жидкость оказалась безвкусной и тепловатой, но в ней был кофеин. Господи, как он устал! А она еще собирается в библиотеку за книгой! — И вы остались целы, верно? Как бы мы ни напортачили, мы все же ухитрились сохранить вам жизнь, а это чего-нибудь да стоит.
— То, что я жива, вовсе не заслуга вашей Программы защиты свидетелей, а ваша лично, — поправила Алессандра. — Если бы не вы, Гарри О'Делл, меня бы уже не было на свете.
— К вопросу о тех, кто действительно мог умереть, — переменил тему Гарри. — Джорджа уже перевели из интенсивной терапии в обычную палату. С ним все будет в порядке. Я только что звонил в Нью-Йорк.
— Слава Богу!
— Слава вам! — тихо поправил Гарри. — Это вы спасли ему жизнь, Эл.
— Я ему, вы мне… — Алессандра досадливо махнула рукой. — Но это ничего не меняет. Прежде всего нападения не должно было случиться — там никто не должен был в нас стрелять. Если бы я погибла, то ваша Программа защиты свидетелей была бы повинна в моей смерти так же, как Майкл Тротта.
— Ну, уж если и впрямь искать виноватых и покопаться поглубже, дорогая, то спросите свою совесть. Вы облегчили Тротта задачу найти вас. Мы дали возможность просочиться слухам о вашем местонахождении; но остальное вы сделали сами. Все, что надо было сделать Айво, — это поспрашивать, не поселилась ли в округе женщина, выглядящая как супермодель.
— Я не похожа на супермодель.
— В таком случае как кинозвезда, — пожал плечами Гарри. — Вы ведь не похожи на обычную рядовую фермершу из Пол-Ривер, это факт.
— Я даже не выходила из дома!
— И не должны были. Вам достаточно было проехать по городку, что вы и сделали, взять ключи у агента по недвижимости. Вы сидели в машине с таким видом, будто случайно забыли дорогу на ленч со своим агентом. Люди вас заметили.
Алессандра покачала головой:
— Ну, это глупости. Я просто сидела, и все.
— Как вы считаете, сколько человек в тот день отметили ваше появление?
Алессандра пожала плечами:
— Понятия не имею.
— А вы подумайте!
Она вздохнула:
— Не знаю. Ну, двое, трое…
— Двадцать пять, самое меньшее. Это только те, о ком мы знаем, а ведь возможно, их больше. Каждый кому-то сказал о вас, родным, знакомым. Мы узнали об этом, когда искали Айво после стрельбы в супермаркете. Итак, люди в этом городишке знали, что какая-то необыкновенно красивая женщина поселилась в доме Арчера на Делвин-роуд. — Гарри недовольно посмотрел на нее. — Да, вот так. К вашему сведению, даже если вас заметили только два или три человека, это уже много. — Он помолчал, давая ей переварить сказанное. — Вы и в самом деле хотите уцелеть?
Ответ последовал без колебаний:
— Да.
— В таком случае вам придется стать невидимкой, Элли. Одежда, которую вы покупали, когда выезжали с Кристиной Макфолл… — Он покачал головой. — В такой одежде вы никогда не будете незаметной.
Гарри окинул взглядом ее туалет: черная, плотно обтягивавшая блузка, пара шелковистых легких черных брюк, туфли на высоком каблуке. Господи! После ночи в машине она должна была выглядеть всклокоченной и помятой, но ничего подобного не произошло — она снова была фотомоделью, готовой сниматься для модного журнала.
— Вы упаковали все свои вещи?
— Конечно.
— Где они?
Алессандра смотрела на него, непонимающе моргая.
— В моей дорожной сумке. На заднем сиденье.
— Пожалуйста, откройте. — Гарри чувствовал себя до предела измотанным — надо было где-нибудь остановиться и выпить кофе. С другой стороны, все, что ему требовалось сделать, чтобы не уснуть, — это глубоко дышать, потому что при каждом вздохе грудь жгло будто огнем. — Берите же свою сумку — у вас там где-то должны лежать по меньшей мере три пары обтягивающих штанов — черные, серые и ярко-синие. Вытаскивайте их, и мы поговорим о вашей одежде.
— Это леггинсы, — сообщила ему Алессандра, сражаясь с дешевой нейлоновой дорожной сумкой, купленной для нее Джорджем.
— Не важно. Доставайте черную полосатую водолазку, — подсказал Гарри. — Ту, что так плотно вас обтягивает.
— Это особая вязка, — объяснила Алессандра, расстегивая сумку. — Рубчатая.
— Ах, рубчатая! Наконец-то! Теперь, когда вы объяснили, моя жизнь несказанно обогатилась.