* * *
…Этот герб известен всей Европе: пять червленых ромбов расположенных по диагонали в золотом гербовом щите, поддерживаемым двумя орлами: родовая эмблема Бартоло Барди, итальянца основавшего крупнейшую транснациональную корпорацию своего времени с филиалами от Лондона и Севильи до Константинополя и Родоса.
— Нам сюда, — Иван указал на покрытую изящной резьбой дверь под гербом. — Замечу, что мы обязаны появлением «Божественной комедии» Данте Алигьери в том числе и фамилии Барди — скончавшаяся пятнадцать лет назад жена главы дома, сеньора Беатриче Барди, в девичестве Портинари, та самая прекрасная Беатриче, которой великий флорентиец посвятил поэму… Когда у тебя золота с избытком, почему не меценатствовать и не поддерживать людей искусства? Идем.
«Офис» банкиры оформили с апеннинской пышностью, никакой ложной стыдливости или глупых комплексов. Если подсвечники, то серебряные, если кресла — так обязательно ливанского кедра. Окна забраны цветными витражами: такую роскошь не всякое аббатство позволить может. Пахнет благовониями и корицей. На представительские расходы Барди не скупились: необходимо поразить воображение потенциального клиента и уверить его в абсолютной надежности предприятия!
Гостей встретили двое клерков — солидный господин в возрасте и шустрый молодой итальянец. Последний, мурлыча и сочась елеем, незамедлительно завел сладкие речи о том, как распрекрасно, что такой знатный господин и благородный рыцарь решил прибегнуть к услугам самого известного в католическом мире торгового дома! Займы под любое обеспечение, в золоте, серебре или товарах — к примеру, в специях!
— Мне не нужен займ, — высокомерно бросил господин де Партене, останавливая поток словесной амброзии. — Вклад.
— Только от тысячи ливров, — расплылся в любезнейшей улыбке чернявый, но по скептическому взгляду было видно, что эта колоссальная сумма призвана лишь отпугнуть его баронскую милость. Видать привык, что французское дворянство в большинстве — нищеброды, голь, бось и рвань, за исключением невеликой прослойки герцогов и епископов-феодалов. Все правильно: провинциальные бароны в руках никогда больше сотни золотых ливров и не держали.
Однако, тут случай особый.
Пожилой, услышав о предполагаемой сделке, вначале ушам своим не поверил и решил, что его милость изволят шутить. Сколько-сколько? Сто двадцать тысяч? Я не ослышался?
Не ослышались.
В таком случае не соблаговолит ли благородный шевалье вместе с оруженосцем подняться в мои личные покои на втором этаже? Чтобы обсудить дело в тишине кабинета? Амадео, лучшего бургундского вина господам!
Шевалье соблаговолил.
Переговоры высоких сторон продолжались два с половиной часа, а когда договор был скреплен подписями, глаза у мэтра Леандро Барди, главы парижского представительства и двоюродного племянника дона Бартоло, были совершенно шалые — за многие годы трудов на банкирском поприще он всякое видывал, но чтобы такое?.. Никаких сомнений, эти молодые люди знаются с дьяволом, иначе как объяснить их престранные требования и желания?
— Полагаю, вас не должны заботить наши отношения с силами потусторонними, — усмехнулся господин де Партене, отвечая на полушутливое-полусерьезное замечание банкира. — О многих богатых людях поговаривают, будто они продали душу Люциферу, но вы-то, мэтр, должны знать, что это не так. В конце концов, это моя собственная душа, справедливо? Я предлагаю вам золото, которое, как известно, не пахнет ничем, включая серу преисподней.
— Оставим сей разговор, — сеньор Леандро перекрестился и поцеловал перстень с изображением Мадонны. — Соглашение принято, теперь ничего не изменишь. Но… Никто прежде не предлагал семье Барди вести совместные дела с расчетом на полстолетия вперед!
— Всё однажды случается впервые, — философски заключил барон де Фременкур. — Надеюсь, мои рекомендации будут исполнены в точности.
— Слово Барди, ваша милость. Оно ценится выше золота.
Необычные визитеры отбыли восвояси, а банкир заново перечитал подробнейший контракт, написанный на трех листах лучшего пергамента. Нечто умопомрачительное!
К примеру вот такой пункт: «
* * *
Над Парижем плыл низкий звон колоколов — на башнях недостроенного Нотр-Дам, в аббатстве Сен-Жермен и десятках других церквей отбивали время вечерни.
Франция провожала еще один день беспокойного XIV века и шла в будущее — к опустошительной Столетней войне, неслыханной прежде и самой ужасной в истории Европы катастрофе «черной смерти», чумы убившей в Галльских землях каждого четвертого, будь он дворянином или смердом. Шла к грядущим подвигам Орлеанской девы и Бертрана Дюгеклена, к гугенотским войнам и Анри Наваррскому, Королю-Солнце, к Республике, обеим Империям и снова Республике, фундамент которых закладывался прямо сейчас, в эпоху осененную лазурным знаменем с золотыми лилиями угасающей династии Капетингов.
Вскоре проклятие магистра тамплиеров Жака де Моле исполнится: этот мир покинут Филипп IV, Ги де Ногарэ, коадъютор Мариньи и папа Климент, королевство обрушится в пропасть несчитанных бедствий и едва не погибнет, но произойдет это куда позже.
Ныне же благочестивые прихожане мирно собирались к мессе, уверенные в грядущем счастливом дне и расположении Небес к прекрасной Франции, процветающей под скипетром короля, носящего в народе заслуженное прозвание Красивый…
Vive le Roi Philippe!!
* * *
— Конечно, все утомились, — добродушно гудел Ваня, поглядывая в иллюминатор джета. Под брюхом самолета плыла холмистая саванна с редкими купами деревьев. — Мы пересекли воздушную границу ЮАР, сядем в Йоханнесбурге минут через сорок. Знаете что? Вспомним народную мудрость: тише едешь, дальше будешь. Остановимся в городе на сутки — дадим отдохнуть экипажу и сами разомнемся. Попрошу капитана связаться с представительством «Интерлюфта», пускай обеспечат номер в хорошей гостинице. А уж завтра отправимся на полюс.
— Полюс? — переспросила Алёна. — Я была уверена, что станция «Ноймайер» расположена ближе к побережью.
— Это в переносном смысле. «Hawker» доставит нас на чилийскую базу и сразу улетит на Фолькленды, дожидаться обратного рейса — погодные условия не позволяют ставить этот аэроплан на длительную стоянку в Антарктиде. Так будет надежнее.
— Длительная стоянка, — повторил Славик, пробуя эти слова на вкус. — Ты нарочно пугаешь? У меня, вообрази, нет никакого желания зимовать вместе с пингвинами! Сколько мы там пробудем?
— День-другой, пока знающие люди не организуют встречу с… С теми, кто знает о «червоточинах» несколько побольше всех нас вместе взятых. Край — неделя. Что ты куксишься? Другой бы на твоем месте только радовался — ничего себе, скататься в настоящую Антарктику!
— Я радуюсь.
— Это прекрасно заметно по похоронному выражению на твоем лице. Что опять не так? Отчего вселенская скорбь?
— Ты точно знаешь, к кому и зачем мы едем?
— Не знаю, но догадываюсь. Делиться догадками не намерен, иначе ты отдерешь от кресла ремень безопасности и немедля повесишься в сортире. Нам с Алёной Дмитриевной затем придется выплачивать авиакомпании компенсацию за моральный ущерб и репатриировать труп в Россию.
— Ваня, перестаньте троллить Славика, — усмехнувшись сказала филологесса. — Я понимаю его сомнения, самой чуточку не по себе, но во-первых барон фон Фальц-Фейн в гостях у этих господ бывал неоднократно и остался живым-невредимым, а во-вторых обожаемый премьер мог придумать другой способ избавиться от нашей теплой компании. Менее экзотический. Романы Тома Клэнси помните? Ассортимент богатейший: автокатастрофа, несчастный случай. Полоний там какой-нибудь в чай — газеты читали? Киллер в подъезде…
Славик ненамеренно перехватил взгляд Ивана, которым тот одарил Алёну после слов о киллере — холодный-прехолодный, тяжелый, плохой. Господи, неужели и Гончаров пал жертвой «своей игры»? Да нет же, быть не может — мы тогда о существовании друг друга и не подозревали! Или
Иван, знавший испанский, переводил. Сеньор суперинтендант полностью в курсе дела. Вертолет с «Ноймайера» за вами вылетел, должен приземлиться в «Марша» приблизительно через полчаса. Подождем в диспетчерском центре, незачем мерзнуть!
Преувеличенная общительность дона Фернандо показывала, что гости с большой земли тут бывают редко — летом приезжают небольшие туристические группы, взглянуть на гнездовья пингвинов у южного побережья острова и морских львов, два раза в месяц самолетами подвозят продовольствие… Вы же русские, правда? Ваши соотечественники построили на острове Iglesia de la Santa Trinidad, церковь Святой Троицы — совсем рядом, пешком десять минут. Когда поедете обратно могу показать, если, конечно интересуетесь.