– Это Килашандра, – сказал он, слегка повысив голос.
Ее появление было встречено легкими кивками, улыбками и взмахами рук. Определенная степень неофициального содружества уже радовала «других». Группа из четырех человек, занятая какой-то карточной игрой, даже не взглянула на Килашандру. Рембол принес всем пива.
– Вы будете тридцатой, – сказал он, проводя девушку к незанятому дивану. – С Шиллауном и Кариганой тридцать два, и предполагается, что будет еще один, который сегодня проходит проверку. Если так, то, значит, мы завтра все едем на Беллибран.
– Да, если никто не испугается предостережения, что его ждет в будущем, – сказала подошедшая к ним девушка. – Я Джезри с Салоники из системы Антареса.
– Не думаю, чтобы кого-нибудь вычеркнули после ознакомления с правилами, – сказал Рембол.
– Может, и так, но я знаю, что тридцать три человека – это минимальная группа, – сказала Джезри, со вздохом садясь на диван. – Я ожидала семь стандартных недель, а Бартон, – она показала на игрока в карты, – девять. Он чуть-чуть опоздал к классу. Но его ничто не заставит отказаться. Я не уверена только в одном-двух из остальных… Рембол говорил, что Каригану ничто не переубедит, а я посмотрела на ее лицо, когда старый горбун привел ее сюда, и порадовалась, что она решила, будто она не такая, как мы все, и осталась в своей комнате. У косморабочих куча странностей, но она…
– Просто она впечатлительная, – сказал Рембол, когда Джезри замолчала. – Не думаю, что она доверяет космическим станциям больше, чем космическим кораблям. Она была напичкана транквилизаторами до бровей, когда ехала сюда. А Шиллаун стучал всеми костями, так что я влез в чужое дело и подсыпал ему в пиво наркотик. И уложил его в постель.
– Почему такие люди хотят стать хрустальными певцами? – спросила Килашандра.
– А почему хотим мы? – улыбаясь, спросил Рембол.
– Ладно, почему хотите вы? – Килашандра обратилась прямо к нему.
– Мне не позволили продолжать занятия как инструментальщику. Недостаточно растянуты пальцы для струн. Хрустальное пение – следующая ступень.
Килашандра кивнула и посмотрела на Джезри.
– Как ни странно, – ответила девушка смущенно, – я тоже оказалась лишней в своей профессии. Сокращение врачей. А ведь на Салонике достаточно несчастных случаев.
– Косморабочих вряд ли сокращают, – сказала Килашандра, глядя на Рембола.
– А ее и не сокращали. Она психанула, когда лопнул ее страховочный кабель, и ей показалось, что она долго пробыла в глубоком космосе, прежде чем ее нашли. Она не говорила, – Рембол подчеркнул последнее слово, – но она наверняка нестабильна для такой работы, если не сказать непригодна.
Джезри сочувственно кивнула.
– А Шиллаун? – спросила Килашандра.
– Он говорил мне, что он технолог. Ему дали назначение, которое ему решительно не нравилось. Под землею. А у него клаустрофобия! Думаю, потому он такой нервный.
– И у всех нас абсолютный слух, – сказала Килашандра больше себе, чем другим, потому что ей вспомнились слова маэстро Вальди, которые он обвиняюще выплевывал, особенно «силикатный паук». Она отогнала мелочные подозрения, как необоснованные.
Громкий взрыв проклятий со стороны одного из игроков и призыв к остальным разрешить возникший спор прервали их беседу. Хотя Килашандра не участвовала в последующей шумной дискуссии, она решила, что очень хорошо оказаться в группе, с которой можно будет проводить время. Она заметила также, что участники группы – совершенно разные люди, если не считать того, что их объединяет – абсолютного слуха – и возраста. Все были в возрасте от двадцати до тридцати, большая часть, по-видимому, только что закончило третичное образование: все были с разных систем или планет.
Она выпила еще стакан действительно отличного пива и потихоньку ушла. Готовясь ко сну, она удивлялась, каким образом больше тридцати человек с разных планет могли услышать о хрустальных певцах.
Глава 3
Она только что позавтракала, когда тихий звон привлек ее внимание к экрану. Ее вызывали в гостиную.
– Как вы мило и грациозно сбежали, – произнес за ее спиной веселый тенор.
Она обернулась. К ней подходил Рембол, а вплотную за ним шел Шиллаун.
– И кто же победил в споре? – спросила она, вежливо поклонившись Шиллауну.
– Никто и все, – улыбнулся приятному воспоминанию Рембол. – Спорили-то просто для смеха.
Они дошли до гостиной. Из другого коридора несколькими группами тянулись остальные, все те, кто были и в предыдущий вечер. Только Каригана держалась особняком и села позади, сверкая глазами на всех. Что-то в этой девушке со злым лицом было знакомо Килашандре, только она не могла вспомнить, что именно.
Из четвертого выхода появилась прихрамывающая высокого роста женщина; левой рукой она слегка оттягивала от бедра свое длинное платье. Она быстро обежала взглядом комнату – подсчитывает, подумала Килашандра, и в свою очередь подсчитала всех. Тридцать три. Подумать только, Бартон, по словам Джезри, ждал этого числа девять недель.
– Я Борелла Сил, – сказала женщина чистым, хорошо поставленным контральто. – Я резчица кристаллов, хрустальная певица. Поскольку я поправляюсь после полученного в Рядах повреждения, меня попросили ознакомить вас с опасностями нашей профессии. – Она подняла платье и показала такую ужасную рану и синяки, что некоторые зрители отшатнулись. Борелла чуть заметно улыбнулась, словно и ожидала такой реакции. – Я показала вам эту рану специально, а вовсе не для того, чтобы вызвать отвращение или жалость. Вглядитесь хорошенько.
Шиллаун ткнул локтем Килашандру. Она хотела было сделать ему суровое замечание за такую вольность, но тут же поняла, что он обратил ее внимание на Каригану. Только она одна подошла к Борелле Сил и наклонилась, чтобы поближе осмотреть длинную рану на бедре.
– Она, похоже, заживает нормально, но вам следовало бы забинтовать ее. Как вы ее получили? – довольно безразличным тоном осведомилась Каригана.
– Два дня назад я поскользнулась в Рядах и упала с пятнадцатиметровой высоты на старую выработанную поверхность.
– Два дня? – злость окрасила голос Кариганы. – Ни за что не поверю. Я видела немало рваных ран и знаю, что такие глубокие, как ваша, не могут зажить за два дня. И цвет синяков, и состояние ткани указывают, что вы поранились несколько недель назад.
– Два дня. У певцов все заживает быстро.
– Но не настолько же быстро! – Каригана хотела сказать что-то еще, но Борелла жестом отпустила ее и обернулась к другим.
– Согласно приказу ФП, полное раскрытие опасностей, специфических и неотъемлемых от этой профессии, должно быть сделано всем кандидатам, удовлетворительно прошедшим первоначальное освидетельствование. Однако закон ФП разрешает защиту профессиональных проблем путем стирания памяти. Те, для кого эта практика неприемлема, могут уйти.
– Долго стирается? – спросила Каригана.
– Ровно час двадцать минут. Человек ничего не помнит, словно все время спал.
– Все это записывается?
– Если потребуется. Гильдия даст информацию, что был обнаружен мелкий, но недопустимый для работы на Беллибране дефект. Однако Седьмую Гильдию редко запрашивают.
Килашандра почему-то подумала, что этот факт позабавил Бореллу. Каригана нахмурилась еще больше.
– Есть возражения? – спросила Берилла, в упор глядя на космоработницу.
Поскольку никто не подал голоса, Борелла попросила всех пройти перед экраном, который она включила, назвать свое имя и дать добровольное согласие на стирание.
Этот процесс не занял много времени, но Килашандра чувствовала, что сделала непоправимый шаг, когда ее согласие было официально зафиксировано. Обратной дороги не было.
Борелла вывела их в короткий коридор. Каригана шла за ней первая. Когда она прошла в дверь, то у нее перехватило дыхание, и она задержалась в проходе, насторожив остальных, но никто не ожидал увидеть то, что было в коридорчике. С каждой стороны находились тела, погруженные в какую-то прозрачную жидкость: все, кроме одного, сверкали, точно покрытые кремнием: поверхности лиц казались каменными; пальцы рук и ног были растянуты, как если бы затвердели, но не от трупного окоченения. Это кристаллическое сияние не могло происходить от какого-либо светового трюка, подумала Килашандра, потому что ее собственная кожа не изменилась. Ей скрутило желудок от выражения их лиц, трое выглядели так, словно смерть застала их в состоянии безумия, двое казались удивленными, а шестая злобно тянула руки к чему-то, что пыталась схватить. Последний труп был самым страшным: обуглившееся тело навеки осталось в позе бегущего, съедаемого огнем, оплавившем плоть на костях.
– Вот что случается с незащищенными на Беллибране. Это может случиться и с вами, хотя каждый старается свести этот риск к минимуму. Если вы желаете уйти сейчас же, вы свободны.
– Внешняя опасность не дает классификации кода 4, – обвиняющим тоном сказала Каригана.
– Совершенно верно, – ответила Борелла, – но здесь представлены две опасности Беллибрана, которые ФП требует от Седьмой Гильдии показать вам.
– Это худшее, что может случиться? – сурово спросила Каригана.
– Разве умереть недостаточно? – спросил кто-то из группы.
– Смерть есть смерть, от кристалла ли, от огня или грузовика, – сказала Каригана, пожав плечами, и тон ее был таким вызывающим, что не только Килашандра с раздражением взглянула на нее.
– Да, этот способ умереть может быть худшим, – сказала Борелла настолько задумчиво, что привлекла всеобщее внимание. Она слегка улыбнулась. – Идите за мной.
Зловещий коридор вывел их в небольшой полукруглый лекционный зал. Борелла поднялась на возвышение и жестом показала группе на сиденья, которых было втрое больше числа людей. Когда она повернулась к ним лицом, за ней развернулась широкая голография Беллибрана и его трех лун. Планета и ее спутники двигались достаточно быстро, чтобы продемонстрировать особый проход лун, когда все три сжато синхронизировали орбиты: синхронизация эта, очевидно, захватывала различные части планеты.
– Состояние кристаллизации, показанное в коридоре, наиболее распространенная опасность на Беллибране. Это случается, когда спора-симбионт попадает в неортодоксальную для Беллибрана экологическую систему и не образует правильного сочетания между нашей, основанной на углероде, биологической системой и основанной на кремнии экологии этой планеты. Такое сочетание – главное для работы на Беллибране. Если человек-хозяин правильно принимает спору-симбионта, а я уверяю вас, что другого пути нет, он испытывает значительное улучшение в визуальной активности, осязательной, нервной проводимости и клеточной адаптации. Первое имеет огромную важность для тех, кто становится резчиком кристаллов, «хрустальными певцами», если использовать галактический эвфемизм. Да, Каригана?
– В какую часть тела вторгается симбионт? Он кристаллический или биологический?
– Ни то, ни другое, а в случае удачной адаптации он вторгается в тело на клеточном уровне.
– А что случается в случае неудачи?
– Потерпите, я вскоре скажу и об этом. Как часть клеточного ядра, симбионт воздействует на структуру ДНК и РНК тела, заметно увеличивая срок жизни. Слухи, что хрустальные певцы бессмертны, преувеличены, но функциональная продолжительность их организма увеличилась на пятьдесят и более десятилетий против обычных норм. Адаптация создает иммунитет к обычным болезням, безмерно увеличивает восстановительную способность при структурных повреждениях. Сломанные кости и раны вроде моей, предупреждаю вас, являются частью ежедневной работы хрустального певца. Переносимость жары и холода также усиливается.
И боли, без сомнения, подумала Килашандра, вспомнив не только тест, но и как Борелла все время оттягивала платье, чтобы оно не касалось раны.
Голограммы за спиной певицы, показывающие неровную поверхность Беллибрана, сменились изображением одной из лун в ускоренном обращении, чтобы за несколько секунд были видны все двенадцать континентов.
– Что касается отрицательных сторон, то певец, акклиматизировавшийся и адаптировавшийся к симбионту, необратимо стерилен. Код ДНК изменяется, усиливая личную выживаемость в противоположность выживаемости расы… химическое изменение инстинкта, если угодно.
Каригана издала звук, похожий на кошачье выражение удовольствия.
– Другой, и в основном самый важный отрицательный фактор – певец не может оставаться слишком долго вне особой беллибранской экологии. Симбионт должен подзаряжаться в своей природной среде. Его гибель означает смерть хозяина – причем довольно неприятную, потому, что смерть от старости случается в период, относящийся к окончанию хозяином его жизненного цикла.
– Сколько времени певец может безболезненно находиться вне Беллибрана? – спросила Килашандра, подумав о Каррике и его нежелании возвращаться.
– Это зависит от силы первоначальной адаптации и варьируется до 4000 галактических дней. Певец не нуждается в большом отпуске, чем на 250 дней. Их вполне хватает для отдыха. Уверяю вас, вполне хватит для множества целей.
Килашандра, сидевшая позади Кариганы, увидела, как та набирает воздух для нового вопроса, но Борелла сменила голограмму: человек корчился в лихорадке, весьма напоминавшей ту, что терзала Каррика. Изображенный мужчина был охвачен сильнейшими конвульсиями. Фокус сосредотачивался сначала на его руках, потом на груди и лице, из атлета тридцати-сорока лет он превращался в морщинистого, высохшего лысого старца за то время, пока зрители переводили дух от изумления и ужаса.
– Это был один из первых удачно адаптировавшихся певцов. Он умер на Бейсасте, когда устанавливал релейную станцию черного кварца для этого сектора ФП. Тогда певец впервые уехал с Беллибрана на долгий срок, а эта специфическая опасность, к сожалению, еще не была известна.
– Вы знали его? – спросил Шиллаун, и это удивило Килашандру, потому что она подумала о том же.
– Да. Он тренировал меня в поле, – бесстрастно сказала Борелла.
Килашандра сделала мысленный подсчет и с удивлением оглядела прямую, безупречную фигуру их ментора.
– А Милки еще жив? – спросила Каригана.
– Нет. Он умер во время большого сдвига в Ряду, который носит его имя.
– Я думала, что симбионт хранит вас от поломанных костей и ран…
– Симбионт увеличивает способность регенерации, но не может приставить оторванную голову к телу, потерявшему всю кровь. При менее сильных повреждениях… – Она снова подняла платье над левым бедром.
Рембол ошеломленно присвистнул. Все увидели пурпурные кровоподтеки и рваную рану, теперь же ушибы были чуть желтоватыми, а рана явно затянулась.
– А как насчет тех, с кем симбионт не срабатывается? – спросила неугомонная Каригана.
– Главная цель интенсивного физического освидетельствования состоит в том, чтобы сравнить факторы с записями, сделанными за 337 стандартных галактических лет. Все вы имеете хороший шанс на полную адаптацию к симбионту…
– Шансы пять к одному, – сказала Каригана.
– Неужели эта девушка спрашивает «который час» столь же враждебным тоном? – подумала Килашандра.
– Раньше было три к одному, – ответила Борелла. – Но и теперь еще случаются непредсказуемые ситуации, пока неучтенные. Они дают лишь частичную адаптацию. Я подчеркиваю это, исполняя закон ФП.
– И тогда?..
– Этот человек, очевидно, станет одним из 20 000 техников, – сказал Шиллаун.
– Я не вас спрашиваю, – огрызнулась Каригана, бросив на него уничтожающий взгляд.
– Тем не менее, молодой человек прав, – сказала Борелла.
– И техники никогда не покидают Беллибран? – Каригана перевела взгляд с Бореллы на Шиллауна, явно оценивая его шансы.
– Да, чтобы не наступило дальнейшего ухудшения. Однако, обслуживание на Беллибране полное…
– За исключением того, что нельзя уехать…
– Поскольку вы еще не там. – Невозмутимо продолжала Борелла, хотя Килашандра заметила, что певицу забавляет спор с космоработницей, – так что проблема остается теоретической. – Она повернулась к остальным. – Как я уже говорила, шансы повысились с трех до пяти. И продолжают повышаться. Последний класс из тридцати пяти кандидатов дал тридцать три певца.
Кроме проблемы адаптации к симбионту, необходимой для существования на Беллибране, есть еще одна опасность обычного типа: погода Беллибрана. – Экран показал моря с титаническими волнами, ландшафты, где растительность утопает в грязи. – Каждая из трех лун содержит погодные станции, и шестнадцать постоянных спутников сканируют всю поверхность каждые два часа.
Скория, наша основная планета, сильно зависит от солнечной активности. Высокая активность солнца плюс частная связь лунных орбит, особенно тройная связь, постепенно изменяют Беллибрану погоду. Когда метеорологическое положение становится нестабильным даже с точки зрения беллибранских условий, планета подвергается штормам, эвфемистически называемыми мах-штормами. Поскольку хрустальные Ряды Беллибрана тянутся более вниз, чем вверх, – экран послушно показал вид с поверхностной машины, пересекающей нижние ряды, – человек может решить, что достаточно спуститься ниже поверхности планеты, чтобы избежать полного удара ветра. Это роковое решение. Ряды представляют самую страшную опасность. – Изображение переключилось на серию фотографий людей с бессмысленными выпученными глазами или с пеной у рта от ярости. – Ветры мах-шторма выбивают из кристалла звук такой силы, что человек, даже отлично адаптировавшийся к своему симбионту, может впасть в безумие.