Экран рыбоискателя продолжал светиться. В течение некоторого времени изображение оставалось неподвижным, как фотоснимок. Затем с правой стороны экрана, приблизительно на трети расстояния от дна, появилось новое изображение. Оно было плотным – единая масса – и начало медленно двигаться поперек экрана, к подводному аппарату.
27
Тварь претерпела некоторые изменения. До сего времени, пока она росла и взрослела, она жила в благоприятных условиях, дрейфуя по течению, питаясь любой пищей, какая попадалась на ее пути. Но изобилие пищи кончилось; теперь пассивное существование уже не гарантировало выживания.
Инстинкты твари не изменились – они были генетически запрограммированы, непреложны, – но изменилось побуждение к выживанию. Она стала более энергично приспосабливаться к окружающей среде. Тварь больше не могла прожить, подбирая что придется, обстоятельства заставляли ее стать охотником.
Дрейфуя в месте слияния двух потоков, огибавших вулкан, тварь вдруг заволновалась: появилось что-то, что нарушало нормальный ритм моря.
Существо почувствовало изменения в своей среде обитания, как будто внезапно в его мир хлынула новая энергия. В воде возникло слабое, но настойчивое пульсирование, мелкие животные заметались во все стороны, испуская биосвечение, более крупные задвигались поблизости, незаметно меняя давление воды.
Маленький и сравнительно слабый человеческий глаз не смог бы заметить вообще какой-либо свет, но огромные сетчатые оболочки глаза твари были заполнены палочками, которые вбирали и отмечали даже малейший проблеск света.
И теперь они обнаружили нечто гораздо большее, чем проблеск. Где-то в пространстве, внизу, двигался источник света, испуская пульсирующий звук и будоража животных.
Тварь ничего не ела много дней и, хотя не реагировала на время, все же подчинялась естественным биологическим циклам.
Она втянула воду в полость внутри тела и выбросила ее через воронку, направляясь к источнику света.
Она начала охоту.
28
– Ты, кажется, совсем замерз, Маркус, – проговорила Стефани.
Шарп кивнул:
– Это ты правильно подметила. – Он скрестил руки на груди, засунул ладони под мышки, но никак не мог перестать дрожать. – А как это ты умудряешься не мерзнуть?
– Я одета в несколько слоев: слой шерсти на слое шелка, а тот – на слое хлопка. – Она повернулась к Эдди. – А где кофе?
Эдди показал рукой:
– Вон там, в коробке.
Стефани протянула руку, открыла пластиковую коробку и вынула термос. Она налила полный стаканчик и передала его Шарпу.
Кофе был крепким, кисловато-горьким, без сахара, и резким, но, когда он разлился по желудку, Шарп обрадовался теплу.
– Спасибо, – проговорил он.
Маркус взглянул на часы. Они находились внизу почти три часа, дрейфуя на глубине двух с половиной тысяч футов, приблизительно в пятистах футах над дном, и не видели ничего, кроме мелких странных существ, которые с любопытством собрались вокруг капсулы, а затем исчезли во тьме.
– А что, если я посажу ее на дно? – предложил Эдди в микрофон.
В ответ раздался голос Дарлинга:
– Почему бы и нет? Может, увидите какую-нибудь акулу.
Эдди подал рычаг управления вперед, и капсула начала опускаться.
Дно походило на те снимки поверхности Луны, которые видел Шарп: бесплодное пыльное холмистое пространство. Подводный аппарат создал небольшую волну давления, со дна поднялся ил и по мере движения аппарата волнами разошелся в стороны.
Внезапно Эдди выпрямился и закричал:
– Господи!
– Что? – спросил Шарп. – Что там такое?
Эдди указал на иллюминатор Шарпа, Маркус затенил глаза и прижал лицо к стеклу.
Змеи, подумал Шарп вначале. Целый миллион змей кишит над падалью.
Но затем, присмотревшись внимательнее, он решил: нет, это не могут быть змеи, это угри. Но нет, и не угри – у них есть плавники. Это были рыбы, рыбы какого-то странного типа, корчащиеся, извивающиеся и раздирающие плоть. Куски плоти падали и плыли прочь. На них мгновенно набрасывались, поглощали и превращали в молекулы стаи других, более мелких стервятников.
Одно из похожих на угря или змею существ отделилось от пищи, попятилось прочь и, сбитое с толку или разъяренное светом, напало на модуль. Оно ткнулось мордой в иллюминатор Шарпа и било по нему, как будто для того, чтобы вобрать всю капсулу в свой желудок. Его морда вся превратилась в пасть, по краям которой находились похожие на пилы зубы, а в центре торчал ищущий язык. Тело заворачивалось как штопор в неистовом стремлении заставить зубы просверлить дыру в добыче.
Миксина, понял Шарп, один из демонов ночных кошмаров; она просверливает отверстия в более крупных животных и, вгрызаясь в них, доводит до гибели.
Эдди направил аппарат на лохматый клубок миксин и носом капсулы разогнал их, и тогда Шарп смог увидеть, чем они кормились.
– Кашалот! – воскликнул он. – Это нижняя челюсть кашалота. Ты видишь, Вип?
– Да.
Голос Дарлинга звучал подавленно и издалека.
– Что же, черт возьми, может убить кашалота?!
Дарлинг не ответил, но в наступившей тишине Шарп внезапно подумал: «Я знаю». И покрылся потом. Он напрягал глаза, пытаясь разглядеть что-либо за пределами освещаемого пространства. Рыбы метались туда-сюда, не пропадая насовсем из поля зрения, но внезапно исчезая и появляясь: призраки, пересекающие рубеж света. Своим присутствием они успокоили Маркуса. Когда-то Вип сказал, что, пока рыба находится поблизости, не нужно беспокоиться по поводу акул, потому что рыба понимает электромагнитные импульсы, которые предупреждают, что акула намеревается напасть. А человек понимает это слишком поздно. Так что беспокоиться нужно, когда рыба исчезает.
Но с другой стороны, напомнил себе Шарп, архитеутис – не акула. И поднял свой фотоаппарат к иллюминатору.
29
Глаза твари вбирали все больше и больше света, а другие органы отмечали усиление вибрации в воде. Что-то было поблизости, и это что-то двигалось.
Органы обоняния твари не обнаружили признаков жизни в этом предмете, не дали подтверждения о добыче. Если бы тварь была не такой голодной, она, возможно, проявила бы больше осторожности, могла бы продержаться во тьме и выждать. Но требования плоти побуждали мозг быть безрассудным, поэтому она продолжала двигаться вперед, к источнику света.
Вскоре тварь увидела свет, крошечные булавочные головки свечения, прорезающие черноту, и все ее тело ощутило толчки вибрации, исходящие от этого предмета.
Движение означало жизнь; вибрация означала жизнь. Поэтому, хотя и не почувствовав еще запах жизни, тварь решила, что этот предмет живой.
Она бросилась в атаку.
30
– Этой твари здесь внизу нет, – сказал Эдди. – Мы поднимаемся.
Он потянул на себя рычаг управления.
Шарп взглянул на цифровые показатели на приборной доске. Цифры начали меняться с 970 метров на 969 – до невозможности медленно, подумал Шарп и попытался мысленно заставить цифры мелькать быстрее. Он вздохнул и стал массировать пальцы ног, опасаясь, не отморожены ли они.
Внезапно капсулу тряхнуло, она завалилась на сторону. Шарпа сбило с колен, и он ухватился за поручень. Капсула выровнялась и продолжала двигаться вверх.
– Что это было, черт возьми? – воскликнул Шарп.
Эдди не ответил. Он наклонился вперед, его плечи напряглись. Стефани спиной прижалась к переборке, а руками уперлась в палубу.
– Что это было, Эдди? – задала она тот же вопрос.
– Я не видел, – ответил пилот. – Такое ощущение, как будто мы попали в воздушную яму или над нами проплыло какое-то судно.
– Ты хочешь сказать, это было течение?
Голос Дарлинга по громкоговорителю заявил:
– Такого быть не может. Там внизу нет никаких течений. – Вип помолчал. – Но там что-то есть.
Когда слова Дарлинга дошли до сознания Шарпа, он внезапно почувствовал тяжесть в животе, как будто там находился мешок с камнями. «О господи, – подумал означалось».
Он увидел, что фотоаппарат откатился в сторону, подобрал его, проверил, настроен ли он, и отрегулировал фокус. Маркус заметил, что пальцы плохо подчиняются ему. Они дрожали, и казалось, каждый из них независим и не слушается приказов мозга. Капля пота скатилась с кончика носа на объектив, и Маркус вытер ее полой рубашки.
Он посмотрел на Стефани. Она стояла спиной к нему, объектив ее камеры был направлен на иллюминатор. Она нажата на кнопку, и аппарат отщелкал дюжину снимков за пару секунд.
– Сделай несколько снимков, Маркус, – предложила она, не поворачиваясь.
– Снимков чего? – спросил Шарп. – Я ничего не вижу.
– Объектив имеет более широкий обзор, чем глаз. Может, он что-то увидит.
Прежде чем Шарп успел ответить, капсулу тряхнуло еще раз, весьма сильно. Она накренилась влево. Перед лучами прожекторов промелькнула какая-то тень, на мгновение затемнив их.
– Будь ты проклята, – воскликнул Эдди и схватился за рычаг управления, выпрямляя капсулу.
Шарп прижал фотокамеру к иллюминатору, перемотал пленку, открыл затвор и стал делать снимки.
Капсула опять поднималась. Шарп посмотрел на показатели глубины: 960 метров... 959... 958...
31
Гигантский кальмар мчался во тьме, охваченный приступами нерастраченной ярости. Его щупальца с расправленными когтями молотили по воде, затем сворачивались и били вновь, будто пытаясь исполосовать само море. Окраска животного менялась от серой до коричневой, от желто-бордовой до красной и розовой и снова становилась пепельно-белой.
Один раз он прошел над этим светящимся предметом, оценивая его, а затем попытался убить его, хотя признаки жизни были смутными и неопределенными.
Предмет был с твердым, непроницаемым панцирем, и он защищался, энергично двигаясь и издавая незнакомые звуки.
Кальмар не продолжил нападение потому, что первая атака не дала стимулирующих следов крови или разодранной плоти.
Он двинулся дальше в поисках другой пищи.
Но клетки его плоти не привыкли к воздержанию; от ожидания добычи у него начали выделяться пищеварительные соки. И теперь они вызывали у твари боль, сумятицу и гнев.
В поисках пищи, любой пищи, кальмар метался в воде, постепенно поднимаясь все выше и выше, хотя и вдалеке от отступающего светящегося предмета, не нападая на него, но тем не менее следуя за ним.
32
– Это действительно было что-то, – сказала Стефани, вылезая из открытого люка и усаживаясь на его краю. Она улыбнулась Дарлингу и Гектору, стоявшим внизу на палубе судна.
Шарп протиснулся в люк и сел рядом с девушкой. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь свежим воздухом.
– Вы его видели? – спросил Гектор.
– Мы видели миллион невероятнейших существ, – ответила Стефани. – Существ, о которых я раньше не имела ни малейшего представления. Уж не говоря о том, чтобы заснять их на пленку.
– Нет, я имею в виду ту тварь, что швыряла вас из стороны в сторону. Ту, что раскачивала модуль.
– Не знаю, в общем-то я не видела ее. – Стефани взглянула на Шарпа. – А ты?
– Нет, – ответил Маркус, глядя на Дарлинга. – А ты поймал что-нибудь на видео, Вип?
– Только тень, – ответил Дарлинг и занялся осмотром подводного аппарата, то тут, то там трогая краску.
Эдди, который вышел из капсулы раньше и теперь помогал членам команды закрепить ее в раме, сказал:
– Что бы это ни было, оно не захотело связываться с нами. Оно посмотрело на модуль и продолжало оставаться на расстоянии.
– Возможно, – проговорил Дарлинг.
Он задержался в своем осмотре и что-то трогал рукой.
Шарп нагнулся и посмотрел на то место, к которому прикасался Вип. Пальцы Дарлинга что-то терли на краске. Шарп увидел пять рваных следов длиной в два или три фута: что-то процарапало покрытие и обнажило металл под ним.
– Это кальмар, так ведь? – сказал Маркус.
Дарлинг кивнул:
– Мне кажется, это он.
– Пусть, если и так, – заявил Эдди. – Он осмотрел нас и убрался прочь.
– В следующий раз мы будем готовы к встрече с ним, – подхватила Стефани. – Я перезаряжу видеокамеры. – Она вытащила ноги из люка, соскользнула с капсулы и спросила Эдди: – Через сколько часов мы будем готовы ко второму погружению?
– Через четыре, – ответил тот, глядя на часы. – Мы должны быть готовы примерно через три с половиной – четыре часа.
«Только не я, – подумал Шарп. – Для одного дня с меня достаточно приключений».
– Я останусь наверху, – заявил он. – Я увижу на экране телевизора достаточно, чтобы успокоить флот.
– Ты не смог бы отправиться с ними, даже если бы и захотел, флотский, – сказал Гектор. – Ты уже заменен.
– Кем?
Гектор не ответил, тогда Шарп взглянул на Дарлинга и увидел раздражение на лице друга. Дарлинг отвернулся и сплюнул за борт.
33
Герберт Тэлли проследил, как потрепанный грузовичок-пикап направился к выезду подъездной дороги, затем повернулся и вошел в дом. Пересек гостиную, прошел по коридору и открыл дверь в спальню Мэннинга.
– Проснись, Осборн, – сказал он.
В комнате пахло ночным дыханием и бренди. Тэлли направился к дальней стене, раздвинул шторы и открыл окно.
Мэннинг застонал и проговорил:
– Который час?
– Почти полдень. Приходи на террасу, я буду там.
Пока Мэннинг чистил зубы и наливал себе кофе, Тэлли стоял на террасе и смотрел на Кастл-Харбор. В аэропорту «Боинг-747» с грохотом заходил на посадку, и, когда пилот включал реверс, вой становился таким громким, что ложка на блюдце у Тэлли дрожала. Что такого привлекательного было в городе Такера, удивлялся ученый, что манило богачей и знаменитостей покупать и переустраивать огромные дома, практически стоящие друг на друге? Ради привилегии выносить оглушительный шум двадцать раз в день? Осознание исключительности, решил он: калитка в конце тропинки между живыми изгородями и вывеска, на которой написано: «Частная собственность».
Мэннинг, одетый в купальный халат, вышел из кухни со своим кофе:
– Что случилось?
– Этот рыбак Фрит. Он только что был здесь. Полчаса назад он поймал интересную радиоболтовню между исследовательским судном и базой военно-морского флота. Какой-то лейтенант Шарп отдавал рапорт базе.
– И? – Мэннинг был раздражителен и нетерпелив, а его похмелье не способствовало ведению дел. Увидев, что Тэлли приумолк и улыбнулся, он гаркнул: – Будь все проклято, Герберт, прекрати свои штучки! Что происходит?
– Судно называется «Эллис эксплорер». У них на борту есть подводный аппарат. Они здесь, чтобы найти архитеутиса. Я думаю, что они отыскали его, хотя сами в этом не уверены.
– Эллис, – проговорил Мэннинг. – Барнаби Эллис?
– Не знаю. Думаю, что так. Но суть в том, Осборн, что, по-моему, кальмар все еще здесь и все еще голоден. А там, в море, находится судно с оборудованием, имеющее возможность доставить людей туда, вниз, к архитеутису. На этом подводном аппарате мы могли бы увидеть его, изучить, сделать фильмы, узнать о нем. И ты мог бы убить его, если... – Тэлли умолк.
– Если что?
– Если мы сможем попасть к ним на борт. У тебя есть власть, Осборн. Настало время воспользоваться ею.
Мэннинг задумался, некоторое время над чем-то размышлял, затем встал и вошел в дом. Тэлли услышат, как он нажимал кнопки телефона.
Тэлли отошел к краю террасы и посмотрел вниз, на большой овальный бассейн. Рядом с бассейном лежал баллон для подводного плавания с заплечным мешком и регулятором. Тэлли определил, что баллон лежал там уже много дней, если не недель, так как был усыпан сосновыми иглами и среди ремней устроила гнездо саламандра.
Доктор подумал, что, возможно, этот баллон использовал кто-то из детей Мэннинга, и, наверно, Мэннинг оставил его там как своего рода мрачный мемориал.
Тэлли начал испытывать беспокойство. Мэннинг проводил вечера за бутылкой бренди, и Тэлли почувствовал, что горячий гнев американца из-за бездействия и неудач стал переходить в отчаяние.