– Да со спины я на него зашел… Он и носа не поворотил… Разминулись мы - Боженьке слава…
– Так чего ты волнуешься? Может - это простое совпадение. Как это ты мне говорил - гора с горой не сходится, а, вот, человек с человеком…
– Упаси меня Господи от этих совпадений - таких у меня на всем веку всего пара и была: одно плохо кончилось, а другое - и вовсе хреново…
Из дыма опасливо вынырнул кельнер, установил перед господами легионерами трехлитровый запотевший графин, жаровенку с "барбекью", блюдо корнишонов, взял деньги, не надеясь, что сможет получить их позже, и благополучно унес ноги. Синюшный картежник было высунулся вслед за ним, но узнал клиентов и дематериализовался.
Шаленый плеснул в стакан почище на два пальца кристальной жидкости, принял и с хрустом уничтожил огурчик.
– Как быть-то, друг Джакомо? Ума не приложу… Но, мыслю, что придраться ко мне этому гаду ползучему не за что. Так что мое дело - это его в колонии с хвоста сбросить… Только, ведь, не дурак он полный, не идиот - без подручных работать. Да как их вычислишь? - он щедро заполнил освободившийся от "кьянти" стакан мил-друга "финской арктической" и двинул его собеседнику.
– Прими-ка, милый, чтоб лучше думалось, да закуси покруче, чтоб, как тогда, не охренел… Всем ты, друг Джакомо, хорош, только вот мочегонное свое напрасно употребляешь, - Шаленый аккуратно переставил оплетенную бутыль с остатками "кьянти" под стол, покуда проглотивший "арктическую" собеседник вылезшими из орбит глазами созерцал внутреннее полярное сияние, - и букву "ша" не выговариваешь - ну это дело поправимое…
– Я так думаю, дорогой мой, - с некоторым трудом произнес Якопетти, глаза которого увлажнились, - за оставшийся до посадки промежуток времени никого вычислить не сможем ни вы, ни я… А вот лечь на дно - следует…
– А где здесь дно? - поинтересовался Шаленый, закусывая в меру прожаренным филе и не торопясь снова прикладываться ко вновь на четверть наполненному стакану.
– Последнее место, где твой "крестный" будет искать тебя наутро - это здесь - на виду у всех. Здесь его человеку и засветиться легче, если начнет активничать. Эх, друг мой, Чичел, если-б ты лучше знал обстановку в тех благословенных местах, куда мы с тобой следуем, тебе бы и в голову не пришло секретиться от старины Джакомо… Ну куда ты думаешь податься сразу с военного терминала? На каких своих друзей сможешь рассчитывать, особенно имея на хвосте этих ищеек? А старина Джакомо знает когда в какую ямку следует нырнуть на Гринзее…
"Эх, друг ты мой, Джакомо, - мыслил меж тем Шаленый, разглядывая собеседника сквозь кристальной чистоты влагу, плескавшуюся в его стакане, - всем то ты хорош, вот только ума у тебя до хрена…" Злоба сродни той, что испытывает загнанный в засаду кабан, постепенно распирала его.
Из табачной мглы снова появилась личность с колодой картишек. На этот раз его ошибка была роковой.
Выйдя из-под ионного душа и натягивая легкий спортивный костюм Гвидо ощущал себя заново родившимся. Правда, в этот раз, что-то тревожное примешивалось к приятной ломоте мышц и заполнявшей сознание сладкой усталости.
"Надо закончить как-то наши разговоры с Санди по Гринзейским делам, - вяло подумал он. - Поставить все точки над "i" и все черточки у "t"… А то все ходим вокруг да около, да морочим друг другу голову третью неделю подряд, а посадка-то - уже на носу…"
Но не это было источником его тревоги, не это… И лишь выйдя в кольцевой коридор десятого уровня, по дороге к блоку лифтов, он сообразил, что хорошо знает того коренастого, широкоплечего азиата, что одевался после тренировки, почти одновременно с ним, в дальнем конце раздевалки - Гвидо только в зеркало видел характерный рельефный рисунок мышц на его спине, но подсознательно как раз его-то и узнал - профессиональной памятью. Теперь подсознание, с легким запозданием выдало ему это знание.
"Гос-споди, - подумал он. - Так ведь это же Мацуи Мацумото - из армейской разведки. Значит, Комплекс тут как тут… Интересно, заметил ли он меня? И какое дело Комплексу до обстоятельств смерти Посла Окамы? Глупый, впрочем, вопрос… Хотя как посмотреть… Что там за черт у них творится?" - это он уже произнес вслух: снизу по колодцу лифта до плавно скользящей вверх, к пассажирским отсекам, кабины доносился глухой гул и хор то ли проклятий, то ли возгласов одобрения…
Его спутники по короткому путешествию в лифте - предельно аккуратная, кипейно-седая супружеская пара - ответили ему полными сострадания взглядами:
– Это Легион, мсье… Завтра их высаживают на Планету - что ж, каждый отмечает конец пути как может…
После паузы пожилой джентльмен добавил:
– Вы ведь тоже покидаете "Процион" здесь?
– Разумеется, это конечный пункт рейса…
– Ну да, разумеется… Вы работаете в сфере бизнеса?
– Нет… Я, скорее, правительственный служащий…
– Тем более, контакт с вами на этой ужасной планете может быть взаимно полезен для нас - вот возьмите мою карточку… Мы эксперты в области фармакологического товароведения… Миссис и мистер Фигли, всегда к вашим услугам…
– Благодарю… - ответил Гвидо, не спеша называть себя. - Господи, что они там, тараном шлюз вышибают, что ли?
Чета товароведов ответила вежливым пожатием плеч.
Лифт остановился, и Гвидо с некоторым облегчением покинул столь доброжелательных спутников, направив свои стопы к каюте, которую делил с Федеральным Следователем.
Капитан Вартанян, слегка наклонив голову набок, внимательно рассматривал плутоватую рожу своего суперкарго.
– Я что-то не возьму в толк, Джастин: то ли вы пытаетесь водить за нос Акопа Вартаняна, то ли вас самих кто-то водит за нос? Моя к вам просьба: соберите на текущий момент все свои мозговые усилия и скажите мне определенно - как вы поступили с этими, будь они трижды неладны, контейнерами… Скажу прямо, дорогой мой, мне тут рассказывают какие-то странные вещи, и мне не хотелось бы на ближайшей стоянке - а это, если вы не забыли, Гринзея, и ее мало кто любит - списать вас на берег ввиду э-э… необходимости купировать некие э-э… физические и умственные дистурбации (кэп иногда вворачивал в речь слова, смысл которых был достаточно темен ему самому).
– Но, видите ли, сэр…
– В том-то и дело, что я ничего не вижу. С чертом этим, из триста сороковой, потолковали?.. Джастин, я вас спрашиваю…
– Мне кажется… М-мы… Одним словом, мы, очевидно, разминулись…
– Скажите мне четко - двумя словами - где ящики? И, кстати, где ваш головной убор?
– Контейнеры на десантном боте, - набравшись духу выпалил Джастин, причем сам он не мог поклясться - правду он говорит, или заливает кэпу Акопу баки. Что до форменной фуражки, то относительно ее теперешнего местонахождения суперкарго не имел ни малейшей идеи…
– Ну что ж, идите, Джастин, отдохните… И… э… воздержитесь, - капитан сделал характерный жест. - Джину успеете набраться в порту… И помните - завтра с шести-ноль-ноль - разгрузка…
Проводив суперкарго настороженным взглядом, кэп надавил на клавишу селектора:
– Коста, давай-ка сюда этого Салливана…
Рядовой Салливан предстал перед стариной Акопом как лист перед травой.
– Послушайте, Генри, - кэп неплохо знал по именам свою команду, но, вообще-то, рядового Салливана звали Уинфредом. Спорить, однако, он не стал. - Послушайте меня внимательно: вы по-прежнему уверены, что то, что вы видели там, в коридоре тамбурного уровня, вам не померещилось?
Некоторое время царило натянутое молчание.
– Вы знаете, кэп… С одной стороны, я ясно видел все это своими глазами… Вот этими, кэп… А с другой… Чушь какая-то получается, кэп… Никак такого быть не могло… Получается, что я, вроде на мистера Джастина клепаю… напраслину возвожу…
– Как у вас с виски, Генри? Есть проблемы?
– Клянусь Христом и его Богоматерью, господин Вартанян - от порта до порта - ни капли в рот… На Святой Анне, в тот раз я, конечно, выступил… как вы выразились, неордиран… неординарно, но эти русские хоть самого святого апостола, как его там… до греха доведут. Но на борту - ни-ни…
– Так что же, - кэп обратил к подчиненному сверкающую костяным блеском лысину. - Будем считать ваши э-э… наблюдения галлюцинацией?..
– Так точно, господин капитан. Пусть будет, что это все мне примерещилось…
– ПОМЕРЕЩИЛОСЬ, Генри, ПОМЕРЕЩИЛОСЬ, - капитан аккуратно разорвал на восемь частей исписанный корявым почерком листок и отправил клочки в утилизатор. Забудьте об этом и занимайтесь своими обязанностями. И помните, Генри, что вы мне сказали относительно виски…
– Поверьте, капитан, рядовой Генри скорее даст себя на год поставить на вахту в реакторный отсек, чем лишний раз приложится к бутыли… - это рядовой Уинфред К.Салливан обещал с легким сердцем. Генри звали его сменщика. Тот был баптистом.
Проводив взглядом того, кого он числил за выше помянутого Генри, кэп снова ткнул пальцем сенсор селектора:
– Раджеш, как там ситуация в госпитале?
– Ну, бортовая полиция разогнала всю эту банду по кубрикам… Это, кстати, было нелегко, Акоп - там, в двух барах чуть не весь Легион гудел…
– Я не говорил, что это должно было быть легко, Раджеш…
– Ну, синяки и ссадины эта братия подлатает сама, счет за выбитый шлюзовый запор и разнесенные стойки Бенито им вкатит…
– Черт возьми, чем же можно высадить шлюзовую дверь? - поинтересовался помалкивающий до той поры в углу сэконд.
– Барменом, - коротко пояснил доктор Раджеш.
– Меня не интересуют технические детали, доктор… Из экипажа кто пострадал?
– У рядового охраны - травма копчика. И вольнонаемной Мэри Покроффски за декольте вылили горячий пунш…
– Сильный ожог?
– Пустяки. Но она настаивает на компенсации за вынужденную профнепригодность в течение недели… В остальном - пострадавшие среди самой этой шатии. Там и дело началось-то с того, что каким-то картежником попытались пробить витрину с горячими закусками… При этом он отлетел на кавказцев, или курдов - черт их разберет… В общем, которые хором пели, а те в свою очередь…
– Ладно, каков результат?
– Двое с переломами, двое с сотрясением мозга - один из них в неважном состоянии… Одного особо буйного загнали в карцер. Это он как раз раздолбил копчик Свенссону… Прямо бык страшный какой-то…
– Ладно. Выправьте протокол как надо - я подпишу, и все это - колонелю Васко. Пусть отдувается за своих головорезов. Не забудьте снестись со страховым агентом в порту… Вольнонаемной Покроффски объясните доходчиво, что она у нас числится оператором ЭВМ и, хотя не умеет отличить опцию от аргумента, бюст ее, формально рабочим органом не является. Получит дополнительные суточные за моральный ущерб и может - если есть такая потребность - разодрать рожу колонелю - я не возражаю…
Выключив селектор, капитан тяжело откинулся в кресле и тихо прикрыл глаза. Сутки предстояли тяжелые…
Сэконд, стараясь не шуметь, вышел из кабинета и перекрестился.
Суперкарго же Джастин О'Хмара в это время на цыпочках крался к дверям грузового трюма. Странное и достаточно неприятное ощущение того, что там - за бронированной дверью - его ждет нечто в высшей степени жутковатое, не покидало его. Но непреодолимое желание узнать, куда, собственно, девались четыре с небольшим часа его жизни - с того момента, когда там - в триста сороковой - в его сознание ввернулась эта кем-то за его спиной насвистываемая, такая знакомая - вот, только, где он ее слышал - мелодия, и до того мига, когда он понял, что по селектору уже который раз кэп требует найти и прислать к нему неведомо куда запропастившегося суперкарго - а где, собственно, он находился в тот момент? - вот это желание и заставляло суперкарго О'Хмару - человека далеко не отчаянной храбрости - тихо-тихо, словно к спящему дракону, подкрадываться к двери трюма общего назначения. И еще он хотел знать - куда делась его форменная фуражка.
А за дверью ничего и не было. Точнее были раскрепленные по всем правилам, маркированные и пронумерованные контейнеры, подлежащие разгрузке на "Гринзее-товарной". И все. В особом закутке, там, где доселе уютно гнездилась в амортизирующих держателях пара неплохо оплаченных и неважно зарегистрированных контейнеров, значившихся за обитателем таинственной триста сороковой, было пусто. Не было нигде и фуражки суперкарго Джастина.
Он судорожно вздохнул. Этой загадки ему было не разгадать. Может, он и узнал бы что-нибудь от рядового Уинфреда К.Салливана, если бы в его сознании сохранилась их странная встреча в кольце шлюзовых коридоров - тогда, в те, навеки выпавшие из жизни суперкарго, вместе с его форменной фуражкой, четыре часа. И если бы Уинфред К. не поклялся себе и капитану быть немым как могила.
До первой выпивки.
– Мне это не нравится, - стараясь не смотреть на собеседника, сказал Гвидо. Признайтесь, Санди, вы заметили, что замок нашей каюты пытались вскрыть?
– Ну, я сделал в отношении этого некоторые выводы, когда вы поставили дополнительную блокировку…
– По крайней мере трижды замок срабатывал в наше с вами отсутствие… И блокировка оказалась вовсе не лишней… Кроме того… Впрочем, может быть вы и сами что-нибудь замечали, Следователь?
– Как вам сказать… Вот у одного литературного персонажа - вполне психически нормального типа - была такая странность - его преследовало ощущение, что всегда где-то за углом прячется лошадь… Вот и у меня последнее время наблюдается что-то в этом духе… Только, сами понимаете, дело идет не о лошади…
– Вас часто снимали, Санди? Я имею голографическую фиксацию или просто видеосъемку… Тайно.
– Бывало, временами…
– Что до меня, то это, знаете ли - профессиональная болезнь… Работа в контрразведке это… работа в контрразведке. Так что, я это дело ощущаю уже, - капитан похлопал себя по загривку (Каю вспомнился похожий жест сержанта Шрайбера), - шестым чувством. Так вот, нигде меня так часто не снимали, как на этом благословенном суденышке…
Гвидо прикинул, что для нормального продолжения разговора, собеседника надо "разморозить". Да и разморозиться самому. Слишком уж много скользкой изморози накопилось в этом еще и не начавшемся, по сути, деле. Он извлек из кейса свою знаменитую фляжку, о которой коллеги любили пошутить, что она как старинный "фольксваген" - изнутри значительно больше, чем снаружи, отвернул крышечку - набор объемистых стопок - и плеснул Федеральному Следователю соразмерную дозу хорошо выдержанного коньяка, не забыв и про себя.
– За невидимок, - сказал он.
Кай поддержал тост.
– Теперь еще немного о совпадениях, - продолжил он, протягивая Гвидо початую упаковку с тонко нарезанной ветчиной. - Тут с нами до Колонии добирается еще один мой коллега. Клецки - забавная такая фамилия… Это конфиденциально. Считайте, что мы с ним разминулись… Розовый ломтик секунды на три замер в пальцах капитана планетарной контрразведки. Потом он тщательно разжевал его, поднялся, извлек из холодильничка лимон и стал нарезать его карманным ножиком так, словно готовил препарат для анализа под микроскопом.
– В этом деле слишком много совпадений, - наконец констатировал он. - Буду откровенен. У нас есть еще один спутник, заслуживающий внимания. Это Мацумото - один из лучших людей Комплекса на Периферии. Сначала я подумал… Но теперь не знаю с кем он в спарринге - с нами или с… господином с забавной фамилией…
– Господина с забавной фамилией лучше величать мистером Фогелем. Это не так забавно, но укладывается в нормы конспирации… Фармацевтический бизнес, разумеется - что еще в Колонии? Вот его визитка. Боюсь, однако, что оба… направления придется рассматривать в комплексе. Гринзея - маленький мир. Всего пятнадцать миллионов человек… Кстати, надо запросить у капитана файл на членов Легиона, находящихся на борту… Вы, наверное, поняли, что мне пришло в голову? Что же вам сказал Мацумото-сан?
– Ничего. Собственно, думаю, он не заметил меня, если, конечно не захотел предъявить себя э-э… сознательно. Будем считать, что мы… разминулись, - Гвидо криво усмехнулся. - А вот с Легионом дело обстоит сложно… - Гвидо добавил коньяку Следователю и плеснул себе. - На "Проционе" им осталось куковать считанные часы. Утром их бросают в операцию. Прямо с борта. Это, кстати, тоже конфиденциально. Мы же тащим с собой десантные боты…