чуть не плакала Войде.
Впрочем, весь разговор я слышал только фоном – молча посовещавшись с суккубой, я, перехватив управление телом девушки, протянул руку и коснулся зеркала. И почти не удивился, увидев всплывающие из глубины светящиеся руны. Не показалось всё-таки. В этот раз ощущения провала не было, наоборот, рука словно нащупала упругую, пружинящую под пальцами и приятную на ощупь поверхность. Ощущения от пальцев вообще странно раздваивались – холод и твёрдость стекла я тоже ощущал, но гораздо слабее. Такое впечатление, что если я надавлю рукой посильнее, то смогу продавить…
– Вы на территории школы, юная леди, здесь действуют школьные правила, а не ваши, – с неожиданной медью в голосе отчеканила работница швейной машинки и ножниц.
И полячка сдулась. Уперев взгляд в пол и не смотря по сторонам, она чуть ли не строевым шагом промаршировала из примерочной, и Ми пришлось её догонять. И, похоже, кроме меня в стекле никто ничего необычного не увидел, а на мои манипуляции обратила внимание только тихоня Нанао.
Правда, Ми, в отличие от меня, реакцию зеркала на моё прикосновение пришлось надолго выкинуть из головы: Войде, всё такая же красная, наотрез отказывалась отпускать подол своей слишком неприличной, по её мнению, юбки и смотреть по сторонам. И никакие доводы, что как раз теперь-то на неё никто не обращает внимания, а мини-юбка у неё ничуть не короче той, что на самой Мирен и на Куроцуки, не действовали. И в царство Лючии «дикую» девушку пришлось буксировать вдвоём, крепко удерживая за предплечья. Чуда не случилось – в информационном центре ожидаемо оказалось, что каштановолосая обращаться с компьютером не умеет совсем. Настолько, что даже простенький индивидуальный пароль с клавиатуры она набрала раза с двадцатого! Нацуро только головой качала – вот оно, дескать, как бывает, и обязала Войде в первый месяц обучения ходить на ежедневные занятия компьютерной грамотности – это в дополнение к занятиям английским. Где это будет, когда и во сколько – угадайте, кто должен был запомнить и проследить? Вот именно…
Я встал, так и не уснув, и уехал в вуз, а в холде подошло время обеда, на который Марилу удалось-таки затащить. Войде героически запихнула в себя всё, что было на тарелках: видно было, что кусок в горло не лез, но слово «надо» для гордой пани было не пустым звуком. И только потом полячка позволила себе сбежать в коттедж и забиться в комнату, как улитка в домик. Как утомительно…
– Кур… Нанао-тян, ты помнишь, как тебя… м-м-м… лишили магии? – Ми долго не могла сформулировать вопрос и, когда «дикая» скрылась за своей дверью, всё-таки решила спросить напрямую, понадеявшись на заработанное расположение к себе японки и на силу шарма.
Куроцуки замерла на половине шага, от неё слабо пахнуло неким смешанным чувством – микс из грустной насмешки, кажется, над собой и непонятного… удовлетворения?.. Черноволосая тряхнула головой, отсекая свои ощущения, и совершенно нормально ответила:
– Не лишили, а заблокировали – есть разница. – Посмотрев в глаза моей блондинки, она убедилась, что Мирен разницу не видит, и пояснила: – Чтобы лишить нас магии, достаточно организовать школу в обычном пространстве. Нет силы – нет и магии, всё просто. В школе… излишки… отнимают. Не дают перейти некий предел. Тем, кому это актуально.
И опять это странное чувство.
Куроцуки открыла дверь в свою комнату, но на пороге, не поворачивая головы, всё-таки добавила:
– И, Ми-тян, если тебе интересно, то я тоже прикладывала руку к зеркалу. Но не думаю, что такое зеркало могли повесить в примерочной.
Японка легонько, совсем по-детски фыркнула, развеселившись от последней собственной фразы уже по-настоящему, и захлопнула дверь в комнату, оставив Ми посреди холла второго этажа в полном раздрае чувств. Впрочем, одиночество не продлилось долго: в холл несмело выглянула Марила, убедилась, что её назначенная подруга ещё там, и сказала:
– Пани Мирен, я прощу прощения за свои действия… Я забыла попросить показать, где здесь кузня, а клятая шкатулка с кнопками отказывается принимать мои нажатия…25
Два часа ночи. Опять не сплю. Опять с кружкой кофе в руке. А мог смотреть уже седьмой сон спокойно, если положа руку на сердце… Нет, вру. Не мог. Хоть Ми и предлагала. Но как бы ни устал, я не намерен пропускать этот день: начало занятий в старшей школе для демонов и магов.
Парней и девчонок выстроили рядами на этакой мини-площади между административными и учебными корпусами почти в геометрическом центре холда. Шестьдесят четыре разумных, если верить информации с локального сайта. Линейка – традиция аутентичная, японская, как и форма, как и учебное расписание. Только Кабуки не будет маяться хернёй и проводить построения каждый понедельник – достаточно и одного раза (это тоже упомянуто на главной странице информационного центра). Ради выступления директора администрация академии не поленилась даже собрать невысокий помост – при росте Куроку выше не требовалось. И учеников, знакомых с голосом директора, совершенно не удивило отсутствие микрофона. Зачем? И так все услышат.
– Ребята и девчата, вы не представляете, как я рад, что сегодня вы собрались здесь, под крышей этой школы. – Кабуки действительно был рад больше обычного – его энтузиазм и прекрасное настроение накрыли каждого на площади и пробрали до самых печёнок. Правда, в этот раз Ми держалась самостоятельно – всё-таки две предыдущие встречи прошли не впустую, да и стояла она сейчас в третьем ряду. – Я и мои друзья, коллеги-учителя, вложили немало труда, чтобы это место стало именно таким – воплощённой мечтой, местом, где вы не просто сможете легко и без напряжения постигать преподаваемые знания, но и жить самой полной, самой насыщенной жизнью, какая только возможна! Ваш возраст – время, когда бутон юности распускается в прекрасный цветок, время, когда любой разумный наиболее остро чувствует вкус и плотность бытия, черпает полной ложкой от каждого мгновения – и каждый прожитый миг награждает его или её неповторимым опытом и воспоминаниями. Ох, ребята, девчонки, вы бы знали, как я вам завидую! – Кабуки прервался, оглядев ряды, и усмехнулся: – Когда я был в вашем возрасте, ничего похожего на такую школу не было – ни в холдах, ни за их пределами. Мне долго пришлось учиться самостоятельно: поиск знаний, особенно тех, которым некому научить – трудная, тяжёлая и неблагодарная работа, о которой не знаешь, будет ли в конце результат, к которому стремился. Раз за разом натыкаясь на собственное невежество, я поклялся сам себе, что помогу всем, кто попадётся на моём жизненном пути и не откажется принять от меня плоды моих трудов. Когда молоды были ваши родители, в большом мире можно было найти что-то подобное, но
лишь единицы-счастливчики могли туда попасть, да и не сказать, что образование там было действительно полным и избавленным от всякого ненужного информационного мусора. Наверняка ваши родители что-то рассказывали обо мне: кто больше, кто меньше. Я, исполняя данное себе слово, не отказывался ни от кого, кто пришёл ко мне. Многие потом называли и продолжают называть меня наставником, несмотря на то что я просил их величать меня всего лишь тем, кем я являюсь. Учителем. Но, видимо, не дорос… По крайней мере – тогда. – Директор вдруг расправил плечи, и мощность эмоционального пресса рывком увеличилась чуть ли не вдвое: больше мужчина на помосте не веселился и не шутил: – Запомните, дети: нет профессии, нет призванья почётнее, чем учитель. Не тот, которого величают с большой буквы, как Конфуция, а самый обычный. Именно учителя строят будущее, как каменщики здание: каждый на своём месте, кирпичик за кирпичиком вкладывают в головы молодого поколения год за годом основы, фундамент и стены нового мира, чтобы потом вы на этом базисе построили прекрасные дворцы своих жизней. Верно, кто-то из вас сейчас думает: «Всего два года, что можно за это время выстроить?» Или: «Я и до этого много чего узнал. Что ещё такого необходимого мне нужно знать?» Но я повторю ещё раз: моё, наше с коллегами дело – заложить фундамент знаний. Или перезаложить, если таковой уже сформировался – правильно, дабы он действительно выдержал дворец, а не жалкую тростниковую хижину. Учиться вам придётся всю жизнь – как и мне пришлось, но ваш путь будет значительно проще, мы позаботимся. Кроме того, вместе делать любое дело не только проще, но и быстрее. Тут хитрость в том, чтобы правильно организовать процесс, важно не мешать друг другу, а дополнять усилия окружающих, как они добавляют твои: как те же каменщики – каждый кладёт свой участок стены. И да, дети, кхм, простите мне все эти строительные аналогии – кто приехал пораньше, видел, какой здесь царил аврал, до сих пор не отошёл…
Ряды студентов разразились хохотом: резкая смена темы и убранное давление заставили смеяться над простенькой шуткой Куроку, как над самым смешным анекдотом. Тот отечески взирал на веселящихся подростков, дал время сбросить напряжение и продолжил:
– Как и сказал, я недаром выбрал именно вас и собрал именно сейчас. Раньше вы были детьми, даже если на вас лежали самые тяжёлые обязанности, а позже у вас уже окончательно сформируется мировоззрение и жизненные принципы, и учиться станет гораздо сложнее. Сейчас же самое время: я тщу себя надеждой, что каждый, кто проведёт следующие два года в этих стенах, сам станет учителем. Нет, это не значит, что все пойдут преподавать по школам, – вовсе нет! Хотя, признаться, рассчитываю, что некоторые из вас захотят связать дальнейшую жизнь и судьбу с академией «Карасу Тенгу». Я всего лишь жду, что вы научитесь передавать добытые знания окружающим и что этими окружающими будет ваш школьный коллектив. Вы прибыли сюда поодиночке, с разных концов света, но выйдете единым целым. Оглянитесь: вот, ваши соседи – это те, кто в будущем станут для вас надёжной опорой и подмогой, те, вместе с кем вы сможете подняться на недосягаемые ранее высоты, о которых не могли раньше и мечтать. Это и есть моя цель – и ваша цель. Великое будущее лежит перед вами. Так пойдите и возьмите его! – Директор помолчал, ожидая, пока его последние слова дойдут до всех, а потом уже совсем другим, будничным тоном объявил: – Сегодня занятий не будет. Однако я настоятельно рекомендую посетить учебные корпуса, которые сейчас будут открыты, и заранее найти и запомнить дорогу к своему: уже завтра вам это понадобится. Кто в каком классе, можно узнать при помощи информационных мониторов – они висят на внешней стене учебной части, в холле каждого учебного здания и в библиотеке. Если не разберётесь, обращайтесь к учителям. Им же можете задавать вопросы и поинтересоваться возможностью дополнительных занятий – некоторым их уже назначили по факту собеседования, остальных я призываю как можно скорее определиться: это бесплатно, и, хоть знать всего и нельзя, лишних знаний не бывает. Кроме того, вы сможете записаться в клубы по интересам – тоже крайне полезная практика, которая позволит вам научиться эффективно взаимодействовать без прямого участия преподавателей и передавать знания между собой. Дерзайте! И я обещаю, ещё до конца курса обучения вы своими глазами увидите, какой силой могут стать знания и способность их совместно использовать.
– Димыч, эм…
Я оторвался от распечатки конспекта, на обратной стороне которого делал пометки по ходу лекции. Удобно, когда кафедра заботится о студентах: выдали материалы заранее и разрешили не ходить. Вот только высшая математика – не тот предмет, который легко можно заучить. «Вышку» нужно понять. Вроде не профильный предмет, но, учитывая, что всё программирование, все современные медицинские приборы используют матанализ в своих алгоритмах… А ещё долбаные математики привыкли писать свои методички крайне скупо, почти без сопроводительного текста, той самой «воды», которую вынужден проговаривать лектор… И без которой попытка понять материал в девяти случаях из десяти превращается в адскую пытку! Так что филонить я не стал, хотя и очень хотелось – на середине лекции глаза начали сами собой закрываться. Признаться, сейчас я думал спокойно добраться до автобуса, и… Но, видно, не судьба.
– Привет, Макс! – выдавил я из себя улыбку. – Я помню, ты просил объяснить последнюю лабораторку по химии, но… может, не сегодня? До пересдачи ещё две недели…
– Лаба? Ах да… – Сумских замялся, зачем-то оглянулся на остановившуюся чуть в стороне Алёну и выдал: – Нет-нет, я не о ней… Я, это… ну…
Я склонил голову к плечу – подсмотрел жест у Куроцуки, японка так иногда делала, обозначая заинтересованность. Получалось очень выразительно.
– Н-ну… – Максим зачем-то ещё раз оглянулся на девушку и, тряхнув волосами, наконец «родил»: – Ты это, в последнее время какой-то… не такой.
– Это называется «усталость», Макс, но я рад, что тебе это состояние незнакомо. – Признаться, одногруппнику удалось меня развеселить. – Впрочем, поговорим об этом на сессии, я думаю… А что?
– Ну, мы это… волнуемся…
– «Мы»? Обо мне?
– Мы – твои друзья! – Лена всё-таки не выдержала роли наблюдателя и подключилась к беседе. – Как ты взял на себя обязанности старосты, день ото дня ходишь всё более и более усталым, так и до беды недалеко! Если всё оказалось так сложно, можно… Ну, попросить помочь. Мы же не откажемся, верно, Макс?
– Э-э… ну… не откажемся, да. – Вопрос Бобровой застал парня врасплох.
Первой реакцией на слово «друзья» у меня было желание расхохотаться – да уж, друзья, без году неделя!