помог: та часть группы, которая всячески увиливала от организуемых мной и Алёной занятий самоподготовкой в общежитии, внезапно обнаружила, что имеет все шансы не получить даже зачёт по профильному предмету и вообще не выйти на сессию. Более того, для меня состояние второй половины группы тоже оказалось неожиданным. Удивительные люди: то, что перед их глазами только в феврале отчислили пятерых, на рвение в учёбе, как оказалось, никак не повлияло. Не то чтобы это было именно моей проблемой, но «внезапно прозревшие» принялись осаждать меня дурацкими вопросами «а где брал материалы?» и «откуда ты вообще это знаешь? Атлас? А нам?!». В итоге я натурально сбежал от них на перемене между парами.
– …Искусство.
– Что, прости? – Мне показалось, что ослышался, хотя по прямой связи разумов такое вроде было невозможно.
– Искусство, «очень важный для гармонического развития личности предмет, – повторила Ми с какой-то странной интонацией, процитировав учителя: – Мы будем созерцать величественные красоты природы и творения рук разумных, малые и большие, и пытаться запечатлеть их в своём сердце».
Я попытался как-то понять услышанное, но не преуспел.
– Рисовать, лепить с натуры, а ещё – петь, – просветила меня Ми. – Сказали, что все японцы-старшеклассники получают такие уроки, и эта практика сильно недооценена другими педагогическими школами. Только у них ещё и каллиграфия, а мы вроде как не потянем.
– Иногда мне кажется, что составители учебных планов ставят своей целью не хорошо обучить студентов, а хорошо поиздеваться, – покачал я головой и припомнил: – У тебя следующий урок – предмет по выбору?
В ответ суккуба молча достала из сумки ноутбук и показала мне страницу с расписанием. Ещё вчера в соответствующей строчке была написано: «Вводное занятие (ведёт: Л. Нацуро). Выбор предмета по выбору (обязательно), выбор дополнительных занятий и/или клуба по интересам (по желанию)», а сегодня система гордо гласила: «Физическая культура и спорт (ведут: О. Маô, О. Абрамов). По назначению учебной части (очень низкая успеваемость)». М-да.
– У тебя новое письмо, – показал я партнёрше на мигающий значок в углу дисплея.
– Видела. Наверное, ещё какая-нибудь гадость. Отметки срочности нет, потому не открыла.
– Давай я, – осторожно перехватив контроль над телом у непривычно хандрящей демонессы, я кликнул на иконку, раскрывая локальный мейл-клиент.
«От: Окина Мад
Для: Мирен Родика
Тема: Держу слово, раз уж дал».
В письме не было ни строчки, зато был вложен привычный фирменный бланк официального уведомления:
«Уважаемая ученица! Администрация академии „Карасу Тенгу” поздравляет вас с выбором клуба по интересам и желает приятно и плодотворно проводить время в компании единомышленников!
Уведомляем, что собрания клуба Военно-тактической подготовки (расписание прилагается) проводятся на территории додзё школы (схема прилагается), допуск на территорию оформлен. Также, согласно уставу клуба (прилагается), необходимо получить в ателье школы обязательную для собраний экипировку».30
Всё та же знакомая швея, что недавно невозмутимо подгоняла отчаянно смущающейся Мариле школьную форму, теперь столь же спокойно подгоняла под фигуру Мирен комплект военно-полевого камуфляжа. Немецкого, кажется, – в чём не разбираюсь, так это в военной снаряге. И, кстати, зря не разбираюсь, потому что только что выяснил, что мне нравятся девушки в форме. Особенно если они стройные голубоглазые платиновые блондинки с отпадной фигуркой! Фигуру камуфляжный комплект несколько скрывает, но я-то знаю, что под ним…
– Сейчас я тоже начну смущаться! – «пригрозила» мне суккуба, даже не пытаясь скрыть удовольствие от моего восхищения.
Девушка крутанулась перед зеркалом… И в её хорошее настроение вплелись нотки-ручейки усталости и печали. Да, это было то самое зеркало в примерочной, что раньше реагировало на наши касания. Будет ли реагировать сейчас, проверять всё ещё не хотелось.
Додзё снаружи окружал знакомого дизайна забор а-ля каменная крепостная стена, точь-в-точь как на входе в школьный холд, но без галереи и вроде пониже. И ворота, перекрытые сверху шатровой кровлей, точно так же «защищали» статуэтки китайских дракончиков. Вот чего не было там, так это массивной панели биометрического замка, врезанного в тяжёлую даже на вид деревянную створку. Замок отдельно привлекал внимание: в окружении средневекового антуража пафосная, с контурной подсветкой сенсорная площадка для сканирования сразу всей ладони, словно спёртая из очередного фильма об агенте 007, выглядела дичайшим анахронизмом.
– Родика, приложи руку к силуэту на замке и держи, я зарегистрирую отпечаток, – раздался из интеркома голос Окины. – После звукового сигнала, когда ворота автоматически откроются, не стой столбом, а проходи внутрь.
– Да, сэнсэй, – уже слегка уставшая удивляться всё новым вывертам академии «Карасу Тенту» Ми покорно выполнила инструкцию.
Насчёт «не стоять столбом» инструкция, как оказалось, была более чем актуальна: при слове «додзё» у любого человека, хотя бы очень поверхностно знакомого с японской культурой, возникал пусть расплывчатый, но вполне определённый образ школы боевых искусств. И он как-то плохо сочетался с полностью закатанным в асфальт двором небольшого складского комплекса самого функционального вида. Пара припаркованных вилочных погрузчиков скучала у внутренней стороны стены, голые серые бетонные стены корпусов с крупно выведенными цифрами на въездах навевали какое-то уже совсем депрессивное настроение. Серо-чёрную гамму нарушал только небольшой штабель стандартных контейнеров, окрашенных в разные цвета, да кучка разумных в одинаковой пятнистой бежево-зелёной форме без знаков различия. Очень знакомых разумных.
– Хэ-эй, чика! Помнишь меня?! – Фабио Клавель изо всех сил изображал ветряную мельницу и орал во всю глотку, словно боялся, что его можно не заметить. Видимо, происшествие в прошлую встречу он успел благополучно забыть. – Никогда бы не подумал, что тебя интересуют опасные стреляющие игрушки! А…
– Фабио, заткнись, – веско уронила Нгобэ, оборвав испанца на полуслове. Что интересно, он её беспрекословно послушался. – Привет, Мирен.
– Витам, пани Родика, – хмуро поздоровалась чем-то недовольная Войде.
Она всего за пару дней неплохо освоилась в школе, по крайней мере, форму получила самостоятельно и с электронным приглашением в клуб вовремя ознакомилась.
Впрочем, последнее было не удивительным – если мою партнёршу дважды в день гоняли на физру, то «дикую» Марилу ещё с несколькими учениками точно также интенсивно обучали информатике. Кабуки хорошо подготовился к обучению разношёрстной группы одарённых, набранных буквально с миру по нитке: критическая слабость в подготовке чего-либо устранялась ударными темпами дополнительных занятий. Послушав разговоры в классе и на переменах вместе с суккубой, я сделал вывод, что каждому из шести десятков учеников была фактически составлена индивидуальная программа – причём всего за два учебных дня. Прошло всего четыре дня с начала занятий, но то, что директор из Куроко получился отменный, было понятно уже сейчас.
Куроцуки, последняя в «камуфляжной» группе, просто кивнула. Девушки так и не поговорили между собой, но, в отличие от полячки, японка не забывала зайти за отлёживавшейся после физкультуры Мирен и позвать на ужин. И вообще, после событий четверга между Ми и Куро-тян образовалась – как бы избито это ни звучало – некая
незримая связь. Не телепатическая, и даже не эмпатическая, но… что-то такое было, уж поверьте специалисту по «незримым» связям. Во всяком случае, девушкам, чтобы понять друг друга, теперь требовалось гораздо меньше слов.
– Эй, чика, а что за волыну ты юзала? – Резервов молчания Фабио хватило ровно на одну минуту. – Ты не пойми неправильно, но я твою руку подержать успел, а такими нежными пальчиками только девятнадцатый «Глок»[27] вертеть. Скажи, угадал, а? А-а!
Последний вскрик был обусловлен тем, что африканка с совершенно неожиданной грацией кончиками пальцев ухватила зазевавшегося Клавеля за волос на затылке – и резко рванула.
– Отдай! – тут же забыл о суккубе испанец, переключившись на негритянку.
– Я тебя предупредила, – парировала Нгобэ, рассматривая зажатую в пальцах добычу – выдернутый мужской волос, – оказался рядом со мной – веди себя как подобает мужчине. Или я приму меры.
– Я и веду себя как подобает мужчине, глупая женщина!
– Мужчина немногословен и спокоен, да. И никому не навязывает своё общество.
– Настоящий мачо никогда не может быть спокоен, окружённый такой красотой! – пафосно заявил Клавел, обводя руками стоящих рядом девушек.
– Это легко исправить, – покрутила в пальцах волосок африканка, и парень мгновенно сдулся.
– Эй, а может, не надо?..
Иге только фыркнула, но тут уже заинтересовалась Марила:
– Что за способ такой, с волосом? Никогда не слышала.
– Чёрная магия! – просветил полячку «виновник торжества».
– Вуду – не магия, – с терпением в голосе – видно, повторяла она это уже не в первый раз – сообщила Нгобэ. – Вуду – религия.
– Да-да, рассказывай. Каждый дурак у нас в Мексике знает: вуду – чёрная магия! Так и говорят – «магия вуду»!
– Кривой перевод, – отрезала африканка. – Вуду – говорить с духами, магия – колдовать самому.
– Ещё скажи, что приворот на волосах суккубы – не магия!
Мирен, с интересом слушающая перепалку, едва не подавилась воздухом.
– Если ты считаешь вуду магией, то почему боишься? Магия в нас заперта здесь, пока в школе – не сможем её выпустить.
Куроцуки едва заметно для постороннего глаза напряглась, застывая статуей и вся превращаясь в слух. Впрочем, спорщики этого не заметили.
– Наша – да, а вот магия предметов работает, – с превосходством в голосе выложил главный аргумент мексиканец (а вовсе не испанец, оказывается), – как ключ от холда.
– Хм… – задумалась Войде. – Но я всё равно не понимаю…
– Она! Сделала! Мою! Куклу вуду! – сопровождая каждое слово экспрессивным тычком пальца в сторону невозмутимой Нгобэ, возмущённо прокричал Клавель. – Представляешь?!
– Нам на искусстве на первом уроке дали задание сделать что-то самостоятельно, всё, что сами захотим, на свой художественный вкус. А он меня доставал, – прокомментировала Иге с лёгким удовлетворением в голосе. – И я отдала куклу учителю Нацуро. Но я могу сделать ещё одну, да. – И опять продемонстрировала Клавелю его волос. Потом подумала и добавила: – Или не одну. Ты не лысый. Пока.
Самое смешное, что угроза остаться лысым путём принудительного ощипывания подействовала на Фабио гораздо сильнее, чем угроза чёрной магии, – что бы он там ни говорил, эмпатию суккубы ему было не обмануть. А ещё я почувствовал, что и сама Ми испытывает некое смущение…
– Нам на искусстве дали такое же задание, у меня было плохое настроение – как раз о выборе предмета по выбору узнала… А ты как раз отвечал на семинаре по анатомии внутренних органов брюшной полости и всё время смотрел на плакат…
Неплохой плакат, кстати, достаточно реалистично изображающий вскрытую брюшную полость человека – причём художник не забыл и о подвёрнутой мышечной стенке живота и зажимах, её удерживающих.
– …ну вот я его и перерисовала.
– И отдала Лючии?
– Ну… да.
Аминь, Нацуро. Надеюсь, ты знала, на что шла: не думаю, что кукла вуду и зарисовка результата работы патологоанатома там единственные «артефакты».
– Привет, бойцы! – В эмоциях появившегося из-за угла ближайшего здания Абрамова проскочило лёгкое раздражение, но на лице ничего не отразилось. – Все за мной. Не отставать и по сторонам не заглядываться. И запоминайте сразу дорогу, если планируете остаться в… гхм, клубе.
Не отстать оказалось не так-то просто: длинноногий физрук даже шагом умудрялся развить такую скорость, что успевать за ним удавалось только Клавелю, а вот девушкам приходилось то и дело переходить практически на бег. Быстрый манёвр на местности привёл к ничем не примечательной двери в серой стене – их, в отличие от ворот, даже цифрами не помечали. За дверью с ещё одним биометрическим сенсором обнаружилась лестница вниз, потом коридор и в конце – самая обычная проходная, вроде той, что у нас в универе на входе: вертушка-турникет (опять прикладывать ладонь), а за ней – рамка металлоискателя.
– Надо же, как у нас в тире, – прокомментировал Фабио, крутя головой, – только у нас сержант на проходной сидит, а допуск и карточки на патроны капитан подписывает.
– Рука всё-таки надёжнее: её потерять или другу погонять дать не получится, – хмыкнул физрук, открывая одну из дверей в продолжающемся после проходной коридоре. – Сюда давайте. А теперь, только честно: кто из вас лично имел дело с огнестрельным оружием? Имейте в виду, я сначала проверю.
Руки подняли все, кроме суккубы.
– Уточняю: с современным огнестрельным оружием, – в упор глядя на Войде, с нажимом повторил Абрамов. Марила скривилась, но руку опустила. – Отлично. Теперь остальные: кто чем может уверенно… воспользоваться? Сборка-разборка, чистка?
– Эм-шестнадцать-а-два, – коротко отрапортовал Фабио.
– «Калашников», – так же лаконично высказалась Иге.
– «Микро-Узи» – чуть помедлив, тихо сообщила Нанао.
– Серьёзно? «Микро-Узи»? – Японке удалось удивить учителя. В ответ Куроцуки только едва заметно пожала плечами. – Ну ладно, посмотрим, что есть. Так, вы трое – в комнату, садитесь за столы, каждый за свой, и ждите меня. Войде, Родика – за мной.
Сразу после начала занятий на первом курсе я вволю погулял по главному корпусу университета – здание было не таким огромным, как необъятные корпуса МГУ, но заблудиться с непривычки можно было запросто. Пока выяснил и запомнил все стратегические места, вроде туалетов и кафе, забрёл в массу интересных кабинетов, в том числе и на военную кафедру. Комната, куда преподаватель отвёл Ми и Марилу, живо напомнила мне её: все стены увешаны плакатами, преимущественно с изображением оружия и всяких этюдов вроде «окоп полного профиля в разрезе». Ещё, кроме привычных уже японских одиночных парт и стульев к ним, присутствовал металлический шкаф довольно брутального вида – именно из него Абрамов извлёк две брошюры-методички «Техника безопасности при обращении с огнестрельным оружием».
– Прочесть целиком, запомнить, заучить как «Отче наш». Пока не будет от зубов отлетать, в руки даже макет взять не дам. Начинайте, а я проверю, не нужно ли кого из той троицы сюда перевести. Вопросы есть? Вопросов нет. Приступайте…
– Кур-рва! – Полячка дождалась, пока дверь закроется, и только после этого позволила раздражению вырваться наружу словами: – Ненавижу! Не холопу-схизматику безродному указывать, что