– Бен не любит ждать. Он любит принимать решения сам, без чьей-либо подсказки. Таковы дела.
Между тем мы подъехали к отелю – нет, не «Фламинго». Это был отель «Ласт Фронтиер». Об этом свидетельствовала надпись на крыше здания, составленная из больших перекрещивающихся букв, обрамленных неоном. Сам отель являл собою невысокое кирпичное здание посреди просторной зеленой лужайки. «Фронтиер» и соседний с ним «Эль Ранчо Вегас» были единственными отелями со своими казино, построенными на так называемой Полосе, протянувшейся вдоль шоссе №91, ведущего на юго-запад, в Солт-Лейк-Сити и Лос-Анджелес.
Седвэй припарковал автомобиль рядом с отелем, недалеко от открытого плавательного бассейна, где загорали и плескались в воде отдыхающие. Он достал из багажника мой чемодан, и мы направились в центральное невысокое здание, крыша которого была покрыта пальмовыми листьями, а стены выложены из саманного кирпича и выкрашены белилами. Здание поддерживали толстые деревянные брусья. Его фасад украшали колеса конных повозок времен освоения Дикого Запада, воловьи рога и другие атрибуты ковбойского быта. Все это напоминало мне кадры какого-нибудь вестерна. Я почувствовал себя здесь не в своей тарелке – в своем сером костюме, с бледно-серой кожей.
– У вас приличная машина, Моу, – сказал я, когда мы направлялись ко входу в отель. – Это ваша или один из автомобилей Бена?
– Это моя, – сказал Седвэй с чувством сдержанной гордости. – Бизнес, связанный с лошадиными бегами, как вы сами знаете, приносит неплохие деньги.
– Да, я знаю, – сказал я, подавляя желание заметить, что в один из жарких июньских дней за рулем почти такого же «Линкольна Континенталя» был расстрелян Джим Рэйген.
– Бен снабдит вас автомобилем, пока вы будете здесь. Он примет вас по высшему разряду.
Я последовал за Седвэем в холл. Интерьер был выполнен в том же стиле вестерна. Мебель, в которой дерево сочеталось с кожей, камины, сложенные из песчаника, стилизованные под старину керосиновые фонари-светильники. На стенах, обшитых грубыми досками, были развешены головы буйволов, индейские головные уборы, а также гравюры, изображавшие сцены из жизни покорителей дикого Запада. Выжженные на стенах каленым железом стрелки-указатели показывали, где располагаются казино, столовая, концертный зал, кафетерий. В холле был только дежурный по гостинице в клетчатой рубашке с узким галстуком, других служащих не было видно.
Седвэй с моим чемоданом в руках и я проследовали через холл к небольшой лестнице, поднялись по ней и оказались у дверей моего номера – 404. Нумерация здесь не имела никакого отношения к тому, на каком этаже располагался номер. Здесь вообще не было четвертого этажа.
Моя комната оказалась достаточно уютной – не маленькая и не большая, современная мебель, грубые деревянные стены и гравюра, изображавшая индейского вождя. Седвэй поставил мой чемодан на тумбочку, а я сел на край кровати.
– Что теперь? – спросил я.
– Бен, возможно, зайдет к вам сегодня вечером, – сказал он, пожав плечами.
– Где он сейчас?
– Там. Дальше вверх по дороге.
– Дальше вверх по дороге?
– Да. Там, где идет строительство «Фламинго».
– Но ведь сегодня воскресенье, Моу.
– Что касается «Фламинго», то дни недели не имеют к нему никакого отношения. Там работают почти круглосуточно. И Бен контролирует строительство. Он хочет быть в курсе всего и вся. Быть на всех объектах одновременно. Он почти не смыкает глаз и вымотался до предела.
Седвэй поцокал языком и покачал головой, чтобы показать мне, как серьезно его беспокоит здоровье шефа.
– Иначе говоря, вы считаете, что он должен передать часть своих полномочий другим? – сказал я.
– Что?
– Он должен больше доверять людям, которые находятся рядом с ним. Передать им часть своих функций?
– Да, – сказал Моу, улыбаясь и кивая. – Ему следует это сделать.
– Вы по-прежнему занимаетесь делами местного филиала «Транс-Америкэн»?
– Да. Бен предоставил мне полную свободу действий. Это лишь «Фламинго», где он не хочет, чтобы кто-либо вмешивался в его дела. Он словно художник, мысленно представляющий перед своим взором чудесную картину и стремящийся воплотить ее в реальную жизнь.
– Возможно, для него это так и есть. Седвэй пожал плечами:
– Однако это не только его собственная картина. Этим, я думаю, он хотел сказать, что деньги, которые тратил Сигел, по большей части принадлежали парням с восточного побережья. Лански и Костелло, Адонису и Лучиано.
– Чем мне можно заняться, пока Бен не появится здесь?
– Развлекитесь немного. Вы можете тратить здесь деньги на все, за исключением азартных игр. Бен платит. Здесь хорошо кормят. Сходите в бар. Покатайтесь на лошади. Поплавайте в бассейне.
– Я не захватил с собой плавки. Как-то не подумал об этом.
Когда я уезжал из Чикаго, там было холодно и вся земля была покрыта снегом.
Седвэй направился к дверям:
– Вы можете купить плавки внизу, в магазинчике. А мне нужно отправляться на стройплощадку, к Бену.
– Почему бы мне не поехать с вами?.. Он остановился, обернулся ко мне и сказал:
– Слушайте, Нат. Вы должны усвоить здесь одну вещь. Пока вы находитесь во владениях Бена, вам следует поступать так, как этого желает Бен. А Бен хочет, чтобы вы расслабились после утомительной поездки. Поэтому все, что вам сейчас надо делать, – это отдыхать!
С этими словами он вышел.
Я проспал около часа, так и не раздевшись. Затем я встал, разделся, принял душ, одел тенниску и слаксы и отправился на разведку. Я выпил бокал коктейля с ромом в салуне, отделанном в том же ковбойском стиле: его стены из красного дерева были выщерблены «пулями», кожаные сиденья стульев у стойки бара повторяли форму сёдел, а стены – красочно разрисованы и украшены фото обнаженных красоток. Несмотря на этот отвлекающий фактор, я все же сыграл несколько партий в «блэк-джек» и даже выиграл несколько баксов. Я купил себе плавки в магазине подарков, вернулся в номер, переоделся и отправился в плавательный бассейн. Пересекая лужайку с полотенцем на плече, я чувствовал себя не совсем уверенно – мне казалось, что я одет не по сезону для середины декабря.
Но ласкающий теплый воздух пустыни развеял мои сомнения, и мне даже на какое-то мгновение подумалось, не продолжаю ли я еще находиться во сне – настолько все вокруг было далеко от реальной жизни. Я нырнул в голубой бассейн, и прохладная вода сразу освежила меня. Я был не во сне, а в зеленом оазисе посреди пустыни. Я выбрался из бассейна и вытянулся на шезлонге, подставив себя солнцу. Была уже вторая половина дня, но, несмотря на это, я ощущал тепло солнечных лучей. Я подумал, что моей бледной коже не помешает загар, и когда я войду в офис своего А-1 бронзовым богом, то сражу наповал свою хорошенькую секретаршу.
Я снова заснул. Это был мой третий короткий сон за этот день. В последние месяцы я спал больше, чем обычно. Раньше мой ночной сон длился не более шести часов. Эту привычку я приобрел после войны, одним из последствий которой для меня стали ночные кошмары. После возвращения из госпиталя я вообще ночами не мог уснуть, и прошло довольно много времени, прежде чем ко мне вернулся нормальный сон.
Но в последнее время я спал около двенадцати часов в сутки. И еще дремал днем. Я работал достаточно напряженно, но никак не до седьмого пота. Почему же я тогда так уставал?
Да я, черт побери, отнюдь не уставал. Я пытался уйти от действительности, убежать от себя. Я переживал тот момент своей жизни, когда больше предпочитал быть во сне, чем наяву. Предпочитал спать и ни о чем не думать, нежели бодрствовать и терзаться мыслями.
Во сне я был в безопасности. Меня не мучили воспоминания и боль утраты. В снах я был великодушен по отношению к себе, ко мне приходила Пег и была вновь со мной, любящая, нежная.
– Нат, – звала она. – Нат, Нат!
Я медленно открыл глаза.
Передо мной, словно в легкой дымке, вырисовывался силуэт Пегги. Солнце было позади нее, отчего над ее темными волосами сверкал золотистый нимб. Ее кожа тоже была золотистой. Но ее глаза по-прежнему были фиалкового цвета и ярко-красные губы расплывались в улыбке. Это была не та Пегги, которая в последний день нашей встречи закрыла за собой дверь моего офиса, унося в себе ненависть ко мне. Это была Пег из моих снов. Пег, которую я любил.
– Нат!
Я моргнул. Приподнялся в своем шезлонге.
– Пегги? – сказал я. Во рту у меня стоял вкус горечи после сна...
Она выглядела великолепно. Маленькая, стройная, в темном купальном костюме, с наполовину открытой грудью. Она по-прежнему улыбалась, правда, не так широко, как в первый момент. Солнце сделало ее веснушки более яркими. Она чуть похудела, легкая округлость ее щек исчезла.
Пег присела на край шезлонга.
Я провел рукой по волосам, стряхивая с себя остатки сна и ощущая потребность почистить зубы.
– Как ты, Нат? – спросила она.
– О'кей, – сказал я. – О'кей. А как ты?
– О'кей, – сказала она. Она слегка улыбнулась. Я тоже чуть улыбнулся ей.
– Я не писал, – сказал я. – Я не знал, куда писать.
– Я знаю. Я тоже не писала. – Она пожала плечами. – Я считала, что раз мы разорвали отношения, то не надо оглядываться назад.
Я промолчал.
Она сказала:
– Ты, кажется, не удивлен, что встретил меня.
– Я допускал, что ты можешь здесь оказаться, – сказал я.
– Разве ты не знал об этом?
– Откуда мне было знать?
– Ты же детектив, не так ли?
– Да, но я не экстрасенс. Ты даже не сообщила своей семье о том, где ты находишься. Ты просто исчезла.
Она вновь пожала плечами:
– Я лишь исчезла из Чикаго.
– Не вижу большой разницы. Что бы там ни было, ты выглядишь потрясающе.
– Ты тоже выглядишь неплохо.
– Нет. Я несколько толстоват.
Она улыбнулась одним уголком рта:
– Ты лишь чуть полноват. Какой у тебя вес?
– Почти двести фунтов.
– Ну и как ты к этому относишься?
– Я типичный процветающий бизнесмен. Полный и солидный.
– Точно.
Я вздохнул и тоже криво улыбнулся:
– Все, что я делаю все эти дни, – это ем и сплю. Это мой способ компенсации.
– Компенсации чего?
– Потери моей девушки.
Улыбка на ее лице исчезла. Затем она, чуть усмехнувшись, сказала:
– Я надеюсь, ты приехал не для того, чтобы искать меня?
– Нет. Я приехал сюда поработать.
– Я знаю. Бен пригласил тебя. Заняться организацией Службы безопасности. Я кивнул.
– Он сделал мне это предложение еще несколько месяцев назад, тогда, на «Люксе».
– Ты тогда согласился?
– Более или менее. Он затем вновь передал мне свое предложение через Фреда Рубински, с которым я сейчас тесно контактирую. Он предложил хорошие деньги. Сейчас в Чикаго холодно. Самое время, чтобы отправиться на запад. Погреться и расслабиться.
Она покачала головой, печально улыбнувшись:
– Я думаю, ты приехал, чтобы найти меня, Нат.
– Да. Но я приехал также за деньгами и за солнцем.
– За солнцем. Сколько раз за все прошлое лето мне удалось вытащить тебя на пляж?
Я подумал и ответил:
– Раза три?
– Один раз, – сказала она. – Нат, это ошибка.
– О чем ты?
– Я о твоем приезде сюда. Какая-то частичка моей души все еще любит тебя. Но это все уже в прошлом. Я не хочу, чтобы кому-нибудь из нас было больно. Прошлого не вернешь. Ты понимаешь?
– Я не понимаю. Но если ты хочешь, чтобы я держался на расстоянии от тебя, – пожалуйста. Я, возможно, сегодня несколько одутловат, но мне пока еще не приходится силой навязывать женщинам свои желания.
– Ты симпатичный парень и можешь привлечь внимание любой девушки. – Она показала пальцем на свою наполовину открытую грудь, где блестели капельки воды. – Кроме этой девушки.
– У тебя новый приятель. Я правильно тебя понимаю?
– Насколько я понимаю, это не относится к тому, чем ты должен здесь заниматься.
– Не надо раздражаться. И не говори мне, Пег, что ты хочешь, чтобы мы остались друзьями. Меня такая перспектива совершенно не привлекает.
– Я знаю. Меня тоже.
– Наши отношения были слишком глубокими. Они не могут перерасти в дружбу. Им легче перейти в ненависть. Я могу попробовать, если ты хочешь.
Она проглотила комок в горле. Ее глаза были такими же влажными, как и купальник.
– Мне кажется, я бы этого не хотела.
– О'кей. Тогда почему бы мне не любить тебя на расстоянии. Ты же можешь относиться ко мне, как тебе будет угодно. Я буду выполнять свою работу и постараюсь как можно меньше напоминать тебе о себе.
Она кивнула, вставая:
– Я думаю, что тебе следует отказаться и от работы.
– Почему?
– Потому что я бы не советовала тебе находиться сейчас рядом с Беном – как, впрочем, и любому другому.
– Я слышал, что он находится сейчас в стрессовом состоянии. Вдобавок на него оказывают давление.
Она кивнула:
– Он очень смелый и решительный. Но я боюсь за него.
– Послушай, если бы он позвал меня сюда в качестве своего телохранителя, я улетел бы следующим самолетом. В последнее время, когда я брался выполнять подобную работу, все заканчивалось довольно печально для моих подопечных.
– Включая... – Она покачала головой, не закончив фразы.
Я сделал это за нее.
– Включая твоего дядю. Ты знаешь, если ты находишься рядом с людьми, так или иначе связанными с гангстерами, ты должен привыкнуть жить в постоянном ожидании кровавой развязки.
– Ты иногда можешь быть жестоким.
– Верно. Меня этому научила жизнь. И Чикаго.
– Это плохое оправдание, – сказала она.
– Ты по-прежнему секретарь Вирджинии Хилл?
– Нет. Я работаю на Бена. Я его доверенный секретарь.
– Это звучит! А как поживает госпожа Хилл?
– Она то здесь, то там. У нее аллергия на кактусы. Ей не нравится здешний климат.
– Но ей также не нравится оставлять своего приятеля одного.
– Да, это так, – согласилась Пег. – Она ездит за разного рода покупками. Она помогает ему обставлять «Фламинго». Они живут в отеле.
– Она в данный момент здесь?
– Да. Она сейчас там, вместе с ним.
– Это, должно быть, тебе не очень нравится.
– Что?
– То, что она находится рядом с ним.
– Что ты имеешь в виду? – сказала она резко.
– Ну, ты же любишь его. Не так ли?
Она пронзила меня взглядом. Испепеляющим. Но ничего мне не ответила.
– Я так и знал, – сказал я.
– Это не твое дело, – сказала она и, повернувшись, зашагала прочь. Ее ноги были стройными и загорелыми, а ягодицы – налитыми и округлыми. Я хотел ее – так, как мужчина всем своим существом может желать женщину.
Я вновь нырнул в холодную воду, но это мне не помогло. Я был плохим детективом, с плохими инстинктами детектива. Я ухватился руками за край бассейна. С моего лица стекала вода, и в ней была примесь чего-то соленого.
– Я так и знал, – сказал я самому себе.
Глава 17
Оставшаяся часть дня прошла незаметно. Я вернулся в свой номер, оделся и вновь оказался в казино, где опять сыграл в «блэк-джек», проиграв те несколько баксов, что выиграл ранее. Я также выпил несколько коктейлей с ромом, которые поднесла мне девушка-официантка в ковбойском одеянии. Ей удавалось хорошо поддерживать игровой задор своих клиентов.
Около семи часов я вернулся в номер и благодаря выпитому, а также не очень бодрому настроению вновь заснул, и это был уже четвертый мой короткий сон за этот день.
Когда я проснулся, в комнате было темно, лишь в ванной горел свет, который я забыл выключить. Было что-то около начала девятого.
Возможно, я проснулся от чувства голода, так как внутри меня сейчас все жгло. Последний раз я перекусил в вагоне-ресторане. Я не мог заставить себя отправиться на ужин в тенниске, поэтому я надел костюм, который оказался как нельзя кстати, и спустился в ресторан. Он был вполне приличным, хотя его интерьер также являл собой стилизованный вариант ковбойского ранчо. Я, наверное, был единственным посетителем в костюме. Я подошел к буфетной стойке, ожидая увидеть там что-нибудь вроде свинины с бобами или жареной бараньей туши. Однако, к моему приятному удивлению, обнаружил блюда с самыми разнообразными салатами и холодными закусками.
Я сидел за одним из столов, отделенным перегородкой от общего зала, поглощая второе блюдо, думая при этом, сколько жареной говядины сможет съесть один человек. В этот момент в ресторан вошли Сигел и его компания.