— Вот, кстати, — сказал Билл. — Вчера вечером мы с Патти свозили детишек в кафе «Пограничье» на шоссе номер один. Там была очередь, ну, я и подошел к бару, чтобы выпить пивка. Смотрю, а все парни глаз не сводят с роскошной девицы в черном костюме и очках. Она пила пиво и читала «Спортивные новости». Это была Сэм.
— Саманта Эллис?
— Единственная и неповторимая.
Это имя пробудило в душе Майка воспоминания о самом приятном периоде его жизни — летних каникулах после первого курса Джесс в университете Нью-Гэмпшира. В то время они с Джесс решили, что им надо отдохнуть друг от друга.
Билл продолжал:
— Она рассказала мне, что вернулась сюда год или пол-юра назад. Она работает в какой-то адвокатской конторе и деловой части Бостона — одной из этих компаний с шестью фамилиями в названии, так что голова начинает болеть раньше, чем выговоришь их все. Харрингтон, Доул и еще кто-то. По-моему, она стала еще красивее. Что-то в ней есть от Джей Ло.
— Джей Ло?
— Ну да, Дженнифер Лопес. Ты что, не смотришь MTV?
— В последний раз я смотрел MTV, еще когда звездой Пыла Джоан Джетт.
— Ты много пропустил. Нынешние шоу-программы похожи на мягкое порно.
— Я хочу спросить тебя кое о чем, — сказал Майк. — Та статья в журнале «Глоуб» за прошлое воскресенье. Ты читал интервью Лу?
Билл кивнул и улыбнулся с набитым ртом.
— Твой старик всю жизнь занимался не своим делом. В нем погиб великий комик.
— Снежная королева думает, что Лу подает мне знак. Ну, типа помириться хочет и все такое.
— Ты серьезно?
— Она, во всяком случае, говорила на полном серьезе, — ответил Майк и впился зубами в мясной рулет.
— Тебе следовало рассказать ей о Кадиллаке Джеке.
— Странно, что ты заговорил об этом.
— И?
— Ни единой вмятины.
— Организуй им встречу. После того как она поговорит с ним хотя бы минуту, гарантирую, у нее появится ощущение, будто он ее искусал.
«Или он ее убьет, — подумал Майк. — И закопает в укромном местечке, где никто и никогда ее не найдет».
Он смотрел в окно, думая о матери.
Билл сказал:
— У меня есть лишний билет на концерт Грейс и Эммы сегодня вечером. Приходи, не пожалеешь. Поверь мне, это будет настоящая комедия.
— Мне опять звонила Дотти Конаста. У нее есть пара вопросов, на которые она хочет получить ответы, прежде чем подписать контракт. Я собирался заскочить к ней.
Билл ухмыльнулся.
— Ты ведь еще не встречался с ней, верно?
— Нет. А в чем дело?
— Я был у нее два дня назад, чтобы обсудить планы пристройки. Но она сказала, чтобы я не торопился. Она хочет, чтобы ее муж тоже послушал нас.
— Ну и что?
— Ее супруг уже давно покоится в урне. От этого дела за милю разит эксцедрином [4].
Зазвонил телефон Майка. Наверняка это Теста. Этот парень готов сегодня из штанов выпрыгнуть.
Но это был не Теста. Звонила Роза Жиро, мать второй жертвы Джоуны, Эшли Жиро.
В сообщении об исчезновении Сары содержалось упоминание и о Джоуне, о том, что он раньше был священником, а также о том, что он имеет какое-то отношение еще к двум девочкам, и все это попало на страницы газет и экраны телевизоров. Роза Жиро, приветливая и полная, словно пляжный мяч, крашеная блондинка, прикатила в Белхэм, чтобы предложить свою помощь и утешение, равно как и помочь им избежать ошибок, которые наделали они с мужем во время расследования исчезновения Эшли. Именно Роза объяснила им важность прессы в поддержании интереса ко всей этой истории. Джесс приняла ее с распростертыми объятиями. А Майк поначалу старательно избегал.
Просто весь опыт Розы, ее благонамеренные советы и молитвы, желание обнять, утешить и разделить с ними каждый всплеск эмоций беззвучно кричали о том, что Сара больше не вернется домой. Стоило ему услышать нотки сожаления в ее голосе, как он выходил из комнаты под первым же предлогом. «Со мной этого не случится. Полиция найдет Сару». Неделя превратилась сначала в месяц, потом и три, потом в шесть, и только тогда Майк нашел в себе силы заговорить с Розой.
— Я позвонила, чтобы узнать, как у тебя сегодня дела, — сказала Роза.
— Ничего, справляюсь. А у тебя?
— В том же духе.
— Как там Шон?
Помимо звонков накануне дня рождения Сары и периодических нерегулярных разговоров в течение года, Роза писала Майку длинные письма, подробно рассказывая о жизни своей семьи и трех ее остальных детей, словно для того, чтобы уверить себя — или, может быть, показать ему, — что можно взять себя в руки и жить дальше.
— Этой осенью Шон поступает на медицинский факультет Гарварда.
— Вы со Стэном наверняка гордитесь им.
— Да. Да, конечно. — Голос Розы звучал отрешенно, хотя, не исключено, она просто устала. — Я прочла статью в «Глоуб» за прошлое воскресенье.
Репортер обмолвился, что собирается взять интервью у Розы, а если получится, то и у Сюзанны Ленвиль. Читая статью, Майк отметил, что Эшли Жиро и Каролина Ленвиль удостоились лишь нескольких строчек; Эшли Жиро пропала шестнадцать лет назад, а Каролина Ленвиль — двадцать пять. Мать Каролины, Сюзанна, развелась десять лет назад, вышла замуж во второй раз, сменила фамилию и исчезла. Она не давала интервью и никогда не обсуждала то, что когда-то случилось с ее дочерью.
— Я прочла насчет тебя и Джесс, — продолжала Роза. — Сколько вы уже живете раздельно?
«С того момента, как я вернулся домой и сказал, что Сара не съехала с горы».
— Около двух лет, — ответил Майк.
— У нас со Стэном тоже был кризис. Мы обратились к семейному психиатру, и это помогло, правда. Собственно говоря, у меня под рукой список психологов, которые как раз и специализируются…
— Уже поздно. В прошлом месяце мы подписали бумаги о расторжении брака.
И он, кстати, не жалел об этом. Господь свидетель, нисколько не жалел. После всего, что ей пришлось пережить из-за него, она заслуживала шанса на новую жизнь.
— Мне очень жаль, Майкл.
Телефон Майка пискнул, сообщая о том, что звонит кто-то еще. Он взглянул на экран. Вызов пришел из церкви Святого Стефана.
— Роза, у меня наметился еще один разговор. Я могу перезвонить тебе позже?
— Я буду дома. Последний вопрос: насчет рака — это правда?
— Боюсь, что так.
— Полиция допрашивает Джоуну?
— Кажется. — Хотя об этом Майк узнал вовсе не от полиции, а от репортера, который написал статью. — Роза, как только я что-нибудь узнаю, сразу же тебе перезвоню.
— Спасибо, Майкл. Да хранит тебя Господь.
— И тебя тоже, Роза. Спасибо, что позвонила. — Он нажал кнопку «Разговор» и переключился на входящий вызов. — Алло?
— Майкл, это отец Коннелли.
Голос отца Джека пробудил в нем череду воспоминаний: запах пива и жареного арахиса, которым пропахла арена «Бостон Гарден», когда они смотрели игры «Селтикс» в зените их славы, и Берд, МакГейл и Пэриш вели их к очередному чемпионскому титулу; Джесс в свадебном платье, идущая по проходу церкви Святого Стефана; отец Джек, пришедший в Центральную клиническую больницу штата Массачусетс, чтобы навестить Сару; отец Джек, совершающий обряд крещения Сары.
— Не знаю, может быть, это меня не касается, — начал отец Джек, — но Джесс только что ушла от меня. Она… она очень расстроена.
— Что случилось?
— Сегодня у меня не было других встреч. Не представляю, что привело его сюда.
Майк крепче стиснул трубку телефона.
— Она вышла из моего кабинета и увидела его в приемной, — пустился в объяснения отец Джек. — Я попробовал успокоить ее, попытался пригласить обратно в свой кабинет и закрыть дверь. Я сказал, что сам отвезу ее домой, но она выскочила, прежде…
— Почему Джоуна пришел туда?
— Я не знаю номер мобильного телефона Джесс. Иначе уже перезвонил бы ей.
— Вы собираетесь отвечать на мой вопрос или будете увиливать?
Отец Джек вздохнул. На другом конце линии воцарилась долгая тишина.
— Так я и думал, — сказал Майк и повесил трубку.
ГЛАВА 9
Последний раз Майк был в Роули примерно полтора года назад, на похоронах матери Джесс. После завершения церемонии прощания Джесс поблагодарила его и пригласила в дом. Он согласился, отчасти из уважения к Джоди Армстронг, но больше из-за Сары. Примерно в это время его воспоминания начали тускнеть. Может, если он своими глазами увидит дом, где Сара провела столько уик-эндов и каникул, то это стимулирует ту часть его сознания, которая отвечала за сохранение ее образа.
Шел легкий снежок, когда Майк въехал на подъездную дорожку Джесс. Он заглушил мотор, взял лежавшие на пассажирском сиденье цветы, вылез из кабины и рысцой побежал по дорожке. Поднявшись на крыльцо, он уже собрался открыть наружную дверь и войти внутрь, как вдруг вспомнил о своем новом статусе в ее жизни. Он закрыл дверь и нажал кнопку звонка. Мгновением позже передняя дверь резко распахнулась.
Сначала — длилось это, правда, долю секунды — он даже не узнал ее. Джесс сделала себе мелирование, коротко подстриглась, и сейчас ее пушистые волосы торчали в разные стороны, словно она спала и только что проснулась. Хотя выглядела она совсем по-домашнему — на ней были серые армейские брюки и белая рубашка, — у него вдруг появилось отчетливое ощущение, что она ждала кого-то другого. Улыбка на ее лице сменилась гримасой удивления, может, даже легкого шока, когда она увидела его на пороге с букетом цветов в руках.
— Мне позвонил отец Джек, — сказал он.
Джесс опустила взгляд, открывая наружную дверь.
— Я пытался дозвониться тебе на мобильный, а потом и сюда.
— Я отключила телефон и вышла прогуляться, — сказала она, — и вернулась всего несколько минут назад. Заходи.
В прихожей было тепло и непривычно тихо — не работали ни радио, ни телевизор. И явственно пахло соусом дня спагетти. Майк вспомнил, какое удовольствие она получала, готовя это блюдо, — еще бы, ирландка самостоятельно готовит домашний соус из подручных ингредиентов. На выложенном белой плиткой полу, у лестницы, стоял и два черных чемодана, которые он подарил ей на Рождество сто лет назад.
Джесс закрыла дверь. Майк протянул ей цветы.
— Каллы… — сказала она. Это были ее любимые цветы. — Они очень красивые.
— Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке.
Зазвонил телефон.
— Извини, я сейчас, — сказала она, и Майк смотрел, как она вошла в кухню, положила цветы на стол и сняла радиотелефон с базы на стене.
Исповедь. Вот единственная причина, по которой Джоуна отважился бы зайти к отцу Джеку. Несмотря на свой статус лишенного духовного сана лица, Джоу на по-прежнему оставался набожным католиком — Майк слышал, что Джоуна неизменно приходит на воскресную мессу в церковь Святого Стефана, которая начинается в шесть утра.
Приготовления к похоронам можно было уладить по телефону, посему тот факт, что Джоу на пожаловал собственной персоной, мог означать только одно — он хотел получить отпущение грехов. По телефону этого не сделаешь.
Но если Джоуна явился вот так, без приглашения, значит, он прекрасно сознавал, что ему осталось всего несколько дней.
Или часов.
— Разумеется, я понимаю, — прошептала на кухне Джесс. Она взяла бокал с вином и сделала большой глоток. — Со мной все в порядке, честное слово. Не волнуйся на этот счет.
Этот тон Майку был хорошо знаком. Джесс разозлилась, но не хотела, чтобы человек на другом конце линии догадался об этом.
— Встретимся в аэропорту… Да, я тоже. Пока.
Джесс повесила трубку и вышла обратно в прихожую, изо всех сил стараясь скрыть разочарование.
— Надеюсь, ты едешь куда-нибудь в теплые края, — заметил Майк, кивая на чемоданы.
— Пять недель в Париже, а потом — Италия.
— Едешь с кем-нибудь из сестер?
— Нет, — с напряженной улыбкой ответила Джесс. — С другом.
Вот, значит, как. Судя по тону, этот «друг» был ее кавалером или даже чем-то более серьезным.
— Рад за тебя, — совершенно искренне сказал Майк. Джесс, похоже, явно испытывала неловкость, поэтому он сменил тему. — Твоя мать всегда мечтала побывать в Италии.
— Мама мечтала о многих вещах. На прошлой неделе я разбирала вещи в спальне для гостей и нашла конверт под полом. Угадай, что в нем было? Облигации, выпущенные еще в пятидесятые годы. Их там целая стопка. Она уже три раза могла выкупить этот дом со всеми потрохами.
— Твоя мать всегда боялась, что новая Великая депрессия начнется со дня на день.
— Она накопила кучу денег, и для чего? — Джесс глубоко вздохнула и покачала головой. — Я приготовила лазанью. Может, пообедаешь со мной? Сразу говорю, что ты не отвлекаешь меня от дел.
Пo ее тону Майк заключил, что она действительно хочет, чтобы он остался. А вот он отнюдь не горел желанием обедать с бывшей женой и вновь возвращаться к прежней жизни, пусть даже ненадолго. Он начал мысленно подыскивать подходящий предлог, чтобы отказаться, но тут какая-то часть сознания напомнила ему, сколько раз Джесс забирала его мертвецки пьяным из бара МакКарти, убирала его блевотину и осколки стаканов, кружек и тарелок, которые он швырял в стену, потому что был пьян, страшно боялся за Сару и видел, как его брак разваливается на глазах, а он не может ничего с этим поделать. И не стоит забывать о том, что она осталась с ним, когда по всему выходило, что они могут лишиться дома, а все их сбережения пошли на оплату залога и гонорары адвокатам. У Джесс была масса причин отойти в сторону и предоставить его самому себе, но она не сделала этого. Она осталась с ним и, хотя могла претендовать на половину всего, что у них было, при разводе попросила всего лишь о двух вещах: сделать копии фотографий и видеопленок, на которых была снята Сара, и отдать ей вещи ее матери.
— С удовольствием, — сказал он.
Нa плите стояло блюдо с лазаньей, а на кухонном столике красовались два бокала, откупоренная бутылка красного вина и две тарелки. Джесс явно ждала гостей.
Майк снял куртку и повесил ее на спинку стула, а Джесс занялась тарелками. Окно над кухонной раковиной выходило на застекленную веранду, и со своего места Майк видел гигантский игровой комплекс «Джунгли», который подарила им Джоди, когда Саре исполнилось два годика.
— Как работа? — поинтересовалась Джесс.
— Хватает, как всегда. А ты по-прежнему работаешь секретарем в этой аудиторской фирме в Ньюберипорте?
— По-прежнему. Можешь не верить, но платят они больше, чем учительнице в школе. Кстати, политкорректность требует называть мою должность «офис-менеджер». — Она улыбнулась, протягивая ему тарелку, а потом открыла холодильник и достала оттуда запотевшую банку колы.
Джесс уселась за стол, взяла льняную салфетку и расстелила ее на коленях. Взявшись было за вилку, она отложила ее.
— Он открыл мне дверь и придержал ее.
Майк потер затылок и шею.
— Он просто стоял и смотрел на меня… и гадко улыбался. «Вы очень хорошо выглядите, миссис Салливан. Должно быть, жизнь в Роули пошла вам на пользу». А потом он открыл передо мной дверь. Я выскочила оттуда, не чуя под собой ног.
— Почему ты мне не позвонила?
— Чем бы ты мне помог?
— Я мог бы отвезти тебя домой.
— Если бы ты заехал на парковку, то нарушил бы условия своего испытательного срока. Джоуне достаточно было увидеть тебя в окно кабинета отца Джека, и тебя бы моментально упекли в тюрьму. Такое вот у нас замечательное законодательство.
— Мне очень жаль, Джесс. — Майк не совсем понимал, за что извиняется: то ли за ее встречу с Джоуной, то ли вообще за все.
Она небрежно отмахнулась, давая понять, что уже вполне пришла в себя.
— Как, по-твоему, для чего Джоуна приходил туда? — поинтересовался он.
— Тебе лучше спросить об этом отца Джека.
— Я пробовал, но он не захотел отвечать..
Джесс взяла бутылку и налила себе вина. Характерное бульканье напомнило ему о том, как льется виски в стакан с кубиками льда и как, бывало, он не мог дождаться вечера, чтобы попасть домой и ощутить в животе приятное жжение.