– Малинка, не дрейфь, снимай с него трусы, отпирай дверь и топай на свиданку, твой кавалер тебя, небось, заждался, – хихикнула Аня, выглядывая из-за плеча мужа. Тот на нее только недовольно сверкнул, и блондинка показала ему язык.
– Журавлев, ты видишь, в чем твоя кузина собралась идти на свидание? На ней прозрачное платье, – Баронов явно устремил свой взгляд на мой зад. Затылком чувствовала!
– Нормальное платье! И ничего оно не прозрачное!
– Как же, – усмехнулся Елизар, обойдя меня. – В общем, либо ты переодеваешься, либо никуда не идешь.
– Что? – Нет, это уже не в какие ворота не лезет!
– Я солидарен с Бароновым, – Миша улыбнулся, и хотел было еще что-то добавить, но тут встряла Аня.
– А что такого в ее платье? Очень даже сексуальное! Димочка обалдеет!
– Слушай, милая, а не слишком ли ты много болтаешь о Димочке? – скривился Миша, поворачиваясь к своей жене. – Может, ты вместо Фимы хочешь пойти на свидание с этим козлом?
– Что ты несешь? – Аня захлопала ресницами, сделав пару шагов назад, так как мой брат уже почти навис над ней.
– Я тебя сейчас понесу! – и с этими словами, Миша взял Аню на руки. – А ты, марш переодеваться! – бросив в мою сторону строгий взгляд, кузен внес барахтающуюся ножками жену.
– Как вы мне надоели! – я так резко отдернула занавеску, нависающую над проходом из лоджии в комнату, что чуть не сорвала ее.
Барон вошел следом, откровенно довольный собой.
Должна сказать, мы вовремя ушли с балкона. Небо стало темно-шаровым, сверкнула одинокая молния вдали, послышался новый раскат грома. Природа либо злилась вместе со мной, либо аплодировала Барону. Скорее, второе верно.
Пока я мерила небольшое помещение шагами, Елизар вальяжно разлегся на кровати, подперев голову рукой и, включив телевизор, без особого интереса переключал каналы.
– Чем тебе мое платье не нравится? – я загородила ему экран собой, уперев руки в бока.
Елизар, чуть склонив голову, с ленцой обсмотрел мое платье и затем спокойно выдал:
– С чего ты взяла, что оно мне не нравится?
– Тогда чего пристал?
– Хочу, чтобы ты его сняла. – Он выдержал недолгую паузу, задержав взгляд на моей груди, потом на губах и снова на глазах. – И надела другую одежду.
– В таком случае, проще пойти голой: у меня все наряды…
– В таком случае, ты никуда не пойдешь, – перебил Барон. – Отойди от экрана.
– Ты мне никто, чтобы мне указывать! – я вмиг оказалась возле кровати, в корень обнаглев, оседлала Елизара, порываясь стащить единственную ткань, прикрывающую его достоинство.
– Ух, какая ты бесцеремонная девочка! Люблю таких, – осклабилась эта наглая сволочь и схватила меня за бедра, заскользив ладонями вверх, желая ухватить за филейную часть и усадить на себя, так как я не пойми как сидела на нем, желая добраться до ключа. А «ключ» тем временем решил напомнить о себе, упираясь мне меж ног, когда Барон таки усадил меня на себя и сел вместе со мной, схватив за запястья.
– Пошел ты знаешь куда! – выпалила я.
Бесцеремонных он любит!
– Только вместе с тобой, – рассмеялся он, одной рукой притягивая меня к себе за талию, второй, удерживая мои запястья за моей спиной.
Вырвав руку из его захвата горячих пальцев, он поймал ее налету, когда я собиралась треснуть его по ухмыляющейся роже. Попытавшись сделать тоже самое второй рукой, я снова потерпела фиаско.
– Сволочь! Гад! Сам звонит какой-то Юле, а меня на свидание не пускает! – я уже не контролировала свои слова. Хотелось высказать ему все в лицо, потому что больше я играть в такие игры не хотела. Пора понять, что к чему.
Я вырывалась, не прекращая попыток стукнуть его, но все было тщетно: он сильнее меня. И, признаться, это меня еще больше распаляло. Я злилась и заводилась. И я чувствовала, что он тоже на пределе. Пусть он улыбался, но глаза его были серьезными.
Решив, что я уже выговорилась, он резко опрокинул меня на кровать и навис сверху, прижав крепким телом, враз обезоружив и, заведя мне руки над головой.
Несколько секунд мы сверлили друг друга сердитыми взглядами, метая молнии, не хуже, чем природа за окном. Мне казалось, что внутри Елизара – волк, готовый зарычать в ответ грому.
– Пусти! – я дернулась под ним, но очень слабо. Баронов был тяжел, и тяжесть его мне была приятна до самых бабочек в животе, что так бесчестно махали крылышками, вызывая скрытый фурор эмоций, который я старалась спрятать за рассерженной маской.
– Я сказала пусти! – еще раз приказала я.
– Нет!
– Ты…
– Замолчи!
Захлопав ресницами, я послушалась его. А он, не собираясь больше просто так на меня смотреть, приблизился к моим губам и невесомо «прижался» к ним. Он не спешил их пробовать на вкус и сплетаться в танце с моим языком. Он просто передавал тепло прикосновением своим губ к моим, а потом полноценно поцеловал. Да так, что напрочь свел меня с ума, вышибая все мысли до одной, не оставляя лишней и, давая простор бурной фантазии. Поцелуй был сначала нежно–требовательным, пока не перетек в страстный, бурный, как погода, шальной, как ветер, яркий, как солнце, волнующий, как море… он – стихия, самая опасная для меня…
Казалось, он вложил в поцелуй все то, что хотел сказать словами. Но не всегда получается выразить все то, что у тебя на душе. Порой, даже объятия столько не скажут, сколько поцелуй двух желанных людей друг для друга. А то, что я ему была желанна сейчас, я чувствовала, как никогда раньше.
Я не знаю, сколько прошло времени, когда наши губы разомкнулись и мы смогли перевести дыхание. Но, все также, тяжело дыша, он, прислонившись лбом к моему, посмотрел в мои глаза и погладил рукой меня по волосам. Возле уха послышался звук упавшего ключа, который Баронов бросил на кровать.
– Если хочешь идти – иди, даю тебе пять секунд на это, потом я тебя не отпущу.
Он хочет, чтобы я ушла? Я перевела взгляд на ключ, потом на его глаза. Нет, не хочет.
Высвободив руки из его, я обняла его за шею, нежно погладив затылок и потеребив волосы, пальцами медленно провела по спине, чувствуя, как напряглись его мышцы. Коснувшись резинки его белья, я чуть потянула вниз, давая понять, что никуда я не уйду. И как в доказательство, за окном послышались первые капли дождя, аромат которого, слышался в комнате. Он смешался с нашим обоюдным желанием, впитываясь в каждую клеточку наших разгоряченных тел.
Елизар почти незаметно улыбнувшись мне уголками губ, снова меня поцеловал. Проведя горячими пальцами, на подушечках которых, казалось, сконцентрировался ток, по шее, он положил ладонь на мою грудную клетку, которая часто вздымалась, затем рука заскользила вниз и, подцепив край платья, начала медленно задирать наверх. Движения его рук были размеренными. Он не хотел спешить, хоть и поцелуй был пылким, намекающим на то, что мужчина, который, так умело дарил мне сейчас ласки, еле-еле сдерживается.
Пусть это мой не первый раз, но я чувствовала некое смущение, которое не хотелось демонстрировать Барону. Но и показывать, какой я нехорошей девочкой бываю, я тоже не собиралась. Не в этот раз. А то, что это не последняя наша встреча на общем ложе – я знала точно. Откуда? В сердце. Оно чувствует.
Продолжая упиваться сладчайшим поцелуем, я не переставала гладить его плечи, спину, руки, пока снова не дотронулась до единственной одежды на нем.
– Сними их, – его приказной тон, сказанный хриплым от возбуждения голосом, еще ярче сконцентрировал мое желание обладать этим мужчиной. И через несколько секунд, на Елизаре не было уже ничего, когда на мне еще оставалось платье. Подложив ладонь, обжигая ею мою спину, он крепче прижал меня к себе, обняв и потянув меня за собой, мы встали друг перед другом на колени. Елизар стянул с меня платье через голову и, поцеловав со всей страстью, обнял так, что дышать стало практически невозможно.
Отклонив голову назад, я дала больше простора для поцелуев на шее, по которой он сперва водил языком, а потом слегка касался губами. Несильно потянув меня за волосы левой рукой, правой, он расстегнул белый бюстгальтер и, спустив бретели, продолжил спускаться поцелуями от шеи до самой груди, пока не вобрал в рот тугую горошинку, вырвав при этом мой стон.
Как же мне были приятны его ласки! Антон никогда не доставлял мне такое удовольствие только одними поцелуями и просто прикосновениями горячего, влажного языка к груди, на которой он вокруг ореолы выписывал незамысловатые узоры.
Отбросив верхнюю деталь нижнего белья на пол, он повалил меня на кровать, припечатывая поцелуем и, чуть приподнявшись, одним рывком опустил мои стринги до бедер. Прервав поцелуй характерным причмокиванием, Баронов сел у меня в согнутых коленях и снял, наконец, мешающую ткань одежды.
– Я бы все равно тебя не отпустил, – прошептал мне в губы, вновь нависая надо мной.
Я ничего не ответила. У меня было ощущение, что я вообще не здесь. Мне не хотелось думать о том, что мне было страшно подпускать к себе мужчину после предательства жениха, но еще страшнее – впускать его в свою жизнь. А когда он заполнил меня собой всю без остатка, казалось, я и вовсе парю над Землей, но точно я не здесь, не сейчас, не в этом номере отеля, а на волнах своих внутренних ощущений, от которых мое тело трепетало, а душа пела… С ним не просто было хорошо, а восхитительно… И где-то на задворках моего здравого смысла, я понимала, что влюблена в него до безумия, до самых краев берегов… Мне было неважно, что будет завтра, главное здесь и сейчас.
И мысль, что отчаянно мелькала в голове «Боже, что я делаю?» – уплывала за горизонт, где ясное небо над головой, бушующее, порой море, корабль с алыми парусами и капитан на нем – Малиновый Барон…
Глава 14
Который час? Быть может, пять утра… Меньше? Больше? Неважно… Важно то, что ко мне сейчас, как и всю ночь, прижималось крепкое горячее тело мужчины. Очень ненасытного, кстати. Он практически не выпускал меня из кровати, вновь и вновь показывая и доказывая, как я ему желанна.
Кажется, он мне шептал, какие-то слова в порыве страсти… или я ему… оба… Мне никогда так не было хорошо. Даже с Антоном, когда я еще была в него влюблена и провела с ним первую ночь, – это далеко не то, что было у меня с Елизаром вчера. Были только мы и сила природы. Даже ужина не было. Но голод присутствовал. Совершенно иной, неутолимый.
И как доказательство, я снова вспыхнула, как только картинки любовных утех, которые взяли тайм-аут не больше часа назад, снова пронеслись перед глазами. Зажмурившись и прикусив нижнюю губу, я попыталась выбраться из стального плена рук Барона, что обвивали меня вокруг талии так сильно, что и не пошевелиться.
Закрыв глаза и снова увидев наши любовные игры, я закрыла лицо ладонями и слегка помотала головой.
Что же сейчас будет? Как мы будем общаться? А если для него ничего серьезного эта ночь не значила?
А все потому, что думать надо было, с кем ложишься играть в «салки»! Ох, вот же я глупая! Нельзя было переходить эту грань!
Заворочавшись, я попыталась встать, но через меня перекинули ногу, тем самым, отрезая все пути отступления. И все же, кое-как, но мне удалось выбраться из-под Елизара, который почти лег на меня. Быстро взяв купальник и пляжное платье, я поспешила в душ, чтобы потом как можно скорее покинуть номер.
Когда я выходила из номера, я все же бросила взгляд на Елизара, который спал на животе, едва прикрываемый легким одеялом. Его темные волосы, доходящие до затылка, небрежно спадали на лицо, будто укутывая от посторонних глаз. Он мне сейчас казался не менее притягательным, чем ночью. И вроде спокойный, пребывающий в сонном царстве, но создавалось впечатление, что он в любой момент готов рвануть и поймать свою добычу, как только учует подвох.
Не искушая судьбу, я тихонечко открыла дверь и вышла из номера. Мне необходимо проветриться и подумать о том, что между нами произошло. Возможно, кто-то другой проще бы к этому относился, но не я. Для меня ситуация приобретала слишком серьезный оборот, становясь частью моей жизни. И я точно уже знала, что даже если нам не быть вместе, его мне не забыть. И первое время будет трудно его выкинуть из головы, а то и невозможно.
Медленно бредя по еще сонной, но уже успевшей открыть свои лазурные «глазки» Ялте, я смотрела под ноги, обняв себя руками. Утром было прохладно, но очень свежо. Скоро встанет солнце, и курортный городок вдохнет чистый воздух, после минувшего ночью дождя. По идее, море сегодня должно быть теплее, нежели вчера. Отчего-то сразу захотелось прикоснуться к нему, попробовать воду, окунув в нее ступни. Также не спеша я шла к морю, над которым летали чайки, что-то весело щебеча на своем птичьем языке. Под ногами галька, вокруг почти никого, а впереди море – спокойное, в отличие от моего душевного состояния. Там сейчас затишье перед бурей. Но, вероятно, я просто себя накручиваю и все на самом деле хорошо. Но как это, хорошо? Ведь, впереди неизвестность. Не люблю это слово. Оно чаще всего ставит в тупик. Будто стоишь посередине перекрестка, вокруг трафик. И вроде бы, перед тобой несколько дорог, пусть и загруженных, а куда идти – не знаешь.
Если сравнить Антона и Елизара, то первый – это вот эта галька, что я сейчас держу в руках. Его бросишь, и он упадет. Никуда не денется, ничего не сделает. Просто будет лежать на одном месте, пока его снова кто-то не возьмет в руки или отбросит в сторону.
Елизар же был морем. Сегодня оно спокойное, завтра – безмятежное. Оно ласкает берег своей, то холодной, порой ледяной, а то и вовсе теплой, как чай соленой водой. К нему хочется прикоснуться, взять в руки, но не можешь. Оно глубокое, опасное, но, безусловно, красивое, с пьянящими шаловливыми волнами…
Улыбнувшись самой себе, я присела на каменистый пол, не заботясь о том, что он холодный. Взяв в руки телефон, я заметила, что уже почти час вот так брожу в своих думах, любуясь при этом морем, небом, чайками и проснувшемся солнышком. Но тут меня отвлек звук, характерный для ICQ. Оказывается, она у меня была включенной.
На моем лице заиграла радостная улыбка. По своему виртуальному другу я успела соскучиться. И где он пропадал?
«Грозный виноградик» (05:55): Доброе утро, красотка! Не спится? – подмигнул мне виноградик, и я подмигнула ему в ответ.
«Веселая медузка» (05:55): Нет, не смогла уснуть.
«Грозный виноградик» (05:55): Шалунишка, – смайлик надул пузырь жвачки и лопнул.
Мне сразу вспомнился Елизар, его маневр с жвачкой, который, должна сказать, привлек мое внимание. Вроде бы, мелочь, но мне, видимо, нравится все, что он делает. А если что-то раздражает, то только потому, что нравится.
И все же, я решила уточнить, почему меня «виноградик» назвал шалунишкой. Хотя, вчера я была и такой. Небось, покраснела сейчас.
«Веселая медузка» (05:56): Почему это я шалунишка?
«Грозный виноградик» (05:56): А разве нет?
«Веселая медузка» (05:56): Не скажу, – я показала язык с помощью смайла.
«Грозный виноградик» (05:57): Как отдых?
«Веселая медузка» (05:57): Отлично, спасибо. – Я отправила ему улыбку в ответ.
«Грозный виноградик» (05:57): Ты сейчас где?
«Веселая медузка» (05:58): На берегу моря, а что? Хочешь присоединиться?
Я знала, что это невозможно, ведь он сейчас в своем городе, но подразнить-то хочется. За несколько дней до поездки, мы с ним переписывались и, я ему поведала, что еду в Ялту, на что он сказал, что хотел бы тоже поехать на море, но пока что занят работой.
«Грозный виноградик» (05:58): С удовольствием, правда, сейчас я несколько зол, но позже, мы с тобой обязательно увидимся, – и снова подмигивание.
«Веселая медузка» (05:59): Почему зол?
«Грозный виноградик» (05:59): Ерунда, – улыбнулся.
«Веселая медузка» (06:00): Ты собираешься приехать в мой город?
«Грозный виноградик» (06:00): Может, мы живем в одном городе, – подмигивание.
«Веселая медузка» (06:01): Может, – улыбка. – Мне пора, спишемся.
Он отправил мне улыбающийся смайл и вышел из сети. А я, поднявшись на ноги, посеменила обратно в отель. А когда подошла к нему, машинально подняла голову вверх и увидела на балконе Елизара. Он курил и смотрел на меня. Перед тем, как уйти с лоджии, он еще раз затянулся и выдохнул дым через нос. Кажется, он не в настроении.