— Полковник, — произнес Харви, еще один бывший моряк, одновременно исполнявший в клубе обязанности лакея, дворецкого и камердинера, подходя к Толли. — Добрый вечер.
— Харви.
— Повар только что достал из печи жареного цыпленка. Принести вам кусочек?
— Да, благодарю вас. — Стараясь не поморщиться, Бартоломью уселся за один из многочисленных столов, стоящих в зале. Судя по тому, что говорил герцог Соммерсет, раньше это убежище для джентльменов исполняло функцию кабинета и гостиной. Впоследствии помещение претерпело некоторые изменения и теперь давало Толли возможность уединиться, о чем можно было лишь мечтать.
И это было ему весьма на руку, потому что именно сейчас он был совершенно не склонен к общению. Не стоило ему целовать Терезу. Он проявил слабость, испытал гнев и разочарование, услышав, как ослепительный маркиз Монтроуз обозвал его «объектом жалости». Учась в Оксфорде, Толли неизменно побеждал этого напыщенного индюка в любом состязании, требующем силы и ловкости, и вот теперь он посмел оскорбить его.
С момента возвращения Толли в Лондон каждый косой взгляд и каждое произнесенное шепотом замечание напоминали ему о том, что его ценность как мужчины затмили необоснованные сплетни и сам по себе удивительный факт его спасения. За долгие восемь месяцев Тесс Уэллер оказалась единственным существом, способным заставить его забыть… обо всем на свете, пусть даже и на одно короткое мгновение. Она поддразнивала его, флиртовала с ним, и Толли не смог сдержаться. Да и не очень-то хотел.
Слуга поставил перед ним тарелку с ароматным жареным цыпленком.
— Благодарю вас, Харви. И принесите еще стаканчик той польской анисовой водки, если вам не трудно.
— С удовольствием, полковник.
Впервые за несколько месяцев Толли по-настоящему проголодался. И это хороший знак. Ему вовсе не хотелось влачить существование беспомощного инвалида теперь, когда он только что бросил вызов очень красивой и очень язвительной девушке.
Дверь клуба распахнулась вновь. Очевидно, не только он чувствовал сегодня необходимость уединиться. Интересно, кто еще из членов клуба поцеловал сегодня вечером девушку, чтобы потом поспешно сбежать от нее?
— Лопни мои глаза, если это не джентльмен с обезьяной, — раздался громкий возглас Томаса Истона, и Бартоломью поднял голову.
В течение последних нескольких недель он несколько раз встречался с импозантным капитаном Беннетом Вулфом и был свидетелем того, каким ажиотажем сопровождалось его возвращение из Африки. Благодаря этому интерес к самому Бартоломью поутих, и люди перестали строить догадки относительно его чудесного спасения.
— Оставили свою возлюбленную дома в одиночестве, а? — с ухмылкой продолжал вопрошать Истон.
— Знаете, вы кажетесь меньшим глупцом, когда не пьяны, Истон, — не остался в долгу капитан, направляясь к книжным полкам в дальнем конце комнаты. — Только я никогда не видел вас трезвым.
— Я целый год был таким в Аравии, черт возьми, — воскликнул Истон. — Но теперь с меня хватит.
Сэр Беннет с минуту разглядывал корешки книг, а потом взял одну из них, однако, встретившись взглядом с Бартоломью, развернулся и направился к нему.
— Полковник Джеймс, — произнес он, останавливаясь возле стола и протягивая Бартоломью руку. — Каждый раз, когда я заглядывал сюда, вы либо спали, либо были пьяны, сэр.
Толли пожал протянутую руку и посмотрел на молодую обезьянку, сидевшую на плече капитана и таращившую глаза на присутствующих. За тот месяц, что он пробыл в Лондоне, мало кто изъявлял желание пожать ему руку. Ведь этот жест — проявление дружелюбия и человечности, а Бартоломью не находил в себе ни того ни другого.
— А вы только и делали, что сражались с проблемами каждый раз, когда мне приходилось вас видеть, — ответил Бартоломью.
Улыбнувшись, Вулф склонил голову.
— Но теперь, кажется, я избавился от них навсегда.
— Я слышал, вы отправляетесь в Грецию?
— На следующей неделе. — Взвесив на руке книгу, капитан направился к двери. — Если Соммерсет спросит, скажите, что я верну ее завтра. Хочу освежить в памяти сведения о латинской этимологии.
— Пишете очередную книгу?
— Можно сказать и так. Хочу выиграть пари, которое заключил со своей супругой. — Капитан насмешливо сдвинул брови и поспешил удалиться, а полковник предался воспоминаниям.
Тереза Уэллер обожала танцы, а ее обожали многочисленные кавалеры. Даже когда она просто стояла, казалось, будто ее ноги вовсе не касаются пола. Толли же был безвозвратно привязан к земле. И все-таки он поцеловал ее. И даже дважды. Если бы Тереза не удивилась так сильно, Бартоломью вряд ли удалось бы осуществить свое намерение. И если бы он твердо стоял на ногах, она наверняка отвесила бы ему пощечину за такую непозволительную вольность.
Толли потер виски. Если бы ему удалось хоть капельку поспать, его мозги встали бы на место. И тогда он понял бы, что слишком много внимания уделяет одному ничего не значащему поцелую. А ведь до поездки в Индию он был весьма опытным любовником и пользовался огромным успехом у представительниц прекрасного пола. Что ж, возможно, этот единственный поцелуй нужен был ему лишь для того, чтобы попрощаться с прежней жизнью.
Бартоломью запоздало вспомнил, что забыл заехать в «Клуб светского общества» за письмами. Впрочем, вряд ли кто-то ему написал, так что это можно отложить до завтра. Только теперь ему придется гадать, не пригласил ли его Стивен в очередной раз на ужин и будет ли там присутствовать кузина его молодой жены.
Выругавшись, Бартоломью залпом допил оставшееся в стакане спиртное и поднялся с кресла. Что ж, это небольшое приключение встряхнуло его. У некоторых из его подчиненных, погибших в Индии, остались жены и дети. И эти солдаты никогда уже не смогут мечтать о поцелуях и жарких объятиях. Выходит, он счастливчик? Хромая, Бартоломью доковылял до двери, ведущей в глубь дома, и толкнул ее плечом. Если он не снимет сейчас ботинок с левой ноги, то опять заснет обутым.
Для человека, с трудом державшегося на ногах, полковник Бартоломью Джеймс оказался довольно неуловимым субъектом. Сорвал с губ Терезы два поцелуя, а потом… исчез. Прошло уже два дня, а он пропал, словно его вообще не существовало.
— О чем это вы думаете? — спросил Терезу лорд Лайонел Хэмфриз. — Никогда не видел вас такой тихой.
Это потому, что Терезе всегда приходилось о чем-то беседовать с этим человеком. Но сегодня утром она была совершенно не склонна разговаривать с кем бы то ни было.
— О том, как долго продлится такая замечательная погода, — солгала Тереза. — Как вы смотрите на то, чтобы поехать на прогулку?
— Я… Вообще-то я приехал в Уэллер-Хаус верхом.
Тереза вскочила на ноги.
— Это даже лучше. Я велю оседлать Клеопатру, а сама схожу пока наверх и переоденусь. — Она позвала дворецкого и отдала ему необходимые приказания.
— Но я… Я думал, мы поговорим немного. Вы и я. О Господи!
— Сможем поболтать во время прогулки, — бросила через плечо Тереза и, не замедляя шаг, взбежала по лестнице. По крайней мере она хоть немного отвлечется от надоедливых мыслей.
— Но… я хотел сообщить вам нечто очень важное, Тесс.
Служанка Салли, тихо сидевшая в углу гостиной, сдавленно фыркнула, но глаз не подняла. Изобразив на лице улыбку, Тереза остановилась и развернулась. Стало быть, Лайонел выбрал сегодняшнее утро для того, чтобы сделать ей предложение. Как будто она могла всерьез задуматься о замужестве с человеком, который едва может произнести три слова не запинаясь, не делая при этом остановок и не взвешивая того, что хочет сказать.
— Очень жаль, — быстро сказала она. — Но сегодня среда. А по средам я не веду важных разговоров.
— Но ведь это не так.
Бог свидетель, она пыталась пощадить его чувства. Лайонел Хэмфриз был достаточно привлекателен и весьма богат, но, по мнению Терезы, не отличался умом. Закрыть на это глаза невозможно, как и на то обстоятельство, что она совершенно его не любила. А посему мысль о том, чтобы выйти за него замуж, никогда не приходила Терезе в голову.
— Именно так, — возразила Тереза, спеша по лестнице вверх. — Погода слишком хорошая, чтобы сидеть дома по какой бы то ни было причине.
— Ну что ж, будь по-вашему.
Подавив вздох, Тереза вошла в свою комнату. Она как раз искала свою ярко-зеленую амазонку, когда в комнату вошла Салли.
— Ты не должна хихикать, когда джентльмен собирается сделать мне предложение.
— Прошу прощения, миледи, — произнесла служанка, подвигая хозяйке стул. — Я не смеялась, а всего лишь удивилась. Я всегда думала, что лорд Лайонел и лорд Монтроуз друзья.
— Я тоже так считала. Возможно, Лайонел всего лишь хотел узнать, какие чувства я испытываю к маркизу.
Тереза на мгновение задумалась. Это вполне возможно. Лайонел всегда играл в ее жизни второстепенную роль, и если Александр попросил его быть посредником, тот наверняка согласился. Но с другой стороны, он действительно мог оказаться очередным — а точнее, пятым за сезон — кавалером, явившимся просить ее руки.
— Простите мне мою дерзость, мисс Тесс, но я все же спрошу: хоть кто-нибудь из молодых джентльменов привлек ваше внимание?
— Ты и впрямь стала остра на язык, Салли, но я тебе отвечу: да все они. Монтроуз замечательно танцует, Джон Келли чрезвычайно остроумен, лорд Лайонел красив, у Ричарда Бромфорда лучшие в Лондоне конюшни… Так что эти юноши вполне могут заинтересовать меня. Только вот ни одного из них нельзя назвать особенным. — Тереза сдержалась, чтобы не нахмуриться. Это не их вина. — А может, я просто еще не готова сделать выбор.
— Да и спешить ни к чему, мисс.
Тереза встряхнулась.
— Да, ты права. — Была еще и третья причина, по которой Тереза не могла да и не желала сделать выбор. Все ее ухажеры пребывали в уверенности, что знают ее, а она была с этим не согласна. Смех, веселая болтовня, танцы, красивые платья — вот все, что они видели, чего желали и ждали от нее.
Но никто, кроме членов ее семьи, никогда не спорил с Терезой и не бросал ей вызов. И она ждала того же от потенциального супруга. Надев амазонку, Тереза на мгновение замерла. Она внезапно вспомнила: Толли Джеймс спорил. И поцеловал ее. Однако Тереза до сих пор не могла решить, привлекало это ее или отталкивало. И это всего один из череды многочисленных вопросов, возникающих в ее голове при мыслях о полковнике.
Например, понравилось ли ему целовать ее? И почему он пропал на целых два дня, вместо того чтобы нанести ей визит? Подобное поведение казалось Терезе странным и непривычным. Она шумно выдохнула и выпрямилась, когда Салли принялась застегивать пуговки на ее амазонке. Да почему, черт возьми, ее так волнует, увидит ли она его снова или нет? Полковник вел себя грубо и не сказал ни единого комплимента, если не считать мимолетного замечания относительно ее волос.
— Ну вот, мисс Тесс. Готово.
— Спасибо, Салли. Сделай одолжение, приготовь к вечеру мое платье цвета лаванды. Мне кажется, что на званом вечере у Риджмонта оно в комплекте с серебряными лентами для волос произведет впечатление.
— О да! Займусь этим немедленно.
Лорд Лайонел, похоже, оставил идею поговорить с Терезой наедине, потому что, когда девушка спустилась вниз, уже ждал ее на подъездной аллее вместе с грумом, державшим под уздцы гнедую кобылу.
— Спасибо, Уоллес, — поблагодарила Тереза грума, когда тот передал ей поводья и вскочил на лошадь, чтобы сопровождать госпожу и ее гостя. — Что скажете, если мы направимся в Сент-Джеймс-парк, Лайонел?
— Почему не в Гайд-парк?
— В это время дня там слишком людно.
Второй сын маркиза Килби пришпорил своего гнедого.
— Как скажете, Тесс.
В голосе молодого человека слышалось раздражение — ведь Тереза так и не дала ему возможности поговорить с ней наедине, — и девушке от этого стало весело. Впрочем, она просто хотела помочь ему сохранить чувство собственного достоинства.
Тереза улыбнулась:
— А теперь назовите мне известных вам людей, собирающихся сегодня на званый вечер к Риджмонту.
Лайонел в недоумении вскинул брови:
— Всех?
— Разумеется.
Тереза почти сразу же пожалела о своей просьбе, но потом решила, что так у Лайонела появится возможность хоть о чем-то поговорить. Кроме того, теперь она будет наслаждаться прогулкой, вместо того чтобы остаток утра мучительно придумывать тему разговора. Улыбнувшись, Тереза обернулась, чтобы помахать сестрам Паркер-Лайонс, проезжавшим мимо в ландо.
Доехав до Сент-Джеймс-парка, Тереза направила Клеопатру по утоптанной тропе, прятавшейся за высокими стволами дубов и ясеней. Да, скакать верхом гораздо приятнее, нежели сидеть на диване в собственной гостиной и разбивать в прах надежды очередного претендента в мужья, прежде чем он сам догадается, что они никогда не станут парой.
Впереди из-за деревьев показался всадник на огромном сером коне. Он пронесся по тропе с головокружительной скоростью, выдававшей в нем умелого и искусного наездника. Такой галоп был отнюдь не безопасен, когда по парку прогуливались многочисленные пешеходы и сновали экипажи и ландо, однако всадник объезжал их с завидной легкостью и грацией.
— Он сломает себе шею, — произнес Лайонел рядом с Терезой, которая уже давно забыла о его присутствии.
— Кто это?
— Бартоломью Джеймс. Все дело в его мерине, — кото…
— Вы не ошиблись? — Тереза указала рукой на всадника, едва не раскрыв рот от изумления. — Это Толли Джеймс? Да ведь он с трудом ходит!
Лайонел пожал плечами:
— Но сейчас-то он верхом.
Тереза вновь перевела взгляд на всадника.
— Да, вы правы, — задумчиво пробормотала она.
Подъехав ближе, Тереза сумела разглядеть, что левое колено полковника защищено неким подобием кожаного футляра. Памятуя о том, как трудно удержаться на лошади во время такого бешеного галопа, полковник Джеймс испытывал, должно быть, невыносимую боль и все же продолжал пришпоривать коня.
— Должен сказать, его увечье не так серьезно, как может показаться на первый взгляд. — Лайонел остановил коня прямо перед Терезой, заслоняя ей обзор. Тем не менее она увидела достаточно.
— Едем? — Щелкнув языком, девушка развернула Клеопатру в обратную сторону. Но уже мгновение спустя полковник и его великолепный темно-серый конь пронеслись мимоза потом резко остановились.
— Доброе утро, мисс Уэллер.
У Терезы на мгновение перехватило дыхание, и она начисто забыла о том, что полагается отвечать в подобных случаях. Без шляпы, в развевающемся за спиной плаще, со спутанными от ветра длинными темными волосами и горящими глазами он выглядел завораживающе. Тереза тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.
— Мистер Джеймс, рада видеть вас.
— Решили отправиться на мои поиски?
— Вовсе нет. — Тереза гневно взглянула на полковника, определенно вознамерившегося сбить ее с толку. — Хотя вынуждена заметить, что раз вы столь искусно управляете лошадью, то и потанцевать сможете. Или по крайней мере нанести визит вежливости.
Прежде чем полковник успел ответить, Тереза дернула за поводья и послала Клеопатру рысью. Она почти не заметила, как ее догнал Лайонел, продолжавший перечислять имена приглашенных на сегодняшний званый ужин. Что же делать? Как дать полковнику понять, что он ее интересует? Не может же она подойти к нему и прямо сказать об этом. Кроме того, леди так не поступают.
Глава 5
Я видела многих молодых леди, польстившихся на красивые слова и взгляды, которых впоследствии отвергло общество. Так вот задумайтесь: стоит ли рисковать ради одного поцелуя, пусть даже самого восхитительного на свете?
«Руководство для леди по благопристойному поведению»
Толли смотрел вслед Терезе и сопровождавшему ее неуклюжему Адонису по имени Лайонел Хэмфриз. Неистовая жаркая волна желания, смешанного с болью, прокатилась по его телу, лишив на некоторое время дара речи.
Она лишь на мгновение появилась перед ним, а он уже не мог думать ни о чем другом, кроме ее обнаженной плоти, покрытой капельками пота, и сладостных стонов наслаждения. Возможно, Бартоломью совершил ошибку, не устояв перед соблазном догнать Терезу Уэллер и поддразнить, но он никак не ожидал, что эта дерзкая девчонка все еще хочет с ним потанцевать, даже после того как он отказался это сделать там, в саду.