Книга пятая
Grummet
Полёты на Луну и другие планеты — это даже не исторические события. Это главные достижения эволюции… Сегодня, когда люди стремятся достичь физического бессмертия и мы говорим о путешествиях к другим мирам, нам незачем привносить в это теологический или метафизический смысл. Трансцендентальность перестала быть метафизической концепцией. Она становится реальностью.
Ф. М. Исфэндайри. Верхнее крыло Трип десятый, или Малкут прощается с Землёй
Вы сами заперлись в тюрьмах страха; и, полюбуйтесь, теперь вы жалуетесь на отсутствие свободы.
Лорд Омар Хайям Равенхурст, X. С. X., «Послание к параноикам», Честная Книга Истины
Когда Земля повернулась вокруг своей оси и рассветные солнечные лучи начали освещать небо от города к городу, от деревушки к деревушке, от фермы к ферме, от горы к горе, от долины к долине, стало ясно, что почти повсюду этот первомайский день будет погожим и ясным. Учёный-гуманитарий, проснувшийся в камере афинской тюрьмы, куда его завели некоторые платонические воззрения, неожиданно ощутил проблеск надежды и восславил Гелиоса цитатой из Сафо, крикнув через решётку: «Бродадактилос Эос!» Птицы, которых вспугнул его крик, взлетели над тюремным двором, шумно захлопав крыльями. Тут же пришли охранники и велели ему заткнуться. Он радостно ответил им: «Полифлойсбойс талассас! Вы отняли у меня всё, но вам не отнять у меня старину Гомера!»
В Париже коммунисты под красными знамёнами и анархисты под чёрными готовились к ежегодному празднованию Дня международной солидарности трудящихся, собираясь в очередной раз продемонстрировать раздроблённость, сектантство и полное отсутствие солидарности. Красные и чёрные флаги будут развеваться и в Лондоне, и в Берлине, и в тысяче других городов, и их носители будут заниматься болтовнёй, и вновь проявит себя вековая тоска по бесклассовому обществу; и в этих же городах в монастырях и школах будут вспоминать более древнее название и более древний смысл этого праздника и петь гимн (со словами намного более древними, чем само христианство) Матери Божьей:
Королева ангелов, Королева мая
Увы, в Соединённых Штатах пришлось отменить традиционное празднование Национального дня Закона, поскольку кое-где в стране ещё не прекратились беспорядки.
Но везде, где проводились празднества Древнейшей Религии, будь то в Азии или Африке, Европе или обеих Америках, её адепты, расходясь по домам, шептали: «Будь благословенна», — твёрдо зная, что Матерь Божья все ещё жива и приходила к ним в прошлую полночь, каким бы именем они её ни называли: Дианой, Дан, Тан, Таной, Шакти или даже Эрзули.
Королева ангелов, Королева мая
Нкрумах Фубар в Найроби взял свою почту у приятеля, служившего в почтовом отделении. К его удовольствию, «Американ экспресс» смилостивилась и исправила допущенную ошибку, признав наконец, что он таки оплатил счёт от 2 февраля. По его мнению, это была мощная магия, поскольку уведомление было отправлено из Нью-Йорка ещё до 25 апреля, когда он начал проводить геодезические атаки на президента «Американ экспресс». Несомненно, чёрная магия, изменявшая прошлое, заслуживала дальнейшего изучения, и было совершенно очевидно, что ключевую роль в ней играла синергическая геометрия фуллеровского тетраэдра, в который Нкрумах Фубар помещал куклу директора. За завтраком перед уходом в университет он открыл книгу Фуллера «Отказ от Бога из вторых рук» и вновь попытался ухватить суть загадочной математики и метафизики все направленного ореола. Закончив завтрак, он захлопнул книгу, прикрыл глаза и попытался представить себе Вселенную Фуллера. Образ сформировался, и, к его удивлению и восторгу, он совпадал с некоторыми символами, которые когда-то рисовал ему старый колдун-кикуйю, объясняя доктрину «веерообразности судьбы».
В тот самый момент, когда Нкрумах Фубар в Кении захлопнул книгу, бой барабанов в Ораби внезапно прекратился. Там был час ночи. Заезжий антрополог Индол Рингх тотчас же спросил, как танцоры узнали об окончании церемонии. «Опасность миновала, — терпеливо ответил ему старик из племени хопи, — разве ты не чувствуешь, как изменился воздух?» (Сол, Барни и Маркофф Чейни мчались во взятом напрокат «бронтозавре» по направлению к Лас-Вегасу, а Диллинджер неторопливо ехал обратно в Лос-Анджелес.) Когда в Гонолулу часы пробили девять часов предыдущего вечера, в голове Бакминстера Фуллера, торопливо бежавшего от одного самолёта к другому, мелькнул образ новой геодезической структуры, целиком включавшей в себя всенаправленный ореол… К тому моменту как четырехчасовой перелёт на восток подошёл к концу и загорелись надписи «НЕ КУРИТЬ» и «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ», а в Токио наступило «то же время», что и при его вылете из Гонолулу, подробный эскиз (в котором было нечто веерообразное) был закончен. (Благополучно добравшись до дома в Лос-Анджелесе, где было четыре часа утра, Диллинджер услышал стихающие автоматные очереди. Он решил, что, по-видимому, Президент приказал национальной гвардии отступить, по крайней мере частично.) И тут же, в восемь часов по нью-йоркскому времени, рядом с постелью Ребекки зазвонил телефон. Подняв трубку, она услышала возбуждённый голос Молли Малдун: «Сола и Барни показывают по телевизору. Быстро включай — они спасли страну!»
Пока Сол, не сводя ласкового взгляда с телеведущего, отвечал на вопросы тоном ласкового семейного доктора, Барни щурился от яркого света юпитеров и глупо смотрел в камеру.
— Инспектор Гудман, не расскажете ли нашим телезрителям, почему вы искали пропавшего человека в пещерах Леман?
У ведущего был профессионально поставленный голос, и его интонации ничуть не изменились бы, спрашивай он: «Так почему вы считаете продукт наших спонсоров более удачным?» или «Что вы почувствовали, узнав, что у вас рак мозга?»
— Психология, — авторитетно произнёс Сол. — Подозреваемый был сводником. Это определённый психологический тип людей. Медвежатники, грабители банков, растлители малолетних и полицейские тоже принадлежат к определённым психологическим типам. Я пытался думать и чувствовать как сводник. Что предпримет такой человек, когда на него охотится целое государство? Попытается ли он сбежать в Мексику или куда-нибудь ещё? Никогда — так поступают только грабители банков. Сводники — не те люди, которые рискуют или играют ва-банк. Что сделает сводник? Он найдёт нору, где можно спрятаться.
— Криминалисты из ФБР подтверждают, что найденный инспектором Гудманом человек по фамилии Кармел действительно оказался исчезнувшим переносчиком возбудителя чумы, — вставил ведущий (ему велели повторять это каждые две минуты). — Скажите, инспектор Гудман, а почему такой человек не мог спрятаться в заброшенном доме или в хижине в горах?
— Он не мог отправиться куда-то далеко, — объяснил Сол, — поскольку был настоящим параноиком. За каждым кустом ему мерещилась полиция. Кроме того, он сильно преувеличивал реальные возможности государства. В нашей стране на четыреста граждан приходится один сотрудник органов правопорядка, но он считал, что все обстоит как раз наоборот. Даже если бы ему удалось добраться до заброшенной хижины, у него не выдержали бы нервы. Ему чудились национальные гвардейцы и стражи порядка, прочёсывающие каждый квадратный метр леса в Америке. Видите ли, по сравнению с закоренелыми преступниками, сводники — самые обычные люди. Они рассуждают как обыватели, которые не совершают преступлений, потому что переоценивают нас.
Сол говорил бесстрастно и монотонно. Сердце Ребекки в Нью-Йорке замерло от волнения: она видела нового Сола, который больше не был на стороне Закона и Порядка.
— Значит, вы просто спросили себя, где близ Лас-Вегаса находится нора подходящего размера?
— Да, именно так.
— Американский народ, безусловно, будет вам благодарен. Но как получилось, что вы подключились к этому делу? Вы ведь из полиции Нью-Йорка, не так ли?
Трип десятый, или Малкут прощается с Землёй
— Вот черт! — подумала Ребекка. Увидев, сколь невинно выражение лица Сола, она поняла, что он только что поведал миру одну из самых безумных и лживых историй.
Вновь зазвонил телефон. Ребекка схватила трубку и крикнула:
— Слушай, ублюдок, если ты ещё раз сюда позвонишь…
— Нехорошо так разговаривать с человеком, который только что спас мир, — послышался в трубке мягкий голос Сола.
— Сол! Но ты же в прямом эфире…
— Они записали это интервью на видеокассету полчаса назад. Я сейчас в аэропорту Лас-Вегаса, жду рейса на Вашингтон. Меня вызвали к Президенту.
— О Боже! Что ты собираешься ему сказать?
— Ровно столько, — хмыкнул Сол, — сколько сможет понять такой придурок, как он.
(В Лос-Анджелесе доктор Вулкан Тролль смотрел на сейсмограф, стрелка которого качнулась к отметке 2 балла. Это по-прежнему не вызывало никаких опасений, однако на всякий случай он нацарапал записку своему сменщику-аспиранту: «Если подскочит до трех, обязательно мне позвони». Затем Вулкан Тролль поехал домой. Проезжая мимо бунгало Диллинджера, он весело насвистывал, радуясь, что беспорядки закончились и национальная гвардия ушла. Сменивший его аспирант не заметил, как стрелка сейсмографа благополучно миновала отметку 3 балла и подскочила до 4, поскольку читал книгу в мягкой обложке, которая называлась «Пиршество плоти».)
Дэнни Прайсфиксер, проснувшись в Ингольштадте, посмотрел на часы. «Боже», — подумал он; согласно его представлениям о добродетели, спать допоздна было главным грехом. Затем он стал вспоминать, как прошла ночь, и довольно улыбнулся. Повернувшись в постели, чтобы поцеловать Леди Велькор в шею, Дэнни узрел обнимавшую её огромную чёрную руку. Вторая чёрная рука вяло держала её за грудь. «Боже!» — воскликнул Дэнни, окончательно проснувшись. Разбуженный им Кларк Кент с трудом сел на постели и тупо уставился на него.
(В этот момент «Улыбчивый Джим» Трепомена брёл по очень опасному перевалу в горах Северной Калифорнии. У него за спиной висела винтовка «ремингтон-700» шестимиллиметрового калибра со скользящим затвором, а также бушнелловский шестикратный телескоп. С одной стороны на ремне Трепомены болталась фляга с виски, а с другой — фляга с водой. Потеющий от напряжения, несмотря на высоту, Трепомена был одним из тех немногих счастливчиков в этой стране, которые в течение последних трех дней ни разу не слушали радио. И потому он понятия не имел об ажиотаже, охватившем Соединённые Штаты Америки в связи с утечкой чумы «антракс-лепра-пи», введением чрезвычайного положения, беспорядками и взрывами. Вырвавшись в отпуск из той вонючей клоаки, в которой он барахтался сорок девять недель в году, рискуя душой ради блага соотечественников, Трепомена дышал чистым воздухом и размышлял о вечном. Точнее говоря, завзятый охотник «Улыбчивый Джим», прочитав, что в живых остался всего один американский орёл, вознамерился убить его, чтобы обессмертить своё имя в охотничьей литературе. Разумеется, Трепомена прекрасно понимал, как воспримут это экологи и активисты охраны природы, однако его не волновало их мнение. Он считал этих людишек сборищем педерастов, коммунистов и идиотов. И к тому же наверняка наркоманов. По его мнению, среди них не было ни одного нормального мужика. Взмокший от пота Трепомена поправил давившую ему на спину винтовку и продолжил подъем в гору.)
Мама Сутра смотрела на центральную карту Таро в раскладе «Древо Жизни»: это был Дурак.
— Прошу прощения, — сказало маленькое итальянское деревце.
— Это уже не смешно, — пробормотал Фишн Чипе. — Я не намерен провести остаток жизни, беседуя с деревьями.
— Со мной тебе как раз стоит побеседовать, — настаивало смуглое дерево с заколотыми в пучок волосами.
Чипе прищурился.
— Я знаю, кто ты, — наконец сказал он. — Ты наполовину дерево и наполовину женщина. Следовательно, дриада. Вот и польза от гуманитарного образования.
— Прекрасно, — сказала дриада. — Но когда ты перестанешь бредить, тебе придётся вспомнить и Лондон, и свою работу. Тогда ты задумаешься, как объяснить начальству события прошедшего месяца.