5
Гудят станки,
Шумят моторы.
Как будто мчится
Поезд скорый.
Визжит пила,
И сталь грохочет.
А у станка
Стоит рабочий.
Точит он из прочной стали
Всевозможные детали:
Гайки,
оси,
валики
К велосипедам маленьким.
Есть резец у парня острый —
Режет сталь
легко и просто, —
Стружка вьется над резцом
То пружинкой,
то кольцом!
Парню, может, лет семнадцать,
Мы и столько бы не дали, —
А за ним не угнаться, —
В день дает по сто деталей.
Все довольны пареньком:
Токарь стал
скоростником!
6
В круглом маленьком оконце
Пламя светит ярче солнца.
Шумно дышит горн огнем.
Вот кусок металла в нем.
Словно на посту боец,
Перед ним стоит кузнец.
Металл, как надо, раскален,
Взял кузнец болванку в клещи,
Из болванки может он
Отковать любые вещи!
Он металла груз тяжелый
Быстро положил под молот,
Он ногой педаль нажал —
И расплющился металл,
Искр рассыпав золото
Под ударом молота.
А потом
Наш кузнец
В клещи взял кусочек стали,
Раскалил его конец,
Отковал
рычаг педали,
Посмотрел,
Повертел,
Тут же с ходу
Бросил в воду,
Быстро вынул рычажок
И сказал:
— Учись, дружок!
7
Входим в цех электросварки.
Этот цех совсем не жаркий.
Искры мечутся вокруг, —
Возникает зарево…
Много здесь умелых рук
Могут рамы сваривать.
Не умеешь — научись,
Будешь мастер сварки.
Но…
сначала берегись
Вспышек очень ярких!
Чтоб работу видеть мог, —
Впереди держи щиток…
…Вот он
радостный.
труд, —
Глаз не сводим с парня мы.
Не прошло пяти минут —
Руль и рама
сварены.
8
Вот готовы все детали:
Руль, колеса и педали.
Кто же даст теперь ответ,
Как собрать велосипед?
Сборщик вышел нам навстречу,
Молодой, широкоплечий,
В орденах, в медалях грудь, —
Видно, славный, безупречный
На войне прошел он путь!
Подошел ко мне боец,
Наклонясь, сказал с улыбкой:
— Здравствуй, здравствуй, молодец!
Это ты сегодня
рыбкой
Через пень нырял в кусты?
Что ж молчишь? Конечно, ты!
В этом вовсе нет секрета:
Я нырял с мотоциклета
Даже в речку головой,
Но, как видишь вот, — живой.
На войне не раз бывало:
Упадешь — и вновь вперед!..
Тренируйся,
Прыгай, малый,
Ловкость всюду верх берет! —
Сборщик принял все детали,
За работу взялся тут же,
Закрепил рычаг педали,
Затянул винтом потуже.
Вставил руль, колеса оба,
Прикрепил к рулю звонок,
Позвонил разок для пробы.
— Вот как делают, сынок!
9
Целый час
Мы ходили
По заводу с дядей Петей.
Мастера не забыли
О моем велосипеде.
Смотрю на велосипед
Очень внимательно:
Мой это или нет,
Такой замечательный!?
У колеса обод
Уже исправленный,
Звонок пробую —
Звонит правильно.
Спицы в колесе
Будто новые все.
Берем свою машину мы,
Благодарим умельцев.
Шуршит машина шинами,
И след дорожкой стелется.
Смотрю вперед — препятствий нет,
Дорога там свободная.
И мчится
мой
велосипед —
Машина быстроходная!
Э. Шим
Звонкие дни
Весною погода изменчива. То солнышком пригреет, то пахнёт холодом, и так — несколько перемен на дню. Впрямь, очень похоже, будто зима с весною спорят: кто кого одолеет?
Иногда спор бывает особенно жарким. Не уступают друг другу спорщики, пускаются на разные хитрости. Тут уж — успевай смотреть да слушать. Приметишь много диковинок.
Сегодня поутру взяла силу зима. Так она застудила землю, что на лужах стал трескаться лед. И на дворе у нас, и на дороге отчетливо слышался этот треск, словно стучали по льдинкам крохотные молоточки.
Потом выглянуло солнце, молоточки кончили стучать. Тогда другой музыкант — капель начала пускать бульки. Это была уже песня весны.
Сначала звучали бульки резко и глуховато, — капли падали прямо на землю. Когда же внизу скопилась вода, бульки стали звонкими и пошли чаще. Получились целые трели.
Зиме, наверно, такая музыка не понравилась. Зима надвинула мутные тучи, дала ветер. Сразу похолодало. А с неба посыпалась изморось — не то дождь, не то мелкий снег. И вышел гололед.
Обледенели изгороди, крыши, деревья. У нас во дворе стоит береза, — так на ветвях ее наросли ледяные бубенцы.
Я вышел из дому и стал чинить санки, чтобы ехать в лес за валежником. Едва взялся за работу, как слышу тоненький перезвон. Поднял голову.
Оказывается, на березовые жиденькие веточки сел снегирь, и оттого веточки закачались и зазвенели бубенцами.
Снегирь, конечно, сразу слетел, но на его место плюхнулся другой — и опять перезвон.
Пока я санки чинил, береза всё время позванивала, давая мне знать о прилете гостей. Их что-то много было — и снегирей, и синиц, и поползней.
Придя в лес, я догадался, отчего это. Там деревья тоже обледенели, и когда дул ветер, лес становился очень громким. Непривычные звуки птиц напугали, а иных и выгнали совсем. Перестаралась зима.
К вечеру холод отпустил, но ветер стал крепче. Он гнал по земле осколки льда, выплескивал воду из луж, рушил скрипучий снег. И весь этот шум был такой, словно настраивали инструменты в большом оркестре.
И я так и понял, что зима с весною готовятся вновь продолжать спор.
Э. Шим
Примечай
Шел я из школы домой. Ранней весной это было. Погода ненастная. С утра моросит дождь — надоедливый, одинаковый, словно отмеренный. Распустил все дороги, из тропинок ручьев понаделал. Идти неловко, — ноги разъезжаются.
От школы до деревни — полтора километра. Пока я полпути прошел, промок совсем.
Дорога сквозь лесок проложена. Вошел я под деревья, а тут еще хуже. Со всех ветвей капает, течет, льется. Струйка с березовой ветки прямо мне за шиворот угодила.
Разозлился я. Мимоходом хлопнул березку кулаком.
— Ишь, — говорю, — разревелась!
Тряхнула береза ветками, окатило меня водой, как из ушата.
Охнул я от обиды. Стукнул еще разок.
Еще раз меня окатило.
Чуть я не заплакал.
Иду, злюсь, и до того мне противными кажутся и серое скучное небо, и хлюпкая дорога, и мокрые деревья, что хоть не гляди. Скорей бы до дому добежать, что ли!..
И тут я вспомнил, что есть у меня одно волшебное слово. Я его недавно узнал, но уже успел проверить. Оно в самом деле замечательное.
«Ну-ка, — думаю, — испытаю его. Как-то оно сейчас послужит?»
Остановился я и самому себе тихонько говорю:
Тоже — фокусник. Где нырять полагается, он пешком топает. А где все пешком ходят, там ныряет.
Сверху на меня хвоя посыпалась. Раздвинул я тяжелые ветки, глянул. Качаются над моей головой лапы в красных штанах. Это дятловы. Уцепился дятел за шишку и повис на собственном носу. Так и висит. Караул!! Поддержите! Шишка оборвалась, захлопали крылья, — фрр! — и нет никого… Чудеса.
…Так и служит мне волшебное слово. Скажешь его, начнешь
Л. Стекольников
Рассказы о бабочках
«МЕРТВАЯ ГОЛОВА»
«С земли иль с неба этот звук донесся?»
Шекспир. «Буря».
Однажды ранней осенью мне пришлось работать в деревне. Белый домик, в котором я поселился, стоял среди плодового сада. Рядом была пасека, а за ней к реке сбегало картофельное поле.
Хозяин мой — Лука Лукич — работал в колхозе огородником. Был он очень стар, но дело свое знал отлично. Одно мне в нем не нравилось, — уж слишком он боялся всего того, чего не понимал, чему не находил объяснения…
Я только-только успел поужинать, как Лука Лукич попросил меня посидеть с ним, а то, мол, страшно.
— Страшно? — удивился я.
— Не людей боюсь, — ответил старик, — неладно стало у нас по вечерам. Третью ночь не сплю. Как, значит, стемнеет, так… — тут Лукич оглянулся, — так запищит что-то тонко-тонко: у-у-у! — будто есть просит.
— Где пищит-то?
— Да и сказать не могу, где. Кругом. Я так думаю, что «оно» меду просит.
— Почему меду?
— А потому, что как, значит, «оно» запищит, так пчелы просыпаются и начинают гудеть.
Я уже догадался, что это за таинственное существо, и согласился провести вечер со стариком. Мы вышли в садик и сели на завалинку.
Я взял с собой сачок и электрический фонарик. Было тихо. Только за рекой брякали бубенцы, — там паслись лошади. Воздух был мягок и душист. В полумраке белели стволы яблонь. В пчелиных домиках всё было спокойно.
— Опаздывает ваше «оно», — хотел уже сказать я Луке Лукичу, как вдруг со стороны картофельного поля долетел до нас тонкий, звенящий звук. Звук то ослабевал, то усиливался. Он слышался то справа от нас, то слева. Действительно, он был каким-то тоскливым, «волчьим», словно кто-то жаловался или просил чего-то.
Я взглянул на огородника. Он не шевелился. Только белая борода его дрожала.
А пчелы проснулись и зашумели в своих ульях. Таинственный звук внезапно резко усилился. Какое-то упругое тело шлепнулось на крышу ближайшего улья. Теперь к жужжанию примешивался странный писк. Пчелы бушевали. Я включил электрический фонарик, схватил сачок и подбежал к улью. Удивительное зрелище открылось мне. На крыше улья кружился какой-то гудящий ком — это шла отчаянная битва пчел с огромной бабочкой — любительницей дарового угощения. Пытаясь отбиться от многочисленных жалящих врагов, она взмахивала длинными крыльями и издавала резкий писк.
Пчелы облепили ее всю. Особенно много висело их на ее толстом, длинном брюхе.
— Лука Лукич! Сюда! Вот ваше «оно»! — закричал я. Старик нерешительно подошел. Я видел, что пчелы не смогут одолеть необыкновенного вора. Взмах сачка — и гудящий ком упал на дно кисейного мешка. Часть пчел вылетела обратно, но с полдесятка продолжали держаться за бабочку. Мы вернулись в дом. Ульи понемногу успокаивались. Осмотр добычи я отложил до утра.