- Если представить чисто теоретически, - так же тихо перебил Джастин, - то вместо спасения ты скорее всего угодишь на пытки. Не только мы держим львов, они так же держат нас. Даже если миновать стену - вглубь Хертсема путь закрыт. Дезертира схватят. И даже если проявив недюжинную ловкость, кто-то выберется из Дурн-фара не зацепившись шеей за пеньковую петлю, что уже очень не просто, то его все равно схватят лайонелиты. А ты знаешь, что такое допрос?
Райт угрюмо вертел дощечку, медленно приближаясь к следующему подвалу. Вероятно пытаясь представить ужасы пыток. А может - вспоминая покачивающихся на ветру висельников, что гнили прямо над воротами.
- А что если, - начал он робко, - пойти в другую сторону? Что если...
- Смотри ка, свежее кострище, - Джастин обогнал товарища, опустился на колени перед небольшим кругом углей и пепла. Со стороны его было незаметно, прикрывала покосившаяся, раскрытая настежь дверь. - Золу еще не разнесло ветром. Возможно - жгли только с утра.
- Возможно... А зачем?
Джастин пригнулся еще ниже, всматриваясь в черно серую кучку пепла. Видя, как он разгребает кострище рукой, Райт протянул свою дощечку. Среди мелких угольков нашлось несколько косо нарезанных, кожаных полосок.
- Да-а-а... - протянул Джастин, крутя одну из них в руках. - Кто-то уже варит ремни. Но пару кусков то ли потеряли, то ли выкинули, - он тихо вздохнул. - Должно быть еще не настолько голодны, что бы жрать... сапоги, ремни и перчатки. Но то время уже не за горами...
Райт молча нахмурился.
Затертая до блеска рукоять невзрачного ножа привычно грелась в ладони. Маленькие, светлые завитки стружки лениво выскакивали из под короткого лезвия. Джастин был слишком уставшим, что бы делать что-то полезное и слишком голодным, что бы заснуть. Он сидел на своем низком табурете и бесцельно строгал дощечку, поглядывая на свое искаженное отражение в блестящей кирасе. Такой гладкой, начищенной... такой надежной. И такой тяжелой теперь, когда от недоедания сил не хватало практически ни на что. Сегодня кто-то пошутил про выгоды голодания. Мол, хотя бы не надо так часто бегать до нужника. Ни кто не смеялся. Стружки медленно падали на темный, каменный пол. Джастин думал. Из дощечки начинал проступать знакомый контур. Стилизованный пшеничный колос длиной в ладонь.
Хертсем. Сноп золотистых колосьев на белом фоне. Изобилие и чистота. Так нас учили в детстве... Как богатое, плодородное поле пшеницы спасает людей от голода, так ровные, строгие ряды солдат спасут свою землю от захватчика. Напыщенно провозглашали седые наставники в академии. И как бесполезен для голодающего один колосок - так же немощен одинокий боец на поле брани...
Стружки падали на пол. Крепкое лезвие резало уверенно и точно.
Это так мудро. Метко и справедливо... И так бессмысленно, когда приходится выбирать.
Перед глазами всплыл образ убитого в конюшне бойца. Заметно промятый череп, подтеки засохшей крови на лице. Прилипшая к сероватому месиву солома. Потом понеслись другие видения. Длинный, узкий коридор. Рука с ножом, поблескивающем в темной арке. Широкий двор, полный скрытых опасностей, засыпанных мусором капканов. И блеклый призрак, резкими рывками переплывающий по воздуху от бойницы к бойнице.
Что делить тем, у кого ничего нет? Ничего... кроме своей жизни.
Короткий нож легко касается дерева. Мелкие завитки падают на пол.
Не хочу понимать. Но кажется начинаю...
В загроможденном помещении кухни было темно, душно и пахло луком. Хоть самого лука тут не было уже несколько недель, старые потолочные балки и мощная каменная кладка хранили память обо всем, что здесь когда-то готовилось. Большой, вытянутый очаг не горел, не исходили белесым паром пузатые котлы, не сновали из стороны в сторону кухонные работники. Время завтрака давно миновало, время ужина еще не пришло, а обедать в Дурн-фаре прекратили уже давно. Хотя теперь, даже когда работа была в самом разгаре - кухня едва ли напоминала тот пышущий жаром, насыщенный ароматами жаркого и преисполненный кипящей жизнью храм чревоугодия, так полюбившийся когда-то Райту. Он тихо вздохнул, проводя пальцем по пыльной столешнице одного из разделочных столов. Поддерживать старый порядок теперь было некому. Из четырех работников мистера Лоулера в живых остался один Райт. И он с трудом успевал выполнять порученную ему работу.
В дальнем углу кухни виднелась старая дверь окованная железом, ведущая в единственную кладовую, где еще хоть что-то оставалось. Райт тихо и быстро пересек все помещение. Полутьма не мешала, каждая мельчайшая деталь обстановки была так хорошо знакома, что он и в кромешной темноте не задел бы ни одного выступающего угла. Кладовая была заперта, но и это не было проблемой. Тихо звякнув о стену, из-за опустевшего ящика для овощей Райт извлек кочергу, оставленную там специально для этого. Подсунув металлический крюк под дверь - отработанным рывком снял ее с петель. Крякнув от натуги, все таки вес для него был приличным, прислонил узкое, крепко сбитое из досок и железных полос, полотно к стене. Все это заняло не больше двадцати секунд, не то, что в первые несколько раз. Проведя рукой по грубо сколоченной полке, он на ощупь нашел нужный мешок. Бобы было слишком долго варить, а потому сейчас его интересовала картошка и сухари. Выбрав четыре средних клубня и пару чуть ли не каменных горбушек, он на мгновение замер. Вспомнив о Марлоне, добродушном здоровяке, Райт вернул одну картошку на место и нашарил более крупную. С улыбкой скручивая небольшой, холщовый мешочек он думал, что и без того крупному, да еще и больному крепышу надо больше, чем ему, худому и здоровому.
- А-а-ах ты мерзкий засранец! - резкий, презрительный окрик буквально парализовал Райта, мгновенно покрывшегося холодной испариной.
Он медленно обернулся, подрагивая и судорожно пытаясь вдохнуть. В трех шагах от него, в полумраке кухни темнел знакомый силуэт.
- Вот значит как? - увидев кочергу в крепко сжатом кулаке парня, мистер Лоулер удобнее перехватил широкий, мясницкий тесак. Острое лезвие тускло блеснуло в темноте.
Райт перевел взгляд на свою руку, брезгливо отбросил в сторону кочергу, будто ужаснувшись возможности которую она давала.
- Эй! Эй вы! - худой как жердь Лоулер махнул тесаком, привлекая внимание группы бойцов. - Зовите офицера. Живо. Господина Дея или господина Брикмана, - кто-то удивленно уставился на согнувшегося пополам Райта, которого старший по кухне грубо тащил за загривок. Кто-то брезгливо сплюнул, точно поняв в чем дело.
Всех солдат гарнизона, не занятых на постах, построили во дворе. Джастин стоял во второй шеренге, бестолково переводя растерянный взгляд с заплаканного лица Райта на решительное лицо капитана и обратно. Ботрайт громко и хмуро вещал о дисциплине, воинском долге и суровой каре, уготованной недостойным. Время от времени в строю раздавались одобрительные возгласы. Или приглушенные оскорбления, адресованные стоящему на коленях Райту. Руки парня были связанны за спиной, хотя он явно и не помышлял о сопротивлении. По красному, немного опухшему лицу изредка сбегали прозрачные капли, расчерчивая не слишком чистые щеки едва заметными бороздками. Мысли проносились в голове Джастина бурным потоком, рождая парализующий волю хаос. Он неосознанно посмотрел чуть дальше. Внимание привлек повторяющийся блеск лезвия тесака, слабо покачивающегося в невероятно худой, старческой руке. Мистер Лоулер стоял опираясь о стену не сводя глубоко запавшие, горящие лихорадочным блеском глаза со стоящего на коленях юноши. В этом взгляде презрение мешалось с ненавистью. Удивляясь самому себе, не зная о чем сейчас надо думать - Джастин просто разглядывал отощавшего старика... Да, именно старика, так как последние недели состарили старшего по кухне сильнее, чем кого бы то ни было в Дурн-фаре.
Принесли веревку. Приговоренного отвели в надвратную башню. С резким рывком Райт рухнул вниз, слева от двух, уже иссушенных солнцем висельников. Отчетливо хрустнула шея.
- Разойдись, - сухо скомандовал капитан.
Ночь опустилась на перевал, неся с собой живительную прохладу после жаркого дня. А после и пронизывающий холод, многократно усиливаемый резкими порывами северного ветра. Характерные звуки, издаваемые воздушными массами, разбивающимися о острые углы Воющей башни, звучали заунывно и жутко. В своем крыле оружейной, капитан жадно пил очередной кубок.
- Гадко и... мерзко, - после долгого молчания процедил Рональд Брикман, глотая дрянное, кислое вино. Из последней оставшейся бутылки.
- Но необходимо сейчас, - не то возразил, не то согласился Брюс Ботрайт.
- И мальчишка не страдал, - продолжил он после небольшой паузы. - Я скинул так... В общем - быстрая смерть. Без мук и удушья. И пусть послужит примером. Что бы удержать Дурн-фар - нужна дисциплина. И я удержу. Любой ценой.
Лейтенант неопределенно пожал плечами.
Джастин лежал лицом к стене, едва не касаясь носом темного, холодного камня. О чем бы он не пытался думать - перед глазами постоянно возникали дырявые сапоги. Ноги товарища, раскачивающиеся высоко над землей. Теперь он видел их постоянно. А тогда - отвел глаза. С силой сжимая челюсти, в тщетных попытках унять дробный стук зубов, Джастин вспоминал о свертках, часто приносимых Райтом. С началом осады он неизменно встречал их с холодной подозрительностью. Неодобрительно смотрел на друга, в очередной раз напоминая о совести и чести... А сам бесчестно и бессовестно позволял убедить себя в невинном происхождении этих припасов. Лицемерно выпячивая любимые добродетели, изображая наивное неведение - пользовался украденным на ровне с другими, а когда было неудобно смотреть - отводил взгляд. Он громко шмыгнул носом, ненавидя себя и свои мокрые от слез глаза. Джастин не плакал с самого детства. Уже больше двадцати лет.
Утреннюю миску жидкой похлебки раздавал один из новобранцев, назначенный на место Райта. Щуплый, длинноносый хлыщ был, несмотря на скромное сложение, далеко не робкого десятка. И на любые замечания о размере порции или количестве бобов в половнике огрызался злобно и громко. Среди ответных оскорблений, плевков и угроз скорой расправы - он так же не раз упоминал, что скалиться стоит не на него, а на жирующих командиров. Так он и говорил - жирующих. А поскольку, на его счастье, никого из офицеров поблизости не было - носатый успел прибавить не мало подробностей. В частности - рассказал о содержимом кладовой, чего никогда во всеуслышание не делал его предшественник. Вполне естественное и очевидное, в обычное время, различие в солдатском и офицерском пайке - сейчас вызвало серьезные споры и недовольство бойцов. На поднявшийся было шум явился Бенджамин, теперь частенько решающий разного рода разногласия. Но вместо того, что бы по своему обыкновению отвлечь и успокоить бойцов - попросту воспользовался общим негодованием.
Джастин, в это время стоящий на посту, на внешней стене неподалеку, все прекрасно слышал и видел. Не вмешивался, но наблюдал с неподдельным интересом. Бессонная ночь проведенная в напряженном раздумье, странным образом преобразила его. Черты лица, теперь довольно резкие из-за усталости и недоедания, больше не выражали вчерашнюю растерянность. Закинув на плечо тяжелый арбалет он прохаживался из стороны в сторону. И покручивая в руке небольшой, длиной с ладонь, вырезанный из дерева стилизованный колос - зорко поглядывал в сторону постепенно затихающей группы солдат.
- Ну что ж... - протянул задумчиво Бенджамин своим мягким, звучным голосом. - Говорите - это не правильно. Кричите - это не честно. Но что-то мне помнится - раньше вас все устраивало, - он испытующе оглядел стоящих вокруг. - Или ни кто не догадывался, что благородные господа едят лучше, спят на мягком и не стирают рук на тяжелой работе? И что-то помнится мне... все были довольны... собственной участью. Можно сказать - судьбой, - гигант слегка повел в ширь могучими плечами и продолжил другим тоном. - А я скажу вам, в чем дело. Вы почти готовы. Готовы прозреть, открыть глаза достаточно широко, что бы увидеть по-настоящему, - он выпучил и без того увеличенный левый глаз. - Все вы, подобно мелким листьям в бурлящем потоке, вращались и переворачивались, но не переставая неслись вперед. Туда, куда должны были. Туда, куда направлял Он. Но наступает момент, когда нужно осознать, что сев за весла - будешь куда быстрее двигаться к цели, - видя, что не все из собравшихся его понимают, Бенджамин заговорщически подмигнул. - Флотилия быстрее находит землю, когда незрячие капитаны оказываются за бортом...
Собравшиеся осторожно завертели головами. Боясь высказываться за или против переглядывались, перешептывались и ждали. Прямо над двором кружило несколько ворон. Джастин смотрел и не признавал в них птиц, предвещавших приближение суши. Скорее они походили на стервятников, кружащих над больным зверем, в ожидании скорой поживы.
- Когда гибнет капитан, - раздался за спинами солдат знакомый голос, - команда, как правило, тоже обречена, - лейтенант Брикман не спеша пробирался к Бенджамину. Ему настороженно уступали дорогу. - Раз уж тебе по нраву морская терминология, приятель, то далеко не все знают навигацию и могут верно проложить курс.
- Полностью с вами согласен, - крупная физиономия здоровяка растянулась в кривой, но искренней улыбке. - Но чужое, мнимое знание - бессмысленно... Если Он сам поведет нас.
Рональд Брикман не смутился. Он был абсолютно спокоен и даже доброжелателен.
- Интересно. А он... сам сказал тебе это? - слегка приподняв бровь лейтенант встретился взглядами с некоторыми бойцами. Явно давая понять, что этот вопрос прозвучал скорее для них.
- Мы слишком мелки и неразумны, что бы внимать гласу Его, - Бенджамин немного потупился, застенчиво опустил глаза. Того и гляди начнет ковырять землю носком сапога. - Но все же видим следы Его рук, - гигант поднял голову, голос, только что смущенный и тихий, зазвучал как морские волны, разбивающиеся о скалистый берег. - А значит сможем понять и волю Его. И следовать ей, пока не обретем то, что должно.
Брикман хмыкнул. Пожал плечами.
- И что же ты желаешь обрести?
- Не я, - Бенджамин повел в сторону здоровенной рукой, указывая на всех, стоящих вокруг, - мы... Царствие равенства, без боли и слез. - Джастин, хорошо слышавший каждое слово несмотря на расстояние, неприязненно поморщился. - А я чуть выше других, - с легкой улыбкой продолжил гигант, - вот и вижу дальше. Но скоро заметят и остальные.
- Мне довелось служить на флоте, - лейтенант говорил громко, уверенно, встречаясь взглядом то с одним, то с другим бойцом. - И вот, что могу сказать... Впередсмотрящий может погубить судно, приняв высокую волну за искомую землю. Доверившись своим надеждам и иллюзиям. А бывает и так, что зоркому матросу просто-напросто солнце ударяет в голову, - продолжил он с многозначительной усмешкой. - Не стоит так долго сидеть на мачте. Слишком близко к светилу, да и упасть не долго, - весело закончил лейтенант, хлопнув здоровяка по плечу.
- Возможно еще не время, - Бенджамин предостерегающе поднял руку, давая знак кому-то в толпе, - ведь когда огонь зажжен - его не спрячешь за пазуху. Мы еще поговорим об этом, господин. А пока - закончим есть свои бобы...
Рональд Брикман краем глаза заметил, как что-то блеснуло в толпе. Холодный, предостерегающий проблеск. Он тепло улыбнулся. Понимающе кивнул и разведя руки в примирительном жесте ловко выскользнул из толпы. Без заметной спешки, но и не задерживаясь покинул двор. Несколько показавшихся было ножей, снова спрятались в рукавах, за поясами или голенищами сапог. Джастин незаметно разрядил арбалет, вернул болт в колчан, перевел дыхание. Снова закинул оружие на плечо, стараясь не замечать болезненной рези в животе и не показывать навалившуюся вдруг усталость - с максимально непринужденным видом продолжил патрулировать свой участок стены. В правой руке, меж пальцев ловко крутился деревянный колосок.
Следующие два дня было относительно спокойно. А на третий - нашли еще один труп. Бледный, сильно поседевший, невероятно истощенный. Мистер Лоулер умер во сне, в своей каморке, недалеко от кухни. Глядя на измождённое лицо старика было сложно поверить, что не так давно он был крепким, поджарым мужчиной. А только вчера еще трудился на кухне. Кто-то предположил, что его убили. Из неприязни или думая завладеть ключом от кладовой...