Наклонившись, Джек давал советы.
– Придержи свою семерку, – сказал он тощему Кливу Спрэтту, пятнадцатилетнему мальчишке с каштановой шевелюрой. – Смотри, если ты возьмешь четверку, будет у тебя двадцать одно?
– Да, сэр. Ой… ошибка… А на сколько больше?
– Это тебе нужно посчитать.
Джулия в ярости вошла в класс. Когда ее каблуки простучали по мраморному полу, какофония голосов стихла. Шесть пар глаз смотрели на нее в виноватом молчании. Седьмая пара глаз, имеющая великолепный зеленый цвет, раздраженно сверкнула и обрела невероятное спокойствие.
Джулия не могла говорить с Джеком в присутствии детей, поэтому обратилась к классу.
– Мне нужно сказать несколько слов мистеру Джекману. Поскольку вы, похоже, ничем особо важным не занимаетесь и скоро уже звонок, я вас всех отпускаю пораньше.
Она никогда не видела, чтобы класс так быстро опустел. Отодвинув стулья, собрав учебники и доски, дети сбежали, некоторые успели бросить на Джека сочувственный взгляд.
Не обращая внимания на гнев Джулии, Джек провожал их с приятной улыбкой, кивая некоторым и похлопывая по спине, поздравляя с хорошей игрой. Но когда Джек повернулся к ней, Джулия поняла свою ошибку.
В его взгляде читалось нескрываемое раздражение.
– Это была середина урока, – сказал Джек, когда они остались одни.
– Урока? – Джулия не могла стоять спокойно и, подойдя к одной из парт, схватила колоду карт и потрясла ими и воздухе. – Вы думаете, я поверю, что это часть вашей учебной программы?
– Это практический способ научить их решать неравенства и проценты.
– Играя в азартные игры?
– Игра в азартные игры подразумевает ставки на деньги или на другие ценности. Здесь этого не было, – жестко ответил Джек.
– Но чуть позже у них в жизни появится искушение воспользоваться сегодняшним уроком, – сказала Джулия, бросив карты на стол, так что несколько упало на пол. – Придет день, и им надо будет зарабатывать себе на жизнь, как это делаете вы. Неужели вы действительно хотите, чтобы они промотали с трудом заработанные деньги на глупые игры?
– У меня не было такого намерения. Наоборот, научившись просчитывать шанс, они поймут, как трудно выиграть в рулетку.
– Такой абсурдной логики я никогда не слышала…
– Я лично считаю ее достаточно привлекательной. Но с нашим благородным происхождением у вас, несомненно, совершенно другая точка зрения, не такая, как у сына священника. – Джек присел на край стола и загадочно посмотрел на Джулию. – Вы, должно быть, знаете немало игроков.
Джулия открыла было рот сказать, что она знает немало джентльменов, которые тратят свое состояние на бессмысленные игры, и что она презирает излишне доверчивых молодых девушек, которые стали жертвами обещаний таких джентльменов. Но, перескочив на эту тему, она рисковала открыть ту сторону своей жизни, которую тщательно скрывала.
– Конечно, я видела людей, которые ведут себя глупо. Но мы говорим не о них, мы говорим сейчас о моих учениках. Я не позволю, чтобы дети занимались этим.
– Я не пытаюсь развращать юные головы. – Джек примирительно улыбнулся. – Игра поддерживает их интерес к математике. Я понимаю, что это не совсем ординарный подход, но если таким образом можно заставить их работать, то почему не воспользоваться этим? Почему не показать им практическое применение скучного урока?
Логика Джека поселила в ее душе сомнение. Может, он прав? Она прекрасно понимала, что он имел в виду, когда говорил об интересе учеников. Джулия помнила, как сама, будучи ребенком, смотрела в окно и не могла дождаться, когда закончится урок и она будет свободна.
Но… карты!
– Вы и младшим школьникам позволили играть в карты? – холодным тоном поинтересовалась Джулия.
– Конечно, нет. Там мы использовали стеклянные шарики.
– Стеклянные шарики?
– Это эффективный способ научить детей складывать и вычитать. Если у вас пять шариков, три вы бросили в своего товарища. Сколько шариков у вас осталось? – Джек ухмыльнулся. – Вряд ли вы найдете ученика, который не знает, что пять минус три получится два.
Неожиданное желание засмеяться застало Джулию врасплох, она нахмурилась, чтобы сдержать приступ смеха. Почему она так легко поддается его влиянию? Неужели она не извлекла уроков из того, что значит попасть под влияние симпатичных, обаятельных мужчин или верить в их внешне убедительную болтовню?
– Хорошо, вы можете использовать в работе шарики, – холодно ответила Джулия. – Но больше никаких карт. А сейчас пойдемте со мной, у меня есть для вас дело.
Джек растянулся на узкой кровати и думал, как ему выжить еще один день в роли учителя.
В открытое окно его спальни проникали крики и смех резвящихся в саду детей. В комнате было душно. Джек сбросил сюртук, шейный платок и рубашку, чтобы хоть как-то остыть от полуденной жары. Он не чувствовал себя таким изможденным с тех пор, как участвовал в скачках в своем парном двухколесном экипаже до Брайтона и выиграл у сэра Гэрри Мастерсона, показав более высокий результат. Но тогда по крайней мере у него был успех и мешочек золотых гиней, и это придавало ему силы.
Сегодня наградой за день ему послужил упрек Джулии.
Джек чувствовал определенную гордость, видя, что его ученики понимают идею. Он мысленно подсчитал все проблемы, возникшие за день. Маленькой девочке попали шариком в плечо, несколько мальчишек едва не поссорились за спорную карту, еще одному парню стало плохо, и его отправили в постель. Но в целом Джек вынужден был признать, что работа учителя была не такой нудной, как он себе представлял. И он был доволен оригинальностью своего метода, позволяющего удерживать внимание учеников.
И пусть Джулия не оценила его стараний. Прочитав свою очередную нотацию, она попросила его помочь перенести Инструменты в танцевальный зал, чтобы избежать жалоб соседей на громкие звуки музыки, нарушающие их покой. По мнению Джека, перетаскивать инструменты было абсолютно бесполезным занятием, потому что его ноющее бедро всегда служило предвестником скорого дождя. В дождь окна все равно закроют.
Джек рассеянно потер шрам, оставшийся от пули, полученной давным-давно на дуэли. Он предупредил Джулию, что к утру будет дождь, не рассказывая о происхождении раны. Но она с презрением отнеслась к его прогнозу. Потом она настояла, чтобы помочь ему, не обращая внимания на протесты Джека. Вместе они с трудом перетянули тяжелое фортепьяно на плоскую тележку, чтобы перевезти его в танцевальный зал.
Странно, но нелепый вид леди, занятой физическим трудом, только разжег влечение Джека к ней. Обычно ему нравились женщины мягкие, женственные, изнеженные. Но теперь ему почему-то вспомнился влажный блеск ее кожи, как она напрягалась, чтобы поднять свою сторону инструмента, и как отдувалась от упавших на глаза кудряшек.
Интересно, какой негодяй соблазнил и бросил ее?
Джек не слышал сплетен, в которых бы говорилось об отце Тео. Восемь лет назад у Джулии была масса поклонников и огромное количество предложений о замужестве. Она флиртовала со всеми мужчинами и, похоже, никого не выделяла особым образом.
И все же один из них лишил ее девственности. Кто? Если она отдала себя добровольно, в пылу страсти, то почему не настояла на свадьбе?
Или это сделали насильно?
Джек сжал простыню в кулак, но тут же заставил себя расслабиться. Чего доброго, она могла легко сделать это с каким-нибудь лакеем. Ее прошлое не должно волновать Джека. Она не первая, кто обжегся, играя с огнем, и, уж конечно, не последняя.
Но из-за совершенной собственной глупости она решила наказать всех негодяев, раскрывая их грехи в «Записках повесы». Она разрушила свадебные планы Джека, хотя он никакого отношения к ее испорченной репутации не имеет. Из-за нее он потерял Эвелин и свой единственный шанс вытащить себя из трясины долгов.
Теперь он в ответ раскроет миру секретное авторство Джулии, и это положит быстрый конец скандальной газетенке. Гранд-дамы общества никогда не позволят своим молоденьким дочерям внимать советам обесчещенной женщины.
Глядя в потолок, Джек ломал голову над поиском доказательств ее авторства. Обыскивать ее кабинет в первую ночь своего пребывания здесь он посчитал неразумным. Но теперь ему не терпелось приступить к осуществлению своего плана. Дети отправляются спать в половине девятого, и если он подождет, пока в доме станет темно…
Послышался легкий стук в дверь.
Джек немедленно сел в кровати. Джулия? А он раздет до пояса. Он уже стал спускать ноги на пол, потом остановился. Черт, зачем надевать рубашку и сюртук? Как приятно вызвать смущение чопорной мисс и заставить ее покраснеть. Может быть, она научится обходить его спальню стороной.
Джек снова улегся на кровать, приняв ленивую позу и положив руки под голову.
– Войдите.
Дверь приоткрылась, и вместо прекрасного лица Джулии появилась веснушчатая физиономия ее сына.
– Привет.
– Заходи, Тео. – Джек старался не показать своего разочарования и досады. Очевидно, в этой проклятой школе нет убежища от детей. Ему очень хотелось отправить мальчика прочь, но его остановила тревога в карих глазах ребенка. – Заходи, не надо стоять за дверью.
Тео открыл дверь пошире и уныло вышел на середину потертого ковра. Обыкновенный ребенок с испачканной щекой и выбившейся из бриджей рубашкой. Немного наклонив голову набок, он смотрел на Джека.
– Вы заболели, сэр?
– Что? Нет, я просто отдыхаю. – Повисшую длинную паузу заполнил шум со двора. – Ты пришел сюда по какому-то делу?
Тео пожал плечами:
– Просто хотел узнать… рассказали ли вы. Ну, о шариках.
– Твоя мать знает, что класс играл с шариками во время урока. Что касается остального, то мужчине не пристало болтать.
– Понятно, – облегченно вздохнул Тео.
Джек ожидал, что мальчишка сразу же убежит, но он на цыпочках обошел крохотную спальню, рассматривая брошенные в беспорядке вещи. Особенно его заинтересовали бритвенные принадлежности на умывальнике. «Знакомы ли ему другие мужчины?» – подумал Джек.
Возможно, нет. Семья отказалась от Джулии, значит, у Тео не было отношений с дедом или дядюшками. А что мальчик сказал во время их первой встречи? «Только женщины могут быть учителями». Джек – первый мужчина-учитель в истории школы. В штате не было места ни лакею, ни конюху. Понимает ли Джулия, что ее ненависть к мужчинам создала пустоту в жизни ее сына?
Тео продолжал хмурить брови, словно что-то еще тяготило его.
– Скажи, а этот Клиффорд, что сидит в моем классе рядом с тобой, он твой друг? – наугад спросил Джек.
– Да, сэр. – Лицо Тео вспыхнуло радостью, потом опять стало грустным. – Но он больше играет с мальчиками постарше.
Судя по росту, Клиффорд провалился на экзаменах и его опять посадили с младшими детьми.
– Он производит впечатление нарушителя спокойствия, – отметил Джек.
– Я, сэр…
– Ничего, Тео, я не стану просить тебя ябедничать на него. Но не забывай, что о тебе судят по твоей компании. Если он постоянно попадает в неприятности, он и тебя за собой потащит.
О Господи, если бы Джека сейчас слышали его друзья! Они бы рассмеялись над тем, как печально известный граф Ратледж дает совет ребенку, как правильно себя вести.
– Да, сэр, – пролепетал Тео, зацепив мыском ботинка край ковра. – Но сейчас он не возьмет меня играть в пиратов на корабле. Он сказал, что мне впору играть с девчонками в прятки.
Неудивительно, что мальчик расстроен. Джек спрятал улыбку. Он не станет говорить Тео, что однажды, когда вырастет, он будет наслаждаться игрой с прекрасным полом.
– Хочешь решить загадку?
– Конечно, сэр! – У мальчика просияло лицо.
– Найди там бумагу и перо. – Джек махнул рукой в сторону стола.
– Мисс Дьюхерст разрешает нам писать только на грифельной доске.
– Тогда хорошо, что ее здесь нет. Скажи, когда будешь готов.
Тео резво помчался к столу рядом с открытым окном, и Джек услышал шуршание бумаги и звук отодвигаемого стула. Оглянувшись, он увидел, как Тео обмакнул перо в чернильницу, капнул на бумагу и растер кляксу пальцем.
– Готов, – с виноватым видом объявил он Джеку.
– Пиши цифры: один плюс девять, плюс один, плюс девять, плюс один. Написал?
Тео решительно кивнул.
– Теперь разгадай, что можно сделать с этими цифрами, чтобы получилось пятнадцать. Можно пользоваться любыми действиями, включая умножение и деление. – Джек прикрыл глаза. – Никаких вопросов и подсказок. Если не получится, забирай бумагу в свою комнату и подумай.
Это хоть ненадолго займет надоедливого малыша. И когда он не сможет найти правильный ответ, ему придется уйти. А Джек сможет вернуться к обдумыванию своей мести…
– Я знаю, – крикнул Тео. – Я знаю!
Джек открыл глаза и хмуро взглянул на Тео:
– Это невозможно.
– Надо просто перевернуть бумагу. Видите? Тогда получится: один плюс шесть, плюс один, плюс шесть, плюс один равняется пятнадцать.
– Умный парень, – вяло усмехнувшись, ответил Джек. – Как ты догадался так быстро?
– Не знаю. – Тео повертелся на стуле. – Загадайте мне другую загадку, пожалуйста!
Этот детский восторг покорил Джека. Будучи ребенком, он сам научился скрывать свой интерес к числам. Его отец с пренебрежением относился к учебе, утверждая, что джентльмену мозги нужны, только чтобы добиться успеха за карточным столом, сила, чтобы доставлять удовольствие дамам в спальне, и скорость, чтобы спасаться от кредиторов. До этого дня Джек ни одному своему знакомому не открыл секрет, что он часто придумывает математические загадки для своего собственного удовольствия. Если бы кто-то узнал, его бы подняли на смех в клубе.
Но у преподавателя математики нет таких ограничений. Здесь, в благотворительной школе, нет ничего необычного в том, что он дает своему ученику математические головоломки. От этой мысли у Джека поднялось настроение и нашлось решение его проблемы.
– Я предлагаю тебе обмен, – обратился он к Тео. – Я тебе – кучу загадок, а ты взамен кое-что сделаешь для меня.
Глава 5
Леди, берегитесь мерзавца, который заманит вас в пустынную комнату. Такой повеса, как лорд П., не станет медлить, чтобы опорочить ваше честное имя…
«Записки повесы»
Джулию разбудил свист ветра. Она лежала в кровати, свернувшись калачиком, и глаза медленно привыкали к темноте спальни. Порывы холодного ветра, от которого кожа покрылась пупырышками, шевелили занавески. После пяти дней невыносимой жары как-то не верилось, что придется искать одеяло. Запах сырости предвещал грозу, вдалеке слышались раскаты грома.
Пребывая в полусне, Джулия подумала, что Джек оказался прав. Он был против переноса фортепьяно, но она только усмехнулась над его способностью предсказывать погоду. В тот момент небо было чистое, в воздухе ощущалась духота. Теперь утром им придется тащить инструмент обратно в музыкальный класс.
Это означает, что она должна еще раз извиниться перед ним. Какое он получит наслаждение от этого! От улыбки на щеках появятся ямочки, а в глазах – дьявольский блеск. У него самая интригующая улыбка, полная тайного смысла и желаний, словно его посвятили в какую-то волшебную тайну.
«Подойди ближе, – казалось, говорила эта улыбка. – Поцелуй меня, и ты тоже ее узнаешь».
Джулия глубже зарылась в подушки и стала представлять поцелуи Джека. Небольшая щетина на щеках, твердые и требовательные губы, ласковые руки…
Вновь засвистел ветер, отвлекая ее мысли. В темноте комнаты послышался шелест бумаг, слетевших со стола у окна. Конспекты к уроку географии на завтра, над которыми она работала перед сном.
Джулия погрузилась в фантазии и никак не хотела покидать кровать. Но все-таки чувство долга победило эгоизм. Ей надо закрыть окна по всему верхнему этажу, включая большие спальни ее учеников.
Осторожно выскользнув из кровати, Джулия прошла босыми ногами по мягкому ковру, безошибочно ориентируясь в темноте. Несмотря на скромный образ жизни, она не отказывалась от комфорта. В ее спальне стояла изящная мебель из розового дерева, висели шторы из парчи и шелка, а пол украшал толстый акминстерский ковер. Никто не знает, что под простыми платьями директриса носит тончайшее белье из кружева и шелка. Это единственное, что она позволила себе оставить от прошлой жизни.