– Во-первых, платье не такое уж и узкое. Оно облегающее. И бюст у меня выглядит очень даже средне. И вообще, я не собираюсь обсуждать свой бюст. Но вечеринка, и правда, получилась весёлой. Мне ничего грандиозного не хотелось, так что было в самый раз. А ты как отмечаешь дни рождения?
Селеста посмотрела куда-то вперёд, словно заметила на книжной полке что-то необычное.
– Я, вообще-то, больше вечеринок не устраиваю. Они мне не очень хорошо удаются, – только и сказала она. – Надо показать твоё красное платье Плоскому Финну. Он будет в восторге! И ещё снимок, где тебе вручают диплом. Ты там такая счастливая.
Селеста откинула плед в сторону и отправилась за картонным воплощением брата, которое оставила у фортепьяно в комнатке напротив гостиной. По словам Селесты, Плоский Финн ненавидел гаммы, но знал, что Эрин ни за что не простит, если он начнёт филонить. Даже картонные братья считают своим долгом радовать родителей. Селеста вошла в комнату, держа фигуру перед собой, отчего создавалось жутковатое впечатление, будто Плоский Финн сам скользит по комнате. Она опустила его у кофейного столика рядом с Джули и стала поправлять подставки, которые удерживали его в вертикальном положении. Но тот никак не желал стоять на толстом ковре.
– Ну давай же, Плоский Финн! – пробормотала она нависшей над ней фигуре. Селеста подняла голову и заглянула ему в лицо, отчего её светлые кудряшки посыпались назад, обнажив полные решимости глаза. – Пожалуйста! – добавила она взволнованным голосом. – Помоги же мне.
Она протянула руку к его талии, отчаянно пытаясь удержать от падения, но каждый раз, когда, казалось бы, находила идеальное положение для подставки, Плоский Финн начинал без видимой причины клониться вперёд или назад, и Селесте приходилось снова хватать его свободной рукой. Джули не сомневалась, что на ковре эта затея никак не увенчается успехом. А Селеста всё сильнее краснела от досады. Чуть ли не паниковала.
– У тебя ведь уже получалось, Плоский Финн! Давай же, ещё немного! – умоляла она.
Джули наблюдала за происходящим и думала, во что же, чёрт возьми, она влипла, переступив порог этого дома? Селеста окончательно выбилась из сил, и Джули, не стерпев такого самоистязания, встала и придержала Плоского Финна за плечи. Если все остальные намерены считать это нормой, почему бы и ей не присоединиться к балагану?
– Знаешь что? Парни ведь больше любят валяться на диване. Они – создания ленивые. Может, это он и задумал? – В дальнем конце комнаты Джули заметила напряжённо стоящего Мэтта, который явно раздумывал, не вмешаться ли. Он шагнул было вперёд, но Джули бросила взгляд в его сторону и он снова отступил. – К тому же, – продолжила она, обращаясь к Селесте, – отсюда Плоскому Финну ничего не видно. Ему самое место с нами на диване.
Селеста секунду недоумённо разглядывала Джули, а затем её лицо просияло.
– Думаю, ему бы это очень понравилось.
Джули подняла Плоского Финна над предательски бугристым ковром, развернула его в воздухе и боком положила на диван.
– Осторожно! – предупредила Селеста, всё ещё сидя на корточках.
– Да всё хорошо. И для нас место осталось. – Джули снова села, но в этот раз на край, подальше от спинки, чтобы Плоский Финн не превратился в Мятого. – Просто не облокачивайся, а то хлопот не оберёмся. Садись и подсказывай, какие фотографии ему показать.
Селеста обогнула столик и осторожно присела. Она вытянула голову над коленями Джули и заглянула в лицо Плоскому Финну за её спиной.
– В первую очередь, он определённо хочет увидеть тебя в красном платье. Он слышал, как я о нём говорила, и подозревает, что ты в нём выглядишь знойной и страстной красоткой. Это я снова цитирую.
Джули хохотнула.
– Что ж, а я подозреваю, что Плоский Финн – извращенец и его ждёт разочарование, но он всё равно может посмотреть.
Джули открыла снимок и подождала комментария. Надо признать, в тот день она, и правда, выглядела прелестно. И хотя платье отличалось глубоким вырезом и довольно короткой юбкой, оно было из мягкой струящейся ткани. Джули нравилось, как, пересекаясь на спине, бретельки завязывались бантом.
Селеста немного помолчала.
– Он не разочарован. Он считает, что ты красивая и тебя нужно свести с Финном на Фейсбуке. – Она снова сделала паузу. – Он не знал, что вслух выйдет такая вульгарная фраза.
Джули сглотнула.
– Плоский Финн есть на Фейсбуке?
Хотелось бы ей посмотреть на его статус. «Сегодня для поездки в “Старбакс” меня привязали на крышу автомобиля. Хотел попробовать карамельный мокко, но руки не шевелятся, поэтому пришлось лишь с вожделением взирать на это дымящееся лакомство. Когда же закончатся мои мучения?»
Селеста вздохнула, явно раздосадованная глупостью Джули.
– Не Плоский Финн. А Финн. Давай, найди его. У тебя ведь есть аккаунт на Фейсбуке? У Мэтти и у Финна есть, так что мы с Мэтти иногда прячемся в его комнате, чтобы заходить на страничку к Финну. Ш-ш-ш, – произнесла она, прикладывая палец к губам, – мама с папой этого не одобрят. Они ненавидят все виды социальных сетей и считают их показателем низкого уровня интеллекта.
– Он, надо думать, и в Твиттере сидит?
– Ни в коем случае! А ты?
Джули покачала головой.
– Я к Твиттеру питаю глубокую неприязнь. И всё же время от времени мне из чувства долга приходится туда заглядывать и шпионить за знаменитостями. Я Твиттер не догоняю. Там просто не уследить за разговором и можно легко угробить несколько часов, кликая по случайным именам. Оглянуться не успеешь, как на уме у тебя одни только фотки семейства Кардашян.
Селеста смотрела на неё, не моргая.
– Так у тебя есть аккаунт на Фейсбуке или нет?
Боже, не ребёнок, а что-то с чем-то!
– Да, у меня есть аккаунт на Фейсбуке. И если ты не проболтаешься своим родителям, то я не расскажу им про тебя и Мэтью. И для меня большая честь подружиться с Финном. – Джули загрузила свою страницу. – Финнеас или Финн? – уточнила она у Селесты.
– Финн. Он ненавидит, когда его зовут Финнеас. Но он зарегистрировался под именем «Бог Финн».
Джули рассмеялась.
– С чего бы это?
– Просто ему не хочется, чтобы каждый бывший одноклассник на него здесь натыкался. А так он может замаскироваться. Проявить избирательность. Ему это важно – тщательно выбирать друзей.
Джули застучала по клавиатуре, нашла настоящего Финна и отправила ему заявку. В отличие от Джули со списком в четыреста с лишним человек, у него было всего тридцать два друга. И правда, выдающаяся избирательность. У Финна в друзьях она заметила имя Мэтью и тоже его добавила. Джули придерживалась мнения, что друзей много не бывает. По крайней мере, виртуальных. А вот без пары-другой реальных она бы вполне обошлась.
– Обнови статус! Обнови статус! – потребовала Селеста. – Давай что-нибудь забавное.
Джули немного подумала.
– Как тебе это?
Джули Сигл
Не дразни акулу обнажённой кормой.
Селеста положила голову Джули на плечо.
– Мне нравится. Совет дельный и остроумный. Плоский Финн со мной согласен. Напиши что-нибудь про него.
Это что-то новенькое. Джули ещё не приходилось придумывать статус, адресованный чужому плоскому брату.
Джули Сигл
не может фокусничать с феерическими финскими фишками Фанерного Финна, но будет фабриковать феноменальные фиктивные фанты в фактическом финале. Фот такая философия.
– Ты не поскупилась на аллитерацию, – заключила Селеста, не отрывая глаз от экрана. – Плоский Финн относится к этому по-философски. – Она перевела пристальный взгляд на Джули. – Мне же это сообщение кажется фривольным.
Джули попробовала ещё раз.
Джули Сигл
О стройности и Финнансовой независимости можно только мечтать.
Селеста похлопала Джули по руке.
– Так-то лучше.
***
Джули вытащила несколько кубиков льда из формы и кинула их в стакан воды.
– Хочешь?
Мэтт кивнул.
– Спасибо.
– Селеста спит? – Джули достала из шкафчика ещё один стакан.
– Без задних ног.
– Только не говори, что собираешь себе на завтра обед, – оглядела она «завтрак чемпиона», который Мэтт складывал в контейнер: морковные палочки, виноград, крекеры с отрубями и питьевой йогурт.
– Вообще-то, я не собираю себе на завтра обед. Это для Селесты. В её треклятой частной школе детей заставляют делать перерыв и восполнять силы, чтобы учителя и дальше могли пихать в них бесполезные знания о Додинастическом Египте и усечённых сонетах. – Мэтт подхватил кусок сыра и принялся нарезать его на равные дольки.
– Какие ещё к чёрту «усечённые сонеты»? – Джули подтянулась, села на столешницу и стащила пластинку сыра. – Детский вариант, что ли?
– Их придумал некто Хопкинс. Его усечённый сонет по структуре ровно на четверть соразмерно короче петрарковского. Что интересно, для него даже есть уравнение, и найдутся те, кто полагает, что настоящее увлечение сонетами произрастает из их родства с математикой. Если петрарковский сонет можно описать формулой «восемь плюс шесть равно четырнадцать», то усечённый будет иметь форму «двенадцать пополам плюс девять пополам...» – Мэтт положил нож. – Джули?
– Прости, я, кажется, задремала. – Джули зевнула и похлопала себя по щекам. – Шутка! Я шучу! Слияние математики и поэзии – такая захватывающая тема, просто челюсть отваливается. Но я отключилась после слова «уравнение».
Мэтт ухмыльнулся.
– Она действительно захватывающая, потому что многие поэмы подчинены алгебраическим или геометрическим законам. Например, треугольная поэма в «конкретной поэзии» или силлабический стих. Знаешь, например, что мы подсознательно отслеживаем свойства звуков в стихотворении?
– Нет, это ты подсознательно отслеживаешь свойства звуков, а затем портишь совершенно нормальный стих, загоняя его в рамки математической формулы. Другие просто наслаждаются старой доброй поэзией.
Мэтт закрыл контейнер для завтраков и встал напротив Джули.
– Я тоже ею наслаждаюсь. Просто другим способом. Ничего не могу поделать. Я ведь «ботаник».
– Да, ты говорил.
– И подозреваю, что где-то глубоко внутри ты тоже улавливаешь математические конструкции в письменной речи.
– А я подозреваю, что ты ошибаешься. – Джули спрыгнула со столешницы и ткнула пальцем в сторону контейнера. – Плоскому Финну тоже надо собрать обед?
– Нет. У него плотный завтрак. Блины, белковый омлет с зелёным перцем и швейцарским кремом, и ещё фруктовый смузи. Ему этого обычно хватает до ужина.
Джули скрестила руки.
– Я серьёзно! Ведь не ходит же Плоский Финн вместе с ней в школу!
– Он уже отучился в университете Брандейса, так что, нет, ему нет нужды повторять седьмой класс школы. Хотя ему всё же пришлось сдать кучу тестов, чтобы подтвердить свою квалификацию. И он чуть не завалил устные экзамены, потому что преподаватели сочли его «зажатым и молчаливым». Жутко необъективное суждение, но экзамены, тем не менее, позади и теперь ему не грозит участие в ежегодной школьной постановке ко дню Благодарения. От пилигримов его кидает в дрожь.
– Смешно. А правда, что за история с Плоским Финном?
– Трёхмерному Финну пришлось сменить имя после прискорбного случая с участием диснеевского койота и наковальни.
Джули расхохоталась.
– Мэтт, ну хватит! Я так понимаю, это как-то связано с отсутствием брата?
У Мэтта вырвался стон.
– Что-то вроде того. – Он открыл холодильник, поставил контейнер на полку и начал передвигать коробки с остатками ужина.
– И никто не предложил ей избавиться от этого аксессуара? Я хочу сказать, она ведь уже выросла из подобных игр, согласен? Хотя не думаю, что для такого вообще есть подходящий возраст.
Он пожал плечами.
– Я, если честно, не знаю. Я просто делаю, что мне говорят, улыбаюсь и поддакиваю.
– А когда вернётся настоящий Финн? Это ведь решит проблему? Она Плоского Финна из дома выносит? Что ей говорят друзья, когда она приходит на футбольную тренировку и просит принять его в команду защитником?
– Когда вернётся Финн, я понятия не имею. Его устраивает беззаботная жизнь авантюриста, – резко бросил он и захлопнул дверцу холодильника. – И, кроме школы, Селеста таскает Плоского Финна повсюду. Но она... Она никуда особо не ходит. В ресторане с ним не появишься, посему еда на вынос. В футбол она не играет, и друзей у неё нет. Это всё или ты хочешь ещё над ней поиздеваться?
– Эй, – смягчилась Джули. – Я над ней не издеваюсь. Она мне нравится. Плоский Финн тоже. И ты что, только что сказал «посему»?
– Да, я сказал «посему». – Мэтт стал усиленно протирать столешницу. – По-моему, это снова входит в моду.
– Но я не понимаю, почему Селеста...
– Оставь её в покое, – отрезал Мэтт. – Не хочу больше об этом говорить, поняла? И, пожалуйста, не поднимай эту тему с родителями.
Джули оцепенела.
– П-прости, – выдавила она, запинаясь. – Это меня не касается. Не стоило мне лезть с вопросами.
– Нет, это ты меня прости, – сконфузился Мэтт. – Забудь. Слушай, мне с утра надо отвезти Селесту в школу, но потом я мог бы помочь тебе с поиском квартиры. Я тут позвонил одному другу, у которого есть знакомый риелтор. Мы с ним поговорили, и завтра он сможет показать тебе несколько мест. Я подумал, что помощь тебе не помешает.
– Правда? Это же здорово! Спасибо тебе огромное! – Она вовсе не собиралась отказывать, когда речь шла о крыше над головой. – Ты, значит, завтра не занят?
– У меня есть время. Риелтор назначил встречу на десять, а там уж как пойдёт. Годится?
– Не то слово.
Глава 5
Джули скривила губы. Ей решительно не нравился этот риелтор. Ну как у него могут спадать штаны, когда их поддерживает такое выдающееся пузо? Но на самом деле этот болван бесил её потому, что снова притащил их в заброшенную и наверняка прoклятую квартиру.
– Что ж, видно, мне на роду написано именно в такой квартире жить. Неудивительно, что на Джамайка-Плейн ничего не вышло. Это был знак свыше, чтобы я не упустила такой самородок. Тараканы – замечательный бонус. Я всегда хотела домашних животных. А выйдя за дверь, можно подработать на панели. Девушки снаружи выглядели очень дружелюбно. Уверена, они с радостью возьмут меня под своё крыло и научат премудростям торговли. Простите за каламбур.
Мэтт как следует придавил особенно жирного таракана.
– Ручаюсь, их сутенёр будет очень рад предложить клиентам услуги хорошенькой провинциалки со Среднего Запада. А то бостонские мужики то и дело жалуются, как им приелись проститутки с Восточного побережья.
Риелтор подтянул обвисшие брюки и прорычал:
– Слушайте сюда, вы двое. Это уже восьмая грёбаная квартира за сегодня. За такие деньги, крошка, ты ничего другого не найдёшь. Так что, решай сама.
– Тогда ей нужно осмотреть ещё одну грёбаную квартиру, потому что в этой профсоюз тараканов решил прекратить все дальнейшие переговоры о заселении новых жильцов. К тому же здесь, кажется, воняет мертвечиной.
Риелтор вскинул руки в сторону Джули.
– Милочка, за те деньги, что ты предлагаешь, ты в лучшем случае сможешь снять односпальную каморку с пятью соседками. А я такими предложениями не занимаюсь. Поищи на «Крейгслисте».
Джули сощурилась.
– Милочка не собирается искать на «Крейгслисте». И милочка не будет жить здесь. Милочка скорее признает крах своих надежд и вернётся в Огайо обслуживать столики в баре «Весёлый кортик» вместо того, чтобы мечтать хотя бы раз до конца века побывать на лекции в колледже.
Она на секунду задумалась, не позвонить ли отцу, чтобы он вытащил её из этого ада. Конечно, если до него вообще удастся дозвониться. Ну уж нет. Позора не оберёшься. За колледж она платила из денег матери и собственной студенческой ссуды, и, уж наверное, сумеет выбраться из этой передряги, не унижаясь перед отцом. Джули утёрла покрытый испариной лоб. Боже, какой смрад и духота! Пот так и течёт по спине. Кто же знал, что в Бостоне такой влажный воздух? Ах да, бостонцы.