— Мы оба были пьяные, Алекс. Сначала мы спорили по поводу того, как называется ружье... и следующее, что я помню, мы соединяемся.
Я закусила губу.
— Это своего рода помутнение. Так, почему бы тебе не поговорить с ней?
Между нами воцарилась тишина, прежде чем он ответил.
— Потому что она мне нравится, действительно нравиться. Она умная, веселая, сильная, и у нее задница как...
— Калеб, ладно. Я все поняла. Она тебе действительно нравится. Так поговори с ней.
Мы направились во двор, расположенный между двумя общежитиями.
— Ты не понимаешь, а должна. Ничего из этого не выйдет. Ты знаешь, каково это для нас.
— А?
Я разглядывала замысловатые узоры на пути. Это были руны и символы, вырезанные на мраморе. Некоторые изображали разных богов, а другие выглядели, как рисунки ребенка. На самом деле было похоже на то, что рисовала я.
— Не бери в голову. Мне просто нужно соединиться с кем-то еще. Делать это глупо независимо от моих принципов.
Я подняла глаза от странных меток.
— Это звучит, как твердый план. Может, просто нужно соединиться с Леей снова или кем-то еще.
— А как насчет тебя?
Я бросила на него укоризненный взгляд.
— Ой, спасибо. Но если серьезно, ты не хочешь соединиться с кем угодно. Ты хочешь кого-то... стоящего.
Я остановилась, не зная, куда это приведет. Очевидно, он тоже не хотел.
— Что-то стоящее? Алекс, ты была в нормальном мире слишком долго. Ты знаешь, как это для нас. Мы не получаем "стоящее".
Я вздохнула.
— Да, я знаю. Мы ни Охранники, ни Часовые - не мужей, жен и родителей.
Он остановился, нахмурившись.
— Гулянки и подружки. Это все, что есть у нас. Наш долг не позволяет многого.
Он был прав. Родившийся полукровка не имел шансов на нормальные, здоровые отношения. Как сказал Калеб, наша обязанность не создавать привязанности - ни о чем не жалеть, бросив и оставив позади. Как только мы получали образование, мы могли быть отправлены в любое место, и в любой момент нас могли сдернуть и отправить куда-то еще. Это было жестоко, одинокая жизнь с одной целью.
Я пнула маленький камушек, отправив его в полет в густой подлесок.
— Просто потому, что мы не можем иметь чего-то, не означает, что... — Я наморщила лоб, поскольку внезапный озноб пробрал меня.
Это пришло из ниоткуда, и по растерянному взгляду Калеба, я поняла, что он чувствовал то же самое.
— Мальчик и девочка, один с ярким и коротким будущим, и другая, скрытая в тени и сомнениях — Скрипучий голос поверг нас обоих в шок.
Мы с Калебом обернулись. Она была там, на каменной скамье, которая была пустой минуту назад. Она была старой. Огромная куча чисто белых волос скреплялась поверх ее головы, ее кожа была смуглой, как уголь, и морщинистой. Ее сгорбленная поза старила ее еще больше, но глаза были острыми. Разумными. Я никогда не видела ее раньше, но инстинктивно знала, кто она такая.
— Бабушка Пипери?
Она наклонила голову назад и дико рассмеялась. Я ожидала, что вес ее волос свалит ее, но она оставалась в вертикальном положении.
— Ох, Александрия, ты, кажется, очень удивлена. Разве ты не думаешь, что я настоящая?
Калеб ткнул меня локтем несколько раз, но я не могла прекратить пялиться.
— Вы знаете, кто я?
Ее темные глаза мерцали глядя на Калеба.
— Конечно, знаю. — Она пригладила руками своё одеяние, которое походило на что-то вроде домашнего халата. — Еще я помню твою маму.
Недоверие заставило меня сделать шаг ближе к оракулу, но потрясение лишило меня дара речи.
— Я помню твою маму, — продолжила она, кивая головой назад и вперед. — Она приезжала ко мне три года назад. Я сказала ей правду, видишь ли. Правду, которую должна была услышать только она.
Она сделала паузу, и ее пристальный взгляд переместился назад, к Калебу.
— Что ты здесь делаешь, дитя?
Он широко раскрыл глаза, ему было неловко.
— Мы… шли назад, к нашим общежитиям.
Бабушка Пипери улыбнулась.
— Ты хочешь услышать правду - свою правду? То, что боги уготовили для тебя?
Калеб побледнел. Всё перемешалось в голове. И не имеет значения, был ли это сумасшедший разговор или нет.
— Бабушка Пипери, что ты сказала моей маме? — спросила я.
— Если я скажу тебе, что это изменит? Судьба - это судьба, и ты это знаешь. Точно так же, как любовь есть любовь. — Она закудахтала, как будто сказала что-то смешное. — Что написано богами, то и случается. Большинство уже случилось. Так печально, когда дети оборачиваются против своих создателей.
Я понятия не имела, о чём она говорит, но я чувствовала себя довольно уверенно, чтобы она не говорила, мне нужно узнать, что Пипери сказала - если она вообще сказала что-нибудь. Возможно, Калеб был прав, и мне нужно забыть обо всём.
— Пожалуйста. Мне нужно знать, что вы сказали ей. Что заставило ее уехать?
Она наклонила голову в сторону.
— Разве ты не хочешь узнать о своей правде, дитя? Вот что сейчас важно. Разве ты не хочешь знать о любви? О том, что запрещено и о том, что суждено?
Мои руки упали вниз, и я моргнула, справляясь с внезапными слезами.
— Я не хочу знать о любви.
— Но ты должна, дитя мое. Ты должна знать о любви. Вещи, которые люди делают ради любви. Истины не нужны для того, чтобы любить, не так ли? Как бы то ни было, они есть. Ты увидишь, что есть различие между любовью и потребностью. Иногда то, что ты чувствуешь, непосредственно и не имеет никакого смысла. — Она села немного прямее. — Два человека видят друг друга через всю комнату или их чистые оболочки. Их души признают человека их собственными. И не нужно время, чтобы понять это. Душа всегда знает… правильно ли это или неправильно.
Калеб схватил меня за руку.
— Пойдем. Она не скажет тебе того, что ты хочешь услышать.
— Первая ... первая всегда самая мощная. — Она закрыла глаза, вздыхая. — Когда возникает потребность это и есть судьба. Это другой тип. Потребность покрывает себя любовью, но потребность… потребность никогда не будет любовью. Всегда будь осторожна с тем, кто нуждается в тебе. Всегда существуют потребности, ты знаешь.
Калеб отпустил мою руку и яростно толкнул меня на дорожку позади нас.
— Иногда ты будешь путать потребность и любовь. Будь осторожна. Дорога с потребностью всегда несправедливая и всегда не хорошая. Она подобна тем дорогам, по которым ты будешь идти вниз. Берегись того, кто в тебе нуждается.
Дама была чокнутая, и хотя я знала это, из-за ее слов до сих пор мурашки по спине.
— Почему дорога не будет легкой для меня? — спросила я, игнорируя Калеба.
Она стояла. Ну, насколько она могла встать. С тех пор, как ее согнуло пополам, она не могла стоять нормально.
— Дороги всегда неровные, и никогда не бывают плоскими. Вот у него, — она кивнула на Калеба, — дорога полная света.
Калеб остановился, следя за нами.
— Приятно узнать.
— Короткая дорога, полная света, — добавила Бабушка Пипери.
Его лицо вытянулось.
— Это... не очень приятно знать.
— Что насчет моей дороги? — снова спросила я, надеясь на ответ.
— Ах, дороги всегда сомнительны. Твоя дорога полна теней и дел, которые необходимо сделать. Эта участь настигает всех, кто принадлежит к твоему виду.
Калеб бросил на меня выразительный взгляд, но я покачала головой. Я понятия не имела, о чем она говорит, но все равно не хотела уходить. Она прошла мимо меня, и я шагнула в сторону. Моя спина коснулась чего-то мягкого и теплого, привлекая мое внимание. Я обернулась, обнаружив большие фиолетовые цветы с ярко-желтой серединой. Я переместилась ближе, вдыхая их горьковато-сладкий, почти едкий запах.
— Будь осторожна там, дитя. Ты будешь касаться опасностей. — Она остановилась, обернувшись назад и посмотрев туда, где стояли мы. — Очень опасно... так же, как поцелуи от тех, кто ходит среди богов. Опьяняющие, сладкие, и смертельные... ты должна знать, как справиться с этим. Еще чуть-чуть и у тебя все будет в порядке. Слишком много... отнимает то, что делает вас теми, кем вы являетесь. — Она мягко улыбнулась, словно вспомнив что-то. — Боги движутся вокруг нас, всегда рядом. Они смотрят и ждут, чтобы увидеть, кто покажет себя сильнейшим. Теперь они здесь. Ты видишь, концовка за ними, за всеми нами. Даже боги не слишком верят.
Калеб прошел мимо меня с широко открытыми глазами. Я пожала плечами, решив дать ей еще один шанс.
— Значит, вы ничего не расскажете мне о моей маме? Подождите… — Моя кожа была горячей и холодной одновременно. — То, что... Лея сказала, это правда? То, что я была причиной, почему мама умерла?
— Пойдем, Алекс.
— Ты прав. — Калеб сделал шаг назад. — Она сумасшедшая.
Пипери вздохнула.
— Всегда полно ушей вокруг, но они не всегда слышат правильно.
— Алекс, пойдем.
Я моргнула, и - я не преувеличиваю - за то время, что мне понадобилось, чтобы открыть глаза, Бабушка Пипери уже успела переместиться, и теперь она стояла прямо передо мной. Старуха двигалась так быстро. Ее когтистая рука схватила меня за плечо, достаточно сильно, чтобы меня дернуло. Она уставилась на меня с глазами, острыми, как лезвия, и, когда она заговорила, ее голос потерял свою скрипучесть. И это перестало звучать настолько сумасшедше, как раньше. О нет, ее слова были четкими и по существу.
— Ты убьёшь тех, кого любишь. Это в твоей крови, в твоей судьбе. Так боги сказали это - и поэтому, боги пришли, чтобы это предвидеть.
Глава 9
— Алекс, следи за его руками. Твои блоки позволяют слишком многим ударам пройти!
Я кивнул, слушая грубые слова Эйдена, и снова встала стойку с Кейном. Эйден был прав. Кейн разрывал меня на части. Мои движения были очень медленными, судорожными и отвлеченными - в основном из-за того, что я половину ночи вспоминала сюрреалистический разговор с Бабушкой Пипери.
Это было действительно плохое время, чтобы быть озабоченной. Сегодня была первая тренировка с Кейном, и я дралась как ребенок. И Кейн даже не собирался мне поддаваться. Не то чтобы я хотела этого, но я также не хотела выглядеть полным дерьмом перед другим Стражем.
Один из его ударов прошел через мой блок, и я увернулась в долю секунды. Но уклонение не суть этого упражнения. Если бы оно заключалось в этом, то я бы преуспела.
Тогда Эйден подошел ко мне, переместив мои руки так, чтобы я смогла блокировать удары Кейна.
— Следи за ним. Даже малейший мышечный толчок выдаст его нападение. Ты должна быть внимательной, Алекс.
— Я знаю. — Я отошла на шаг и провела рукой по лбу. — Я знаю. Я могу это сделать.
Кейн покачал головой и сделал шаг вперёд, чтобы взять бутылку воды, в это время Эйден провел меня в другой конец комнаты, и его рука обвилась вокруг моего плеча. Он наклонился так, чтобы быть на уровне моих глаз.
— Что с тобой сегодня? Я знаю, что ты можешь лучше, чем это.
Я наклонилась, чтобы поднять мою воду, но бутылка была пуста. Эйден передал мне свою.
— Я сегодня... не в себе.
Я сделала глоток и вернула ему. Я не могла расколоться. Краснея, я закусила губу. Я была лучшей, и боги, я хотела доказать это Эйдену. Если я не смогу пройти через это, то не смогу перейти к чему-то еще - всем этим чертовски классным вещам, которые я хотела знать.
— Алекс, ты отвлекаешься весь день. — Его глаза встретились с моими. — И лучше, чтобы это не имело никакого отношения к вечеринке Джексона на пляже прошлой ночью.
Господи, а там и не было ничего? Я покачала головой.
— Нет.
Эйден понимающе взглянул на меня, отпил из горлышка и сунул бутылку обратно в мои руки.
— Попей.
Я вздохнула, отворачиваясь от него.
— Давай ещё раз, хорошо? — Эйден кивнул на спину Кейна, а потом хлопнул меня по плечу. — Ты сможешь, Алекс.
Собравшись и сделав еще один глоток воды, я бросила бутылку на пол. Я вернулась в центр матраса и кивнула Кейну, тот устало посмотрел на меня.
— Ты готова?
— Да, — стиснула зубы я.
Кейн поднял брови, поскольку явно сомневался в том, что я смогу сделать что-то другое в этот раз.
— Хорошо. — Он покачал головой, и мы снова задвигались. — Постарайся предвидеть мои движения.
Я заблокировала его первый удар, а затем второй. Мы кружили несколько раундов, пока я задавалась вопросом, что, черт возьми, Бабушка Пипери имела в виду, когда говорила о том, что я убью тех, кого любила. Это не имеет никакого смысла, потому что тот человек, которого я любила, был уже мертв, и я уверена, что ад не убил ее. Ты не можешь убить кого-то, кто уже умер - ботинок Кейна пробил мою оборону, попав в живот.
Больно было так сильно, что я упала на колени. Затем я переместилась на свою избитую спину. Морщась от боли, я провела одной рукой по спине, а другой по животу. Я была совершенно не в порядке. Кейн опустился передо мной.
— Черт возьми, Алекс! Что ты сделала? Ты никогда не должна приближаться ко мне!
— Да, — простонала я.
Дышать. Только дышать. Легче сказать, чем сделать, но я продолжала говорить себе это. Я ожидала от Эйдена целую тираду, но он не сказал мне ни слова. Вместо этого он подошел и схватил Кейна, подняв за его волосы и держа почти над землей.
— Тренировка закончена.
У Кейна отвисла челюсть, и его нормально загорелая кожа побледнела.
— Но...
— Видимо, ты не понял, — голос Эйдена звучал тихо и угрожающе.
Пошатываясь, я поднялась на ноги.
— Эйден, это моя вина. Я наклонилась к нему.
Я не стала больше ничего уточнять, и так было ясно, что я поступила неправильно. Эйден посмотрел на меня через плечо. Несколько секунд спустя, он отпустил Кейна.
— Иди.
Кейн поднялся и расправил свою рубашку. Когда он повернулся ко мне, его светло-зеленые глаза были широко раскрыты.
— Алекс, прости.
Я махнула в его сторону рукой.
— Ничего страшного.
Эйден встал напротив меня, отослав Кейна без лишних слов.
— Дай мне посмотреть.
— О... все в порядке.
Я отвернулась от него. Мои глаза горели, но не из-за пульсирующей боли. Мне хотелось сесть и заплакать. Я налетела прямо на кулак. Даже ребенок не сделал бы такой ошибки.
Эйден на удивление осторожно положил руку на мое плечо и развернул меня к себе лицом. Выражение его лица говорило о том, что он понимает мое смущение.
— Все в порядке.
Когда я не сдвинулась, он отступил на шаг.
— Ты схватилась за спину. Я должен быть уверен в том, что ты в порядке.
Не видя выхода из этой ситуации, я последовала за Эйденом в одну из небольших комнат, где хранились медикаменты. Это была холодная, стерильная комната, как и любой кабинет врача, за исключением картины Афродиты в ее всем великолепии, которую я находила странной и немного тревожащей.
— Сядь на стол.
Больше всего мне хотелось убежать назад, в свою комнату и дуться в уединении, но вместо этого мне пришлось сделать то, что он сказал. Эйден повернулся ко мне, глядя поверх моей головы.
— Как твой живот себя чувствует?
— Хорошо.
— Тогда, почему ты схватилась за спину?
— Было больно. — Я потерла свои руки о бедра. — Я чувствую себя дурой.
— Ты не дура.
— Я… Я должна была быть внимательнее. Я нарвалась прямо на кулак. Кейн тут не причем.
Казалось, Эйден так не считал.
— Я никогда не видел тебя такой невнимательной.
За последний месяц, с восьмичасовыми учебными днями, я думаю, он узнал много вещей обо мне. Но я никогда не была такой несобранной.
— Ты не можешь позволить себе быть такой рассеянной, — продолжил он мягко. — Ты идешь вперед замечательно, но не должна терять времени. Сейчас уже почти июль, и у нас остается около двух месяцев, чтобы нагнать остальных. Твой дядя просил еженедельные отчеты. Не думай, что он забыл о тебе.
Полная стыда и разочарования я опустила взгляд вниз, на свои руки.
— Я знаю.
Эйден поднес пальцы к моему подбородку, поднимая мою голову вверх.
— Почему ты так рассеяна, Алекс? Ты двигаешься так, как будто совсем не спала этой ночью, а ведешь себя так, как будто твои мысли в миллионе миль отсюда. Если в этом виновата не вечеринка прошлой ночью, то, может, это парень?
Я поежилась.
— Слушай. Есть несколько вещей, которые я с тобой не обсуждаю. Парни одна из них.