— Что ты делаешь?
Оливия подняла свои карие глаза.
— Прости. Просто... я так волнуюсь сейчас. — Она вздрогнула, обняв себя за талию. — Я не знаю, почему вы, ребята, говорите, что он горячий. Не поймите меня неправильно, но он Аполлион. Вся эта сила пугает.
— Вся эта сила сексуальна. — Лея откинулась назад, закрыла глаза и вздохнула. — Можете ли вы представить себе, какой он в...?
Двери позади нас распахнулась, и Эйден, поманил меня. На ступенях ниже стало тихо. Я проигнорировала это, покинув мою маленькую группу врагов и друзей.
— Так скоро? — спросила я, когда оказалась внутри.
Он кивнул.
— Я думаю, они хотят покончить с этим.
— Оу.
Я пошла за Эйденом наверх.
- Эй. Спасибо за форму.
Вспомнив об этом, я улыбнулась. Он оглянулся через плечо.
— Это не было проблемой. Ты хорошо в ней выглядишь.
Мои брови взлетели вверх, а мое сердце ухнуло вниз. Краснея, Эйден отвернулся.
— Я имел в виду... приятно видеть тебя в форме.
Моя улыбка выросла до невероятных размеров. Я догнала его и поднялась по лестнице вместе с его высокой фигурой.
— Значит... это Аполлион?
Эйден напрягся.
— Я понятия не имел, что он будет с Люцианом. Его перераспределение, должно быть, случилось не так давно.
— Зачем?
Он толкнул меня в плечо.
— Есть некоторые вещи, которые я не могу разглашать, Алекс.
Я бы приняла это в штыки, но он сказал это таким дразнящим тоном, который заставил меня чувствовать себя легко и забавно.
— Это не честно.
Эйден ничего не ответил на это, и мы поднимались пару этажей в молчании.
— Ты... ничего не почувствовала, когда пришел Сет?
— Сет?
— Аполлиона зовут Сет.
— Оу. Это скучное имя. Он должен зваться как-то более интересно.
Эйден тихо рассмеялся.
— Как же он должен зваться?
Я задумалась на мгновение.
— Я не знаю. Что-то греческое или, по крайней мере, что-то потрясное.
— Как бы ты его назвала?
— Я не знаю. Что-то классное, по крайней мере. Может, Аполлон. Аполлон -Аполлион.
Эйден рассмеялся.
— И все-таки, ты что-нибудь почувствовала?
— Да... было странно. Почти как электрический ток или что-то в этом роде.
Он кивнул, все еще улыбаясь.
— Это его эфир. Он очень мощный.
Мы дошли до верхнего этажа, и я вытерла рукой лоб. Чертова лестница.
— Почему ты спросил?
— Ты выглядела немного странно. Это немного тревожит первый раз, когда ты сталкиваешься с ним. Я бы предупредил тебя, если бы знал, что он собирается быть здесь.
— Это было не самым неприятным делом.
— Да?
Я глубоко вдохнула.
— Татуировки ... были более тревожными.
Я внимательно наблюдала за ним. Его реакция показала бы, если я была сумасшедшей. Эйден впал в полный ступор.
— Что? — О да, я схожу с ума.
Он подошел на шаг ближе.
— Какие татуировки, Алекс?
Я с трудом сглотнула под пристальным взглядом его глаз.
— Я думаю, что видела некоторые метки на нем. Их не было сначала, они появились потом. Я ... думаю, что видела.
Эйден медленно выдохнул, не отрывая глаз от моего лица. Он протянул руку, откинув прядь моих волос, которые выбились из хвоста. Его рука задержалась на моей щеке, и в этот момент не было ничего более важного, чем это. Как в тумане, я уставилась на него. Все закончилось слишком быстро, его рука опустилась, и его глаза встретились с моими. Я могла видеть, что он хотел сказать что-то, но по какой-то причине не мог.
— Мы должны идти. Маркус ждет. Алекс, постарайся быть хорошей, как ты можешь, о'кей?
Он начал подниматься по лестнице, и я поспешила, чтобы догнать его.
— Так я видела это?
Эйден послал многозначительный взгляд на Стража в конце зала.
— Я не знаю. Мы поговорим об этом позже.
Расстроенная я последовала за ним к офису Маркуса. Люциан еще не пришел, а Маркус сидел за своим большим, старым письменным столом. Он выглядел так же как в холле, но без пиджака.
— Входи. Присаживайся. — Он поманил меня.
Я прошла через весь кабинет и с облегчением увидела, что Эйден не оставил меня. Он не занял место рядом со мной, но остался около стены в том же месте, где стоял, когда я впервые оказалась у Маркуса.
Весь сценарий не сулил ничего хорошего, но у меня не было времени, зацикливаться на этом. Даже находясь спиной к двери, я знала, когда группа Люциана приблизилась к офису. В тот момент, когда Аполлион вошел в комнату с моим отчимом, весь кислород испарился. Все мое тело почти непреодолимо хотело развернуться, поэтому я сжала подлокотники кресла. Я не хотела встречаться с Люцианом и видеть Аполлиона.
Эйден откашлялся, и я резко подняла голову. Маркус уставился на меня, прищурив глаза. Ох... дерьмо. Мои ноги странно онемели, но я заставила себя встать. Уголком глаза я увидела, что Сет занял позицию рядом с Эйденом. Он кивнул чистокровным. Так как я больше не видела никаких татуировок, я позволила себе поднять голову.
Мгновенно наши глаза встретились. Его взгляд не льстил. Он меня проверяет, но не так, как большинство парней. Вместо этого он изучал меня. Находясь так близко, я поняла, что он был молод. Я не ожидала этого. При всем этой власти и репутации я ожидала, что он старше, но должно быть он был моего возраста. И он действительно ... был прекрасен. Ну ... как может быть красив парень. Но красота его была холодной и твердой, так он был собран, чтобы выглядеть определенным образом.
Я почувствовала, что кто-то смотрит на меня, и когда я посмотрела на Эйдена, он выглядел озадаченно, наблюдая за мной и Сетом. Маркус... ну, он смотрел, ожидая, что произойдет.
— Александра. — Он кивнул в сторону Люциана.
Я подавила желание громко застонать и подняла руку, шевеля пальцами, приветствуя министра Совета.
— Привет.
Кто-то - или Эйден или Сет - подавил смешок. Но потом случилось невероятное.
Люциан шагнул вперед и обнял меня. Я замерла, почувствовав запах трав и благовоний.
— О, Александра, как приятно тебя видеть. После всех этих лет страха и волнений, ты стоишь здесь. Боги ответили на мои молитвы. — Люциан отстранилась, но руки оставил на моих плечах. Эго темные глаза изучали каждый сантиметр моего лица. — О боги... ты так похожа на Рейчел.
Я не имела понятия, что мне делать. Из всех реакций, такую, я не ожидала. Всякий раз, когда я находилась около Люциана в прошлом, он всегда смотрел на меня с таким холодным пренебрежением. От такого странного проявления любви, я потеряла дар речи.
— Когда Маркус известил меня, что ты в безопасности, я обрадовался. Я сказал Маркусу, что у меня есть место в моем доме для тебя. — Глаза Люциана вернулись ко мне, и что-то я не верила в этот теплый взгляд. — Я пришел бы раньше, но был занят делами Совета, понимаешь? Твоя старая комната... в которой ты гостила у нас, осталась. Я хочу, чтобы ты поехала домой, Александра. Ты не должна здесь оставаться.
В этот момент мой рот открылся, и я подумала, что он изменился за последние три года.
— Что?
— Я уверен, что Александрия будет счастлива, — заметил он вкрадчиво.
Опять раздался приглушенный звук, я начала подозревать, что это Сет. Эйден был слишком хорошо выучен, чтобы ошибиться дважды. Я посмотрела на Люциана.
— Я...просто в замешательстве.
— В замешательстве? Я могу представить. После всего, что тебе довелось пережить.
Он отпустил мои плечи и тут же схватил за руку. Я старалась не допустить проявления отвращения.
— Ты слишком молода, чтобы страдать. Метка... никогда не уйдет, дорогая?
Моя свободная рука бессознательно легла на шею.
— Нет.
Он сочувственно кивнул, а затем повел меня к креслу. Он отпустил мою руку, поправляя мантию и присаживаясь. Я тяжело опустилась на стул.
— Ты можешь просто поехать домой. — Глаза Люциана впились в мои. — Тебе не нужно бороться, чтобы догнать остальных. Ты больше не нуждаешься в такой жизни. Я долго разговаривал с Маркусом. Ты можешь посещать Ковенант осенью, как студент.
Я не могла поверить, что это правда. Полукровки не посещали Ковенант, как студенты. Они тренировались или шли в рабство. Маркус медленно сел, устремив свой светлый взор на меня.
— Александрия, Люциан предлагает тебе возможность очень разных жизней.
Я не смогла остановиться. Смех начал душить меня.
— Это... это шутка, правда?
Люциан переглянулся с Маркусом.
— Нет. Это не шутка, Александра. Я знаю, что мы не всегда были близки, когда ты была моложе, но после всего того, что произошло, я вижу, что подвел тебя, как отец.
Я снова рассмеялась, заслужив неодобрительный взгляд Маркуса.
— Извините. — Я вздохнула, беря себя в руки. — Просто это не то, чего я ожидала.
— Тебе не нужно извиняться, моя дочь.
Я подавилась
— Ты не мой отец.
— Александрия! — предупреждающе сказал Маркус.
— Что? — я посмотрела на дядю. — Это так.
— Это правда, Маркус, — голос Люциана стал бархатным. — Когда Александрия была моложе, я не слишком много уделял ей внимания. Я позволил управлять своей собственной злобе. Но сейчас, все это кажется пустым.
Он повернулся, чтобы взглянуть на меня.
— Если бы я был хорошим отцом, тогда, возможно, ты бы позвала на помощь, когда твоя мать тебя увезла.
Я прикоснулась к лицу, чувствуя, что попала в другой мир - мир, где Люциан не придурок, и где у меня формально была семья и кто-то, кто ухаживал за мной.
— Но это в прошлом, дорогая. Я приехал забрать тебя домой. — Люциан выдал мне свою сладкую улыбку. — Я уже поговорил с Маркусом, и мы согласились - учитывая обстоятельства - что это было бы к лучшему.
Я очнулась от приступа немоты.
— Подождите. Я догоняю, не так ли? — Я повернулся в своем кресле. — Эйден, я догоняю, верно? Я буду готова осенью.
— Да. — Он посмотрел мимо меня на Маркуса. — Быстрее, чем я мог бы подумать.
Радуясь, что он не бросил меня под автобус, я повернулась к дяде.
— Я смогу. Я буду Стражем. Я не хочу ничего другого. — Мой голос сорвался в отчаянии. — Я не могу делать ничего другого.
Впервые с тех пор, как я встретила Маркуса, он действительно выглядел расстроенным, как будто собирался что-то сказать, чего не хотел.
— Александра, это не имеет отношения к тренировкам. Я в курсе твоего прогресса.
— Тогда в чем же дело?
Я не думал, что у меня будут свидетели моей паники. Стены начали сдвигаться, и я даже не понимала почему.
— О тебе позаботятся, — обнадежил Люциан. — Александрия, ты больше не можешь быть Стражем. Не с таким ужасным конфликтом интересов.
— Что? — Мой взгляд метался между дядей и отчимом. — Нет никого конфликта интересов. Больше, чем у кого-либо, у меня есть причины, чтобы быть Стражем!
Люциан нахмурился.
— У тебя, больше, чем у кого-либо, у тебя есть причины, чтобы не быть Стражем!
— Министр, — Эйден шагнул вперед, глаза его остановились на Люциане.
Я знаю, что ты работал с ней и ценю это. Но я не могу этого допустить. — Люциан поднял руку. — Как вы думаете, что произойдет, когда она закончит школу? Как только она покинет остров?
— Ох, я буду охотиться и убивать даймонов?
Люциан повернулся ко мне.
— Охотиться и убивать даймонов? — Его лицо стало бледнее обычного, и он повернулся к Маркусу. — Она не знает, не так ли?
Маркус ненадолго закрыл глаза.
— Нет. Мы думали… так будет лучше.
Беспокойство скользнуло вниз по моей спине.
— Не знаю что?
— Безответственность, — прошипел Люциан.
Он опустил голову, сжимая переносицу. Я вскочила на ноги.
— Чего я не знаю?
Маркус поднял голову, его лицо осунулось и стало бесцветным.
— Не просто сказать это тебе. Твоя мать не мертва.
Глава 11
Не существовало ничего кроме этих слов. Маркус встал и обошел вокруг стола. Он остановился напротив меня. Огорченный взгляд вернулся, но на этот раз был с сочувствием.
Звук настенных часов и мягкое жужжание двигателей аквариума заполняло комнату. Никто не говорил, никто не смотрел на меня. Я понятия не имела, как долго стояла, уставившись на Маркуса и пытаясь собрать воедино то, что он сказал.
Сначала для меня ничего не имело смысла. Надежда и недоверие разбились вместе об ужасающую реальность, поскольку я поняла его сочувственный взгляд. Она была еще жива, но...
— Нет. — Я оттолкнулась от кресла, стараясь сократить расстояние между его словами и мной. — Ты врёшь. Я видела ее. Даймон осушил ее, я трогала ее. Она была такая... такая холодная.
— Александрия, извини, но…
— Нет! Это невозможно. Она мертва!
Эйден подошел ко мне, положив руку на спину.
— Алекс
Я вырвалась из объятий.
Его голос, О, Боже, его голос сказал все. И когда я смотрела на него, я видела печаль на его лице.
— Алекс, там был другой даймон. Ты знаешь это.
Голос Маркуса разнесся над звуком бегущей крови, наполняющей мои уши.
— Да, но... — я вспомнила, как испугалась.
Рыдая, в истерике, я трясла и просила ее встать, но она не двигалась. А потом я услышала кого-то еще снаружи. Охваченная паникой, я забаррикадировала свою комнату и схватила деньги. Потом все как тумане. Мне нужно бежать. Это было то, чего мама хотела бы от меня, если что-то подобное когда-нибудь случится.
Мое сердце забилось и замерло.
— Она... она была еще жива? О, Боже. Я бросила ее. — Меня чуть не вырвало на начищенные ботинки Маркуса. — Я бросила ее! Я могла бы ей помочь! Я могла бы сделать что-нибудь!
— Нет. — Эйден потянулся ко мне, но я отпрянула. — Ты ничего не могла сделать.
— Другой даймон сделал это? — Я посмотрела на Маркуса, требуя ответа.
Он кивнул.
— Мы так думаем.
Я начала дрожать.
— Нет. Мама не стала ... это невозможно. Вы… вы все ошибаетесь.
— Александрия, ты знаешь, как это можно сделать.
Маркус был прав. Энергия даймона передавала вирус. Она бы стала зависима от первого раза. Это был жестокий способ превращения чистокровных, лишая их свободной воли. Мне хотелось кричать и плакать, но я сказала себе, что смогу справиться с этим. Горечь в моих глазах говорила мне, что я лгу.
Я повернулась к Маркусу.
— Она ... даймон?
Что-то сродни боли промелькнула на его стоическом лице.
— Да.
Я чувствовала себя в ловушке в этой комнате с незнакомыми людьми. Я посмотрела на их лица. Люциан казался скучающим, учитывая его предыдущие излияния о любви и поддержке. Эйден выглядел так, как будто с трудом сохраняет на лице спокойствие. И Сет... ну, он смотрел на меня, как и следовало ожидать. Ждет, что я впаду в истерику, предположила я. Он был прав. Я была в одном шаге от полного сумасшествия.
Проглотив густой комок в горле, я попыталась замедлить дико бьющееся сердце в моей груди.
— Откуда ты знаешь это?
— Она моя сестра. Я буду знать, если она мертва.
— Ты можешь ошибаться.
В моем шепоте был крошечный осколок надежды. Смерть была лучшей альтернативой. Возврата не было, если чистокровный становился даймоном. Никакая власть или прошение - даже Боги не могли это исправить.
Маркус тряхнул головой.
— Ее заметили в Джорджии. Прямо перед тем, как мы нашли тебя.
Я могла бы сказать, что ему было больно - почти также как было больно мне. Она все равно была его сестрой. Маркус был уже не такой бесчувственный.
Затем заговорил Аполлион.
— Ты сказал, ее мать видели в Джорджии. Тогда, когда ты нашел Александрию? — Его голос был со странным акцентом, почти музыкальным тембром.
Я медленно повернулась к нему.
— Да, — ответил Эйден, сдвинув брови.
Сет, казалось, задумался над этим.
— Она не напала, как не странно Может, ее мать вспомнила ее? Фактически преследуя?
Лицо Маркуса приобрело странное выражение.
— Мы знаем о такой возможности.
Это не имело смысла. Когда чистокровные превращались, они не заботились ни о чем из того, что оставили в своих предыдущих жизнях. Или, по крайней мере, это было то, во что мы верили. Опять же никто не расспрашивал даймонов. Они были убиты на месте. Не задавая вопросов.