Конечно, в рассказах-загадках есть некая хитрость. Вы сосредоточиваетесь на самой загадке и не следите за всем остальным.
После того, как этот рассказ был впервые напечатан, я получил немало писем, в которых выражался интерес к силикониям и я осуждался за то, что дал силиконию так ужасно погибнуть.
Перечитав рассказ, я должен признать, что читатели совершенно правы. Я показал отсутствие чувствительности в описании трогательной смерти силикония, потому что сосредоточился на его последний загадочных словах. Если бы я писал рассказ заново, я, конечно, заботливей отнесся к этому замечательному созданию.
Приношу свои извинения.
Это показывает, что даже опытный писатель не всегда поступает правильно и способен упустить нечто прямо перед своим носом.
Что в имени?
What’s in a Name? (1956)
Следующий рассказ, строго говоря, не является научно-фантастической загадкой, но я включаю его в сборник. Причина в том, что наука вообще тесно связана с различными загадками, и мне не хотелось ее наказывать только потому, что речь идет о сегодняшней науке, а не о науке будущего.
Если вы думаете, что трудно раздобыть цианид калия, подумайте снова. Я держал в руке бутыль с целым фунтом. Коричневое стекло, четкая этикетка с надписью "Цианид калия ХЧ" (мне объяснили, что это означает "химически чистый"), с маленьким черепом и скрещенными косточками под ним.
Человек, которому принадлежала бутылочка, протер очки и посмотрел на меня. Профессор Гельмут Родни из университета Кармоди. Среднего роста, коренастый, с мягким подбородком, пухлыми губами, заметным животиком, копной каштановых волос и с видом полного равнодушия к тому, что я держу в руках столько яда, что им можно отравить целый полк.
Я спросил:
- Вы хотите сказать, что это просто стоит у вас на полке, профессор?
Он ответил неторопливо, как привык, очевидно, читать лекции студентам:
- Да, всегда, инспектор. Вместе с другими химикалиями, в алфавитном порядке.
Я осмотрел тесно заставленную комнату. Вдоль верхней части всех стен полки, и все заполнены бутылками, большими и маленькими.
- Это яд, - сказал я, указывая на бутылку.
- Большинство остальных тоже, - спокойно ответил он.
- Вы следите за тем, что у вас есть?
- В общем. - Он потер подбородок. - Я знаю, что у меня есть эта бутылка.
- Но, предположим, кто-нибудь войдет и наберет себе полную ложку. Сможете определить?
Профессор Родни покачал головой.
- Вероятно, нет.
- Ну, ладно, в таком случае у кого есть доступ в лабораторию? Она закрывается?
Он сказал:
- Закрывается, когда я ухожу по вечерам, если я не забуду закрыть. А днем она открыта, и я то в кабинете, то выхожу.
- Другими словами, профессор, всякий, даже человек с улицы, может выйти отсюда с цианидом, и никто не заметит.
- Боюсь, что так.
- Скажите, профессор, зачем вам столько цианида? Травить крыс?
- Доброе небо, нет! - Эта мысль, казалось, вызвала у него отвращение. - Цианид используется в органических реакциях при получении промежуточных соединений, для создания соответствующей основной среды, как катализатор...
- Понятно, понятно. А в каких еще лабораториях используется цианид?
- В большинстве, - сразу ответил он. - Даже в студенческих лабораториях. В конце концов это распространенный химикалий, его обычно используют в реакциях.
- Я бы не назвал сегодняшнее использование обычным.
Он вздохнул и ответил:
- Да, вы правы. - И задумчиво добавил: - Их называли Библиотечные Двойняшки.
Я кивнул. Причина прозвища была мне понятна. Девушки-библиотекарши были очень похожи.
Не неразличимы, конечно. У одной небольшой заостренный подбородок на круглом лице, а у другой квадратная челюсть и длинный нос. Но поставь их за библиотечным столом: у обеих медово-светлые волосы с пробором посредине. Посмотри им быстро в глаза: у обеих они голубые одинакового оттенка. Если посмотреть на них с некоторого расстояния, увидишь, что у них одинаковый рост, одинаковый размер бюстгальтера. И обе одеты в синее.
Впрочем, сейчас их смешать невозможно. Девушка с маленьким подбородком и круглым лицом умерла, наглотавшись цианида.
Первое, на что я обратил внимание, явившись со своим партнером Эдом Хэтевеем, было именно сходство. Одна девушка мертвая лежала в кресле, глаза ее открыты, одна рука свисает, под ней на полу разбитая чайная чашка, как точка под восклицательным знаком. Как оказалось, ее звали Луэлла-Мэри Буш. Вторая девушка казалась первой, возвращенной к жизни; бледная и дрожащая, она смотрела прямо перед собой и, казалось, не замечает ни полицию, ни сослуживцев. Ее звали Сьюзен Мори.
Первый мой вопрос был:
- Родственники?
Оказалось, нет. Даже не двоюродные сестры.
Я осмотрел библиотеку. Множество полок с книгами в одинаковых переплетах, потом другие полки с книгами в других одинаковых переплетах. Это тома журналов исследований. Во второй комнате полки с учебниками, монографиями и другими книгами. В глубине альков, в нем непереплетенные номера периодики в мягких серых обложках. От стены до стены длинные столы, за которыми может усесться сто человек, если занять все места. К счастью, сейчас такого не было.
Сьюзен Мори невыразительно, безжизненно рассказала нам о происшествии.
Миссис Неттлер, старший библиотекарь, пожилая женщина, ушла во второй половине дня, оставив двух девушек. Очевидно, это не было чем-то необычным.
В два часа, плюс минус пять минут, Луэлла-Мэри пошла во вторую комнату за библиотечным столом. Тут, помимо новых книг, еще не занесенных в каталог, новых журналов, ждущих переплета, и отложенных книг, ждущих своих читателей, была также небольшая плитка, чайник и все необходимое для приготовления чая.
Очевидно, чай в два часа здесь тоже обычное явление.
Я спросил:
- Луэлла-Мэри готовила чай ежедневно?
Сьюзен взглянула на меня своими голубыми глазами.
- Иногда миссис Неттлер, но обычно Лу... Луэлла-Мэри.
Когда чай был готов, Луэлла-Мэри вышла, и они вдвоем ушли во вторую комнату.
- Вдвоем? - резко спросил я. - А кто присматривал за библиотекой?
Сьюзен пожала плечами, будто удивилась, чему тут беспокоиться, и ответила:
- Нам видна дверь. Если кто-нибудь подойдет к столу, мы можем выйти.
- Кто-нибудь подходил?
- Нет. Сейчас перерыв.
Под перерывом она понимала промежуток между весенним семестром и летней сессией. В тот день я много узнал о жизни колледжей.
Мало что оставалось добавить. Чай уже дымился в чашках, сахар добавлен.
Я прервал:
- Вы обе пьете с сахаром?
Сьюзен медленно ответила:
- Да. Но сегодня в моей чашке сахара не было.
- Не было?
- Раньше она никогда не забывала. Она знала, что я пью с сахаром. Я только отхлебнула и собиралась взять сахар и сказать ей, когда...
Когда Луэлла-Мэри испустила странный приглушенный крик, уронила чашку и через минуту была мертва.
После этого Сьюзен закричала, а потом появились и мы.
Мы довольно быстро разделались с обычными делами. Сняли фотографии и отпечатки пальцев. Записали имена и адреса всех людей в здании и отпустили их по домам. Причиной смерти, очевидно, был цианид, и его источник сахарница. Были взяты образцы для официальной проверки.
В библиотеке во время убийства было шесть читателей. Пятеро студенты, выглядевшие испуганно, смущенно или болезненно, по-видимому, в зависимости от характеров. Шестой - человек средних лет, посторонний, говорит с немецким акцентом, и у него никаких связей с колледжем. Он выглядел испуганно, смущенно и болезненно - все одновременно.
Мой кореш Хэтевей увел их из библиотеки. Мы хотели, чтобы они подождали в зале общего обучения, пока мы подробней не займемся ими.
Один из студентов отделился от остальных и, не сказав ни слова, прошел мимо меня. Сьюзен подбежала к нему и схватила за руки.
- Пит, Пит.
Пит сложен, как футбольный игрок, только профиль его свидетельствовал, что он и на полмили не подходит к игровому полю. На мой вкус, он слишком красив, впрочем, я легко начинаю ревновать.
Пит смотрел мимо девушки, лицо его расползалось по швам, пока вся показная сдержанность не исчезла и на нем отразился ужас. Он спросил хрипло, задыхаясь:
- Как Лолли могла...
Сьюзен выдохнула:
- Не знаю. Не знаю.
Она по-прежнему старалась посмотреть ему в глаза.
Пит высвободился. Он так ни разу не посмотрел на Сьюзен, все оглядывался через плечо. Потом позволил Хэтевею взять себя за руку и вывести.
Я спросил:
- Приятель?
Сьюзен оторвала взгляд от уходящего студента.
- Что?
- Он ваш приятель?
Она взглянула на свои дрожащие руки.
- Мы встречаемся.
- Насколько серьезно?
Она прошептала:
- Очень серьезно.
- Другую девушку он тоже знал? Он назвал ее Лолли.
Сьюзен пожала плечами.
- Ну...
- Сформулируем так: он с ней тоже встречался?
- Иногда.
- Серьезно?
Она огрызнулась:
- Откуда мне знать?
- Ну, ну. Она к вам ревновала?
- К чему вы все это?
- Кто-то подложил цианид в сахар и добавил эту смесь в одну чашку. Предположим, Луэлла-Мэри ревновала настолько серьезно, что решила отравить вас и расчистить себе поле действий с Питом. И предположим, она по ошибке взяла не ту чашку.
Сьюзен ответила:
- Это нелепо. Луэлла-Мэри так не поступила бы.
Но губы ее сжались, глаза засверкали, а когда я слышу в голосе ненависть, я ее всегда узнаю.
В библиотеку вошел профессор Родни. Я первым встретил его в здании, и с тех пор мое отношение к нему не улучшилось.
Начал он с сообщения, что как представитель факультета он здесь старший.
Я ответил:
- Старший здесь теперь я, профессор Родни.
- На период расследования, инспектор, но я отвечаю перед деканом и собираюсь выполнять свои обязанности.
И хоть у него была не фигура аристократа, а скорее лавочника, если вы понимаете, что я хочу сказать, он умудрился посмотреть на меня так, будто мы по разные стороны микроскопа, причем он с большей стороны.
Он сказал:
- Миссис Неттлер в моем кабинете. Она, очевидно, услышала новость и сразу пришла. Она очень взволнована. Вы с ней увидитесь? - У него это прозвучало как приказ.
- Приведите ее, профессор. - Я постарался произнести это как разрешение.
Миссис Неттлер была в обычном для такой пожилой леди недоумении. Она не знала, то ли интересоваться, то ли приходить в ужас от такого близкого соседства смерти. Ужас победил, когда она заглянула во внутреннюю комнату и увидела, что осталось от чая. Тело к этому времени, конечно, уже убрали.
Она упала в кресло и заплакала.
- Я сама тут пила чай... - стонала она. - И я могла бы...
Я негромко и как мог спокойно спросил:
- Когда вы пили здесь чай, миссис Неттлер?
Она повернулась ко мне.
- Ну... сразу после часа, кажется. Помню, я предложила чашку профессору Родни. Сразу после часа, правда, профессор Родни?
Легкое раздражение появилось на полном лице Родни. Он сказал мне:
- Я пришел сразу после ленча, чтобы сверить сноски. Миссис Неттлер предложила мне чашку. Но я был слишком занят, чтобы принять ее или заметить время.
Я улыбнулся и снова повернулся к пожилой леди.
- Вы ведь пьете с сахаром, миссис Неттлер?
- Да, сэр.
- Вы положили сахар в чай?
Она кивнула и снова начала плакать.
Я немного подождал. Потом:
- Вы заметили, в каком состоянии сахарница?
- Она... она... была... - неожиданно она удивленно приподнялась. Она была пуста, и я сама наполнила ее. У меня двухфунтовый пакет гранулированного сахара, и я помню, что сказала себе: когда мне нужен чай, сахара никогда нет, и нужно сказать девушкам...
Может, подействовало упоминание девушек во множественном числе. Она снова расплакалась.
Я кивнул Хэтевею, чтобы он ее увел.
Очевидно, между часом и двумя кто-то опустошил сахарницу и потом заполнил ее сахаром с приправой - очень аккуратно рассчитанной приправой.
Может быть, появление миссис Неттлер напомнило Сьюзен ее обязанности библиотекаря, потому что когда Хэтевей вернулся и вытащил сигару - спичку он уже зажег, - девушка сказала:
- В библиотеке не курят, сэр.
Хэтевей так удивился, что задул спичку и вернул сигару в карман.
Затем девушка подошла к одному из столов и потянулась к большому раскрытому тому.
Хэтевей опередил ее.
- Что вы собираетесь делать, мисс?
Сьюзен очень удивилась.
- Поставить ее на полку.
- Зачем? Что это? - Он посмотрел на раскрытую страницу. К этому времени я тоже подошел. Посмотрел через его плечо.
Язык немецкий. Я не читаю по-немецки, но узнаю, когда вижу. Шрифт мелкий, и на странице в основном геометрические фигуры с приписанными в различных местах буквами. Я достаточно знаю, чтобы понять, что это химические формулы.
Я заложил пальцем страницу, закрыл книгу и посмотрел на корешок. Там было написано: "Beilstein - Organische Chemie - Band V1 - System Nummer 499-608" [Бейлштейн. Органическая химия, том 6, системные номера 499-608, (нем.)]. Я снова открыл страницу. Страница 233; первое же слово даст вам представление о ее содержании: 4-хлор-4-бром-2-нитродифениламин С12-Н7-О3-N-Сl-Br.
Хэтевей старательно все это записывал.
Профессор Родни тоже подошел к столу, таким образом собрались все четверо.
Профессор сказал холодным голосом, как будто стоял на лекторской платформе с мелом в одной руке и указкой в другой:
- Это том Бейлштейна (Он произнес Байлштайн). Энциклопедия органических соединений. В ней их свыше ста тысяч.
- В этой книге? - спросил Хэтевей.
- Это только один из более чем шестидесяти основных и дополнительных томов. Грандиозный немецкий труд, который сейчас основательно устарел, во-первых, потому что органическая химия развивается все более быстрыми темпами, во-вторых, из-за вмешательства политики и войн. Но даже и так ничего хотя бы близкого по полезности на английском нет. Любому исследователю в области органической химии эти тома абсолютно необходимы.
Говоря это, профессор любовно похлопал книгу по переплету.
- Прежде чем иметь дело с незнакомым соединением, - сказал он, полезно заглянуть в Бейлштейна. Он даст метод получения, свойства, ссылки и так далее. Это начальный пункт всякого исследования. Различные соединения перечислены в соответствии с логической системой, ясной, но не очевидной. Я сам в своем курсе органической химии несколько лекций посвящаю тому, как найти нужное соединение в этих шестидесяти томах.
Не знаю, как долго он еще бы продолжал, но я здесь не для того, чтобы слушать курс органической химии. Пора переходить к делу. Я резко сказал:
- Профессор, я хочу поговорить с вами в вашей лаборатории.
Я полагал, что цианид хранят в сейфе, что каждый грамм его на учете, что тем, кто хочет его получить, нужно расписаться. И считал, что существует какой-то способ получить его незаконно. Его нам и нужно отыскать.
И вот я стою с фунтом цианида в руках и знанием, что любой может попросить его или даже взять без спроса.
Профессор задумчиво сказал:
- Их называли "Библиотечные Двойняшки".
Я кивнул.
- Да?
- Но это лишь доказывает, насколько поверхностно судит большинство людей. В них ничего общего не было, кроме случайного совпадения цвета волос и глаз. Что произошло в библиотеке, инспектор?
Я кратко передал ему рассказ Сьюзен, при этом наблюдая за ним.