– Ее покусали собаки, – ответила Анфиса, которая из-за злости и ревности не услышала главного в повествовании Терезии.
– Собаки? Разве собаки охотились не на лису?
– Яна очень похожа на хитрую лису, вошедшую к нам в доверие перед самой свадьбой, – фыркнула Анфиса.
– Анфиса, если ты скажешь еще хоть слово плохое о ней, я попрошу тебя оставить мой дом! – не выдержал Карл.
Анфиса ахнула, стегнула свою лошадь и отъехала в сторону.
Яна перестала притворяться полумертвой и серьезно посмотрела Карлу в глаза.
– А Юрий-то тебя спас, если бы его конь не понес, ты бы не поскакал в лес за ним, не заехал бы так далеко. Да! И если бы ты не встретил меня, раненую, то не повез бы меня к доктору, а стоял бы на той трибуне… Ты бы отправился к праотцам, Карл, и заметь, не в первый раз за последнее время!
Ему нечего было возразить.
Глава 14
– Вроде вы симпатичная женщина, – произнес Милан, осматривая раны на длинных ногах и руках Яны, когда ее привезли в санаторий к доктору.
– Вроде да… – вяло ответила она, – то есть находились люди, которые считали так же…
– Не молодая ведь уже… – продолжал вещать Милан, обрабатывая укусы собак перекисью водорода.
– Попрошу не хамить! – очнулась Яна.
– Я не хотел вас обидеть. Я имею в виду, ну… не шестнадцать же вам лет.
– Не шестнадцать, – согласилась Яна, поправляя челку, – я чувствую себя на восемнадцать.
Доктор вздохнул и продолжил работу.
– Вы успели побывать в двух автокатастрофах, упасть с лошади, быть искусанной собаками, не много ли для одной женщины?
– Вы так говорите, словно я испытываю от этого радость… не забывайте, это мои ребра и кости страдают, – обиженно произнесла она.
– Не пора ли вам угомониться?
– Обстоятельства против меня, – вздохнула она, думая о том, что ей придется теперь носить длинные юбки, брюки и кофты с длинными рукавами. – Как вы думаете, доктор, могу я остаться здесь, в санатории, или его хозяйка на меня сердится?
– За что?
– Я обещала ей не встречаться с князем, а сама все эти дни висела у него на хвосте.
– Я думаю, что Нонна с удовольствием примет вас обратно, она великодушная женщина. К тому же оттого, что вы висели у Карла Штольберга на хвосте, вы тем самым отвели от него смертельную опасность. Вы уже знаете, что под трибуной, где он должен был выступать, кто-то заложил взрывное устройство с часовым механизмом?
– Да, мне уже рассказали об этом, – мрачно ответила Яна, – мы с телохранителем задержали Карла, иначе он бы со своей пунктуальностью точно бы оказался на трибуне в положенное время… Так я могу остаться здесь? – снова спросила Яна.
– Я, как главный врач санатория, сейчас распоряжусь об этом, – сказал Милан и вышел из процедурного кабинета.
Яна грустно вздохнула, наконец-то ее покинул весь боевой пыл. Яну проводили в ту же комнату, где ее поселили и в первый раз. Из обстановки тут ничего не изменилось.
«Я никчемная дурочка… приложила столько усилий, чтобы обосноваться здесь или в замке, с полной уверенностью, что я смогу помочь другу, а только и сделала, что наняла этого чудаковатого телохранителя. Кто же желает смерти Карлу? Даже Анфису с ее мамашей, которые мне несимпатичны по определенным причинам, я не могу представить себе в облике убийц».
– С возвращением, Яночка, – заглянула к ней в комнату как всегда ярко накрашенная и добродушно настроенная Марьяна. – Я думала, что вы вняли моим доводам, и я больше вас здесь не увижу. Я порадовалась за вас. Правда, ваш уход из санатория нельзя было назвать тихим, так вы разворотили с этим ненормальным парнем весь пищеблок, – рассмеялась она, – но за то, что вы спасли Карла Штольберга, большое вам спасибо.
– Еще бы… – скривила губы в усмешке Яна и подняла потускневший взгляд на собеседницу: – Сейчас он не пострадал, но в любой момент может случиться непоправимое. Вам не удалось ничего узнать?
– Мне? – удивилась Марьяна. – Что я должна была узнавать?
– Можете больше не притворяться, Элеонора Мария Штольберг, – Яна впервые назвала княгиню полным именем, – я вообще не понимаю, как вы могли пойти на такое безумие, не посоветовавшись со мной хотя бы…
Марьяна изменилась в лице, казалось, что еще секунда – и с ее лица начнет отваливаться грим, наложенный щедро, словно орудовали шпателем или мастерком.
– Как ты?.. Что за бред? Что ты?.. – лепетала она, не замечая, что перешла с Яной на «ты».
– Да ладно, – махнула рукой Яна, – вы что, держите меня за идиотку? Вы можете обмануть Анфису, ее мамашу, еще сотню, как говорится, ни в чем не повинных людей, но не меня.
– Как давно ты знаешь? – с изумлением в глазах спросила Элеонора Мария.
– Да, фактически, сразу! Я не стала разоблачать вас, потому что у вас на такое безумие были очень веские причины. Во-первых, я бы никогда не поверила, что сердце Штольберга-старшего выдержало бы такую потерю. Ох, и артист же он! Его роль тронувшегося с горя мужа тянет на премию «Оскар»! Во-вторых, я хорошо чувствую Карла на каких-то только нам известных волнах. Слишком он был собран, элегантен и надушен на ваших похоронах, я не увидела горя в его глазах, он, как актер, никудышный. Я не верю, что после вашей смерти он устроил бы охоту, пусть даже с благотворительной целью. Не хватало только бала-маскарада! Карл ведь очень любит вас… как родную мать. В-третьих, как-то нелепо все это звучало, я говорила с вами по телефону вечером, и в тот же вечер вы умерли, это как-то неестественно, в любом случае, я не хотела в это верить. В-четвертых, я знала, что Марьяна – это вы, – наконец выдала Яна.
– Как знала?
– Я знала только одного человека в своей жизни, который расставлял на туалетном столике духи, баночки с кремом, различные тюбики в шахматном порядке. Точнее, я такое видела два раза в жизни: у княгини Элеоноры Марии Штольберг и у пациентки этого санатория Марьяны.
– Черт! – выругалась Марьяна и сняла парик.
– Кстати, с косметикой вы тоже переборщили, такой грим становится подозрительным, – добавила Яна и, наклоняясь к ее уху, прошептала: – Но самым убедительным доказательством вашей жизни является не это…
– А что? – вторила ей Элеонора Мария, стирая грим салфетками.
– Закрытый гроб! Знаете, я в последнее время не доверяю закрытым гробам. Пока не увижу покойника в гробу, не верю, что этот человек умер. Правда, представить, что вас нет, я смогла, и это вызвало поток вполне искренних и горьких слез.
– По легенде меня расплющило рухнувшими балками всмятку, – возразила княгиня.
– Я в курсе, но я и так уже знала, что вы живы. Как вы собирались вернуться назад? Зачем вы придумали такую нелепую легенду?! – спросила Яна. – Ведь можно было просто инсценировать отъезд куда-нибудь за границу.
– Наверное, ты права, я совершила самый нелепый поступок за свою жизнь, но я пошла на него в полном отчаянии.
– Поясните.
– Дело в том, что моему сыну грозит опасность. Мы посоветовались с Франтишеком, и я уговорила его согласиться с моим безумным планом. Карла поставили в известность, когда уже все было решено, и от его мнения уже ничего не зависело.
– Меня интересует его мнение.
– Карл был против, – ответила Элеонора Мария.
– Я в этом и не сомневалась, только не прощу ему, что он мне не рассказал о вашем плане-заговоре. Он заставил меня страдать.
– Ты же все знала!
– Он-то не знал, что мне все известно! – Яна надула губы.
– В любом случае, ты права, эта затея была полным бредом. Я полагала, если меня сочтут умершей, у меня будут развязаны руки, и я смогу найти того, кто хочет убить сына.
– Вы ведь неспроста поселились в этом санатории? – прищурила голубые глаза Яна.
– Ты очень проницательная девушка, – засмеялась Элеонора Мария.
– Вы тоже стали подозревать Анфису и ее мать?
– Я заметила, что Нонна, не знаю, как правильно выразиться, ну, ты понимаешь, испытывает какие-то чувства к Франтишеку. Моя женская интуиция говорила мне об этом.
– Понятно, я тоже заметила, что она подбивает к нему клинья, когда еще не успели вбить гвозди в крышку вашего гроба, – мрачно сказала Яна.
– Я не совсем поняла, что ты сказала, но это и неважно. Мне показались эти две дамочки подозрительными, и я захотела понаблюдать за ними со стороны.
– Вам не нравится Анфиса? – удивилась Яна. – Она такая утонченная, так воспитанна.
– Не знаю, может быть, во мне заговорила материнская ревность, но я не очень верю в искренность ее намерений. Вот если бы ты стала женой Карла, я была бы рада, так как ты открытый человек, у тебя все на лице написано.
– Что, правда? – испугалась Яна. – Я так глупо выгляжу?!
– Ну, что ты! Мы друг друга понимаем!
– Это нелогично.
– Что?
– Что Анфиса и ее мать вредят Карлу. Им выгоднее как можно скорее сыграть свадьбу, а не делать невесту преждевременно вдовой, – пояснила Яна, помогая княгине снять остатки грима.
– Я тоже это понимаю, но никто другой мне на ум не шел, не казался подозрительным, понимаешь? – Карие глаза Элеоноры Марии смотрели грустно и озабоченно.
– Логичнее всего было предположить, что на Карла мог ополчиться бывший жених Анфисы, – сказала Яна, – но я знакома с ним, и мне он симпатичен.
– Этот растяпа? Мальчик, который лежал здесь и не хотел жить? Нет, он не справился бы с Карлом! – тряхнула головой Элеонора Мария.
– Дима не такой уж и растяпа, – возразила Яна, – я видела его в действии. Этот парень силен, ловок и не труслив.
– Ты думаешь, что он мог?..
– Хоть мне и не хочется так думать, но его нельзя вычеркивать из списка подозреваемых, – ответила Яна, – а вам удалось что-нибудь узнать, будучи, извините, мертвой?
– Нет. Я говорила тебе, что уже раскаялась, что затеяла этот фарс. Связь с домом я держала через Лукаша. Он потайным ходом почти каждую ночь пробирался в условленное место, и туда же приходила я.
– То-то Карл говорил, что один раз ночью не обнаружил дворецкого в его комнате и был очень удивлен его отсутствием.
– Да… он ходил ко мне.
– Вот старый плут! Тоже состоял в сговоре и мне ничего не сказал! – воскликнула Яна.
– Не сердись, Яна, Карл не разрешал посвящать в наш план никого. Он старался внушить тебе, что нет никакой опасности, чтобы ты уехала домой… О, я знала с самого начала, что это не получится, но не стала разубеждать его. Он боялся, что если ты узнаешь, на какое безумство пошла я из-за грозящей ему опасности, то точно не уедешь. Раз уж ты узнала про мой поступок, может быть, поможешь мне вернуться с того света… ну, без скандала и шумихи? – посмотрела на Яну княгиня.
– Накладывайте грим снова, – скомандовала она.
– Зачем?
– Для начала вы уедете из санатория в качестве пациентки Марьяны. Вы же не хотите, чтобы Нонна узнала, что вы прятались у нее в этом идиотском парике и безвкусном макияже, пока она обхаживала вашего мужа?
Глава 15
– Надеюсь, что на этот раз вы меня пропустите беспрепятственно? – строго обратилась Яна к охраннику, подойдя к чугунным воротам.
Выглядела она на этот раз чудесно, на ней были надеты черные бриджи, цветная футболка, яркие босоножки на высоких каблуках. Длинные волосы она заплела в косу. Потное от жары лицо Иржи Браче расплылось в наглой улыбочке.
– Будь моя воля, я бы, конечно, вас не пустил, но, видя, как с вами носится князь, не буду рисковать потерей работы.
– Умный мальчик.
– А то еще, не ровен час, кинетесь под подъезжающую к замку машину, и я буду виноват, – открыл ворота Иржи.
– Вы будете виноваты, если с Карлом что-нибудь случится, – прошипела сквозь зубы Яна.
– Я-то здесь при чем? Почему с ним должно что-то случиться?
– По-моему, вы начальник охраны в замке? Так что же у вас в замке творятся такие дела? Кто-то портит тормоза в машине князя, устраивает пожары и подкладывает взрывчатку!
Лицо Иржи стало словно каменным.
– Я уверен, что никто из посторонних в замок проникнуть не мог.
– Намекаете, что это могли сделать только обитатели замка? – спросила она.
– Я ни на что не намекаю… Кстати, вы тоже были в замке в это время.
Яна фыркнула и прошла мимо начальника охраны с высоко поднятой головой.
Полуденное солнце припекало. Яна брела по дороге, поднимая облако пыли. По обе стороны от дороги трава пожелтела и засохла от непрекращающегося действия палящих лучей. Воздух, казалось, стоял душной стеной без всякого движения, так как даже намека на ветер не наблюдалось. Яна вытерла пот со лба и впервые пожалела, что всегда смеялась над женщинами с веерами, сейчас бы он тоже ей пригодился, создал бы хоть какое-то колебание воздуха. Даже пчелы и бабочки летали с цветка на цветок, растущие по склону пологой горы, лениво, и щебетанья птиц было не слышно. Яна подошла к входной двери, отдышалась, словно старая бабка, и позвонила. Ей открыл Лукаш со слезящимися от яркого солнечного света глазами.
– Яна?!
– Вы так удивляетесь, словно не знали, что я нахожусь по соседству, – улыбнулась Яна.
– Проходите, пожалуйста.
– Зови всех домочадцев и людей, приближенных к ним, я должна сделать очень важное заявление.
– Может быть, не надо? – буркнул Лукаш.
– Поздно. Механизм уже запущен! Зови всех, я жду в гостиной.
Яна прошла в гостиную и уселась в большое старинное кресло. Первым на ее зов спустился Карл Штольберг с легкой помятостью на красивом лице, как будто он плохо спал, и с нерасчесанными кудрями.
– Ты?!
– Меня всегда здесь встречают, как привидение, – обиделась гостья.
– Что ты опять задумала?
– Не будь так нетерпелив.
– Кстати, я получил твое письмо, – засмеялся Карл, – ты это серьезно или как?
– Или как, – ответила она.
Недавно она узнала, что Карлу пишут любовные письма местные девушки, и решила попробовать себя на этом поприще. Письмо было следующего содержания:
«Здравствуйте, ваше превосходительство. Я не могу сказать, что вы меня не знаете. Мы встречались с вами и даже не раз. Я хочу, чтобы вы снова обратили на меня внимание. Зовут меня Яной, а фамилия – Цветкова. Возраст у меня уже тот, когда спрашивать об этом женщину неприлично. Я высокого роста, но и вы, князь, не маленький, некоторые говорят, что я красивая. Я замужем, имею сына, но в наше время это не проблема, не так ли? Может быть, встретимся и погуляем при луне?
Я, правда, не местная, но за свое счастье тоже хочется побороться».
Еще в письмо Яна вложила свою фотографию, которая осталась лишней при оформлении заграничного паспорта. Это для того, чтобы Карл не запамятовал, как она выглядит.
– Очень хорошо, что получили письмо, я ведь настоятельно рекомендовала вам просматривать всю почту и надеялась, что вы найдете письмо от скромной женщины из России.
– Письмо хорошее, а вот фотография…
– Что с фотографией? – встрепенулась Яна.
– Она слишком официальная.
– Ну, извините, эротических снимков у меня нет, – парировала она.
– Что ты задумала?
– Расскажу, когда соберутся остальные, – пообещала Яна, разглядывая его мужественное лицо.
– Как ты себя чувствуешь?
– Спасибо, хорошо. Я думала, что ты больше беспокоишься о состоянии собак и о том, что я сорвала людям охоту. Анфиса великолепно смотрелась в седле!
– Разговор обо мне за глаза? – вплыла в гостиную невеста Карла. Белоснежное, воздушное платье подчеркивало ее грацию, нежность; кукольное личико было совершенно до тошноты.
«Хорошо, что мы собрались не за обедом, а то при виде ее прелестей у меня бы весь аппетит пропал», – подумала Яна, а вслух добавила:
– Мы о вас говорим только хорошее.
– Верится с трудом… вы, кажется, разместились в санатории? – невзначай спросила Анфиса.
– Туда и вернусь, не сомневайтесь, – заверила ее Яна, – вот сообщу радостную весть и уйду.
В дверях мялась нескладная фигура Юрия, который продолжал честно отрабатывать деньги, заплаченные за него за месяц вперед. Наконец, когда в гостиной собрались Франтишек Штольберг, Нонна, Терезия, семейный доктор Милан и Лукаш, как главный над прислугой, Яна оторвала свой взгляд от портрета какого-то предка, написанного в восемнадцатом веке и висящего прямо напротив нее, и прокашлялась.