Кто убил ее, и почему из-за этого она стала настолько жестокой, что даже самые отважные Охотники старались держаться от нее подальше? Во всех слышанных им историях не было ответов. В них лишь говорилось, что эта женщина жила ради сражений.
И чем они кровавей, тем лучше.
— Ты была генералом амазонок в конце Троянской войны. — Сэм, внучке их величайшей королевы Ипполиты, пришлось стать одной из тех, кто сопровождал Елену домой после войны. И это было чрезвычайно сложно, учитывая, сколько греков хотело убить ее за то, что она развязала войну, державшую их вдали от дома больше десятилетия.
Уголок ее рта приподнялся.
— Ты говоришь об амазонках, как будто это что-то плохое.
Дев засмеялся.
— Встречался с несколькими из вас за прошедшие века. Не плохие, просто… интересные.
Амазонки были избранными людьми богини Артемиды. Вот почему многие из них стали Темными Охотниками. Собирая армию, сражающуюся за человечество против сверхъестественных хищников, Артемида всегда ставила амазонок на первое место, и ходили слухи, что им платили раз в десять больше, чем остальным Темным Охотникам. Немного фаворитизма, из-за которого другие Охотники не особо любили амазонок в своих рядах.
Для Дева же это означало, что ему нужно приглядывать за ней, поскольку обычно амазонки были бесцеремонными тусовщицами, которым нравилось с кем-нибудь поцапаться.
— Так что привело тебя сюда? — спросил он, сменив тему на более относящуюся к делу.
Сэм ответила не сразу.
— Даже не знаю. Я чувствую, что приближается нечто опасное. Вот я и подумала, что устрою тут засаду, схвачу это за горло и раню прежде, чем оно причинит кому-то вред.
— О, детка, разве ты не знаешь, что здесь опасен только я?
— Ты заигрываешь со мной? — спросила она, сморщив носик.
— Зависит от того, будешь ли ты бить меня по заднице, раздевшись при этом догола.
— Тебе нравится, когда тебя бьют по заднице? — сказала она, одарив его удивленным взглядом.
— Не совсем, но пока ты будешь делать это голой, я буду даже счастлив…
— Извращенец, — засмеялась она. — Мне это нравится.
Дев понятия не имел, почему флиртует с ней. Хоть он распутничал, как и любой его брат без пары, обычно он не тратил время на женщин, если заранее знал, что с ними у него ничего быть не может. А секс с Темными Охотниками был ключевым табу в их мире… по многим, многим причинам.
Но, казалось, он не мог с собой справиться. Было в ней что-то, что влекло его прямо к самоубийству.
— Вообще-то, скорее озабоченный. Мой последний раз был давненько.
— Исключительная честность, — заметила она, резко вдохнув сквозь зубы. — Неплохая перемена. Большинство мужчин сначала бы прибегли к лести.
— Я бы сказал, что жизнь слишком коротка, чтобы ходить вокруг да около, — пожал он плечами, — но у меня впереди века, а у тебя вечность, так что это не про нас. Поэтому скажу лишь, что не люблю играть в игры или приукрашивать вещи, так что оставим все, как есть.
— Медведь по мое сердце, но разве ты не знаешь, что между нами не должно быть тесных отношений?
Дев пожал плечами.
— Мне не нравится следовать правилам.
Она обвела своим пылким взглядом его тело, сводя с ума его гормоны.
— Мне тем более.
— Да уж, это видно по тому, как ты водишь.
Сэм действительно не хотелось быть очарованной стоящим перед ней вер-медведем, но, по правде говоря, она не могла ему сопротивляться. Что-то в нем заставляло ее улыбаться. Не только его безумная сексуальность. Или улыбка, которую должны объявить вне закона.
Просто он казался тем, с кем весело проводить время, а в ее мире таких людей раз, и обчелся. Его длинные кудрявые светлые волосы были убраны с лица, словно высеченного из стали. Голубые глаза дразнили ее интеллектом и юмором.
А его тело…
Она могла облизывать его всю ночь напролет. И, что настораживало еще больше, что-то в нем напоминало ей об Иоле и том, как он всегда мог заставить ее улыбнуться, независимо от того, какой дерьмовый день у нее выдался. Даже спустя тысячи лет она все еще скучала по нему.
Пытаясь не думать об этом, Сэм опустила взгляд на руку Дева, на которой отчетливо выпирали мускулы, и нахмурилась, увидев, как из-под короткого рукава виднеется тату.
Это…
Нет. Конечно же, нет.
Прежде, чем смогла остановиться, она задрала рукав и обнаружила метку в виде лука и стрел, точно такую же, какую на ней оставила Артемида в ночь, когда она обратилась в Темного Охотника и вернулась к жизни, чтобы сражаться против даймонов. То, что метка Сэм выжжена, а его нарисована, было единственным отличием.
Она выгнула бровь.
— Мне следует спросить?
— Мне нравится дергать цепи богов, — плутовато усмехнулся он.
— Должно быть, так и есть. Из того, что я слышала, Артемида обладает не таким уж прекрасным чувством юмора.
— Она же еще не убила меня за это.
Да, смелости ему не занимать.
— Ты такой храбрый или настолько глупый?
— Моя мать говорила, что эти два качества идут рука об руку.
Забавно. Однажды нечто подобное ей сказала ее собственная мать.
Покачав головой, Сэм постаралась подвести разговор к истинной причине, приведшей ее сюда, и напомнила себе, почему ей вообще не следует считать этого мужчину интересным:
— Даймоны сегодня показывались?
— Ты ведь знаешь, я не должен говорить тебе этого.
Этот кодекс чести всегда ее раздражал. Вер-Охотники происходили из той же расы, что и даймоны, и таким образом ощущали некие узы со своими «кузенами».
— Знаешь, от людей в вас столько же, сколько от даймонов.
— А людей мы тебе тем более не выдадим, — подмигнул он. — Но, отвечая на твой вопрос, нет. За последние недели рядом с клубом не было даймонов.
В это трудно поверить. Переполненные туристами места, такие, как это, всегда привлекали их особое внимание.
— Серьезно?
— Да, знаю, это странно. Как будто они взяли паузу или что-то вроде того. Обычно группа или две да покажется. Последний раз мы видели одного из них перед открытием… И он показался при свете дня.
— Опять ты за свое, — усмехнулась она. Его слова были полнейшим абсурдом. — Даймоны не могут расхаживать под солнцем, все это знают.
— Да понимаю я, но говорю тебе, он был тут во плоти, а солнце вовсю сияло. Он вышел из клуба, будто ему было наплевать.
Она все еще не верила ему. В этом не было смысла.
— И никто из вас не подумал рассказать нам?
— Мы подали рапорт Оруженосцам, — людям, которые помогали Темным Охотникам и защищали их днем, когда те не могли выйти на свет, не загоревшись при этом ярким пламенем, — и говорим об этом каждому Темному Охотнику, которого встречаем. Но поскольку никто больше не видел даймона при свете дня, они думают, что мы сидим на мете,[4] и игнорируют предупреждение, списывая все на случай массовой галлюцинации, вызванной чрезмерным употреблением хмельного меда.
Его слова позабавили ее:
— А ты употребляешь мет?
— Ты ведь знаешь, что он подействует на меня не больше, чем на тебя. — Большинство наркотиков не оказывают никакого эффекта на Темных и Вер-Охотников.
Сэм все еще не могла поверить Деву.
— Ты говорил Ашерону?
— Опять же, он заявил, что был только один даймон, который мог гулять днем, и что он лично его уничтожил. И нет ни единого шанса, что появился еще один.
И все же Дев определенно верил, что они видели даймона при свете дня. Она чувствовала это всеми фибрами своей души.
— Может, это был какой-нибудь гот с клыками?
— О да, а то я не могу отличить человека от даймона. Я же в этом полный ноль.
Она засмеялась над его сухим сарказмом. Как он может быть таким милым и раздражающим одновременно?
— Ладно. Я тебе верю. Но…
Он поднял руки, сдаваясь.
— Я тебя понял и согласен, что это бред. В этом нет смысла. Я просто довожу до тебя факты. Делай собственные выводы.
— Что ж, если ты прав, будем надеяться, что это просто аномалия и он вспыхнул через три секунды после того, как ушел.
— Надежда на чудо. — Дев поднял с плеч наушники и снова надел их. Ей казалось странным, что мужчина может выглядеть так сексуально с этим хитрым изобретением на голове, но, все же, у него это получалось.
Невероятно странно…
— Можешь спокойно заходить, — показал на дверь Дев. — Внутри нет Темных Охотников.
Она оценила его предупреждение. Хотя и не нуждалась в нем. Близость другого Темного Охотника истощает силы, но ее были столь велики, что потеря была бы совсем незначительной. Не говоря уже о том, что она обладала не хилыми боевыми навыками, независимо от того, подпитывали ли их способности Темного Охотника. И именно это делало ее одной из machiskyli… одной из Спутников Войны. У даймонов имелась своя элита, у Темных Охотников были Спутники. Мужчины и женщины, кто жил ради сражений и единственную радость находил в вырезании сердец своих врагов.
Это метка, которую она носила с гордостью. И сегодня она всем своим существом чувствовала присутствие даймона. Ей просто нужно найти его, схватить за горло и душить до тех пор, пока она не почувствует себя лучше. Что значит, она должна оставить соблазнительного медведя у двери, зайти внутрь и сделать свою работу.
— Увидимся позже, Медведь.
Он кивнул, и она ступила в темноту. Народу в клубе было немного, поскольку было только семь вечера. Несколько человек ели за передними столиками. Еще двое сидели в баре, который обслуживали оборотни в человеческой форме: волк и медведь, имевший поразительное сходство с Девом. Должно быть, один из его близнецов.
Сэм подошла к волку и заказала бутылочку.
— Закуска нужна? — спросил он, открыв выпивку и протянув ей.
Она покачала головой и проигнорировала любопытный взгляд, направленный на ее руку в перчатке. Она не особо ладила с едой и надеялась, что сможет спокойно попить пиво. Сэм начала доставать бумажник, но волк остановил ее.
— Я помню тебя с того сражения. Не нужно денег.
Она почувствовала испытываемую им боль, увидев проблески его прошлого. Прошлого, оставившего волка с глубоким чувством вины. Николетта Пельтье умерла, защищая его, и он чувствовал себя так, будто лишил матери женщину, которую любит… эта ужасная боль оставалась похороненной глубоко внутри него и жгла, как уголь. То, что он так яростно заботился о своей жене, делало его хорошим человеком.
— Спасибо… Фанг. — Имя всплыло в ее голове так же четко, как и образы его прошлого. Образы, которые усилятся до невыносимого уровня, если она хоть как-то прикоснется к нему.
— В любое время, — кивнул он.
Сэм отошла прежде, чем приняла больше остаточных эмоций и образов его прошлого. Она так ненавидела эту способность. Все было бы не так плохо, если бы она могла как-то контролировать ее. Но, увы. Эмоции других людей часто путались с ее собственными, и она с трудом разделяла их. Вот почему Сэм избегала людей, насколько это было возможно. И почему не могла прикоснуться к кому-либо рукой или другой обнаженной частью тела.
Если она коснется…
Это будет ужасно.
«Почему у меня нет способности летать? Или какой-нибудь действительно полезной, скажем, пирокинеза?»
Но нет. У нее была никчемная способность к эмпатии и психометрии…
За этот «дар» она бы с удовольствием врезала Артемиде. Но Сэм также обладала телекинезом, что определенно бывало на руку, особенно в бою. Так что, не все так плохо, ведь у нее появилось дистанционное управление задолго до того, как Юджин МакДональд в своем «Зените»[5] задумался о пульте.
Потягивая пиво, Сэм бродила по клубу, славному и темному, — не раздражающему ее чувствительные к свету глаза. В это время в ее голове проскальзывали отголоски тысяч различных событий, случившихся здесь за последние полтора века.
Несмотря на печальные моменты, «Санктуарий» был исполнен тепла и для многих стал домом. Неудивительно, что он был так популярен в сверхъестественных кругах. Даже если большинство не могло видеть то, что она, они все равно чувствовали любовь и безопасность, исходящие от каждого предмета здесь. Все это место излучало заботу и преданность медведицы, построившей его.
— Пусть боги благословят и сохранят тебя, Николетта, — прошептала Сэм. Как мать, она знала, что значат муки потери своих детей. Боль, которая не лечится временем. То, что никто не должен испытать.
Она вздрогнула, когда в голове промелькнул образ Агарии. Даже сейчас мысль о дочери могла поставить ее на колени и пробуждала в ней мощную волну гнева, который все еще требовал успокоения. Именно эта ярость делала ее таким великолепным воином. Даймоны забрали у нее все, и не важно, скольких она убила, этого просто было недостаточно, чтобы свести счеты.
Недостаточно, чтобы отомстить за жизнь, которую они жестоко оборвали.
— Ты выглядишь обозленной.
Она подняла голову, узнав нежный голос позади себя.
Чи Ху.
Сэм медленно повернулась и увидела хрупкую китаянку, чьи длинные черные волосы были заплетены в тугую косу. Но эта хрупкость лишь вводила в заблуждение. Несмотря на пять футов росту, тонкая, как спичка, Чи была умелым воином, способным уложить любого тупицу, посчитавшего ее легкой добычей. Одетая в облегающие джинсы, черную рубашку и жилет, Чи была невероятно красивой. Она обладала той идеальной красотой, которую до боли хотела Сэм, будучи человеком. Но за эти века она поняла, что такая красота может быть как благословением, так и проклятием.
Вот почему Чи теперь Темный Охотник.
Сэм улыбнулась. Чи, тоже Спутник Войны, была единственным другом, которого она могла себе позволить за последние пять тысяч лет. Она до сих пор не могла понять, как так получилось, но Чи было сложно не любить… пробившись через ее ледяную защиту.
— Что ты здесь делаешь?
Зная, что к ней лучше не прикасаться, Чи показала на клуб.
— То же самое, что и ты. Слежу за даймонами. Ищу хорошей схватки. Медведь у двери рассказал об их галлюцинации?
— Рассказал.
— Что думаешь?
— Может, это был демон, которого они приняли за даймона, — пожала плечами Сэм.
— Возможно, — кивнула Чи. — Их бывает довольно сложно различить, особенно непривыкшим. — Чи лучше знать, поскольку она эксперт в демонологии. — Есть несколько подвидов демонов, которые очень похожи на даймонов. Оборотни запросто могли ошибиться.
Может быть, но Дев казался абсолютно уверенным. Опять же, Чи была экспертом, и Сэм задавалась вопросом, что та делает здесь, в Новом Орлеане.
— Когда тебя перевели?
— Три недели назад.
Сэм выгнула бровь:
— Почему ты не рассказала, что тебя тоже перевели?
— Отбрось подозрения, — прыснула Чи. — Я хотела сделать тебе сюрприз, jie jie. Не больше. Не меньше. Если бы мы не встретились сегодня, я бы позвонила. Это моя первая вылазка, и я надеялась, что наткнусь на тебя, что и сделала. — Она усмехнулась. — Я хотела, чтобы это был сюрприз. Вот и все.
Сэм съежилась внутри, когда Чи назвала ее «старшей сестрой». В ее мире слово «сестра» было оскорблением. И она знала, что Чи говорит правду — еще один плюс ее способностей. Сэм была ходячим детектором лжи.
— Как здорово снова тебя увидеть.
Чи сморщила носик.
— Будем надеяться, что в этот раз не будет так кроваво, как в прошлый.
— Будто ты меньше меня наслаждаешься боем, — засмеялась Сэм. — Иногда я думаю, что тебе это нравится даже больше.
— Верно, прямо в точку, — ответила Чи, присоединившись к ее смеху.
Сэм прищурилась, заметив блестящие серебряные палочки в косе Чи. Протянув руку, ту, что в перчатке, она дотронулась до одной из них. Как и ожидалось, палочка была острой, как коготь, и поцарапала кожу на перчатке.
— Неплохая маскировка оружия.
Чи сделала глоток своего напитка.
— Приходиться быть изобретательной. Нынче люди подозрительны более чем когда-либо. Если хочешь, могу дать наборчик.
— Рада бы. Но, думаю, обойдусь. — Носить их на себе будет довольно трудно, учитывая, что ее поглотят эмоции того, кто их сделал. Вот почему все, что она носила, водила или использовала должно быть сделано Ашероном специально для нее — должно быть нетронутым чьей-то рукой. Слава богам их бесстрашный лидер обладал способностями, которыми обладал. Иначе она была бы в полном дерьме. Вот почему ей не нравилась еда. С напитками проще, поскольку большинство произведено машинами.