Да, это дало ей возможность отомстить тем, кто убил ее любимых. Но ее семья по-прежнему мертва. А вечность без них была невыносимой. Их страдания закончились. Ее длились бесконечно. Не было надежды, что им когда-либо наступит конец, и именно это сделало ее Спутницей Войны. Гнев и ярость, вспыхнувшие из-за несправедливости всего этого, просили подобие утешения, которого не было совсем.
Age. Fac ut gaudeam».
«Между молотом и наковальней.
Вперед. Порадуй меня». Перевод свободный, но смысл тот же. Загнанные в угол Спутники сражались до смерти. Никто не связывался с ними.
Они были настоящими машинами для убийства. Настоящими защитниками мира. Она выстоит и будет бороться.
Одна навечно. До конца своих дней.
— либо со щитом, либо на нем.
Эти слова резонировали глубоко внутри нее, когда она пошла в душ. Но позволив мыслям свободно блуждать, Сэм поняла, что появился новый враг. Более смертоносный, чем те, с которыми они сталкивались прежде.
И он придет за ней.
События обещают быть кровавыми, и она будет в самом центре происходящего.
ГЛАВА 4
— У нас проблема.
Сидя в своем кабинете в кожаном кресле перед камином, Страйкер оторвался от книги, чтобы посмотреть на стоящего перед ним нового главнокомандующего и своего заместителя. Ему не нравилось, чтобы солдаты появлялись здесь без предупреждения. Не будь это его дочь, так похожая на свою мать, которую он любил больше всего на свете, Страйкер убил бы ее за это вторжение.
Разозлившись на нее, он медленно перевернул страницу, прежде чем ответить на ее эмоциональную вспышку:
— У меня нет никакой проблемы, Медея. Поделишься своей?
С раздражением, превратившим прекрасные черты ее лица в свирепую маску, Медея яростно взглянула на него, — еще одна особенность, доставшаяся ей от пылкой матери:
— Помнишь сбежавшего с вечеринки демона, на котором Фрикс опробовал твою последнюю игрушку? Отсюда он отправился в «Санктуарий», где взорвался, покрыв собой одного из медведей.
Ему пришлось сдержаться, чтобы не улыбнуться. Жаль пропускать такое зрелище — медведь, облитый внутренностями демона. Это наверняка было весело.
— И какое отношение это имеет ко мне?
— Теперь Темные Охотники не только знают, что мы разгуливаем при свете дня, а еще и уверены в этом. Небезызвестная кошка выбралась из мешка и принялась опрокидывать все, что касалось твоих тщательно продуманных планов… Отец.
На самом деле неприятность, и она породила у него желание вырвать чье-нибудь сердце. К счастью для Медеи, он любил ее достаточно, чтобы не поддаться этому порыву.
На данный момент.
Страйкер проклинал их потерянное преимущество перед врагами. Этого они действительно не могли себе позволить.
— И откуда ты это знаешь?
— У меня есть шпион в клубе, который слышал, как медведи с волками об этом разговаривают. Поздравляю, отец. Нас официально поимели.
— У тебяшпион в «Санктуарии»? — спросил он, проигнорировав ее сарказм. Напористость и изобретательность девушки впечатляли. И это только одна из причин, почему он заменил ею Дэвина. Тот ни слова не сказал о замене. Само собой, у него не было иного выбора, кроме как жить с этим.
В противном случае Страйкер убил бы его за то, что тот осмелился возразить. Хотя, по правде говоря, казалось, что Дэвин испытывает облегчение, будучи отстраненным от командования. Но это не имело значения.
— У меня много друзей в злачных местах, — ответила Медея, скрестив на груди руки и послав ему взгляд, определенно унаследованный от обычно резкой матери. — Как и родственников.
И он очень этим гордился, даже несмотря на откровенный стеб. Еще одна причина, по которой он повысил ее. У него не возникало впечатления, что она вот-вот наделает в штаны, как это было на каждой аудиенции с Дэвином.
— Хорошая девочка. Этот шпион сказал еще что-нибудь, относящееся к делу?
— Жена Ашерона на третьем месяце беременности.
Страйкер замер, когда ярость охватила его. Одной из ее причин была зависть, простая и неприкрытая. Несправедливо, что Ашерон мог иметь детей, когда Страйкер и его собратья даймоны были лишены этого в наказание за то, чего никто из них не совершал и в чем даже не принимал участия. Апполиты имели эту возможность — в течение короткого периода их сильно укороченной жизни. Но, отказываясь лечь и умереть в муках в возрасте двадцати семи лет и решая стать даймонами, они теряли это право.
Ублюдок Аполлон. За это, как и за многое другое, Страйкеру хотелось сжать его сердце в своем кулаке и вдоволь насладиться им.
Во-вторых, он и пальцем не мог прикоснуться к жене Ашерона, как бы сильно ему этого ни хотелось. Боги, как же дерьмовы эти союзы.
Богиня Аполлими, мать Ашерона, была их благодетельницей и приемной матерью Страйкера. Но он знал, как нанести непоправимый урон Темным Охотникам. Уничтожь ставшую уязвимой королеву — жену Ашерона — и их король отправится следом. Беременные женщины всегда были легкой мишенью, а Ашерон любит ее так сильно, что не сможет пережить потерю. Два по цене одного, — тяжело устоять.
Но Страйкер обладал достаточным чувством самосохранения, дабы оставить все, как есть. Убийство Сотерии вызовет гнев богини, которой он служил, а никто, имеющий мозги, не гневил Аполлими. Атлантская богиня разрушения имела гадкую привычку потрошить тех, кто ее раздражал.
Даже Страйкера.
Проклятье.
Но все не так плохо. Раз Сотерия беременна, Ашерон будет отвлечен и не рискнет отойти далеко от дома. Он будет слишком беспокоиться о своих врагах, особенно об Артемиде, которые могут причинить вред его жене или ребенку. А учитывая, что случилось с сестрой и племянником Ашерона, когда он оставил их, и вину, которую он чувствовал из-за их смерти… Атлант будет наполовину нейтрализован этим страхом…
И этого Страйкеру вполне достаточно.
— Что означает эта ухмылка, отец?
— Что он что-то задумал, дорогая. Что-то кровавое и подлое. Вопрос только в том, кто является его целью, и молись богам, чтобы ею была не ты.
Улыбка Страйкера стала шире, когда к ним присоединилась Зефира. Несомненно, она была самой красивой из всех когда-либо живших женщин. Один ее вид или запах возбуждали его до такой степени, что он едва сдерживался, чтобы не раздеть ее догола и не взять ее прямо на глазах у свидетелей.
Эта женщина двигалась как легкий ветерок, грациозно и неспешно. Соблазнительно. Но быстро и без предупреждения становилась порочной. Его руки зудели, желая прикоснуться к ее длинным светлым волосам. Она задержалась возле Медеи, чтобы обнять ее, и от представшей картины его сердце забилось сильнее. Его девочки. Они больше походили на сестер, нежели на мать с дочерью, и были единственными во всей вселенной, кто что-либо для него значил.
За исключением его сына.
Боль разрушила его счастье, и Страйкер постарался не думать о том, как сильно Уриан ненавидит его, и почему.
Но не стоит заострять на этом внимание. У него есть более неотложные проблемы, чем жгучая ненависть сына за то, что он не может изменить.
— Темные Охотники теперь в курсе наших новых возможностей.
Зефира в гневе зарычала, отойдя от Медеи и остановившись перед его креслом.
— Это создает помеху нашим планам. Они подготовятся. Отбросы чертовы.
— Их защищают жалкие людишки, — с издевкой произнесла Медея. — С каких это пор мы беспокоимся о скоте? Говорю вам, мы попируем ими и перережем Охотников, пока те спят.
Ах, ее кровожадный боевой дух наполнял его гордостью.
Но Зефира покачала головой. Она усвоила тот же урок, что и Страйкер.
— Не будь самоуверенной, дитя. Не стоит недооценивать человека, сражающегося за выживание. Если их загнать в угол, они бывают весьма находчивыми. Способными на все.
— Главное, пока не нападать на них, — согласился Страйкер. — Прямо сейчас, они ждут этого. Заставим их гадать, и, в конце концов, они потеряют бдительность. Для них слишком утомительно оставаться в напряжении. Не говоря уже о том, что мы пока преобразуем нашу армию.
Кстати, о находчивых и крайне раздражающих существах, — демоны, которых им приходилось использовать для того, чтобы выносить дневной свет, теперь прятались от них.
Трусливые ублюдки. Почему бы им просто не лечь и не умереть для них? Не похоже, что демонам есть, ради чего жить. Они отвратительны и не имеют существенного применения в этом мире. Страйкер со своими людьми делает им одолжение, убивая их, чтобы этим уродливым тварям не пришлось больше смотреть на себя в зеркало.
Страйкер снова обратил внимание к дочери.
— Как только наши ряды наберут силу, мы… — он остановился, прокрутив в голове ранее сказанные дочерью слова, и тут до него кое-что дошло. — Медея, как Вер-Охотники о нас узнали? Демон что-то разболтал, прежде чем взорваться?
— Нет. Мне сказали, там была Темная Охотница, которая прикоснулась к останкам и смогла увидеть, что произошло.
— Правда? — А это интересно. Страйкер замолчал, а его мозг усиленно заработал. Охотница с психометрией… это чрезвычайно редкий талант. Настолько редкий, что прежде он никогда не слышал о Темном Охотнике с таким даром. Возможно, нет худа без добра. — Насколько велики ее силы?
— Не знаю, а что?
Он встретился с Зефирой взглядом. Как и Медея, та нахмурилась.
— Она нужна нам.
Глаза Фиры потемнели от подозрения:
— Что конкретно тебе от нее нужно?
Он подавил смех прежде, чем обидеть Зефиру и получить от нее за это. Его жена всегда была ревнивой. Хотя ей не о чем беспокоиться. Во всей вселенной нет женщины, которая сравнилась бы с нею в его глазах.
— Если она может прикоснуться к кому-то или их вещам и обнаружить секреты, то у нее есть замечательная возможность рассказать нам, как схватить Аполлона. Или еще лучше, — как разрушить проклятие и освободить наш народ.
Судя по вспыхнувшему в ее глазах огоньку, Зефира не только поняла его, но и согласилась:
— Я сделаю все, от нас зависящее.
Страйкер кивнул. Если то, о чем он подозревал, правда… они смогут уничтожить не только всех Темных Охотников, но и самого отца его расы.
А затем мир будет принадлежать им, и ничто их не остановит. И, в конечном счете, он заставит Аполлона истекать кровью так же, как тот заставил его.
И все Темные Охотники умрут.
Мечом он развяжет узел. А апполиты и даймоны займут свое место в качестве правителей всех подвидов — которыми являлись все остальные.
Он с нетерпением этого ждал.
ГЛАВА 5
Сидя за компьютером, Сэм подавила зевок. Она отправила сообщения каждому Темному Охотнику, отписалась на форуме Оруженосцев, оповестила всех, чьи аккаунты на Твиттере, МайСпейс и Фейсбук смогла вспомнить. Написала даже на сайтах, которые внешне походили на ролевые игры, но где на самом деле их люди могли скрываться, оставаясь на виду. В течение нескольких часов она набирала и отсылала сообщения, предупреждая своих собратьев и их служащих о надвигающейся опасности.
Даймоны придут за ними. И отнюдь не в радостном настроении.
С одной стороны, она могла понять их гнев. Даймоны рождались аполлитами — расой суперлюдей, созданной богом Аполлоном. Затем, из-за действий их ревнивой королевы, приказавшей лишить жизни сына и человеческую любовницу Аполлона, он проклял их на ужасную смерть в возрасте двадцати семи лет — столько лет было его возлюбленной, когда ту приказали убить. Единственная возможность пережить эту дату — высасывать человеческие души и принимать их в свои тела, но проблема в том, что душам там было не место. Как только даймон забирал ее, она начинала чахнуть и умирать, и если Темный Охотник не отыскивал и не уничтожал даймона, прежде чем эта душа угасла, она переставала существовать.
Навечно.
Однако с другой стороны, будучи свидетелем того, как даймоны вырезали всю ее семью, Сэм хотела их полного исчезновения с лица земли. Они были отвратительными животными, не заботившимися о человеческой жизни, и за это заслуживали тотального уничтожения. И если это произойдет от ее собственных рук, тем лучше.
— Хочешь войны, Страйкер… я готова дать ее тебе.
Только после захода солнца. Черт бы побрал этих богов за то, что они так ограничили и Темных Охотников, и даймонов. В течение следующих нескольких часов ей оставалось лишь ждать.
Сэм стиснула зубы, заметив тоненькие солнечные лучи, проникающие сквозь планки жалюзи. Она была в противоположном конце комнаты, вне их досягаемости.
Пока. Но один удачно приложенный кирпич или бейсбольный мяч, и эти опасные лучи будут представлять для нее смертельную угрозу. Как только они коснутся ее кожи, она загорится как вампир во второсортном кино.
Не желая думать об этом, она взглянула на часы и вздохнула. Только полдень. Время спать.
«Ты не можешь убивать даймонов, если слишком устала, чтобы соображать. Марш в постель, Сэм. До наступления темноты ты больше ничего не сможешь сделать».
Она это ненавидела. Не в ее характере было отступать. Наставница вбила это в нее, как в воина. Амазонки не отступают. Иногда ты можешь хотеть этого. Иногда так и следует поступить. Но амазонки не отступают никогда.
Только перед солнечным светом.
Сэм раздраженно уставилась в потолок:
— Знаешь, Аполлон, если ты хотел, чтобы мы защищали человечество, то не должен был и нам запрещать находиться на дневном свете. — Тогда преимущество было бы у них, а не у его проклятой расы.
«Какой толк в твоих словах?»Даже если греческий бог и слышит, ему плевать. Сэм знала это лучше кого бы то ни было. У богов есть более важные дела, чем выслушивание людских жалоб.
Тем не менее, высказавшись, ей стало лучше.
Взяв стакан воды, она направилась к лестнице, ведущей в спальню на третьем этаже ее дома. Единственное, что она действительно ненавидела, живя в Новом Орлеане, это отсутствие подвала, гораздо более безопасного, чем спальня наверху. К сожалению, при местном уровне моря подвал бы постоянно затапливало. А так как Сэм жила одна, случись пожар или ураган, она окажется на их милости.
Поэтому у большинства Темных Охотников были Оруженосцы, которые оставались в их домах днем в качестве личных секретарей и охраны.
Но не у Сэм.
«Нужно было позволить Деву остаться».
Это стало бы ошибкой по многим причинам. Кроме того, Сэм не знала, сохранится ли его щит — чем бы тот ни был — если она будет спать. Став Темным Охотником, Сэм никому не разрешала находиться рядом с собой, пока она спит, потому что в бессознательном состоянии не могла блокировать их. Ее сны переплетались с их мыслями, и она проводила беспокойный день, видя и слыша то же, что и они.
Однажды Сэм попробовала завести собаку, затем кошку, но их мысли оказались даже более странными, чем человеческие. Так что, ее удел — вечное одиночество. Не то, чтобы это имело значение. После всех этих веков она к нему привыкла.
По крайней мере, так она себе говорила.
Снова зевая, Сэм вошла в комнату и сбросила халат. Несколько часов сна, и она будет как новенькая.
И если эта проклятая птица, вечно думающая о червяках, снова усядется на подоконник во время ее сна, она пристрелит ее, даже если из-за этого комнату наводнит солнечный свет.