Оба предположения были неверны. На кокаинистов и правда напали, только стремительно и бесшумно.
Безликий выждал, когда они только-только вдохнут по дозе, и атаковал их, так сказать, в момент «прихода». Подкравшись сзади к первой жертве, он проломил ей протезом височную кость. А второго головореза, что тоже в эйфории туго соображал, Куприянов сбил подножкой на землю и сломал ему гортань. После чего отнес трупы на берег и спустил их в реку. Благо она была рядом и текла в сторону, противоположную той, куда шагал отряд.
В общем, покуситься на следопытов Кальтер не рискнул. Тем паче они еще были трезвыми и держали ушки на макушке.
Следопыты вернулись к обеду. Гурон дожидался их, покачиваясь в гамаке под тростниковым навесом и попивая виски на пару с Иангом. Пили из горла, передавая бутылку друг другу, но оба не выглядели пьяными - разве что слегка. В отличие от них, прочих захватчиков уже развезло. И те, что еще держались на ногах, растаскивали «неходячих» по хижинам в центре Коук-Дунг. На случай, если отряд придется будить по тревоге. Насколько быстро головорезы проснутся с перепоя, неизвестно, но их во всяком случае не придется собирать по всей деревне.
Куприянов не слышал, о чем говорили следопыты. Но понял, что новости были хорошие. Выслушав доклад, Гурон удовлетворенно закивал. И, отсалютовав разведчикам недопитой бутылкой, разрешил им присоединиться к пирующим. После чего взялся что-то обсуждать с Иангом, то и дело указывая на северо-запад.
Между тем наименее пьющие каратели отправились менять часовых, которым тоже хотелось расслабиться. Кальтер взглянул на часы и прикинул: следующая смена караула должна была состояться около полуночи. Надо полагать, в третий раз на посты заступят те, кто к тому времени проспится. Учитывая, что пьянка началась с раннего утра и в обед больше половины отряда уже храпело, добудиться многих окажется несложно. А четвертой смены не будет - на рассвете Гурон погонит своих людей дальше. Так, как делал каждое утро, пока они шли к цели.
Несмотря на склонность к пьянству, дисциплина в отряде поддерживалась на должном уровне. В чем, естественно, была заслуга бывшего полевого командира «Монолита», что после своего воскрешения сколотил надежное войско даже на другом краю света.
Бездельничать до полуночи Куприянову не пришлось. Самый стойкий пьяница - неудивительно, что им оказался Гурон, - ушел спать, когда Коук-Дунг окутали вечерние сумерки. Оставив Медею на месте, Безликий прокрался вдоль околицы и засек всех часовых. А также то, что кроме раций они прихватили с собой бутылки, из которых продолжали мало-помалу отхлебывать.
Приметив караульного, что начал клевать носом, Куприянов позволил ему задремать. А затем подобрался к нему и убил ударом ножа в основание черепа. И, забрав у мертвеца рацию, стал дожидаться переклички.
Караульные переговаривались между собой часто - чтобы не засыпать. И когда на очередном сеансе связи этот пост не отозвался, никто не забил тревогу. Кальтер услышал по рации, как часовой Сай велел другому часовому Пхиму сбегать и разбудить Хенга, который, поганец, решил их подставить, уснув на службе.
Пхим не добежал до поста Хенга несколько шагов, нарвавшись на три пули, выпущенные из пистолета с глушителем. Вряд ли Сай слышал выстрелы, но сохранить конспирацию Безликому уже не удалось бы. От часовых ожидали доклад, а теперь в придачу к Хенгу исчез и Пхим. Поэтому Кальтер снял со спины два принесенных им с собой реактивных огнемета «РШГ-2», привел один из них в боевое положение, нацелил на хижину, где дрыхли головорезы, и нажал на спуск...
Обогнув две хижины, до которых еще не добрался огонь, Кальтер в итоге засел за печью, сложенной из камня и глины. Он приблизился к противникам, вот только видел лишь одного из них, и то смутно.
Прячущийся за штабелем бревен Сай все также постреливал по бывшему укрытию поджигателя. А вожак исчез! Кальтер глядел на обломки бочки, лужу воды и воронку от взрыва, но бессмертный куда-то запропастился, хотя кроме ожогов он наверняка был оглушен и посечен осколками.
- Вот зараза!
Если Гурон задаст стрекача, Безликому его не догнать, ведь громила моложе, выносливее, и ночные джунгли ему не страшны. С такими ожогами и ранами ему требовалось где-то отлежаться. И когда он восстановит здоровье, хищник и жертва в этой охоте поменяются местами.
Кальтеру не нравилось быть жертвой. Он уже прочувствовал на своей шкуре, каково оно, когда Гурон одерживает над тобой победу. Безликий не желал повторения пройденного и у него оставался один выход. Такой, что шел вразрез с его профессиональными привычками. Но сегодня был особенный день. И враг у Куприянова был особенный, вот он и решил поступиться своими принципами.
- Гуро-о-он! - стараясь перекричать треск пожара и вопли обожженных, воззвал к противнику Кальтер. - Ты слышишь меня, выродок? Это я, та самая крыса, которую ты намедни бил-бил, да не добил! Куда ты подевался?! Неужто струсил? А как насчет третьего раунда? Не бойся, сегодня я один, без Старика-с-Тростью и «серых» червей, клянусь!
Безликий обращался не к Саю, но первым на призыв откликнулся он. Пришлось вжаться в землю, чтобы не нарваться на его пули, так как печь оказалась плохой защитой. А вошедший в раж Сай орал и не жалел патроны, кроша очередями жженную глину.
Все складывалось довольно скверно. Кальтер хотел было дождаться, когда у стрелка опустеет магазин, и перебежать в ближайший сточный ров, но внезапно проблема устранилась сама собой.
Когда отгремела третья длинная очередь, до Куприянова долетел поток ругательств. Только звучали они не из уст Сая. Вслед за ругательствами бабахнул дробовик, но в печь не врезалось ни одной картечины. Это показалось странным. Правда, лишь до того момента, пока Безликий не высунулся из укрытия. И не увидел, что тело мертвого автоматчика повисло на бревнах, а рядом с ним возвышается черная фигура с дробовиком в руках.
- Я же сказал тебе: прекратить огонь! Что было неясно?! - прорычал Гурон, передернув затвор помпового ружья. После чего осмотрелся и, не заметив Кальтера, окликнул его: - Эй, крыса, ты здесь или мне послышалось?! Галаган! Давай, выходи, коли сам напросился на драку!
- Твои уши в порядке! Я здесь! - Безликий поднялся с земли. «Хеклер-кох» он держал наготове. Также, как враг - свое оружие.
Гурона можно было узнать лишь по голосу да по габаритам, поскольку в своем отряде он был единственным громилой. Что же насчет лица и всего остального... Одежды на нем почти не осталось. А те лохмотья, что уцелели, держались лишь потому что пригорели к коже. Обуглившись, она делала Гурона похожим на негра. Не поджарь его Безликий собственноручно, он мог бы и не опознать в отблесках пожара своего давнего врага.
- Честный поединок, говоришь? Третий раунд? - переспросил бессмертный, снаряжая подствольный магазин дробовика патронами из висящего на плече патронташа. Который он подобрал вместе с оружием уже после того, как искупался в бочке. - Что ж, можно и продолжить, раз ты сам ко мне явился. Реванш - дело святое.
- С оружием или без? - уточнил Куприянов.
- Я дважды проверял на крепость твои ребра, дважды был в шаге от победы, и оба раза мне не везло, - рассудил громила. - Плохая карма. Видимо, пора сменить тактику.
И он, вскинув дробовик, пальнул в Кальтера, стоящего примерно в двадцати шагах от него.
Однако Кальтер подозревал, что бессмертный отмочит нечто подобное. И метнулся обратно за печь, прежде чем его взяли на мушку.
Ружейный заряд ударил в жженную глину, только пробивная сила картечи была не такой, как у пуль. Гурон мог истратить весь свой боезапас, но так и не достать противника. Поэтому он ринулся в атаку, стреляя на ходу и не шибко боясь ответных выстрелов.
Куприянов выпустил наугад из-за укрытия короткую очередь. Увы, промахнулся. Враг ушел из сектора обстрела, похоже, собираясь обойти Кальтера с фланга.
Пригнувшись, Безликий, рванул прочь. Но не к сточному рву - если бессмертного не остановить, канава станет для Кальтера ловушкой. А затем могилой, если он не успеет из нее выбраться.
Пожар охватил уже пять домов, а всего их насчитывалось десятка полтора. В пространстве между ними чего только не было: сараюшки и навесы, загоны для скота и курятники, развешанные на починку сети и вяленая рыба, печи и коптильни, поленницы дров и ящики для улова, лебедки для лодок и многое другое. Туда и ринулся Кальтер после того, как раздразнил Гурона.
Их перестрелку следовало бы назвать дуэлью, так больше в ней никого участвовало. Вот только слишком уж благородно звучало слово «дуэль» в данном случае. Скорее, это была игра в кошки-мышки со стрельбой, где кошка и мышка то и дело менялись ролями.
В основном убегал, разумеется, Куприянов. А Гурон пер напролом, рыча от боли, когда его порой задевали автоматные пули. Каждая из них заставляла его действовать осторожнее, несмотря на его бессмертие.
Иногда Кальтер контратаковал и обходил врага со спины, желая застать врасплох. Но у громилы было завидное чутье. Еще до того, как Безликий ловил его в прицел, он скрывался из виду. А затем использовал тот же способ - прикидывал, откуда подкрадывается Безликий, и сам пытался напасть на него сзади.
Неизвестно, как долго это продолжалось бы, не раздуй усилившийся ветер пожар, который охватил почти всю деревню.
Едва заполыхали прочие дома, и поле боя начало сужаться. Пространства для маневров оставалось все меньше, отчего ярость дуэлянтов только усилилась. Они стали все чаще рисковать, выскакивая под выстрелы друг друга, и палить сквозь стены, надеясь задеть цель шальной пулей.
В тело Гурона впилась уже дюжина пуль и передвигался он с трудом, хромая на обе ноги и стреляя из дробовика одной рукой. У Кальтера тоже дела шли не ахти. В правом плече и левом бедре у него засело по нескольку картечин, что отразилось на его подвижности и меткости. Зато третий участник сражения - огонь - все наступал, и пули ему были не страшны.
В конце концов огонь мог бы стать единственным победителем, но исход боя решил обычный рыбацкий невод, в который угодил Кальтер.
Выскочив из-за угла последнего не загоревшегося дома, Гурон увидел, как его противник запутался в сетях и барахтается в какой-то яме. Что ж, сам виноват - сети здесь висели повсюду. А в такой спешке уподобиться вляпавшейся в паутину мухе было проще простого.
Яма почти полностью скрыла Безликого, и Гурону надо было приблизиться к ней, чтобы его добить. Но он сделал всего три шага, после чего сам угодил в соседнюю, более глубокую яму. Которую не увидел, потому что поверх нее лежала все та же сеть...
Само собой, Куприянов притворялся. Забежав за хижину, он едва не сорвался в угодившую под ноги яму. И пробежал бы мимо, кабы валяющийся рядом скомканный невод не навел его на мысль. Накрыв ловушку одним краем сети, Кальтер растянул ее дальше, а затем спрыгнул в другую яму и сделал вид, что барахтается в тенётах, куда ненароком встрял. А бежавший следом Гурон так обрадовался его неудаче, что даже не посмотрел себе под ноги...
В отличие от Кальтера, бессмертный вырывался из западни не понарошку. Особенно после того, как был придавлен оставшейся сетью. В сердцах Гурон взялся палить сквозь нее. Но его оружие тоже было придавлено и ему не удалось направить ствол вверх. В результате вся картечь угодила в склон ямы, а о перезарядке громила мог и не мечтать.
- Проклятая крыса! Все-таки загнала меня в свою нору! - выругался бессмертный, кое-как выпростав из-под невода обгорелое лицо. - Ну погоди, дай только вылезти, и я порву тебе глотку голыми руками!