Юзефу Полонски было 25. Как свидетельствовало его личное дело, он родился в Англии, в Дортсмуте, в семье польского офицера Армии Крайовой. Его отец, спасаясь от уголовного преследования, бежал в 1947 году в Англию, где женился на дочери русского эмигранта — Екатерине Слепцовой. Спустя два года после рождения Юзефа родители перебрались в Федеративную Республику Германии, где Полонски-старший проводил пропагандистскую работу среди польской эмигрантской организации. В 1955 году он погиб при загадочных обстоятельствах в автомобильной катастрофе. Когда Юзефу было семнадцать лет, умерла его мать. Он оказался в чужой стране, без всяких средств к существованию. Ему удалось устроиться официантом в один из мюнхенских ресторанов, где однажды вечером он познакомился с пожилым офицером — сотрудником разведки НАТО. Выслушав биографию юноши, он предложил ему более интересную работу. Юзеф был честолюбив. Профессия официанта давала достаточный заработок, но у многих из тех, кого он обслуживает, были свои виллы и яхты, а у Полонски — жалкая конура с убогой мебелью. «Нет, нет, — твердил он себе, — я обязательно должен выбиться в люди».
Теперь счастливый шанс представился.
Юзеф Полонски оказался в Англии. «Хозяева» устроили его в закрытый технологический колледж, по окончании которого он два года занимался на специальных курсах разведчиков.
«Юзеф Полонски, сообщало досье, владеет польским, немецким, английским и русским языками. Два года прослужил в отделе морской разведки натовского флота. Общителен, обладает большим личным обаянием, хорошей наблюдательностью и прекрасной памятью. Пользуется успехом у женщин».
Кларк откинулся на спинку кресла, набил трубку и закурил. Ну что ж, с этим Полонски стоит познакомиться поближе. Из таких обычно получаются толковые агенты. Правда, в России придётся ему нелегко, но для человека молодого, с честолюбием успешное участие в операции «Феникс» — прекрасный шанс сделать блестящую карьеру, а заодно и состояние. Да, этот парень родился в рубашке. Жаль, что Кларку выпал такой случай только теперь. Большую часть своей жизни он просидел под безопасными крышами различных посольств, в удобных, кондиционированных кабинетах. Рискованную азартную игру вели другие. На долю Кларка выпадало главным образом составление планов и писание отчётов.
Но, если быть откровенным, наконец-то и ему досталось настоящее дело. Только бы операция «Феникс» прошла успешно, и тогда Кларк может вернуться домой на коне. А сейчас главное — не ошибиться или чего не упустить. «Спокойно, Кларк, — сказал он себе, — только не горячиться. Нужно ещё решить, кто из двоих больше подходит для замены Физика. Нужно проверить своё впечатление на других — оно может оказаться субъективным. Но это он сделает завтра».
Утром, войдя в свой кабинет, Кларк первым делом нажал кнопку внутренней связи и вызвал сотрудника «специального сектора». Через минуту в комнату вошёл человек огромного роста, с крупной и совершенно лысой головой. Лёгкий костюм тёмно-серого цвета сидел на пем с исключительным изяществом. Человек остановился у стола шефа в торжественной позе посла, вручающего верительные — грамоты. Рядом с ним приземистый Кларк в рубашке с распахнутым воротником казался мелким, незначительным провинциалом.
На Мюллерштрассе, 31, вошедшего звали Бароном. Он действительно был отпрыском остзейских баронов. Впрочем, Барон откликался, когда к нему обращались «мистер Розенберг». Розенберг был всегда так серьёзен, настолько лишён элементарного чувства юмора, что сотрудникам доставляло огромное удовольствие позубоскалить над ним. Как бы примитивно они ни шутили, Барон всё принимал за чистую монету. Но зато в других отношениях Розенберг не знал себе равных. Никто с таким мастерством не мог организовать обед или ужин в ресторане, произнести застольный спич, встретить и проводить гостей. Само присутствие этого человека придавало любому светскому мероприятию солидность и даже аристократический лоск.
— Доброе утро, сэр Розенберг, — сказал Кларк. — Как отдыхали? Присаживайтесь.
— Благодарю вас, сэр. — Барон церемонно изогнул свой стройный, несмотря на возраст, корпус и опустился в кресло, расправив полы пиджака.
Кларку претила церемонность Барона и его замашки выпускника Кембриджа, но сейчас он думал о другом.
— У меня к вам поручение, сэр Розенберг.
— К вашим услугам, сэр. — Барон вежливо раскланялся.
— Китайский ресторан готов к приёму гостей?
— Как всегда. Я как раз только вчера всё проверил. Аппаратура в полной исправности, сэр.
— Прекрасно. Организуйте сегодня там ленч на четверых, включая вас. Скажем, так… к часу дня.
Барон вынул маленькую записную книжку и пометил в ней: «Ленч на 4 персоны. К часу дня».
— По какому разряду, сэр?
— Можно по первому.
Барон отметил в своей книжке и это обстоятельство.
— К часу дня к вам в ресторан доставят двух молодых людей, — продолжал Кларк, — но не сразу, а по очереди, с промежутком в десять — пятнадцать минут. Молодые люди не знакомы друг с другом, и надо сделать так, чтобы они не встретились. Посадите их в разные залы. Вы поняли?
Барон, правда, ничего не понял, но за много лет службы он привык ничему не удивляться и не задавать лишних вопросов. Поэтому он бодро ответил, что ему всё ясно.
— Так слушайте дальше. Несколько позже в зале появится наш сотрудник и подсядет к одному из молодых людей. Если он подсядет к тому, с которым беседуете вы, посидите несколько минут и оставьте их одних. Займите другого молодого человека, попытайтесь с ним сблизиться. Держитесь с ним попроще — не корчите из себя барона.
Последняя фраза покоробила Розенберга своей вульгарностью, но он промолчал.
— Сегодня же вечером, — продолжал Кларк, игнорируя молчаливую обиду Барона, — обо всём доложите мне.
— Слушаюсь, сэр.
— Вы свободны.
Едва за Розенбергом закрылась дверь, Кларк снова нажал кнопку селектора. В динамике раздался весёлый женский голос.
— Бетси, зайдите ко мне, — распорядился Кларк.
В ожидании сотрудницы Кларк набил трубку и, выпустив к потолку, где тихо жужжал вентилятор, облако дыма, удовлетворённо потёр руки. Вчера вечером в голове его родился план, и чем больше Кларк его обдумывал, тем больше он ему нравился.
Вошла Бетси, высокая девица со скучающим лицом и танцующей походкой. Бетси вяло улыбнулась, что, видимо, должно было изображать, что она рада встрече.
Кларк приветствовал её лёгким взмахом руки, вспомнив вчерашний вечер. Воспоминание было не из приятных: как мужчина Кларк вчера окончательно скомпрометировал себя в глазах Бетси. Ещё сегодня утром он пытался реабилитировать себя, но безуспешно. Кларк похлопал её по бедру.
Бетси ничего не имела против подобной фамильярности: за лёгкое отношение к нравственности она получала хорошие деньги и в глубине души не совсем понимала нерешительности шефа.
Она села в кресло без приглашения, закинув ногу за ногу.
— У вас ко мне дело, шеф?
— Конечно, Бетси. — Кларк не переставал улыбаться.
— Опять какой-нибудь клиент?
— Что-то в этом духе.
— Но, надеюсь, не такая лысая развалина, как в прошлый раз.
— Наоборот, приятный молодой человек.
— Гм… — усомнилась Бетси. — Посмотрим, но имейте в виду, шеф, если вы мне будете подсовывать стариков с вставными челюстями, я попрошу прибавку к зарплате.
Кларк расхохотался:
— Нет, нет, Бетси, отныне у вас будут мальчики, которых не стыдно поместить на обложку «Плейбоя». Но поговорим о деле. Сейчас вы увидите, что на сей раз я позаботился о том, чтобы вы проводили время в приятном обществе.
Кларк нажал кнопку на панели маленького столика у кресла, и шторы на окнах медленно задвинулись. Кабинет погрузился в темноту. Потом он нажал другую кнопку, и на стене раздвинулись шторы тут же замерцавшего экрана — из маленького окошка над головой Кларка бил конусообразный молочно-белый пыльный столб света.
На экране появился Ганс Кушниц-Физик: он шёл по дорожке парка, опустив светловолосую голову. Вдруг он остановился, поднял голову, камера приблизилась вплотную, и он рассмеялся вымученно и неестественно.
— Ну, как он вам нравится? — спросил Кларк.
Бетси согласилась, что внешность у молодого человека приятная.
Потом Ганс смеялся, прохаживался по комнате, беседовал с кем-то за кадром. Впрочем, лента была не озвучена, и что говорил Ганс, было не ясно.
— Вы хорошо запомнили его лицо? — спросил Кларк, когда экран потух и шторы на окнах раздвинулись. — Вам придётся опознать его в толпе.
Бетси заверила, что ей это будет сделать нетрудно.
— Тогда слушайте меня внимательно, — продолжал Кларк, встав из-за стола и прохаживаясь по кабинету. — Сегодня в час двадцать вы должны быть в китайском ресторане. Молодой человек, которого вы только что видели, будет там.
— Я должна подсесть к его столику и завести беседу? Простите, я первый раз в этом ресторане, не поможете ли вы мне с меню? — скороговоркой выпалила Бетси.
— Я не сомневаюсь, — улыбнулся Кларк, — тут вы окажетесь на высоте. Но ваша задача сложней: в соседнем зале будет другой молодой человек, очень похожий на первого. Вы должны не ошибиться и сесть за столик человека, которого вы сейчас видели.
— И всё?
— Почти. Вы можете поморочить ему голову, но, разумеется, не настолько, чтобы тому взбрело в голову на вас жениться. Это бесполезно: он пробудет в Берлине недолго, а когда вернётся — неизвестно.
Закрыв глаза, Бетси вздохнула.
— Ах, шеф, вот так всегда. Если мне понравится человек, то ему обязательно нельзя на мне жениться. Нет, вы хотите, чтобы я состарилась в одиночестве.
Кларк засмеялся.
— Думаю, Бетси, что вам это не грозит. Да, кстати, там вы встретите Барона, но, разумеется, сделаете вид, что с ним не знакомы. Вечером я вас жду с докладом.
Бетси поднялась. Кларк вышел из-за стола и потрепал её по щеке.
— Ну, девочка, без глупостей. Смотри не влюбись сама.
Бетси дёрнула плечами и под пристальным жадным взглядом Кларка, покачивая бёдрами, направилась к дверям.
Китайский ресторан находился в американской зоне, на одной из крупнейших улиц — Бисмаркштрассе. По соседству с ним было много отелей, универсальных магазинов, контор, кинотеатров. На тротуарах Бисмаркштрассе можно было услышать речь почти на всех языках, в окрестных магазинах купить всё, начиная от новейшей марки «мерседеса» или европейского «форда» до таблеток от изжоги.
Скромный «опель-рекорд» Кларка с трудом двигался в диком скопище машин и, теснимый со всех сторон, остановился у двухэтажного ярко рассвеченного здания в китайском стиле — с изогнутой крышей и такими же изогнутыми козырьками над узкими окнами. Кларк с трудом нашёл место у тротуара, чтобы припарковать машину.
В прохладном низком холле с бамбуковыми занавесками, закрывающими дверные проёмы, и цветными фонарями под потолком Кларка встретил китаец в тёмно-синем костюме, с лица которого, по-видимому, никогда не сходила тошнотворно-сладкая улыбка. Кларк попросил провести его к управляющему. Китаец, непрерывно кланяясь, засеменил впереди Кларка по полутёмному коридору.
Толкнув дверь, Кларк оказался в маленькой комнатке.
— А, Кларк! — воскликнул седовласый человек и протянул ему руку. — Рад тебя видеть! — Они обменялись рукопожатием. — Ты, как всегда, по делу? — спросил управляющий, хорошо знавший гостя, поскольку сам был сотрудником того же отделения разведки. Они-то и устроили его на эту должность.
— Да, Бренн, по делу. Срочно ключи от пультовой.
Бренн открыл стоявший в углу сейф, достал ключи и вручил их Кларку.
— Пойдём, провожу.
По узкой лестнице в конце коридора они поднялись на второй этаж и оказались на узкой лестничной площадке с единственной дверью. Здесь управляющий оставил гостя одного. Кларк отпер дверь и вошёл в довольно просторную комнату. Переднюю стену её занимал телевизионный пульт, на щитке которого шеренгой расположилось несколько экранов, а под ними система разноцветных кнопок. Скрытые в стенках и потолочных нишах маленькие телекамеры и магнитофоны передавали в эту комнату звуки и изображение так, что, сидя перед пультом в одном из широких кресел, можно было слушать и видеть всё, что происходит в зале. Если беседа за каким-нибудь столиком представляла интерес, то достаточно было нажать одну из кнопок — и скрытые в той же металлической коробке магнитофоны запишут эту беседу. Запишут с необыкновенной чистотой, поскольку соответствующая аппаратура отсеет все посторонние шумы. А поскольку посещение этого ресторана входило в программу всех туристических маршрутов по Западному Берлину, то Кларк и его сотрудники черпали отсюда немало полезной информации, что полностью окупало и установку сложных приборов и ту сумму, которая переводилась на счёт владельца ресторана.
Кларк взглянул на часы. Было десять минут второго. Двойники должны быть в зале, а до появления Бетси оставалось ещё десять минут. Он открыл дверцу низенького шкафа, достал оттуда бутылку «Куин Энн», сифон с содовой и металлическую коробку со льдом. Приготовив себе виски, он включил несколько кнопок на панели и опустился в кресло.
Все экраны молочно засветились. Камеры медленно ощупывали зал. Перед взором Кларка проплывала вереница сидящих за столами людей, жующих, смеющихся, скучающих, весело переговаривающихся друг с другом. Проплывали лица, молодые, старые, женские и мужские, красивые и безобразные.
Не отрывая от экранов взгляда, Кларк лениво потягивал виски. «До чего же смешон человек, — думал он, — когда он не знает, что за ним наблюдают. Взять хотя бы вон того толстяка — уставился на блондинку за соседним столиком так, что даже отвисла нижняя губа. Эх, людишки, людишки», — вздохнул Кларк. Он почувствовал презрение к этой жрущей ораве.
Но вдруг камера вырвала лысину Барона и хорошо знакомое лицо с ямочкой на подбородке. Кто это был — Краузен или Полонски, — Кларк затруднился бы сказать наверняка. Молодой человек был одет в светло-коричневый костюм, гладко зачёсанные напомаженные волосы блестели. Кларк впился в его лицо, пытаясь в жестах, улыбке отыскать индивидуальные характеристики, отличавшие этого курсанта от Физика. Кларк поставил стакан с недопитым виски и нажал две кнопки. Камера остановилась. Кларк убавил звук, показавшийся ему излишне громким.
Разговор шёл пустяковый: вежливые расспросы Барона о дороге, о впечатлениях гостя о Западном Берлине. Кларк переключил звук на запись и снова нажал кнопку, приводящую телекамеру в движение.
Наконец в дверях появилась Бетси. Метрдотель тут же подошёл к ней и предложил провести её к свободному столику, она отказалась от его услуг, сказав, что ищет друзей. Метрдотель отошёл с несколько огорчённым видом, а Бетси пошла по залу своей вызывающей походкой; подбородок её был гордо вздёрнут, казалось, что она смотрела прямо перед собой, и, только приглядевшись внимательно к экрану, где её лицо показывалось крупным планом, Кларк заметил, что взгляд Бетси под длинными опущенными ресницами шарит по залу. Вот она прошлась мимо столика Барона и курсанта, но и виду не подала, что узнала Барона, только ресницы её слегка вздрогнули, когда взгляд её наткнулся на курсанта. «Узнала, — удовлетворённо подумал Кларк, — значит, сходство всё-таки большое».
Потом он увидел Бетси в другом зале. И почти сразу же — второго курсанта. Откинувшись на спинку низенького кресла и заложив ногу на ногу, он сидел у колонны со скучающим видом.
Кларк затаил дыхание. Бетси нерешительно остановилась, как бы раздумывая, где ей сесть. Курсант посматривал на неё с интересом. Но Бетси повернулась и пошла в другой зал: ей не хотелось ошибаться.
Шеф потянулся к панели и нажал кнопку: теперь на экране лицо второго курсанта показывалось крупным планом. Кларк подумал, что перед ним Юзеф Полонски. Но он не был уверен в этом до конца. Почти в то же мгновение его догадку подтвердила Бетси. Она подошла к столу курсанта и, улыбаясь своей великолепной улыбкой, спросила:
— Вы разрешите?
— О, конечно, мадам, — ответил Полонски, поднимаясь, — с удовольствием.
Бетси поблагодарила курсанта взглядом и грациозно села, достав сигареты. Полонски щёлкнул зажигалкой.