ПЕРЕВОДИТЬ НА ТЮРКСКИЙ ЯЗЫК РУССКИЕ ГЛАГОЛЫ:
динамические (рублю шашкой), личные и безличные, повелительные и страдательные... - тщетно убеждал Нариман Совет переводить доклады, протоколы Совета, богатые глаголами, на тюркский язык. Скептики: де, мы неделимая Россия, а соответственно и язык у нас единый, не понимают тюрки сегодня, поймут завтра. И фамилия, как псевдоним - Оборонцев: мол, среди тюрок широко распространены пораженческие настроения, заподозрены в молитвах во славу турецкого оружия (?).
Нариман - фигура не до конца ясная. Не Нариман ли (учились вместе), еще не видя Москвы, восторгался ею: священная, белокаменная, златоглавая!.. И еще: пленительная.
С пораженцами пестрота, единодушие противоположных, как твердь и небо, сил: большевиков, в том числе Наримана, которые жаждут поражения России, дабы ослабить монархию, и земляков Наримана, в споре излюбленный их довод: И мы, и Шаумян, с вами и Ленин, все стоим на позициях пораженцев. Правда, у нас разные цели, - это Насиббек. - Желать победы России? Чтоб стомиллионным брюхом навалилась, задавив культурную Европу? Спасибо немецким пушкам: разбивают оковы (цепи? тюремные стены?) русского народа (а заодно и всех иных народов)!
А что армяне? Без них не решить проблемы ни на Кавказе, ни в России, ни даже в мире - повсюду они и гонимые, но и процветающие. В недавнем прошлом, хотя февральские метели внесли хаос, а потом пошло такое, что не поймешь, где фронт, а где тыл, создали добровольческую царскую армию, костяк которой составили национальные армянские части, дезертировавшие из турецкой армии еще в Балканскую войну. Это была особая рота в рядах Македоно-одринского ополчения болгарской армии, или Македонского легиона, и ведома была бывшим турецким генералом Андраником-пашой. О, Лев-Андраник, изменивший османизму! Он был тогда, в ту Балканскую войну, очевидцы-киевляне рассказывали, куда он прибыл пополнить свои части, великолепен в своем темно-сером, защитного цвета костюме, в высокой каракулевой шапке и ладных солдатских сапогах, из которых торчал плед - символ неофициальной власти. Ну и, разумеется, воинские доспехи: браунинг, чтоб стрелять, и бинокль, чтоб видеть, куда и в кого стрелять.
Коль скоро Нариман вспомнил о рассказе очевидца-киевлянина, он потом тебя предупредит, чтоб об Андронике - ни слова осуждения!
Но что дурного о нем я сказал?
Лев, тогдашний очевидец проводов армянских добровольческих частей на Балканы, и предупредил, Лев Троцкий, чуть раньше б его назвать, не здесь!
Раньше кого?
Хотя бы с Лениным рядом!
Но там, где раньше, - Ленин уже мертв, а Лев жив!
Ах да, его черед пока не наступил!
Да-с, Андраник - гордость и честь армян; и не умолчи, коль скоро претендуешь на объективность, о славянофильской демонстрации либеральной части российского общества, которая позволяла себе на страницах печати давать наказы идущим на Балканы сестрам милосердия: Не перевязывать раны турецкому аскеру, пока есть на виду раненый солдат-славянин.
Нет-нет, помолчи, пусть они сами!
Но сами никогда не признаются!
А Тер-Габриэлян? Разве не он рассказал, Тер, как любовно Нариман назвал его в недавнем письме землякам, юным вождям Азербайджана, простив им козни против себя, и пытается учить их, сидя в Москве: Я, конечно, не имею права делать вам указания, а потому придаю своему письму частный характер, являясь гражданином Азербайджана. И о Тер'е, в чьем лице вы имеете в Москве лучшего защитника Азербайджана.
Частые встречи: Тер - Нариману о взбалмошных своих земляках, вечной их участи - поддавшись несбыточным иллюзиям, заварить несъедобную кашу и, ужесточив соседей, взывать потом к миру, чтоб спасли от резни, изгнаний, а Нариман - Тер'у про низменные интриги и кляузы земляков своих: кто кому яму выроет, да поглубже. А про грузин, дабы охватить по справедливости Закфедерацию, чьими представителями они являются (Тер-Габриэлян - полпред, Нариманов - председатель ЦИК, а грузин Енукидзе - секретарь), - ни слова осуждения, напротив: Не мешало бы у них поучиться (а чему?).
Тер и поведал, чего стоила им измена Османской империи в условиях, когда она в союзе с Германией вступила в войну со странами Антанты. И, дабы обезопаситься и самообороняясь, султан объявил депортацию армян из метрополии на окраинные пределы империи - в Сирию и горную часть Месопотамии. А, выселяя, непокорных истребляли! Теперь послушай, что еще скажу. Такое, - предупредил,- рассказывают самому близкому!
Перед тем - иной разговор: о телеграмме Ильича сжечь нефтяные промыслы в Баку, если вторгнутся враги.
- Не мог исполнить варварский этот приказ, кто-то подсунул Ильичу эту телеграмму, чтоб подписал!.. Так вот, вооруженное выступление против турецкой армии её воинов-армян, ведомых депутатом Османской Ассамблеи Пасдермаджаняном Гарро! Папазян, тоже депутат Ассамблеи, грустно-дотошный мемуарист, нашел в себе мужество сказать: Мы творцы собственного несчастья! Но и он тоже влил в царскую армию батальон добровольцев, которые дезертировали из турецкой армии, это в феврале пятнадцатого. И, уж это не сокрыть! мятеж армян во чреве Турции - городе Ван в апреле пятнадцатого, в самый канун объявленной депортации! Учредили Армянское государство, очищенное от мусульман (часть турок убили, часть спаслась бегством), под протекторатом царя! Царь благодарил мятежников, телеграмма такая всплыла, за их преданность престолу и, добавлю от себя, доверчивость! А сигналом к мятежу армян в Турции послужил разгром русской армией под Сарыкамышем отборных турецких частей Энвер-паши, интриган, каких свет не видывал!
Выстроить хронологию дат (когда? успеть своё завершить!), которые действительно были, и вымышлены, подтасованы, как заявил Арнольд Тойнби, в Голубой книге, произведении военной пропаганды. В юные годы Арнольд Тойнби случайно был брошен судьбой на страницы истории, связанной с депортацией (геноцидом?) армян, и обострённая его восприимчивость, подогреваемая любопытством, озарила истину, и он изжил патетические заблуждения.
А пока добровольческие отряды, сражаясь в рядах царской армии, живут надеждой возродить на развалинах Оттоманской империи после победоносного завершения мировой войны, штампы времён минувших и будущих, Великую Армению.
Как шло, так и вихрится: витки ослеплённого гнева, зеркально пробуждающие в твоих соседях пещерные чувства и действия. Но не забыть упомянуть, что за личное мужество и умелое командование добровольческими отрядами на Кавказском фронте, нет-нет, искреннее восхищение! бывший турецкий генерал Андраник-паша, ныне генерал царской армии, награждён... дать перечисление Георгиевских медалей и крестов, а также Святых Станислава и Владимира орденов с мечами.
Встречи, слухи, аксакалы головы ломают: кто захватит вакантный трон Романовых? И разнобой газет: улочку перейти, тумбы обклеены, а вокруг - лики ангельские, курсистки, дама с муфтой на руке, с немыслимыми полями шляпа, лисья накидка рыжая (ржавая?), а как же? англичане наведут порядок, не то что турки! И шляпы дюшпара (пельмени), аксакалы усмехаются в усы. Кто назовет кислым свой айран? Дума? То есть думать одно, говорить другое? Занятные поговорки: шкуру соломой набьют тому, кто скажет правду вслух, чучелом выставят. Это у нас, тюрок. А как у турок? Кто говорит правду, того гонят из девяти сел: девять - это и много и в меру.
Ходят в шляпе, а хлеба нет! Стопани заявил, он возглавляет продовольственный комитет, что запасов - на три недели. Шаумян, это Совет, предлагает установить продовольственную диктатуру! Но как? Городской глава Арутюнов, председатель думы - Тагианосов, из Товарищества Нобель. Наш город в руках чужих, и этого ты отрицать не можешь! - в ушах Наримана голоса членов Мусульманского комитета (Насиббека?). Когда поймешь - будет поздно! Нариману чуждо деление Баку на своих и чужих, прозрение наступит потом, в мартовскую войну: резня мусульман, точнее - тюрков.
А Джеваншир... еще одно имя! Маятник огромных часов: то Джеваншир тянется к комиссарам, среди них - друг юности Шаумян, главный здесь большевик, учились с ним в Германии, а то взмахнёт к тем, кто ратует за независимость коренников, привязан к земле предков... - сбудется его мечта о свободе родного края в новой Демократической республике Азербайджан так скоро, что скажи ему кто - не поверит; и Джеваншир, министр внутренних дел, стоя рядом с Мамед Эмином, споёт в хоре мужчин гимн новой страны на карте мира, окрыляющая музыка, сочиненная Узеирбеком Гаджибековым, низкий гортанный гул наполнит залитый светом зал; но маятник в движении, откат от конечной точки размаха: крах республики, предъявлен мусаватской власти ультиматум, победа других, людей Наримана, и он спасает Джеваншира. Спасает? Его спасать не надо: большевики в ожидании ответа на свой ультиматум сидят в доме Джеваншира, они - его гости, так что есть покровители у Джеваншира помимо Наримана, а ему кажется, что именно его заступничество предопределило судьбу Джеваншира, еще послужит новой власти, но Дашнакцутюн занёс имя Джеваншира в список приговорённых к уничтожению, и выстрел армянского террориста в Стамбуле, куда Джеваншир с женой-немкой прибудет как представитель наркомата внешней торговли Советского Азербайджана, дабы выгодно для новой власти продать бакинскую нефть, остановит бег маятника.
Большевики, возглавляемые Шаумяном, в меньшинстве в Совете рабочих депутатов, заправляют оборонцы, под их флагом идут осколки имперских сил, начата борьба против национализма, под коим, прежде всего, разумеется антигосударственность татарского национализма.
Нариману ездить по селам, выходить к мусульманской бедноте, встречаться с рабочими-тюрками, которых в Совете нет, и оттого они тянутся в Мусульманский комитет, где свои. Слушают Наримана с открытыми ртами на шёлковых лужайках в тени рощ ореховых, выражая криками восторг, время от времени наэлектризованное сборище рьяно скандирует: Долой войну! Будущее Кавказа в единении народов!
А пока на тюркский манер шалтай-болтайства спорили с четкой дикцией без акцента и под щебет пташек, глядя на быстрые горные речушки, о путях-дорогах, новые вести пришли из Петрограда, глагол совершенной формы:
военно-революционный комитет осуществил переворот... - нет-нет, свершилась Октябрьская революция, и власть закономерно перешла, а вовсе не захвачена! в руки большевиков, выражающих, как это очевидно, волю большинства.
ГОРЯЧИЕ ЛЕНТЫ ТЕЛЕГРАФА
Был Керенский - прогнали со сцены. Кто? Ясно кто! И старейшина революционеров Плеханов, прикованный к постели,- шли и шли к нему, чтобы согласился возглавить, изрекает, но оглохшие от рёва толпы его не слышит: Если Ленин займет место Керенского, это будет началом конца нашей революции.
Фронт распался, остатки армии на турецко-кавказском направлении, бегут кто куда, чаще - в свои деревни, их лозунг: Мир без Аннексий и Контрибуций! Думают, что это - прозвища царя и его империи. Тифлис? Ну да, все еще столица Закавказья: он, как и в прежние годы, полон красавцев мужчин, готовых умереть в любую минуту с шуткой или песней, ярко разодетых женщин, словно только что вышли из театра, где многие играют самих себя. Праздные солдаты и офицеры в роскошной униформе, и нет сомнения, что никаких войск на фронте не останется: русские спешат домой, армяне не желают сотрудничать с грузинами, а эти вообще не собираются ни с кем воевать, что до тюрок - вовсе никаких интересов в войне, тем более сражаться с турками!
Надежда на союзников - англичан и французов, помогут деньгами, но лишь частям, верным союзническому долгу и гульбе предпочитают защиту отечества от немцев и турок. Но где фронт? тыл? кто с кем воюет?
И с новой силой вспыхнули дебаты в Баку: кому править? Две резолюции большевиков и соглашательского блока. Шаумян, вынесенный на трибуну революционной волной, лаконичен, как телеграф:
В Петрограде правительство помещиков и капиталистов до сих пор душило русскую революцию, а правительство революционных рабочих и солдат, выступив геройски, создало новую народную власть, и мы, бакинцы, определенно переходим на ее сторону, объявляя себя единственной властью в Баку (закрыть кавычки).
Резолюция соглашательского блока: защита революции требует ликвидации ленинского переворота безболезненным и мирным образом, передачи власти Учредительному собранию, а до его созыва - коалиции внутри демократии (невообразимый шум, но резолюция принята большинством).
- В отставку! - выкрик Шаумяна.- Это нелепо! Вы избираете меня председателем и вы же голосуете против моей резолюции!
- Нет, - отвечают ему, - это вы, узурпаторы, мечтаете вытеснить собственным диктаторским абсолютизмом наше естественное право на демократию!
А что касается Учредительного собрания, то, поиграв в низшую демократию, распустили его во имя высшего демократизма, коим является диктатура как наиболее безболезненный и скорый переход в совершенное общество: шажок вперед, шажок назад и беспримерный в два прыжка скачок (через пропасть?) на удивление парламентов мира.
Ловят на лету декреты новой власти, средь них первейший - декрет о самоопределении народов: наконец-то!
Не успели остыть горячие ленты телеграфа, как Мусават устами своего лидера Мамед Эмина торжественно оповещает: Оставив в стороне критическую оценку лозунгов большевизма, нужно признать, что они явились эхом народного желания. Нельзя отрицать логической последовательности немедленного осуществления федеративного принципа, ибо такова воля народа. Мы не являемся идеологами большевизма и если остановились на их роли, то исключительно в целях аналогии, чтобы доказать ту несомненную истину, что всякая мысль, являющаяся эхом народного желания, не только легко прививается широким массам, но и способна толкнуть их на героические выступления. Тебе, тюркскому народу, принадлежит теперь слово, и ты скажешь его, разумно и просто подкрепляя свою правоту не сухой теорией политического доктринерства, а правдой Божией, заложенной в каждом человеке по праву рождения.
Новая власть - Закавказский комиссариат в развитие лозунга о самоопределении наций признает в Баку и Азербайджане власть лишь Мусульманского национального комитета, составленного из депутатов Учредительного собрания (так и не успеют поехать) и представляющего коренное население Азербайджана. И, естественно, полный разрыв с Петроградом после разгона Учредительного собрания.
Забил тревогу Дашнакцутюн, ратуя за власть Бакинского Совета (рабочих и военных депутатов), а не Мусульманского национального комитета во главе с Мусаватом! Подчиняться указке тифлисского комиссариата, памятуя об армяно-турецкой репрессалии?! кто, как не Совет, где свои, защитит от варваров? Под влиянием национальных противостояний русские рабочие не могут освободиться от оборончества и допустить утрату целостной Российской государственности, которой грозит опасность распада на всякие мелкие образования: уйдет Грузия, уйдет Азербайджан и Армения, а за ними еще и еще, что тогда?
И вести одна зловещее другой: на Владикавказской железной дороге, единственном пути, по которому Баку снабжается хлебом, - хаос, грабят поезда. В Чечне и Ингушетии, в Терской казачьей области движение поездов почти прекратилось: по линии горят промежуточные станции, горит керосинопроводная станция, идущие поезда обстреливаются.
Баку отрезан от хлебородных районов, но живо убеждение, что коль скоро Центру без Баку не существовать, он не может не принять экстренных мер помощи Баку (финансы плюс продовольствие). А Центр ждет, кто поможет ему.
И дождались: КРОВАВАЯ ГЛАВА, с разворотом армейских частей и протокольными диалогами. Глупейшая выходка сына всесильного Гаджи Мухаммеда, он служил в Ленкорани в Дикой дивизии: весенний дурманящий воздух, гладь белесого моря помутили разум, а тут еще... - дескать, то, что случится, должно случиться, русская рулетка, модная с недавних пор: вложил в барабан револьвера одну лишь пулю и крутанул, приставив дуло к виску. А потом нажал курок - выстрел!.. Привезли тело в Баку, и тут же - на кладбище. А потом офицеров, которые возвращались в Ленкорань, красногвардейцы разоружили. И взрыв негодования: удар по вооруженным силам мусульман, которые, как мыслилось вождям нации, единственно способны защитить честь и имущество тюрок.
Красногвардейцы, их три с лишним тысячи, подчиняются Джапаридзе, далее части армянской национальной гвардии, настроенные антитюркски, это костяк добровольческой армии Андраника, свыше четырех с половиной тысяч пеших и конных, ну и Славяне, как именуют себя, части так называемого интернационального полка, а оплот эсеров - матросы военного флота.
Наших мусульман разоружают, - волнение на Базарной улице: - Чтоб окончательно покорить! - и толпа двинулась в Исмаилийе, к Дому мусульманского благотворительного общества. Ворота закрыты: где сторож? Отобрали ключи, хлынули в зал. Стихийный митинг и клич: К оружию!
- Братья мусульмане, - на трибуну лезет бывший начальник бывшей городской управы Гаик, - от имени армянского Совета и партии дашнаков выражаю искреннее сочувствие добрым нашим соседям. Хочу заверить, за этим явился сюда, что если мусульмане выступят против большевиков, армянские воинские части присоединятся к вам, и мы сообща изгоним с нашей земли непрошеных гостей красногвардейцев! - Ропот недоверия прокатился по залу. Если не верите, могу пригласить в Армянский национальный совет уважаемого господина Алимардан-бека Топчибашева, там ему подтвердят.