Фридрих Евсеевич Незнанский
1
Юрий Гордеев, адвокат московской юрконсультации № 10, терпеть не мог подобных заведений. Ночной клуб «Караганда» гремел и пузырился кислотной музыкой, однообразной и нудной, как автосигнализация. В свете прожекторов, установленных на стилизованных тюремных вышках, металась неутомимая, потная толпа конвульсионеров-меломанов, послушных воле диджея, спрятавшегося внутри огромной клетки-корзины, сплетенной из колючей проволоки.
Юрий сидел за столиком, сделанным в виде перевернутой катушки для электрокабеля и, морщась, пил кофе из алюминиевой погнутой кружки. Кофе был отменный, да и кружку можно было бы вытерпеть, но вот музыка… Она портила хорошее впечатление, которое создавалось умелым подбором деталей и стильным оформлением интерьера.
Хозяевам этого заведения действительно нельзя было отказать в фантазии. Одни столы чего стоили! Юрий огляделся: длинный стол с коптящими светильниками, сделанными из снарядных гильз, справа, столик на двоих слева, представляющий собой огромный цельный пень, из корявых и переплетающихся корней которого были выполнены сиденья. Дальше виднелся длинный стол, грубо сваренный из металлического уголка, — за ним полагалось сидеть на настоящих тюремных шконках, покрытых серыми одеялами.
«Интересно, — подумал Гордеев, — а клопы в них тоже водятся — для правдоподобия?»
Над головой Гордеева пронеслась по тросу ржавая вагонетка, покачиваясь и будто угрожая упасть на посетителей. Юрий проводил ее взглядом и поймал глазами человека, сидящего за столиком в верхней части зала, сделанного в виде внушительных размеров котлована. Человек держал в руке цифровую видеокамеру. Он встретился глазами с Гордеевым и едва заметно покачал головой.
Юрий посмотрел на часы. Час ночи! Они с оператором торчали в этой «Караганде» уже больше трех часов. Следили за одной особой бальзаковского возраста, которая не желала по-хорошему разводиться с мужем. Дама была, как говорят в народе, слаба на передок, и ее благоверному, между прочим весьма обеспеченному господину, было все труднее гордо держать голову, уж больно тяжелы становились ветвистые рога. Но при всей своей развязности дамочка была очень хитра, и поймать ее за руку (или еще за что-нибудь) никак не удавалось. Тогда вконец отчаявшийся супруг решил «уехать в командировку», и за время его отсутствия адвокат должен был собрать компромат, достаточный для обвинения в супружеской неверности.
Гордеев согласился на это из-за высокого гонорара, который пообещал муж-рогоносец. Конечно, это в общем-то не дело адвоката — следить за гуляющими налево женами, но если это надо для бракоразводного процесса — почему бы и нет?
…Дама притащилась в «Караганду» с явно плотоядными целями. Она хорошо выпила, съела огромный бифштекс, потом неутомимо и довольно развязно плясала, заигрывая со всеми молодыми людьми, которые только попадали в поле ее зрения.
Но пока дальше плясок дело не шло. Правда, на взгляд Гордеева, и этого было более чем достаточно. Вот, например, сейчас его подопечная извивалась перед двумя парнями, запустив ладони за пояса их штанов. Они дергались в луче яркого прожектора, и оператор фиксировал пляски этой нимфоманки. Но парни пока не показывали своей заинтересованности в продолжении знакомства. У них был такой испуганный вид, что было ясно — на роль любовников они явно не согласятся.
Гордеев допил кофе, знаком показал оператору, что хочет выйти. Тот пожал плечами и положил камеру на стол. Юрий вышел из зала. Музыка здесь, в безликих подсобных помещениях, слышалась слабее, ощущалась просто как глухая пульсация сумасшедшего ритма.
Размышляя о капитализации института брака в России, адвокат направился к туалетной комнате. Открыв дверь, он увидел троих юнцов в дорогом прикиде. Один держал в руке шприц, другой протягивал ему резиновый жгут. Третий, стоявший лицом к двери, увидев Гордеева, молвил:
— Тебе чего, дядя?
— То есть как это — чего? — удивился Юрий. Голова гудела от передозировки децибелами и плохо соображала. — А для чего, интересно, люди ходят в уборную?
— Не видишь, люди отдыхают. Иди на улицу облегчись, — презрительно оглядев не самый дорогой костюм адвоката, сказал юнец. — Тебе там самое место, босота.
Гордеев тупо смотрел на растянутые в усмешке тонкие губы, на бусы из серебряных шариков, обхватывающие шею ниже острого кадыка.
— Ну чего тебе не ясно, муфлон? — обернулся к Гордееву парень со жгутом. — Вмазаться на шару хочешь, что ли? Я по воскресеньям не подаю.
— Сейчас понедельник уже. — Гордеев начал приходить в себя и ощущал непреодолимое желание расквасить хотя бы одну из этих трех наглых и сытых физиономий.
— Вали, пока цел. — Парень со жгутом оскалился и быстро шагнул к Гордееву.
Сейчас протянуть руку… Перехватить и коленом — в пах. И локтем — в лицо! Отбрасываем его на придурка со шприцем и, пока они возятся, разбираемся с этим словоохотливым подонком. Есть хорошие шансы вырубить всех троих…
— Иди-ка вон отсюда. — Парень брезгливо толкнул Гордеева в грудь.
Юрий быстро ухватил руку за запястье. И тут же представил себе: развороченные лица, разбитые при падении головы, забрызганные кровью стены и он, адвокат Гордеев, оправдывающийся перед охраной клуба за избиение троих недорослей и прячущий за спину разодранные кулаки.
Он увидел эту картину в мгновение ока. А в глазах юноши мелькнула тень страха. Юрий отпустил руку, неохотно, но решительно повернулся к двери.
— Давай топай, — услышал Гордеев за спиной. Он открыл дверь и получил тычок в спину, от. которого едва не упал. Дверь захлопнулась, и Юрий услышал, как дружно загоготали мажоры над смелым поступком товарища.
Гордеев вздохнул и, подумав о превратностях христианского отношения к ближнему, решил вернуться в зал.
Он остановился перед дверями, набрал в грудь воздуха и шагнул в гремящее пространство. Поглядел наверх, оператор беседовал с девушкой, подсевшей за его столик. Танцующая масса скандировала в ритм квакающей под рукой диск-жокея пластинки: «Где! Где! В Караганде! Где! Где! В Караганде!» Под эти вопли Гордеев направился к барной стойке в виде угольного транспортера с широкой резиновой лентой, на которой действительно были разбросаны куски антрацита.
Стычка с наркоманами оставила неприятный осадок, и Юрий решил, что немного алкоголя развеет его. Он обошел танцпол и разыскал глазами подопечную. Та переминалась с ноги на ногу на краю площадки, потягивая через трубочку слоистый коктейль из высокого стакана. Гордеев прошел мимо, скользнув взглядом по ее потной шее с прилипшим завитком волос…
Юрий остановился у стойки и знаком подозвал бармена. Заказал текилу и огляделся. В паре метров от него на стульях, напоминавших отбойные молотки со шляпками, сидели парень и девушка. Девушка была изрядно пьяна и приставала к своему спутнику с разговорами, которые того явно тяготили. Он лениво позевывал и посматривал в зал. Девушка допила коктейль и рукой повернула голову парня к себе. Тот нетерпеливо щелкнул пальцами, и по его жесту Гордеев понял, что он заказал еще коктейль для своей спутницы.
«Она же вот-вот со стула свалится», — подумал Гордеев и отвернулся. Он выпил текилу и уже собрался вернуться на наблюдательный пост, когда к стойке подошла его подопечная.
— Угостить вас выпивкой, мужчина? — произнесла она, бесстыдно уставившись на ширинку адвокатских брюк.
— Благодарю, я за рулем, — поспешил ретироваться Юрий, несмотря на пустую рюмку на столе.
Теперь понятно, что так пугает в этой женщине всех потенциальных партнеров. Ох и тяжелый у нее взгляд! Гордеев поправил брючный ремень и оглянулся.
Дамочка уже атаковала парня у стойки, совершенно не обращая внимания на его подружку. Она влезла между их стульев и что-то шептала парню на ухо. Юрий видел это в полусвете барной стойки. Он дошел до своего столика и оглянулся еще раз. Луч прожектора скользнул по троим у бара. Парень, усмехаясь, поглаживал пальцем подбородок. Женщина уткнулась лицом в его шею, а ее пальцы цепко сжимали его бедро. Пьяная девушка смотрела на них с выражением какой-то детской обиды.
Гордеев взглянул наверх, оператор незаметно фиксировал все происходящее. Юрий сел за стол, пододвинув сиденье так, чтобы видеть площадку.
Подопечная отошла в сторону и, оглядываясь, направилась к выходу из зала. Парень, подождав немного, устремился вслед за чей. Гордеев опять посмотрел наверх. Оператор кивнул ему и поднялся с места.
Если все пройдет удачно, он скоро сможет покинуть этот чудовищный, громыхающий вертеп. От этой мысли и еще, может быть, от покалывающей желудок текилы стало как-то веселее.
«А как там наша мадемуазель?» — подумал Юрий и вновь кинул взгляд в сторону бара. Девушка сидела лицом к залу, опираясь локтями на стойку. Она смотрела на танцующих с какой-то странной улыбкой. Потом сползла с сиденья и неверной походкой направилась в гущу безумствующей публики. Теперь, когда девушка оказалась в пространстве, постоянно освещенном прожекторами, Гордеев мог рассмотреть ее получше.
На вид ей было года двадцать три, замечательно красивые, хотя и затуманенные сейчас глаза, влажные, слегка приоткрытые губы и прекрасная, стройная фигура под неброским, но явно дорогим облегающим платьем.
Девушка вошла в круг танцующих. Некоторое время она двигалась медленно, будто постепенно улавливая и впитывая телом ритм, но вот уже сам ритм вошел в нее, и она начала танец.
Гордеев смотрел на девушку как завороженный. Она двигалась удивительно хорошо. Ее тело изгибалось и вилось, как струйка сигаретного дыма в горячем воздухе. Что-то потрясающе сладострастное было в этом танце.
Юрий заметил, что на девушку обратил внимание не только он. Многие из сидящих за столами по периметру танцпола уставились на нее во все глаза. Некоторые из танцующих остановились и тоже наблюдали за прекрасным танцем. Даже диджей, кажется, подстраивал свою музыку под движения девушки. Ритм стал мягче, в тембре звука появилась теплота.
Какой-то парень, одетый во все белое, шагнул к девушке. Они стали танцевать вдвоем. Парень двигался не хуже партнерши. Вдвоем они разыгрывали на глазах у публики какое-то невиданное эротическое шоу. Тела танцоров становились все ближе, их губы почти соприкасались. Это зрелище гипнотизировало и заводило. Прокатившаяся по тросу вагонетка зависла над танцорами. Внезапно ее днище раскрылось, оттуда ударил луч красного света и посыпались кусочки блестящей фольги.
Публика неистово зааплодировала.
Краем глаза Гордеев заметил спутника танцовщицы, вернувшегося в зал. Он прошел к стойке, не отрывая взгляда от пары на танцевальной площадке.
Тем временем к танцующим подошли трое знакомых Гордееву мажоров. Они оттеснили парня в белом от девушки и окружили ее. Девушка встретила их улыбкой и продолжила танец. Один из мажоров взял ее за руку и что-то произнес. Гордеев увидел, как на лицо девушки набежала тень. Она попыталась вырвать руку. Тогда второй парень обнял ее за талию и немного приподнял над полом. Юрий посмотрел на парня у стойки. Тот сидел неподвижно, его лицо было в тени, но, кажется, он даже не смотрел в сторону своей девушки. Парень в белом отошел в сторону и тоже потерял к недавней партнерше всякий интерес.
А трое приятелей явно собрались увести девушку из зала. Она пыталась сопротивляться, но двое буквально подняли ее и понесли, третий же прокладывал дорогу в толпе, с вызовом поглядывая на окружающих.
Гордеев поднялся, захватил зачем-то два куска сахара, прилагавшиеся к выпитому кофе, и двинулся наперерез молодчикам.
Музыка продолжала грохотать. Люди с неприязнью смотрели на мажоров, но никто не пытался их остановить, только провожали взглядами.
«Нет, — думал адвокат, — на этот раз я не откажу себе в удовольствии!»
Он столкнулся со впереди идущим парнем, когда тот обернулся к девушке, не сбавляя хода.
— Да не бойся ты! Если нам понравится, мы тебе даже заплатим, — прокричал парень и налетел на стоящего Гордеева.
— Тебя мама не учила смотреть по сторонам, когда идешь? — Юрий говорил, разглядывая кусочки сахара, зажатые в пальцах.
Парень молча толкнул адвоката и попытался протиснуться дальше.
— Момент! — Гордеев схватил мажора за руку. — По-моему, эта девушка не желает находиться в вашем обществе. Что скажете, сударыня?
«Сударыня» пьяно улыбнулась адвокату и невнятно дернулась, как бы пытаясь вырваться.
— Она на суку желает попрыгать, — усмехнулся один из тех, что держал девушку. — А у нас их три!
— И вообще, босота, тебе чего, мало того пенделя, который уже схлопотал? — спросил второй, сжимая руку девушки.
— Видимо, да… Недостаточно, — грустно молвил Гордеев.
— Сейчас добавим, — грозно придвинулся мажор, налетевший на него.
— Не сочтите за труд, — глубоко вздохнул адвокат, глядя в пол.
— Давай топай отсюда по-хорошему! — Мажор опять толкнул адвоката, но на этот раз тычок был больше похож на удар.
— Нет уж, сынки, так просто вы от меня не отделаетесь! — Гордеев спокойно уставился на мажоров. — Эта девушка никуда с вами не пойдет!
— Вот скотина! — рассмеялся один из парней и отпустил девушку. — Хрен с ней! Еще найдем! Тут кое-что интереснее намечается! Нужно этого козла поучить жизни.
Он хрустнул пальцами, сжав их в кулаки. Гордеев увидел на побелевших костяшках большие кожные наросты. Такие бывают у тех, кто регулярно тренируется на «макиваре», специальной японской груше, которую используют каратисты.
«Ай, как нехорошо!» — с тоской подумал Гордеев и незаметно посмотрел на руки двух других мажоров. У них, однако, никаких следов занятий карате не наблюдалось.
Оставив девушку посреди зала, все четверо направились к выходу. «Каратист» и еще один мажор шли впереди, за ними Гордеев, и замыкал шествие третий парень, который на ходу наматывал жгут на кулак.
«Так, надо что-то придумать, — размышлял Гордеев, глядя на пружинящую походку впереди идущих. — Они сейчас под кайфом. Реакция обострена до предела. Болевая чувствительность понижена. Все-таки я, кажется, переоценил силы. Мне с ними не справиться… Как быть?»
«Каратист» коротким ударом открыл дверь и вместе с товарищем вышел из зала. Семеня следом, Гордеев заметил напротив открытую наружу дверь маленького чулана с уборочным инвентарем. В замочной скважине торчал ключ.
Решение пришло мгновенно. Юрий обернулся и бросил в лицо замыкающему белые кубики сахара, которые до сих пор сжимал в кулаке. Тот, как и ожидалось, приостановился, чтобы поймать их. Тут же дверь, ведущая в зал, отделила адвоката от третьего врага. Двое других стояли напротив чулана, «каратист» уже поворачивался лицом к адвокату. Гордеев атаковал их сзади на манер регбиста. От сильного, неожиданного толчка оба парня влетели внутрь чулана. Юрий быстро запер за ними дверь на ключ. Обернулся и встретил третьего лучезарной улыбкой.
— Они решили побыть вдвоем, — томно произнес адвокат.
Мажор кивнул, затравленно озираясь по сторонам. В дверь чулана сильно ударили изнутри.
— Какая страсть! — сказал Юрий и сделал быстрый ложный выпад правой. Мажор закрылся. Неумело, обеими руками… И тут же получил короткий хук слева в челюсть. Он стукнулся головой о стенку и мягко сполз по ней, скользя по крашеной поверхности шелком своей дорогой рубашки.
Гордеев обернулся. Парень в комбинезоне со шваброй в руке смотрел на него раскрыв рот.
— Он хотел помешать любви двух крепких мужских сердец! — внушительно выпалил адвокат.
Он подошел к двери в чулан;
— Хорошо ли вам, друзья мои? — и тихонько постучал пальцами по дереву.
— У-у сука! — сдавленно отозвался голос изнутри. Дверь дернулась от удара.
— Не благодарите меня, юноши, лучше подумайте о том, правильно ли вы жили на свете до сего дня. — Юрий протянул уборщику ключ. — Не мешайте им какое-то время, ладно?
Парень машинально кивнул, покосившись на мажора, лежащего у стены.
— А этот сам очухается и пойдет домой. Тихо тихо… — подмигнул адвокат.
Он похлопал уборщика по плечу и поспешил в зал.
Девушки нигде не было видно. Во всяком случае, ее не было ни на том месте, где он оставил ее две минуты назад, ни возле бара.