- Спасибо, - сказал я. - Вы не откажетесь сообщить, зачем вы велели Эдди звонить мне и пугать меня?
Морни опустил глаза и побарабанил пальцами по столу.
- Линда - мой старый друг. Молодой Мердок был здесь сегодня и виделся с ней. Он сообщил ей, что вы работаете на старую леди Мердок. Линда передала это мне. Я не знал, что это за работа. Вы не занимаетесь разводами - значит, старуха наняла вас не для таких дел. - На последних словах он поднял глаза и пристально взглянул на меня.
Я также пристально смотрел на него и ждал.
- Наверное, я просто из тех, кто любит своих друзей, - сказал он. - И не хочет, чтобы их беспокоили всякие сыщики.
- Мердок что-то должен вам, да?
Морни нахмурился:
- Подобные вопросы я не обсуждаю.
Он осушил стакан, кивнул и поднялся.
- Я пришлю к вам Линду. Возьмите ваши деньги.
Он вышел. Эдди Пру распутал свое длинное тело, выпрямился, одарил меня туманной серой улыбкой, которая не означала ровным счетом ничего, и неторопливо вышел вслед за хозяином.
Я закурил следующую сигарету и еще раз взглянул на счет компании по поставкам стоматологических материалов. Что-то слабо забрезжило в глубине моего сознания. Я подошел к окну. На другой стороне долины по склону холма по направлению к дому с освещенной изнутри башней из стеклоблоков поднимался автомобиль с зажженными фарами. Потом он завернул в гараж, фары потухли, и в долине стало как будто темней.
Было очень тихо и прохладно. Оркестр играл где-то под ногами. Музыка звучала приглушенно, и мелодию нельзя было разобрать.
В открытую дверь за моей спиной вошла Линда Конкист и остановилась, глядя на меня холодными ясными глазами.
19
Она была похожа на свою фотографию - и не похожа. Я увидел широкий холодный рот, широко расставленные прохладные глаза, темные волосы, разделенные посередине на прямой пробор. На ней был белый плащ с поднятым воротником; руки она держала в карманах плаща, во рту у нее была сигарета.
Она казалась старше, чем на фотографии; взгляд жестче, и губы давно разучились улыбаться. То есть они, вероятно, улыбались заученно, когда она выходила на сцену, но в другое время были плотно сжаты.
Она прошла к столу и некоторое время стояла неподвижно с опущенными глазами, словно пересчитывая медные безделушки на нем. Потом увидела стеклянный графин, плеснула из него в стакан и опрокинула его содержимое в рот быстрым коротким движением кисти.
- Вы некто по имени Марлоу? - Она присела на краешек стола и скрестила ноги.
Я ответил, что я - некто по имени Марлоу.
- Вообще-то я уверена, что вы ни на грамм не будете мне симпатичны. Давайте выкладывайте, что там у вас, - и отваливайте.
- Что мне нравится в этом заведении, - сказал я, - так это то, что здесь все абсолютно точно соответствует некоему стереотипу: полицейские у ворот, блеск и роскошь вестибюля, шикарные девицы, торгующие сигаретами; жирный сальный еврей с царственно скучающей танцовщицей; великолепно одетый, пьяный и безобразно грубый джентльмен, оскорбляющий бармена; молчаливый субъект с пистолетом; владелец ночного клуба с мягкими седыми волосами и манерами героя второсортных фильмов и теперь вы - высокая темноволосая певичка с небрежной усмешкой и уличным жаргоном.
- Вот как? - Она поднесла сигарету к губам и медленно затянулась. - А как насчет остроумного сыщика с прошлогодними шутками и манящей улыбкой?
- А какие у меня вообще основания разговаривать с вами?
- И какие же?
- Она хочет это вернуть назад. Срочно. Надо поторопиться, иначе будут неприятности.
- Я думала... - начала она и осеклась. Я наблюдал, как она борется с внезапным выражением заинтересованности на лице, вертя в пальцах сигарету и низко наклоня к ней голову. - Что она хочет вернуть, мистер Марлоу?
- Дублон Брэшера.
Она подняла на меня глаза и покивала, что-то припоминая и показывая мне, что припоминает.
- О, дублон Брэшера.
- Дежу пари, вы о нем совершенно забыли.
- Почему? Нет. Я видела его несколько раз, - сказала она. - Вы сказали, она хочет вернуть его назад. Вы имеете в виду, она думает, что это я его взяла?
- Да. Именно так.
- Грязная стаая врунья, - сказала Линда Конкист.
- Подозрения еще не делают человека вруном. Она может просто ошибаться. Значит, она неправа?
- Зачем мне ее дурацкая старая монета?
- Ну как... она стоит больших денег. Вы же можете нуждаться в деньгах. Насколько я понял, ваша свекровь не особенно щедра.
Линда резко хохотнула.
- Да, миссис Элизабет Брайт Мердок нельзя назвать очень щедрой.
- Может, вы говорите так просто со зла, - предположил я.
- А может, вам просто дать пощечину? - Она с отсутствующим видом затушила сигарету в медной пепельнице, проткнула окурок ножом для разрезания бумаги и потом стряхнула его с острия в мусорную корзину.
- Переходя к вероятно более серьезным вопросам, позвольте поинтересоваться: вы дадите ему развод?
- За двадцать пять сотен всегда буду рада, - ответила она, не глядя на меня.
- Вы не любите мужа?
- Вы разбиваете мне сердце, Марлоу.
- Он вас любит, - сказал я. - И, в конце концов, вы сами вышли за него.
Она лениво взглянула на меня.
- Мистер, не думайте, что я не заплатила за зту ошибку. - Она закурила следующую сигарету. - Но девушка должна как-то жить. А это не всегда так просто, как кажется. И девушка может ошибиться, выйти эамуж не за того человека и не в ту семью, ища того, чего там нет. Безопасности, что ли.
- Но не видя при этом необходимости любить, - добавил я.
- Я не хочу быть слишком циничной, Марлоу. Но вы бы удивились, если бы узнали, как много девушек выходит замуж только для того, чтобы обрести дом, - особенно девушек, у которых устали руки отбиваться от жизнерадостных посетителей подобных заведений.
- У вас был дом, и вы покинули его?
- Мне это дороговато встало. Старая накачанная винищем врунья сделала сделку невыгодной. Как она вам понравилась в качестве клиента?
- У меня бывали и хуже.
Она сняла крошку табака с губы.
- Вы заметили, что она делает с этой девушкой?
- Мерле? Я заметил, что она ее запугивает.
- Не просто. Девочка у нее живет с малолетства. Она пережила какое-то потрясение, и старая карга воспользовалась этим, чтобы полностью подчинить ее себе.
При посторонних она на нее орет, но наедине может гладить по головке и нашептывать в ушко. И крошка вроде как трепещет.
- Я в этом еще не разобрался.
- Крошка влюблена в Лесли, но сама не понимает этого.
Ее эмоции на уровне развития десятилетнего ребенка. В этой семейке вот-вот произойдет что-то забавное. Я рада, что не буду при этом присутствовать.
- Вы толковая девушка, Линда. Жесткая и умная. Наверное, когда вы выходили замуж, то думали, что многое приберете к рукам.
Она презрительно скривила губы.
- Я думала, что это по крайней мере будет отдыхом. Но даже отдыха не получилось. Это хитрая безжалостная женщина, Марлоу. И что бы она ни заставляла вас делать - это все преследует вовсе не те цели, о которых она говорит. У нее всегда другое на уме. Так что будьте осторожней.
- Она смогла бы убить пару человек?
Линда рассмеялась.
- Серьезно, - сказал я. - Были убиты двое людей, и по меньшей мере один из них был связан с редкими монетами.
- Я не совсем поняла. - Она спокойно посмотрела на меня. - Вы говорите, убиты?
Я кивнул.
- Вы сказали об этом Морни?
- Об одном из них.
- Вы сообщили полиции?
- Об одном из них. Том же.
Линда молча вгляделась в мое лицо. Она казалась бледноватой или просто усталой. И, пожалуй, она стала чуть бледней, чем раньше.
- Вы все выдумали.
Я усмехнулся и кивнул. Она, похоже, облегченно вздохнула.
- А дублон Брэшера? - спросил я. - Вы его не брали? О'кей. А как насчет развода?
- А это не ваше дело.
- Согласен. Ну что ж, спасибо за то, что согласились поговорить со мной. Вы знакомы с неким Ваньером?
- Да. - Ее лицо стало ледяным. - Не близко. Это друг Лу.
- Очень хороший друг.
- В ближайшее время он может стать непосредственным участником тихих уютных похорон.
- Подобные намеки в его адрес я уже как будто слышал. Что-то такое есть в этом парне. Каждый раз, когда всплывает его имя, в обществе возникает некоторая напряженность.
Она пристально посмотрела на меня и ничего не сказала. Какая-то мысль зашевелилась в глубине ее глаз, но в слова не воплотилась. Потом Линда спокойно сказала:
- Морни наверняка убьет его, если он не отвяжется от Лу.
- Да бросьте. Лу может уйти к любому в любой момент. Это ясно всем.
- Может быть, Алекс - единственный, кому это не ясно.
- Во всяком случае, Ваньер к моей работе отношения не имеет. Он никак не связан с Мердоками.
Она подняла уголок рта и сказала:
- Не связан? Позвольте мне сообщить вам кое-что. А почему бы и нет? Я просто большое дитя с открытым сердцем. Ваньер знаком с Элизабет Брейт Мердок - и близко. При мне он никогда не приходил в дом, кроме одного раза, но звонил часто. Иногда я поднимала трубку. Он всегда просил Мерле.
- Хм... забавно, - сказал я. - Значит, Мерле?
Она снова затушила сигарету, проткнула окурок ножом и стряхнула в мусорную корзину.
- Я очень устала, - внезапно сказала она. - Уйдите, пожалуйста.
Несколько мгновений я удивленно смотрел на нее, потом сказал:
- Спокойной ночи и спасибо. Всего хорошего.
Я вышел - она осталась стоять, держа руки в карманах белого плаща, наклонив голову и пристально глядя в пол.
Было два часа, когда я вернулся в Голливуд, поставил машину в гараж и поднялся к себе. Ветер уже стих, но в воздухе еще оставалась легкость и сухость дыхания пустыни. Воздух в квартире был спертым, и оставленный Бризом окурок сигары усугублял это. Я распахнул окна и проветрил комнаты, пока раздевался и вытряхивал все из карманов.
Среди прочих предметов я обнаружил счет компании по поставке стоматологических материалов. Он до сих пор выглядел как счет на тридцать фунтов кристоболита и двадцать пять фунтов альбастона на имя некоего Х.Р.Тиджера.
Я вытащил из секретера телефонную книгу и нашел в ней Тиджера. И словно вспышкой озарило мое сознание. Его адрес был 422, Западная Девятая - и адрес Белфонт-Билдинг был 422, Западная Девятая.
"Х.Р.Тиджер, зубное протезирование" - это я прочитал на одной из дверей шестого этажа Белфонт-Билдинг, когда смывался из офиса Элиши Морнингстара.
Но даже пинкертоны должны спать. А Марлоу хотел спать гораздо больше любого пинкертона. Я отправился на боковую.
20
В Пасадене было так же жарко, как и накануне, и большой сумрачный дом из красного кирпича был так же неприветлив на вид, и маленький негритенок, томящийся в ожидании на бетонной плите, был так же печален. На цветущий куст опустилась вчерашняя бабочка - или очень на нее похожая, утро было напоено тем же тяжелым ароматом лета, и та же пожилая мегера с командирским голосом открыла мне дверь.
Она провела меня теми же коридорами в ту же темную комнату. Миссис Элизабет Брайт Мердок сидела в том же соломенном шезлонге и, когда я вошел, наливала себе в стакан из бутылки, очень похожей на вчерашнюю, но, вероятнее всего, приходящейся ей внучкой.
Горничная закрыла дверь. Я сел, положил шляпу на пол - как и вчера, и миссис Мердок подарила меня тем же тяжелым, холодным взглядом.
- Итак?
- Плохи дела, - сказал я. - Полиция у меня на хвосте.
Она казалась взволнованной не больше куска говяжьей грудинки.
- Понятно. Я полагала, вы более компетентны.
Я пропустил это мимо ушей.
- Когда я уехал от вас вчера утром, от вашего дома за мной увязался какой-то человек. Может быть, он проследил меня досюда, но это сомнительно. Я ушел от него, но он снова появился - в коридоре у моего офиса - и продолжал следить за мной, так что я вынужден был предложить ему объясниться. Он сказал, что знает, кто я такой, и что ему требуется помощь, и пригласил меня в свою квартиру на Банкер-Хилл для какого-то серьезного разговора. После встречи с мистером Морнингстаром я поехал к этому человеку и нашел его застреленным в ванной комнате.
Миссис Мердок отхлебнула из стакана. Ее рука как будто слегка дрогнула, но в комнате было слишком темно, чтобы быть в этом уверенным. Она откашлялась.
- Продолжайте.
- Его звали Джордж Ансон Филлипс. Светловолосый паренек, несколько глуповатый. Он представлялся частным детективом.
- Никогда о таком не слыхала, - холодно сказала миссис Мердок. Насколько я помню, никогда такого не видела и ничего о нем не знаю. Вы что, думаете, это я наняла его следить за вами?