Лиса Марья
Пролог
Мне очень сложно было подойти.
Ещё сложнее устоять на месте.
Надеюсь, я на правильном пути,
И ты не посчитаешь это местью.
Мне так тепло в объятиях твоих,
Пусть я рискую, этот риск оправдан.
Любовь сладка, когда горит в двоих,
Когда в одном, то губит горьким ядом.
(Автор как всегда Ання)
Это было даже лучше, чем секс. Превышало по мощности любой оргазм. Это была полная, абсолютная свобода.
Тениэль уже предвкушал ее, буквально чувствовал на вкус пьянящий аромат. Еще чуть-чуть, и она овладеет каждой клеткой, и каждый нерв затрепещет от переполняющих его ощущений. И пусть это иллюзия продлится секунды, но какими сладостными они будут…. А еще полная тишина… Абсолютная тишина… Скорость и ветер, бьющий в лицо… И потрясающая панорама города внизу.
Тениэль летел навстречу восходящему солнцу, затем, чтобы потом упасть вниз. И только около самой земли расправить крылья для того, чтобы взлететь вновь и опять на несколько бесконечно долгих мгновений ощутить себя свободным, ныряя в пропасть.
Он любил летать, но еще больше любил, сложив крылья за спиной, нестись метеором вниз к грешной земле. Только тогда боль оставляла его. Именно стараясь освободиться от нее, Тениэль несся сейчас навстречу новому дню.
В эту ночь ему опять приснились глаза. Ничего больше, только огромные бирюзовые глаза. Они манили к себе как свет в ночи, как недосягаемая звезда. Нет, они горели как две звезды, притягивая к себе, но были слишком далеки, чтобы он мог приблизиться к ним. Он даже не знал, кому они принадлежат. Женщине? Ребенку? Мужчине?
Он не знал, реальны ли они, или это только плод его воображения. Только вот боль, приходившая вместе с этим видением, была вполне реальна. Тениель просыпался с тоской в груди, и все его существо рвалось… Куда? Этого он не знал, и только полет помогал вытравить пронзительную боль.
Еще чуть-чуть, и он на некоторое время сможет избавиться от влияния этого взгляда. Он сможет забыть до тех пор, пока бирюзовые озера вновь не растревожат его покой.
Глава 1
Я эгоистка – постановила моя совесть уже в который раз. Но даже осознание этого факта ничего не меняло. Я не могла отказаться от Макса. Не теперь, не в тот момент, когда он так мне нужен! Ведь именно благодаря моему другу, тоска по Дениске ощущалась не так остро.
Вчера я отвезла малыша в аэропорт.
Не знаю, как мне хватило сил оторвать себя от сына и напоследок, наверное, уже в сотый раз, поцеловав пухлые щечки, со слезами на глазах уехать домой.
Не счесть, сколько раз я просыпалась за прошедшую ночь и с ужасом понимала, что его нет рядом, а потом успокаивалась, вспоминая, что малыш уехал с моими родителями.
Зато сейчас, он, наверное, уже купается в море, а не сидит дома в пыльном городе, потому что у мамы защита диплома. И не идет гулять с няней в парк, в котором чуть прохладнее, но даже раскидистые ветви кленов не спасают от палящего солнца и запаха плавящегося асфальта.
Этим летом солнце, словно взбесившись, решило отыграться за прошлые годы и нещадно палило, накрывая город пылью и удушливым зноем. Уже с неделю градусник устойчиво показывал не ниже плюс тридцати, и по прогнозам метеорологов долгожданной прохлады в ближайшем будущем не предвиделось. И это притом, что средняя температура в нашем городе обычно не более двадцати градусов в самый жаркий месяц! Весь город мечтал о дожде. Об опостылевшем всем дожде, который лил бы, не переставая, круглый год.
Вот ведь люди, - странные существа, - когда идет дождь, и на улице сыро и промозгло, все мечтают о солнце. Но стоит небесному светилу немного пожарить, как опять все недовольны.
На прошлой неделе, я, обливаясь потом, писала диплом, мечтая о прохладе, когда прозвенел звонок телефона. Звонила мама с предложением забрать Дениску на море, и я восприняла это как подарок судьбы. А потом начались сборы. Укладывая вещи сына в один огромный чемодан и носясь из комнаты в комнату, я старалась не думать о том, как вернусь после его отъезда в пустую квартиру.
- Мама, а что такое мое?- отвлекал меня Дениска.
- Солнышко, это очень большое озеро.
- А ты там будес со мной?
- Я очень скоро приеду к тебе, ты даже не успеешь соскучиться.
Я опять подошла к сыну и, обняв, отчаянно прижала к себе.
Ребенок чувствовал, что мы расстаемся, и был немного подавлен, а, может, это мое состояние ему передалось, - я не знаю, - но малыш, насупившись, сидел на диване и хмуро следил за мной.
Едва ли я представляла тогда, как тяжело мне придется без моего солнышка. Успокаивала только мысль о том, что ему там будет лучше и комфортнее, чем со мной.
Прошло меньше суток с того момента, как я нашла в себе силы отпустить его, а мне казалось, что протянулась вечность.
Вот и сейчас, прижимая к лицу любимого утенка моего сына, забытого в суматохе сборов, я обильно поливала его слезами. Рядом сидел Макс, прижимал меня к себе и гладил по голове, пытаясь остановить поток слез. Иногда ему удавалось меня отвлечь, но затем мой взгляд цеплялся за какую-нибудь вещь, принадлежавшую Дениске, и я опять начинала реветь.
- Так, Софи, ну-ка успокоилась и пошла варить мне кофе! – Командным голосом произнес Макс
Ох! Я тут же встрепенулась, поняв, что вместо того чтобы накормить голодного мужчину, как верного рыцаря прилетевшего ко мне сразу после работы, я уже битый час мочу ему рубашку своими слезами, но Макс был единственным человеком, перед которым я могла показать свою слабость. Вот я и раскисла. Я понимала, что давно должна была бы отпустить его, а если бы Макс стал сопротивляться - то и прогнать, но каждый раз ловя на себе его ласковый взгляд, я не могла произнести ни слова из заготовленной речи. Вот и сейчас он был нужен мне. За последнее время Макс стал очень много значить для меня и для Дениски. Если бы я, наконец, набралась смелости и расставила все точки над i, но я вела себя как собака на сене: и сама не ам, и другой не отдам. Все это я хорошо понимала, но сделать с собой ничего не могла. Я любила Макса. Любила той любовью, на какую была способна. Любовью младшей сестренки к старшему брату, которого у меня никогда не было. Я грелась в целомудренных объятьях друга, понимая, что целомудренными они были только для меня, и все же… Нет, я сейчас не буду об этом думать, а то, чего доброго, завою в голос.
- Ты голоден? – отнимая от лица плюшевого утенка, спросила я.
- Если это тебе поможет успокоиться, то да.
- А если серьезно?
- А если серьезно, то я поел на работе, но это не освобождает тебя от заботы о госте, а твой гость сейчас очень хочет кофе.
- Да, конечно, сейчас сварю. Извини, что не догадалась тебе предложить, – шмыгая носом, ответила я.
- И еще подумай о том, что последние три года ты никуда дальше магазина не выбиралась, да и я тоже! А мы ведь не старики, чтобы безвылазно сидеть дома. Вместо того чтобы рыдать, давай лучше сходим куда-нибудь. Вот хоть в клубешник закатимся. Или в кино.
Макс обожал кино, и я об этом знала, но то ли из солидарности со мной, а, может, по другой неизвестной мне причине он уже давно никуда не ходил, все выходные посвящая нам.
- Макс, у меня же диплом!
- Никуда он тебя не убежит.
- Я не знаю, а вдруг мама… – неуверенно начала я, но он тут же прервал меня:
- Софи, можешь не продолжать, я и так знаю, что ты сейчас мне скажешь, но для меня это не причина провести вечер вне дома. Даже если она позвонит, что ты сможешь сделать?
- А вдруг ей мой совет будет нужен?
- Надень джинсы и положи телефон в задний карман, тогда ты точно почувствуешь, когда он зазвонит.
Я думала, какую бы еще привести причину нежелания выходить в свет. Макс воспринял мои колебания по-своему и взорвался:
- Да сколько можно!? Он не придет и не позвонит! Неужели ты до сих пор этого не поняла? Из-за кого ты себя замуровала в четырех стенах? Мне больно на тебя смотреть. Возьми себя, наконец, в руки! Неужели ты до старости будешь сидеть дома и ждать его? Он не стоит этого! Ради кого все это? Ради мужчины, который бросил тебя беременной и забыл о вас с Дениской?
Я вырвалась из плена его рук и начала нервно расхаживать по комнате. Я не хотела слушать Макса и злилась на него за то, что он говорил, потому что это была правда. Его слова хлестали меня словно плети. Но Макс был прав – где-то глубоко внутри меня все еще жила надежда, которую мой собеседник сейчас методично уничтожал. Макс меж тем тоже поднялся с дивана и, перехватив меня в середине комнаты, удержал от дальнейшего протирания полов. Заглянув мне в глаза, он продолжил хлестать словами:
- Оглянись вокруг. С тобой рядом мужчина, готовый ради тебя и Дениса на все. Я как последняя шавка побираюсь у твоей двери, ловя крохи внимания. Неужели ты не понимаешь, насколько это не выносимо - быть все время с тобой рядом и не сметь даже поцеловать тебя? Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Господи, как же я люблю тебя!
Макс прижал меня к своей груди и продолжил:
– Скажи, что мне надо сделать, чтобы ты поняла, на что я готов ради вас! Ради одного твоего ласкового взгляда! Я хочу тебя, Софи, хочу просыпаться с тобой, хочу, чтобы ты засыпала в моих руках. Хочу видеть твою улыбку с утра и мечтаю о том, чтобы принести тебе кофе в постель. И чтобы у нас была большая семья с кучей детей.
Это был конец. Конец нашим отношениям, конец дружбе. Я так боялась услышать когда-нибудь эти слова, что иногда мне даже снились кошмары на эту тему. На глаза навернулись непрошеные слезы. Я не могла отпустить Макса, но и стать его женой тоже не могла. Внутри у меня все разрывалось от боли за себя и за него.
- Макс, я не могу. Я должна была давно сказать тебе, что я не смогу выйти за тебя замуж, но я трусила. Я боялась, что как только скажу тебе об этом, ты бросишь меня.
Макс криво усмехнулся.
- Софи, я не могу бросить тебя, даже если очень захочу! Я люблю тебя больше жизни, больше кого бы то ни было.
- Макс, я не смогу стать твоей женой.
- Это из-за него, Софи?
- Нет, дело не в нем. - Я на мгновение замолчала, подбирая слова.
- Я не хочу портить твою жизнь. А я ее тебе обязательно испорчу. Нет, молчи, выслушай меня. Я считаю, что ты достоин большего, чем могу тебе дать я.
- Послушай, Софи, твоему ребенку нужен отец, и не такой, который изредка приходит и раз от разу дарит ему игрушки. Ему нужен настоящий отец, и я готов им стать. Или ты думаешь, что я стану к нему относиться хуже, чем к своим детям?
- Нет, я вообще не думала об этом. Макс, не перебивай меня, пожалуйста. Помнишь ту аварию два года назад?
- Издеваешься?! Конечно, помню, ты тогда кое-как выкарабкалась.
- Так вот. После нее я не могу больше иметь детей.
Когда врач вошел в палату и скорбным голосом сообщил печальную новость, я еще находилась в шоке, и мне было плевать на все, кроме того, что я вообще осталась жива. Да и позже беспощадный диагноз не волновал меня. Судьба и так подарила мне многое. Например, возможность воспитывать своего сына и видеть, как он растет. А второй ребенок… Так стоит ли беспокоиться о том, чего никогда больше не захочешь? Ведь Тэль ушел, а дети от другого мужчины мне были не нужны. «Раньше были не нужны» – поправила я себя.
- Я не могу быть твоей женой, потому что у меня не может быть больше детей. Я не смогу исполнить твою мечту о большой семье. Я пуста внутри...
Макс замолчал, вглядываясь мне в глаза. А затем уверенно ответил:
- Значит, у нас будет только один ребенок. Нам и с ним хлопот хватит. Только не отвечай мне сейчас. Я не хочу торопить тебя. Просто пообещай подумать.
- Ладно.
- Вот и хорошо. А пока свари все же кофе. - Столь резко сменив тему, он развернул меня в сторону кухни и, легонько подтолкнув, шутливо шлепнул по пятой точке.
Я как раз разливала ароматный напиток по чашкам, когда в кухню вошел Макс. Спрашивать, какой кофе он любит, мне не требовалось, не один десяток раз я готовила его для Макса. Поставив две чашки на стол, я взглянула на него и вдруг осознала, что не могу отвести взгляда. Почему я раньше не замечала, как он возмужал за эти несколько лет? Нет, Макс не стал брутальным красавцем, но в нем выявилось то, чего не было раньше, он стал увереннее в себе, и это выражалось не только в поведении, это было в чертах его лица, в наклоне головы, в его глазах, в которых светилась любовь ко мне. Сердце защемило, и я поняла, что совсем запуталась в своих ощущениях. Я смотрела на него и понимала, что люблю, правда не той безумной любовью, какой я любила Тэля, скорее, Макс был тихой и спокойной пристанью, в которой все ясно и понятно. Сегодня он, наконец, заставил меня задуматься о том, что я вообще чувствую. И конечно, сначала мне это не понравилось, но он прав, я больна любовью. А болезнь надо лечить.
«Может Макс и есть мое лекарство?» - задала я себе вопрос. И тут же поняла, что не переживу, если и он уйдет из моей жизни. Я, наконец, поняла какой ответ ему дам. И вдруг отчетливо осознала, что должна поменять все. Выбросить старые воспоминания как ненужный хлам.
Этим я и занялась на следующий день.
Салон красоты находился через дорогу.
Молоденькая парикмахерша с улыбкой проводила меня к своему креслу. Ее расческа заскользила по моим волосам, опять напомнив мне о Тэле. Я задохнулась при воспоминании о том, что обещала ему не стричь их.
Кому теперь важно мое обещание? Правильно, никому! Только я одна цепляюсь за свои волосы, потому что он любил их.
- Вам подровнять?
- Нет, мне самую короткую стрижку. – Решилась я и зажмурила глаза, чтоб не видеть, как порвется последняя нить. Даже не знаю, почему свои волосы я воспринимала как некий связующий меня с Тэлем канал. Наверное, расчесывая их и запрещая себе думать о Тэле, я еще больше растравляла себе душу воспоминаниями.
-Ну, самая короткая - это под машинку.
Нет, конечно, настолько себя уродовать я не собиралась.
Открыв глаза, я взглянула в зеркало, откуда на меня с вопросительной полуулыбкой смотрела симпатичная девочка с очень короткой модельной стрижкой, стоящая рядом с креслом. Ее волосы были выкрашены в темный цвет, делая старше. И только по глазам можно было догадаться, что ей не больше восемнадцати. Только у молоденьких девушек еще сохранился тот немного наивный свет во взгляде, означавший, что все еще впереди, только они смотрят на мир с долей восторга и предвкушения, когда груз ответственности за других людей еще не лег на хрупкие плечи.
Когда-то и у меня был такой взгляд, правда, в другой, теперь уже казавшейся нереальной жизни. Я перевела взгляд на себя и поразилась тому, что впервые заметила. На фоне молоденькой и свежей парикмахерши я выглядела древней старухой, а ведь разница у нас всего лет пять, не больше. И дело было не в том, что у меня кожа покрылась морщинками – нет, она была по-прежнему свежа. Мой взгляд – именно он выдавал меня. У молодой женщины просто не могло быть такого взгляда, если, конечно, в ее жизни не произошло какого-нибудь страшного события. В моей же судьбе трагедий было вдоволь.
Я смотрела на себя и не верила в то, что видела. Блеск моих глаз был давно потушен, а в черных зрачках танцевало пламя. Это чертово пламя в глубине черных зрачков. Как и когда оно появилось? И почему я заметила его только теперь? Я поразилась изменениям в моей внешности. Но тут обнаружила, что девушка по-прежнему терпеливо ждет, когда же я ей отвечу.
- А можно мне такую стрижку как у вас?
- Не жалко стричь такие роскошные волосы?
- Нет! – уверенно ответила я, хотя внутри все взбунтовалось против такого решения. - И еще покрасьте волосы в черный цвет.