С замиранием сердца он чиркнул спичкой, дал ей разгореться и, направив выходное отверстие баллона на пламя, надавил клапан.
Полыхнул полуметровый огненный факел.
— Да! — обрадовался Толян. — Подпалим тварям усы! Мужики, сюда!
Львы уже почти прорвались внутрь. В ближайшую к Руслану дыру просунул окровавленную морду сам вожак и пытался пролезть целиком.
Бросившись вперед, Руслан направил сопло на густую гриву хищника. Пламя загудело, облизывая льва оранжевыми языками. Зверь заревел. Дико, оглушительно, до дрожи устрашающе. Но палец продолжал давить на клапан, пока лев не стал пятиться назад, заскоблив по гранитным плиткам пола когтями. Его грива занялась. К ароматам духов и одеколонов, которыми были обрызганы доски и люди, примешался запах паленых волос.
— Получите! — торжествовал рядом Толян, прижигая лапы одной из львиц.
Несколько баллонов не воспламенились, но Руслан притащил с запасом, и почти все защитники баррикады вооружились портативными огнеметами.
Вскоре снаружи раздавался рев опаленных животных. Вожак с дымящейся гривой рванул прочь по ржавым остовам машин, дальше через поросшую травой бывшую парковку и скрылся в кустах. Львицы последовали за ним.
— Ха-ха-ха! — веселился Толян. — Не нравится Шерхану Огненный цветок?
Несмотря на свою грубоватую внешность и щетину, он, похоже, оставался подростком в душе.
— Угомонись, Маугли, — произнес Алексей и подошел к Руслану.
Опираясь рукой о щит, он смотрел, как убегают хищники. Лицо его выражало отнюдь не радость, а скорее злость и досаду.
— Спасибо, — Алексей повернулся и протянул руку, — что спас всех нас.
Окинул взглядом истерзанные укрепления, следы крови на полу, людей, которые устало разбрелись вокруг и добавил:
— И спасибо, что уберег меня от ошибки, которую я не смог бы себе простить весь остаток жизни.
Руслан молча пожал протянутую руку. Ему показалось, что Алексей хочет еще что-то сказать, но не может заставить себя.
Предводитель группы опустил взгляд, тяжело вздохнул и произнес:
— Ладно, пойду дочку отыщу.
Толян полыхнул в воздух факелом, мужики заворчали на него, чтобы прекращал баловаться, а Алексей даже не обратил внимания. Просто прошел мимо, погруженный в свои мысли.
* * *
Парень-медик действительно оказался врачом. Правда не хирургом, а инфекционистом, но зашить раны Николая сумел довольно профессионально и быстро. Жена пострадавшего сидела в углу помещения, быстро переделанного из отдела по продаже сотовых телефонов в операционную. Рядом с ней, обняв женщину за плечи, стояла Наталья. Остальных настоятельно попросили удалиться. Лишь Руслан, единственный из оставшихся обитателей торгового центра обладавший хоть какими-то знаниями в медицине, ассистировал доктору Васильеву, попросившему называть его Александром.
Видно было, парень волновался. И, чтобы скрыть это, сыпал сальными шуточками и анекдотами про врачей.
Поначалу никто даже не улыбался, но постепенно это возымело действие, и не смогла сдержать смеха, пусть и сквозь слезы, даже жена раненного, накаченного анестетиками. В паузах между анекдотами Александр что-то бормотал. Руслану казалось: «надеюсь не испорченные, надеюсь…». Он догадался, что доктор говорил о лекарствах, которые вколол Николаю. Ведь если всё вокруг состарилось, то у медикаментов тоже истек срок годности.
Несколько раз Руслан чувствовал, что на него смотрят, поворачивался проверить свои ощущения и сталкивался взглядами с Натальей.
После очередного анекдота, он наконец увидел ее настоящую улыбку: искреннюю, красивую, лучезарную.
— Не отвлекайтесь, коллега, — одернул его доктор и продолжил рассказывать очередную историю.
Закончив операцию, Александр оставил жену дежурить у «постели» мужа и заявил, что имеет намерение напиться. Пригласил ассистента с собой, но Руслан отказался. Вместо этого попросил Наталью отвести его к Алексею.
Жилые помещения располагались на втором этаже. На подходе к эскалатору их окликнули дежурившие у входа мужчины.
— Как он там?
— Док сказал, что жить будет, если завтра проснется. Ночью все решится, — ответил Руслан.
— Ясно. Спасибо тебе, мужик.
Руслан понимал, что благодарили его вовсе не за информацию о больном, но не знал, что ответить, замялся. Ему еще ни разу не приходилось выступать в качестве чьего-либо спасителя. Наталья улыбнулась, увидев его смущение.
— Мне кажется, можно просто сказать «пожалуйста», — посоветовала она.
Руслан так и поступил.
Алексея они застали наливающим в хрустальный фужер водку.
— Гламурно, — усмехнулась Наталья. — Ладно, я вас оставлю, развлекайтесь мальчики.
Бывший тренер вяло махнул ей вслед рукой, достал из коробки на полу еще один фужер, дунул в него и хотел налить.
— Я не буду, — сказал Руслан.
— Космонавты не пь-ют? — судя по слегка затрудненной речи, Алексей уже успел приложиться к бутылке, хотя по виду — не сказать.
— За других не скажу, а сам — только когда необходимо.
— А сейчас что? Ситуация неподходящая или компания не устраивает?
— Просто дела еще есть. Мне надо на ночлег устроиться и подумать, что дальше делать, а для этого нужна трезвая голова.
— Тебе уже организовали постель в отделе школьных товаров, на другой стороне центра. Потом провожу. А думать… о чем ты собираешься? Хочешь свалить отсюда? А куда? Сам же сказал — всюду одно и то же!
— Вообще-то я говорил об отсутствии везде электричества…
— Да перестань! Ты же понимаешь, что это не всё. Что не в электричестве дело.
Руслан понимал, но поскольку Алексей не спрашивал, а утверждал, то отвечать не стал. Тот поднял фужер, повертел его в руках, в очередной раз вздохнул, потом поставил на стол.
— Мы нормально и не познакомились. Алексей Бальзанников, — представился он.
— Руслан Павлов.
— Как бы это странно ни звучало, но я рад, что ты приземлился в Пензе. Не знаю, что бы мы сегодня без тебя делали.
— Пенза… — задумчиво произнес Руслан.
— Ага, — кивнул Алексей. — Родина Лермонтова, Белинского и еще многих интересных людей.
— Вы выяснили, какой сейчас год?
Бывший тренер помедлил с ответом.
— Сложно сказать, — произнес он задумчиво. — Мы пытались узнать, ведь ясен пень, что за день так все измениться не могло. У Николая кварцевые часы с календарем, остановились восьмого июля двадцать первого года. Но вряд ли пять лет. Минимум пятнадцать, а то и больше. Я не специалист по таким делам. А ты что-то знаешь?
Руслан кивнул:
— Лэптоп, который питался от солнечных батарей, показывал, что прошло тридцать лет.
— Вполне может быть. — Алексей снова погрузился в раздумья, потом сказал, словно отвечая на чей-то вопрос: — Тогда все совпадает. Да, похоже, ты прав. Тридцать лет. — И повторил: — Тридцать лет, твою мать.
Помолчал какое-то время, затем спросил:
— А почему мы остались прежними, если всё вокруг состарилось?
— Не знаю, — пожал плечами Руслан.
— Послушай… ты не подумай, я паранойей не страдаю, но… вы точно никаких экспериментов не проводили?
— Если и проводили, то мне об этом ничего неизвестно. Говоря откровенно… я даже примерно не представляю, как такое возможно.
Он вдруг почувствовал сильную усталость. Опустился на плетеный стул. Перед ним стоял фужер, а рядом вскрытая консервная банка с говяжьей тушенкой. Посмотрел на Алексея. Тот взял бутылку и налил. Выпили молча, не чокаясь, словно поминали кого-то.
Алкоголь обжег внутренности, голова сразу закружилась, и Руслана едва не стошнило. Кровь прилила к лицу.
— Я что-то отвык… за тридцать-то лет, — прохрипел Алексей. Он тоже покраснел. — Или это водка крепче стала?
Руслан пожал плечами и поскорее запихнул в рот мясо из банки.
— Ты говорил, что вы тут две недели? — спросил он прожевав.
— Угу.
— Так, а чего вы тут сидите, почему по домам не пошли?
Алексей хмыкнул.
— С чего ты решил, что не пошли? Первым же делом! Только город, знаешь, чуток изменился. Эта часть отрезана от остальной новой рекой. Несколько человек попытались переправиться, но чуть не погибли. Без плота или лодки — даже пробовать не стоит. Некоторые решили пойти вниз по течению, в надежде найти брод. Что с ними стало — я не знаю.
— Ну, а где полиция, власти? Что-то вообще предпринимается для восстановления порядка?
Алексей закусывать не стал, налил себе еще.
— Давай так, я тебе расскажу, что да как тут у нас было, введу так сказать в курс дела, а ты поведаешь, что сверху увидел?
— Хорошо, — кивнул Руслан.
— Ну, тогда слушай… — бывший тренер задумался, собираясь с мыслями. — Наверное про то, как мы тут все очнулись, малость офигевшие, я тебе рассказывать не буду, а сразу начну с того момента, когда все поменялось. Точнее когда я понял или даже осознал, что все поменялось. Жизнь сделала крутой такой поворот. У той новой реки. Когда не смогли переправиться. Я вдруг почувствовал себя беспомощным. Это было похоже на езду по скользкой дороге, когда ты жмешь на тормоза, но машина продолжает нестись вперед, и ты уже ничего не можешь сделать, ни остановить ее, ни свернуть.
Руслан отметил, что свои мысли собеседник излагает весьма красочно, похоже, что за «всего лишь тренером» скрывался достаточно образованный и начитанный человек.
— Ну и продолжая аналогию, не сумев затормозить, я со всего маху врезался в окружавшую действительность, — продолжил Алексей. — И не только я. Когда народ осознал, что всему кранты, началось форменное безумие. Драки, убийства. Из-за уцелевшей одежды, еды, воды. Тут мне пришла мысль вернуться в торговый центр. По счастью, это район не настолько густо заселен, к тому же здорово выгорел — до самого моста нет ни одной целой многоэтажки, — и мародеры не успели добраться сюда. Другие магазинчики поменьше разграбили в первый же день, а про это место будто забыли. Когда мы с Аленкой добрались сюда, по отделам бродили лишь несколько человек из бывших работников. Охраняли имущество, переживали, что у них вычтут из зарплаты…
Он коротко хохотнул, потом вздохнул.
— Н-да… некоторые наотрез отказывались понимать и принимать реальность. Чуть до смертоубийства не дошло. Тут-то и пригодились мои профессиональные навыки. Знаешь, я раньше иногда задумывался: зачем мне все это? Ворочать железки, тратить время на тренировки… полжизни ведь на это ушло, не меньше. А получается, что вот для этого… Когда народу здесь поднабралось, чтобы не допустить анархии, пришлось свернуть пару челюстей, а некоторым и кости поломать. Жалею только, что дочке пришлось увидеть, как ее отец людей калечит.
Алексей посмотрел в глубь отдела, где за самодельной ширмой спала дочка.
— Не жалей, — сказал Руслан.
Собеседник вопросительно посмотрел на него, ожидая объяснения.
— Если такое творится не только в Пензе, а я подозреваю, что так и есть, то, чтобы выжить, нам всем придется научиться быть жестокими в нужный момент. Уверен, что твоя дочка поняла, почему ты так поступил, и не стала любить тебя меньше.
— Ты прав, космонавт, поняла. Как и то, почему мы не можем сейчас пойти искать ее мать. Она у меня умная и… здорово повзрослела за эти две недели…
Голос Алексея дрогнул. Он взял фужер и кивком предложил то же самое сделать Руслану. Они выпили, закусили.
— Ну, собственно, я почти всё рассказал, — подытожил бывший тренер. — Те, кого ты сегодня видел, почти все пришли сюда одновременно со мной. Лишь некоторые присоединились после. Судя по всему, население Пензы здорово поубавилось. Из персонала гипермаркета с нами практически никого не осталось. Ушли. Кто сразу, кто через день-два. Я думаю это что-то психологическое. Остались лишь несколько человек: Степан и Толик — бывшие охранники. Ты с ними уже знаком.
— Ага, — Руслан непроизвольно потянулся и потрогал шишку на затылке. — Не могу сказать, что сильно обрадован этим знакомством.
— Толик на самом деле, неплохой парень. Недалекий, легко поддающийся влиянию, но пока не испорченный. А вот Степан, тот еще жук. Я, если честно, его слегка побаиваюсь. Всегда кажется, что он с легкостью воткнет нож мне в спину, едва зазеваюсь.
— Значит, не зевай, — проговорил Руслан и почувствовал, что алкоголь возымел свое действие: язык еле ворочается.
— Ну, вот и стараюсь. — Алексей, хоть и не закусывал, но выглядел достаточно бодрым.
Восприятие же Руслана настолько притупилось, что даже слегка заторможенная речь собеседника казалась вполне нормальной. Ровной, спокойной, убаюкивающей…
— Еще из персонала остались две женщины: Тамара и Светлана, — продолжал бывший тренер. — Одна продавщицей была в отделе кожгалантереи, другая владелицей этого отдела. Подружки…
Руслану захотелось прилечь, закрыть глаза, отключиться от всего этого кошмара. Слова Алексея казались все глуше и вскоре стали совсем тихими, будто доносились издалека.
— Эй, космонавт! Ты меня слышишь?
— А? — встрепенулся Руслан. — Конечно, слышу.
В голове шумело, взгляд никак не хотел фокусироваться. Пришлось заставить себя сесть прямо и взяться за край стола, чтобы вестибулярный аппарат хоть немного пришел в норму.
— Ладно, — проговорил Алексей. — Пошли, провожу тебя в хоромы барские.
— Знаешь… не откажусь, — Руслан немного пришел в себя, все-таки годы тренировок сказывались. — Уж больно насыщенными выдались последние деньки.
— Догадываюсь.
Освещая себе дорогу свечой, они шагали мимо отделов, в которых устроились другие обитатели гипермаркета. Алексей все время молчал, но Руслану почему-то казалось, что бывший тренер, вдруг ставший предводителем небольшой общины, хочет что-то ему сказать. Вероятно то, из-за чего пил в одиночестве, пока не пришел Руслан, и почему опускал взгляд, проходя мимо «жилых» отделов, где готовились ко сну или уже спали те, заботу о ком взвалила на его могучие плечи причудливая судьба.
Но говорить ничего не требовалось. Те слова, что сейчас крутились в голове Алексея, которые он силился произнести, но не находил в себе решимости, Руслан знал еще тогда, когда бывший тренер не стал спрашивать, как прошла операция, не поинтересовался состоянием Николая и не смог поднять глаза на Наталью…
Алексей хотел сказать, что сегодня, когда львы почти прорвались сквозь ограждение, он принял решение… решил пожертвовать несколькими людьми: раненым Николаем, его женой, доктором и Натальей, чтобы попытаться спасти остальных, и теперь его мучила совесть. Хотелось излить душу, найти поддержку, оправдаться перед самим собой и Русланом, не позволившим совершить непоправимое.
Но еще Руслан знал, что не хочет помогать в этом Алексею. Даже с затуманенным усталостью и алкоголем разумом он осознавал, что этой новорожденной общине потребуется сильный лидер, умеющий ценить не только собственную жизнь и благополучие, но и каждого из своих людей. А ничто лучше не научит его этому, чем угрызения совести.
Поэтому, едва они добрались до отведенного Руслану отдела, он повалился на матрас. Изнеможение даже разыгрывать не пришлось — казалось, что в теле ломит каждая косточка.
— Я тут еще хотел сказать… — начал, было, Алексей.
Сделать вид, что уже спит, — труда тоже не составило. Бывший тренер еще немного постоял, потом вздохнул и удалился.
Руслан еще какое-то время лежал, прислушиваясь к доносившимся звукам: кто-то возился, удобнее устраиваясь на матрасе, кто-то кашлял, кто-то бормотал и стонал во сне… Как же невероятно сложно поверить в реальность того, что было вокруг! Но Руслан понимал, что все это настоящее и завтра, когда он проснется, реальность никуда не денется. Все будет так же, как сейчас. С этим надо смириться и жить.
Мысли путались, мгла обволакивала разум. И, наконец, усталость взяла свое.
* * *
Руслан несколько раз надавил кнопку включения лэптопа. Тот не отзывался.
— Что за ерунда?
Пошевелил штекер в разъеме, проверяя питание, потом проплыл вдоль кабеля, уходящего в панель, открыл крышку, проверил там все контакты. Все было в порядке.
— Карл меня просто пристрелит! — пробормотал он и добавил уже громче в микрофон гарнитуры: — Карл, у меня проблемы с лэптопом. Не желает запускаться. Питание не поступает. Похоже, что-то с трансформатором или солнечными батареями. Сейчас попробую перевести на резервный источник.