К счастью, Джегед не придал значения смешку невесты.
– А ты, Мороган, должен понимать, что эта история – всего лишь плод зависти. Люди, лишенные магического таланта, но наделенные живым воображением, приписывают чародеям всевозможные подлости – все по той причине, что сами занялись бы подобными штуками, будь у них возможность.
– А у нас, на севере, считают, что это чистая правда, – возразил Годвин. – Это ближе к столице, где маги сами и есть владетели, такие истории, конечно, никто не примет всерьез, а в провинции это обычное дело.
– На самом деле отпирающий амулет к поясу верности невозможно подделать или скопировать, – пояснил чародей. – А до нисхождения Павшего их делали с обычными замками, и, отправляясь в поход, кавалер увозил ключ. Уж ключ-то подделать несложно, но никому не интересны побасенки о кузнеце с фальшивым ключом, который явился утешать госпожу. А почему ты вспомнил о поясе верности?
– Я сказал над мертвым гонцом «Абенетмор» – и ничего не случилось. Ты же сам называл заколдованный ошейник поясом верности.
Джегед буркнул: «Это я ловко подметил...» – задумался... наконец изрек:
– Я думаю, для каждого такого молодца цепочка делается с собственным «замком». Конечно, это правильный подход! Иначе мы после того, как первый бритоголовый парень удавился на наших глазах, явились бы к желтым... ты кричишь: «Абенетмор!», и тут же – гора трупов! Разумеется, у каждого свое волшебное слово.
– Сколько ухищрений, – заметил Годвин, – придумали наши маги! Мороган, а как в империи с этим делом? Как добиться подобной преданности, чтобы человек умер, но не выдал тайну?
– Существуют клятвы, которых истинно благородный человек не преступит! – важно ответил мальчик.
– Фанатики встречаются везде, – бросил Джегед, – но в империи им трудней. Нет возможности умереть, произнеся слово.
– А почему вы расспрашиваете меня об империи, как и что устроено? И все подколоть норовите? – обиделся Мороган.
– Ну как же, вы ведь с нами воевать собираетесь, – ухмыльнулся Годвин, – вот мы и хотим побольше узнать об империи. Понимать противника – половина победы.
– Мой кузен не собирается воевать, – подала голос Инига. Ей тоже не понравился оборот, который приняла беседа. – Мороган, возвращайся в Серую Чайку, я буду рада. И Джегед тоже.
– Спасибо, сестрица, – юноша церемонно склонился в седле, – но я не хочу тебя обременять... и не хочу стать причиной ссоры. Джегеду я не по душе.
– Честно говоря, ты мне не мешаешь, – ответил колдун, – особенно если молчишь. Научись держать рот на замке – и добро пожаловать.
– И ты зря за него вступаешься, – заметил Годвин, – забыла, какую проповедь он мне читал? Парень убежден, что его святой долг – освободить нас из-под власти Павшего! Ему дай волю, он собственной башкой проломит земную твердь, чтобы бог суетной гордыни смог наконец спуститься в преисподнюю.
– Он никогда не видел Павшего, – неожиданно серьезным голосом заявил Джегед. – Мороган, когда ты жил в Уртахе, не ходил в мавзолей?
– Нет, это было бы слишком...
– Слишком – что?
– Не знаю, как сказать, – признался парнишка. – Я и так попал под власть Павшего, поддался соблазну.
– Ну так теперь-то ты осознал, что почем! Стало быть, войдешь в гробницу, вооруженный смирением и мудростью. Или боишься?
– Да ничего я не боюсь...
– Вот и славно, – подвел итог Джегед, – когда приедем в Уртаху, первым делом отведу тебя в мавзолей. Чему бы тебе не мешало поучиться у Павшего – так это умению молчать.
* * *
В пути всадники снова разделились на пары – впереди Джегед с Инигой, позади – Годвин и Мороган. Заключал кавалькаду, как обычно, Разбойник, груженный доспехами колдуна. Дорога тянулась между распаханных полей, кое-где на склонах холмов двигались фигурки крестьян. В этом краю сев окончился. Зато дороги делались все оживленней по мере продвижения на север.
Река Уртаха текла в этом краю по причудливо изогнутому руслу, путникам уже дважды приходилось пересекать поток по мосту. Всякий раз с проезжих брали пошлину – совсем немного, зато мосты содержатся в порядке, настил ровный, доски не прогнившие. Дороги, сходящиеся к столице, неизменно в хорошем состоянии, за этим следят. Да и совсем несложно ремонтировать мосты, когда в твоем распоряжении магия, а в этом краю эманации Павшего уже достаточно ощутимы.
А по дорогам сходились в Уртаху паломники, здесь их было уже довольно много, так что сборы и пошлины давали вполне серьезные суммы. Совсем не то, что на окраине, где за состоянием и безопасностью дорог не следят вовсе – зато и наемным бойцам работа находится.
Когда в очередной раз пары всадников отдалились, Мороган подогнал лошадку, чтобы оказаться поближе к спутнику, и вполголоса спросил:
– Что это с Джегедом?
– А что с ним? – осторожно уточнил Годвин.
– Набросился на тебя, а меня совсем не ругает, хотя я с письмом сплоховал. Странно!
– Это, малый, любовь, – важно пояснил Годвин. – Джегед давно не мальчик, а вот, гляди-ка, волнуется, когда Инига рядом... а с письмом ты ничего такого страшного не сделал.
– Да?
– Видишь ли, если бы ты не влез, то Джегед точно так же вскрыл бы письмо и оказался бы он виноват, а не ты. Кто ж мог подумать, что так выйдет? Вот он и рад, что ты подставился, а он, выходит, не опростоволосился! А вот как он за меня переживает – это, скажу прямо, не нравится. Ну, совсем не по душе.
– А он за тебя переживает?
– Видишь ли, – теперь и Годвин понизил голос, – Джегед знает, что я на племянницу глаз положил. Его брат был не очень силен, но все-таки достойный глава семьи – репутация, опыт и все прочее. А племянничек пока в силу не вошел. Вот Джегеду и хочется, чтобы в башне Скарлока появился мужчина, который родню в обиду не даст. Так что мне теперь нужно стать образцовым кавалером. Пиво не пить из кувшина стоя, не рассказывать сомнительных побасенок, за служанками не волочиться, да и всякое другое. Ну, ты же понимаешь? Опять же, когда собирались лысого в порту пощупать, Джегед уж так добивался, чтобы я остался с лошадьми!
– А это как связано с настоящим кавалером?
– Настоящий кавалер должен быть живым и не поврежденным. Это ваш брат, колдун, хоть и покалеченный, может оказаться опасным. А я хорош, пока цел, пока руки-ноги на месте. Вот он и надумал меня поберечь. Джегед сразу понял, что лысый – очень силен, вот и хотел, чтоб я в стороне остался. А ты думал что?
– А я думал... другое.
– Ну, что делать, – Годвин тяжело вздохнул, – не выгляжу я господином древнего рода.
– А тебе нравится его племянница? Она похожа на Джегеда?
– Совсем не похожа. – Воин снова вздохнул, на его лице возникла глупая улыбка. – Она славная.
Джегед придержал коня и, когда беседующая пара поравнялась с ним, бросил Годвину:
– Что бы ты ни вбил себе в голову, я не позволю обижать Оллу, понял?
– Джегед, остынь, кто же ее обидит? Наоборот!..
– Очень хорошо, – буркнул маг, – впереди поворот, недалеко от тракта деревня. Заедем туда поужинать – и дальше без остановок в Уртаху.
– Ладно! – кивнул Годвин.
А Мороган тут же встрял с вопросом:
– А зачем в сторону съезжать?
Джегед хмыкнул, покачал головой и пришпорил вороного, чтобы догнать Инигу.
– На дороге людно, сам погляди, – терпеливо пояснил Годвин. – Видишь, здесь уже паломники собираются на большой тракт, сходятся и с запада, и с востока. Уртаха-то рядом! В любой деревне благочестивых олухов в такой час полным-полно, и постоялые дворы забиты, и в харчевнях все лавки заняты. А мы свернем, отъедем в сторону.
– А там не то же самое?
– Нет, это только тракт шумный, а чуть в сторонку – и тихо.
На развилке Джегед придержал вороного, махнул спутникам и повернул налево. Дорога, гораздо более узкая, чем большой тракт, идущий от Пеновы к столице, нырнула под холм, пересекла молодой лесок, затем поворот – между свеженькой зеленью лугов, между вывороченным черноземом недавно вспаханных полей... Вдалеке замаячила башня местного сеньора – совсем невысокая. Похоже, здешний владетель не из самых могущественных чародеев. Еще поворот – дорога перевалила холм, показалась уходящая к горизонту череда прудов, будто серебристые зеркальца, брошенные в зеленый бархат равнины... За водоемами – деревня. Домики, плетни, зеленые полосы огородов. Удивительно мирный пейзаж.
В деревне, похоже, справляли какой-то праздник. Веселые улыбающиеся люди, наряженные в чистое, чинно прохаживались по улице. Приезжим приветливо кивали.
– Что это у них? – спросил Мороган.
Тут ударил колокол, и толпа двинулась к площади в центре селения. Всадники двинулись следом, придерживая коней, чтобы не напирали, не лезли в толпу. Колокол – маленький, из позеленевшей меди – звенел на невысокой каланче, которая венчала церквушку. Двери храма были распахнуты, люди собирались на площади вокруг чего-то массивного, черного – привстав в стременах, Мороган разглядел каменного идола, врытого у входа в церковь. Истукан, похоже, был очень старый, в грубых чертах едва угадывались очертания человеческой фигуры.
– Что происходит? – окликнул Джегед.
Пожилой крестьянин обернулся и с широкой улыбкой ответил:
– Отсеялись, мой господин! Теперь поблагодарим Павшего, попросим добрых всходов.
– Так что, всей деревней здесь собрались? – уточнил маг.
– Конечно, мой господин! А как же иначе! Разве найдется такой среди нас, чтобы Павшему не хотел поклониться? В нашем селе народ правильный, в молитве истовый!
– Хм, я думал получить здесь ужин... – протянул Джегед.
– А погодите, добрый господин, – предложил словоохотливый мужичок, – сейчас благодарность выскажем Павшему, это долго не продлится, да и милости просим – столы накрыты. Нынче всем миром угощаемся, ну и ежели гости к нам, мы только рады!
В самом деле, на другой стороне площади на длинном столе, застеленном светлой скатертью, стояли миски с угощением, рядами выстроились кувшины, плошки, тарелки, кружки. Рядом переминались с ноги на ногу музыканты с дудками, бубнами и прочими немудрящими инструментами, какими развлекаются в деревнях.
Джегед оглядел приготовления. Стоявшие поблизости мужчины и женщины в праздничных одеждах принялись звать к столу, мол, местным будет приятно, если добрые люди примут участие в их пирушке. Павший привел по дороге на свой праздник – значит, такова воля Его!
– Останемся? – предложил Годвин. – Если в самом деле церемонию не собираются затягивать... Ну, потеряем часок...
Колокол смолк, толпа зашевелилась, все заговорили, задние вставали на носки, чтобы лучше видеть. Из дверей храма вышел дряхлый священник и направился к черному камню. К нему сошлись несколько пожилых крестьян. Один держал черную курицу, другой – черного ягненка. Ноги жертвенных тварей были опутаны бечевками, курица притихла, а ягненок тонко блеял. Стало тихо. В руке жреца сверкнул нож – удар, еще, и струйки крови брызнули в лицо древнему идолу. Толпа взвыла славословия Павшему.
– Ничего себе, – тихонько заметил Мороган. – Вот, значит, как...
– Мороган, заткнись, – зашипел Джегед. – Это старый обычай, так служили духам земли до Павшего. Простодушные люди сохранили свои привычки...
Жрец, улыбчивый благообразный старик, дребезжащим голоском прочел короткое благодарственное обращение к Павшему и широко взмахнул рукавами. Один из пожилых помощников пошептал ему на ухо.
– Теперь, когда наш высокий покровитель вкусил крови жертв, приступим и мы к трапезе! – призвал священник. – Пригласим к нашему скромному столу этих добрых людей, что направил к нам Павший!
Люди, оборачиваясь к приезжим, искренне улыбались, приглашали присоединиться к трапезе. Джегед поблагодарил щедрых крестьян, спрыгнул с коня, подал руку Иниге. Девушка улыбнулась...
Тут застучали копыта, на площадь влетели всадники – немного, с полдесятка. Люди расступались, кланялись, у кого была покрыта голова – снимали шапки. Страха перед всадниками крестьяне не выказывали, скорее – почтение.
Передний конник, седой толстяк в развевающихся черных одеждах, орал:
– Джегед! Джегед, это ты, плут! Вот так встреча!
Колдун отстранил девушку и обернулся на крик. Толстяк в черном скатился с седла и кинулся обниматься. Джегед улыбнулся и шагнул навстречу.
– Авдрис! Старый прощелыга! Какими судьбами?
– Хо! Ты на моей земле, вот какими! Джегед, по седлам! Поехали ко мне, выпьем, поговорим! Вспомним старые делишки! Будем пить и разговаривать, разговаривать и пить! Джегед, Джегед, как я стосковался в этой глуши...
– Спасибо, старина, но я не один и...
– Что с того?! Приглашаю всех! Чем больше, тем лучше, во имя Павшего! Я не позволю этим глупым суеверным крестьянам отбить у меня гостя! Да какого гостя! Джегед, Джегед...
– ...И мы спешим, Авдрис... – Колдун виновато развел руками. – Мы правда спешим.
– Слышать ничего не желаю, – без прежнего нажима произнес толстяк упавшим голосом, потом обернулся к девушке, – тем более ты с дамой.
Авдрис поклонился Иниге и торопливо пригладил жидкие седоватые пряди.
– Негоже очаровательной госпоже есть на ходу крестьянскую снедь. Хотя бы поужинайте у меня, а?
– Инига из Серой Чайки, моя невеста, – представил Джегед. – Авдрис, давай сделаем так: мы останемся у тебя погостить непременно, но на обратном пути. А сейчас...
– Ужин! – подхватил господин Авдрис. – Поужинаете – и сразу в путь! Эх, молодость!.. Эх, молодость...
Оруженосец толстяка спешился, чтобы придержать стремя, толстяк с трудом вскарабкался в седло, бормоча:
– Эх, молодость... как я вам завидую, эх, вот это настоящая жизнь – перехватил кусок на ходу, и в путь! В путь!
Кавалькада проскакала к башне, во дворе все спешились, хозяин, смешно переваливаясь на ходу, умчался на кухню отдать распоряжения поварам. По дороге толстяк метал громы и молнии – исключительно в переносном смысле, – грозя слугам, что казнит их, если не сумеют угодить друзьям господина. Страшные проклятия, изрыгаемые сеньором, никого не пугали.
Авдрис не обманул – все мигом завертелось, гостей почтительно проводили на второй этаж строения и усадили за стол, на котором с невероятной скоростью стали возникать блюда с яствами. Сперва, пока не зажарилась свежатина, – колбасы, сыры и печенье.
Джегед озирался и поминутно давал объяснения Морогану, которому было любопытно все, до последнего гвоздя. Парень хорошо разглядел башню Скарлока и Серую Чайку – древние крепости, возведенные за многие века до нисхождения Павшего. А здесь был обычный замок, даже не слишком обширный и грозный. Что он выстроен в виде цилиндрической башни – всего лишь дань традиции, это обычное поместье небогатого сеньора.
Конечно, Авдрис – маг, как и все здешние владетели, но не богат и не родовит. Что, разумеется, не имеет большого значения. Хозяин несколько раз возникал в зале, клялся, что сейчас сядет за стол, вот только отдаст последние распоряжения, вот самые распоследние – и тут же уносился, выкрикивая приказы: какой соус подать к говядине, какой бочонок поднять из подземелья, какие кубки еще выставить на стол...
– Откуда ты знаешь этого чудесного господина? – поинтересовалась Инига.
– О, – Джегед ухмыльнулся, – прежде Авдрис занимался тем же ремеслом, что и мы с Годвином. В свое время я отбил у него несколько выгодных заказов, но, надеюсь, он меня простил. Я был молодой, задиристый, не то что нынче... Славное времечко! Я рад за Авдриса, он, между нами говоря, был не очень удачлив в деле, зато хозяин поместья из него вышел превосходный.
– А в этом ты убедишься, когда заглянешь на обратном пути, как обещал, – объявил толстяк, врываясь в зал. – И не меньше трех дней... Павший меня помилуй! Не меньше недели, старый друг! Старый враг! Ах, Джегед... как славно, что ты заехал сюда!
– Старый враг? – удивился Мороган.
– Да, милый мальчик, – подтвердил Авдрис, – представь себе, однажды мы с Джегедом оказались по разные стороны ратного поля. Его заслуга, что оба живы до сих пор. Он взял меня в плен едва живого и самолично выходил. Джегед спас мою жизнь – после того, как отделал меня столь славно, что едва не угробил.
– Это было давно, – неохотно вставил Джегед, – я только начинал карьеру солдата удачи и не умел сдерживаться. Никогда себе не прощу...