Ира подбоченилась и спросила:
- Почему?
- Не хочу.
Обычно подобная отговорка всегда срабатывала. Но сейчас…
Из ванной комнаты мгновенно вылетела Даша и подскочила к кровати, на которой я валялась без зазрения совести. Подруга без слов потянула меня за руку. Повернувшись к остолбеневшей Ире, она объяснила:
- Чего ее спрашивать? Всегда одно и то же! – она посмотрела на меня – Пошли, и без разговоров!
Я вырвала руку из ее цепких пальцев и сказала:
- Ладно, я подумаю.
В этот момент Лена встала с кровати и сказала нравоучительным тоном голоса:
- Пока ты думать будешь, мы опоздаем!
- А она на это и надеется, - поддакнула Дашка и снова попыталась потянуть меня за руку, но я ловко увернулась и встала с кровати с другой стороны
- Давайте так: вы сейчас пойдете на свой каток…
- Он не наш! – нашлась Ира
- Хорошо, вы сейчас пойдете не на вашкаток, а я, если надумаю, приду попозже. Идет?
Лена с сомнением посмотрела на меня, потом на Иру и Дашу.
- Что-то мне подсказывает, что нам сегодня тусоваться без нее.
Даша вздохнула.
- И я того же мнения.
Ира пожала плечами.
- Ладно, не будем уговаривать. Захочет, придет.
Я взмахнула руками и улыбнулась.
- Вот! Первое разумное замечание за сегодняшний вечер! – я указала на дверь – Идите. Обещаю, что подумаю. Честное-пречестное! – проговорила я, когда подруги с сомнением посмотрели на меня
Ира покачала головой, Даша махнула рукой, словно сдаваясь, а Лена усмехнулась.
Через пять минут мои неугомонные подружки оделись и ушли, послав мне воздушные поцелуйчики и высказав пожелания, чтобы я поскорее присоединилась к ним.
Я, конечно, пообещала подумать. Зачем? Ведь была твердо уверена, что не пойду. На коньках кататься не умею. Корова на льду – не иначе. Поэтому если пойду – только чтобы посмешить народ и заработать себе с добрый десяток синяков на все тело. Не очень-то хотелось потом прикладывать компрессы и покупать в аптеке дорогущие мази против ушибов.
Хотя, надо признать, соблазн пойти на каток и научиться-таки кататься на коньках был велик.
Я улеглась на кровать и принялась читать журнал, оставленный мне предусмотрительной Ленкой. Писали про разных знаменитостей - российских и не только (сколько же «талантов» развелось»), про людей, повстречавших друг друга в неожиданных ситуациях (бывает же такое!), про то, как сделать жизнь счастливой, не прилагая никаких усилий (вот это вряд ли) и еще какой-то бред, которому я не придавала значения.
Где-то на середине прочтения журнала меня снова посетила мысль о катке. Журнал был отброшен в сторону, взгляд упал на часы. Еще не поздно.
А почему, собственно говоря, не пойти и не попробовать? Ведь не все приходят на каток, уже умея кататься? Многие – да что там многие, по началу ВСЕ – приходят туда, чтобы научиться кататься! И что же? Просто я, возможно, буду первой, кто сделает это в возрасте двадцати одного года. Хотя, может быть, и не буду…
Надо бы упомянуть, что я учусь в архитектурном институте уже… второй год. Почему в двадцать один? Отвечу. До института я училась в юридическом колледже три года, после, «разобравшись в себе и поняв, что юриспруденция не мое» пошла в архитектурный. Поступить не рассчитывала, если честно. Но поступила, как ни странно. Мне как иногородней дали место в общежитии, а соседками по комнате
оказались самые лучшие на свете девчонки: Даша Громова, Ира Патрикеева и Лена Симонова.
Кстати, с Ирой мы еще и из одного города, и даже из одной школы. Она после школы пошла в строительный техникум, а потом сюда поступила, где мы с ней и встретились. Дашка из Курска, а Леночка из Воронежа. Подругами – причем самыми лучшими – мы стали мгновенно. Как это получилось, до сих пор понять пытаюсь. Более разных людей, чем мы четверо, еще поискать надо. Но мы сдружились.
В институте нас называли «великолепной четверкой» за то, что мы никогда не расставались и не раз доказывали свою дружбу друг другу, оказываясь в трудных ситуациях.
И кстати, говоря, я не самая старшая в нашей компании. Старшая Ирка – у нее день рождения в январе, а у меня лишь в апреле. Дашке и Ленке по девятнадцать.
Я встала с кровати и подошла к окну. На улице шел снег, крупными хлопьями падая на подмороженный асфальт. Скоро вся земля будет белой-пребелой. Это здорово. Люблю снег. Было уже темно, но оно и понятно, зимой темнеет рано. И даже в семь часов вечера так, словно уже десять.
Я подошла к шкафу и достала из него молочного цвета вязаный свитер, потом натянула синие потертые джинсы, затянула непослушные волосы в хвост, оделась и вышла из комнаты.
На вахте сидела вахтерша Нина Павловна. Завидев меня, она улыбнулась.
- Ну, что, Катюш, - подмигнула она – На свидание?
Я улыбнулась в ответ и покачала головой.
- Нет, просто на каток. Девчонки-то мои уже ушли!
- Ага. Промчались ураганом, только их и видели.
Я улыбнулась шире.
- Узнаю своих подруг.
Я двинулась к выходу, на ходу поправляя шапку с козырьком и длинный черный шарф.
- Ты осторожнее, Катюш, - послышался голос Нины Павловны – Темно уже совсем, а ты одна. Москва она, сама знаешь, какая!
Я кивнула, успокоила вахтершу и вышла из общежития. До метро добираться минут пять.
И почему все упрямо называют меня не иначе как «Катюша»? Ведь мне не пять лет, в самом-то деле? Хотя… по правде сказать, люблю, когда меня называют именно так. Это звучит как-то нежно. Сразу понимаешь, что люди, которые обращаются к тебе так, тебе ценят и любят. А это всегда приятно.
Вот Ирку, например, всегда зовут только Ирой. Она не любит ни своего полного имени Ирина, ни ласкательного Ириша или – еще хуже! – Иришка. А Дашка… просто Дашка и все. Ленка же для нас почему-то превратилась в Леночку. Наверное, потому, что она выглядела так беззащитно.
На улице было холодно. Ничего сверхъестественного, просто середина декабря. Я вжала плечи в куртку, сильнее затянула шарф и пошла быстрее.
До катка добираться полчаса без пересадок. Это хорошо. Не люблю толкотню. А сейчас в час-пик, когда люди спешат домой с работы и сметают все на своем пути, трудно поддерживать хорошее расположение духа. А именно хорошее расположение духа мне и нужно, чтобы не сорвать зло на весь мир в тот момент, когда я упаду на лед в сто пятый раз и в этот же сто пятый раз отобью себе какую-нибудь важную часть тела.
В вагоне метро я умудрилась занять свободное место и до нужной станции доехала без происшествий. Теперь до катка пешком еще минут пятнадцать. Можно, конечно, и на автобусе. Но перспектива стоять на остановке и мерзнуть, меня не особенно-то радовала. Я скорым шагом направилась в сторону катка.
Добравшись до места, я вдруг поняла, что нужно бы и подругам позвонить, сообщить, что я надумала прийти. Я достала из сумки телефон и… застыла на месте. Дисплей сиял черным цветом. Села батарейка!
Это могло случиться только со мной. Ушла из общаги. Не позвонила подругам. Пришла и обнаружила, что в телефоне села батарейка. Да-а! И что теперь делать?
Я осмотрелась в надежде увидеть синий шарфик, который должен быть на Ленке. Ничего не увидела. Если честно, то вообще никого похожего на моих подруг я не увидела. Хотя… лица мелькали передо мной в таком бешеном ритме, что различить кого-то было сложно.
Я кинула телефон назад в сумку и тяжело вздохнула. Я подошла к скамейке и села на нее. Нужно подумать. Брать коньки и кататься одной в надежде обнаружить здесь подруг, было полным кошмаром. Ни за что! А просто сидеть и ждать, когда они проедут мимо, а я смогу крикнуть им что-нибудь, чтобы заявить о себе, тоже не вариант. Тогда что же делать?
Еще раз повторюсь, такое могло случиться только со мной! Никто не смог бы попасть в более глупую ситуацию, чем я. Как сейчас, например.
Я покачала головой и осмотрелась. Недалеко от меня, на соседней скамейке одевали коньки какие-то парни, поглядывая на меня с какими-то странными подозрительными улыбками на лицах.
Я нахмурилась. Что не так? Я осмотрела себя. Поправила шапку, шарф, одернула куртку. И снова
посмотрела в их сторону. Они продолжали странно улыбаться.
Через некоторое время до меня наконец дошло, что не так. Дело в том, что я прекрасно знала этих парней. А они, само собой, знали меня. Они учились со мной в одном институте, а некоторые даже жили в соседней общаге. Эта компания слыла в институте компанией самых клевых парней. В чем я, конечно же, сильно сомневалась. Они меняли девушек каждую неделю и постоянно прикалывались над кем-нибудь. Я однажды тоже попала в круг тех, над кем они решили потешиться.
Моя главная проблема заключалась в том, что на протяжении почти двух лет учебы в институте я ни с кем не встречалась. Проще говоря, у меня не было парня. Кому-то это показалось смешным и нелепым, и они решили над этим поглумиться. Недолго, хвала небесам! Помогла Дашка, она поставила этих зазнаек на место. Как – точно не помню. Но прекрасно знаю, что когда она со мной, они ко мне не цепляются. А сейчас…
Я покосилась в их сторону. О нет!! Только не это!!
Я отвернулась мгновенно. Кто-то из этой компании направлялся в мою сторону. Может быть, и не ко мне, только… дам сто очков вперед, что все-таки ко мне! Чтобы посмеяться, пока Дашки нет рядом со мной. Хотелось рвануться с места со скоростью света. Но я осталась сидеть на месте, словно примерзла.
Парня, который подошел к скамейке, звали Максим Куликов. И это тот еще фрукт, скажу я вам. Москвич, богач, эгоист с жуткой завышенной раз в сто самооценкой. Красивый, конечно, гад, но не по мне рубашка шита.
Он подошел ко мне и заулыбался приторно-сладкой улыбкой. Я ответила ему тем же.
- Здравствуй, Славина! – нараспев произнес он
- Здравствуй, Куликов! – вторя ему, ответила я
Он засунул руки в карманы дорогой куртки и состроил на лице ехидную гримасу.
- Кого-то ждешь?
- Жду.
- Парня, может быть? – предположил он с усмешкой
- Может быть, - ответила я равнодушно
- Кто-то на тебя клюнул?
Это было оскорбление. По моему мнению, по крайней мере.
- Ну, на тебя же клюют. Находятся же дуры!
Ответ ему не понравился. Потому что тоже являлся скрытым оскорблением. Он помрачнел, глаза сузились в гневе, губы поджались.
- А где же твои подружки? – спросил он, решив оставить эту тему
- А зачем тебе? – спросила я в ответ – Хочешь с Дашкой поболтать?
Я его снова разозлила. Это было видно и невооруженным взглядом. И дураку понятно, что болтать с Дашкой у него не получилось бы и при всем его желании. А у него такого желания и не было никогда.
- Так зачем?
- Ты всегда с ними ходишь. А сейчас почему-то одна. С чего бы это?
- Ну, ты высказался на этот счет, - пожала я плечами – Разрешу тебе потешить свое самолюбие и не буду возражать.
Максим посмотрел на меня с удивлением.
- То есть хочешь сказать, что действительно ждешь здесь парня?
- Что тебя удивляет, Куликов? Мне двадцать один год, в конце-то концов!
Максим усмехнулся. Зло усмехнулся, как мне показалось.
- Не прошло и двух лет учебы в институте!
Я нахмурилась. Теперь он разозлил меня. И почему моя личная жизнь должна кого-то касаться кроме меня самой? Кому какое дело до того, встречаюсь ли я с кем-нибудь или «в девках сижу»? Это никого не должно касаться! Но касается… почему-то Максима Куликова и его дружков!
- Ты лезешь не в свое дело, Куликов! – сказала я
- Мне интересно…
- А не должнобыть интересно!! – перебила я его – Чего ты вообще ко мне пристал? Богатенький сынок решил поиграться? Тогда тебе не в институт, а в детский сад надо!
Его это оскорбило. Лицо помрачнело, но он быстро собрался с мыслями и выпалил:
- Уж кто бы говорил, да не ты, Славина! Ведь твое общение с противоположным полом и сводится к опыту, приобретенному в детском саду!
Это было сильно. Я почувствовала, как слезы готовы рвануться из глаз. В горле встал плотным ком, а сердце почему-то забилось сильно-сильно. Я встала со скамейки, собираясь уйти.
- Зато твой опыт получен наверное в одном из самых первоклассных борделей Европы!
Это были мои последние слова, перед тем как я двинулась к выходу, не разбирая дороги.
Я ненавидела в этот момент всех на свете. И в первую очередь, конечно же, Максима Куликова! Хотелось придушить его собственными руками, и плевать на уголовную ответственность!
Я бежала и бежала вперед, порой налетая на прохожих, попутно извиняясь и продолжая путь, не удостоив их ответом на вопрос «Все ли в порядке?». Неужели не видно, что не все в порядке? Что все плохо? Я злилась и на них тоже. Хотя они, конечно же, не были ни в чем виноваты, они даже хотели мне помочь. Но в силу своего бунтарского характера я как всегда отмахивалась от этого. Мне хотелось одного: чтобы никто ко мне не приставал сейчас, чтобы никто не спрашивал, все ли в порядке, чтобы я осталась одна, и уже в одиночестве смогла обо всем подумать.
Поправляя на ходу сумку, то и дело слетавшую с плеча, я бежала вперед со скоростью света. Видел бы меня сейчас наш физрук Николай Владимирович. Он бы язык проглотил от удивления. Я никогда в жизни так быстро не бегала. Вот где ирония судьбы: я как-то заикнулась, что при неких непредвиденных обстоятельствах смогу побежать так, как не бегает никто из его лучших спортсменов. Вот и побежала!
А виной всему Максим Куликов!
Как он посмел сказать обо мне такое? Неужели является преступлением то, что у тебя нет парня? Почему нужно обязательно цепляться к этому, да еще и оскорблять подобным образом? Ну, не нашла я еще того, с кем захотела бы завести отношения более близкие чем дружба! Может быть, его просто нет в этом мире! Почему нужно…
Мгновение замерло.
Яркий свет фар. Резкий и пугающий визг тормозов. Чей-то встревоженный крик. Запоздавший сигнал автомобиля. Больший черный зверь с тонированными стеклами уже в паре сантиметров от меня. Удар. И я уже лечу куда-то, так и не разобравшись толком, что же произошло.
2
Через какое-то мгновение – или прошла вечность? - я услышала, как хлопнула дверца автомобиля. Ко мне кто-то приближался. Чтоб ему на месте провалиться!
Я поняла, что оказалась лежащей на земле и обильно припорошенной снегом. Также я поняла, что моя сумка отлетела куда-то в неизвестном направлении, шапка съехала набок, а шарф готов вот-вот придушить, потому что я «уселась» на него, как ни в чем не бывало. И почему мне так не везет?
Я попыталась приподняться на месте и поняла еще и то, что у меня болит все тело. Что ж, в этом вся я. Даже не катаясь на коньках, заработала себе кучу синяков, ссадин и ушибов!
Я попала под машину. Первый раз в жизни. Мне это не очень понравилось.
И где же тот придурок, который не знает правил дорожного движения?! Захотелось убить и его тоже. Так сказать, за компанию с Максимом Куликовым, чтоб тому нескучно было!