— Конечно, почему бы нет? А где мы остановимся?
— Вообще-то, как захотите, мистер Аллейн, но я предупредил старика Помроя в Оттеркомбе, чтобы он забронировал вам пару номеров… То есть я подумал, что вам интереснее будет проживать прямо на месте преступления, если, конечно, это было преступлением… А пока пройдемте в участок.
— Ну что ж, все отлично, — пробурчал Аллейн и — делать нечего — пошел вслед за Харпером в дом.
Пока Харпер искал бумаги, Аллейн печально смотрел на выцветшие фотографии по углам, на драный линолеум на полу, на обшарпанную мебель и думал, сколько же раз в своей жизни ему приходилось сидеть вот так в несчастных клетушках провинциальных полицейских участков… Аллейн, надо сказать, был самым молодым суперинтендантом в Центральном отделении Скотленд-ярда, хотя ему уже стукнуло сорок три.
Я старею, думал Аллейн. А Фокс так и вообще уже седеет вовсю, ему скоро пятьдесят. Сколько же раз мы с ним ездили вот так вот черт знает куда и черт знает зачем!
А вслух Аллейн неожиданно для самого себя сказал:
— Надеюсь, мы не причиним вам особых неудобств, Ник. Подобные случаи всегда немного утомительны для местной полиции, правда? Ну, всякие домашние интересы и все такое прочее…
Харпер пришлепнул своей разлапистой ладонью листок бумаги к столу и поглядел на Аллейна через узкие очки:
— Домашние интересы? — повторил он. — Доморощенные кретинизмы — так бы я это назвал! Мне плевать на все это! Они тут про себя мыслят своими дуплистыми мозгами и каждый день выдают по новой версии. И Эйб Помрой еще не самый худший из этих старцев… Есть тут и другие эксперты: Джордж Нарк и компания, вот он, корень зла-то! Нарк уже накатал три письма в «Иллингтонский Курьер»… Сперва он требовал снять отпечатки пальцев с бутылочки с ядом. Я плюнул, снял отпечатки с него самого и обнаружил, что кое-где в комнате они имеются. Это его просто возмутило… Тогда он сочинил еще пару пасквилей, в которых чуть ли не с Адольфом Гитлером меня сравнивал. Вот так вот. А редактор газеты, который знает грамоту ничуть не лучше самого фермера, пишет убойную передовицу про мое преступное бездействие…
Аллейн и Фокс поспешили издать сочувственные восклицания.
— Прежде чем смотреть документы, хотелось бы услышать ваше собственное мнение о деле, — осторожно начал Аллейн. — В принципе, мы уже читали бумаги по судебному расследованию…
— Мое мнение? — повторил мистер Харпер. — Если уж спрашивать меня, то, конечно, здесь не могло быть никакого несчастного случая!
— Вот те раз? Неужели? И вы так с ходу это решили?
— Нет, я много думал. Как могло это произойти? Наверное, старик Эйб уже докладывал вам свои опасения? Блеял о своих невзгодах трактирщика, которому перекрыли кислород? Плакался, что в «Перышки» опасаются ездить курортники? Ладно, с ним все ясно. В любом случае, я не понимаю, как он мог
— Пойдем дальше по списку, — устало кивнул Аллейн, выслушав проникновенный монолог Харпера. — Что скажете о молодом Помрое?
— Помрой… — Харпер, тупо моргая, уставился на список. — Билл Помрой говорит, что Уочмен никогда ему не нравился. Он совершенно не скрывает этого. Периш утверждает, что Билл ссорился с Уочменом из-за этого Легга. Не то чтобы у них там случился крутой спор, но ясно, что у Билла вырос зуб на Уочмена.
— А эта, как ее… Как там звать эту девушку? Мисс Мур? Что она?
— Тоже ничего. Водит дружбу с Биллом Помроем. Ее отец фермер, содержит ферму Кэри Эдж. Мать происхождением повыше и все никак не может забыть, что после замужества она, так сказать, опустилась по социальной лестнице. Сама мисс Мур обучалась в Оксфорде, получила хороший диплом. Они с мистером Уочменом немножко спорили на темы политики. Вот и все! Ничего больше.
— Получается пять человек, — заметил Аллейн. — Считая старого Помроя, шесть. Но мы забыли о мисс Виолетте Даррах и об этом старом склочнике, Джордже Нарке.
— Забыли — и ладно, все одно, — махнул рукой Харпер. — Эта Виолетта Даррах — старая дева из Ирландии, которая пытается научиться малевать холсты. Когда все это произошло, она сидела в уголке и строчила письма. Я говорил с ней — она чудачка, причем чертовски смешная. Готова говорить о чем угодно часами. То же самое — этот дурень Джордж Нарк. Он слишком глуп, чтобы быть убийцей.
— А кто из них пока еще в Оттеркомбе?
— Да все они там.
— Боже мой! — воскликнул Аллейн. — Я думал, им всем не терпится поскорее смыться из этого печального местечка!
— С одной стороны, это так, — кивнул Харпер. — Но вот, например, Кьюбитт начал писать серию пейзажей и хочет их закончить. Да еще портрет мистера Периша. А до того — суета с похоронами и поминками. Все это устроили прямо здесь. У покойного не было других близких родственников, кроме Периша, а Периш заявил, что его покойный кузен предпочел бы, чтобы его похоронили в тихой сельской местности. Из Лондона приехали несколько весьма лощеных джентльменов… Венки были потрясающие! Просто шедевры! Так что Кьюбитт все еще рисует, причем не особенно торопится. Хладнокровный он клиент, надо сказать…
— А сколько еще они здесь пробудут?
— Ну, еще недельку, наверное. Приезжали, во всяком случае, на три недели. С момента смерти Уочмена уже прошло две. Отдельный зал в баре пока еще закрыт и запечатан. У самого покойного ничего в карманах не обнаружено. Курил он какие-то привозные египетские сигареты — «Даха» что ли, или как они там… Мы изучили его передвижения здесь. Приехал вечером в четверг и никуда не выходил. В пятницу утром отправился прогуляться — неизвестно куда, — возможно, пошел по тоннелю. В пятницу после ленча поднялся к себе в комнату. Его видела там кухарка миссис Ивз, когда в половине четвертого поднялась к нему закрыть окна и застала его спящим на постели. В четыре часа его видел также Кьюбитт, когда возвращался со своего сеанса рисования на причале. В четверть шестого — или около того — Уочмен спустился в отдельный кабинет бара и находился там все время до самой смерти. Вот и все. Кажется, я ничего не пропустил.
— Я вам полностью доверяю, — сказал Аллейн.
Харпер кисло улыбнулся:
— Вообще-то чистая мистика эта смерть. Я понимаю, что это был не несчастный случай, но доказать ничего не могу. Мне говорят, что Уочмен умер от цианидного отравления, а я отвечаю — тогда покажите мне, кто мог нанести на дротик этот самый цианид? Теперь дальше. Эйб Помрой, когда морил крыс, отливал из бутылочки цианид в китайскую чашечку, и он клянется, что отлил ровно одну полную чашку. А я взял точно такую же посудину и измерил количество жидкости. Оказывается, в бутылке недостает примерно четверти унции от того, сколько в ней должно было бы быть.
— Так-так… — заинтересовался Аллейн. — А сколько времени флакончик с ядом оставался открытым?
— Старик Эйб клянется, что, пока он манипулировал с чашкой, куда отлил яд, флакон он поставил на полку рядом с собой. Кроме того, он божится, что ни капли не пролил. И никто, кроме него, не мог трогать бутылочку. А те, кто за ним наблюдал, все толпились в дверях.
— Значит, бутылочка оставалась открытой пару минут?
— Думаю, что так.
— Хорошо, а дальше?
— Ну, потом он встал с пола и заткнул флакон, естественно! — пожал плечами Харпер. — Мне следовало бы отдать содержимое бутылочки на анализ, но в любом случае у нас нет оснований подозревать старого Эйба Помроя. Потом, заметьте, мистер Аллейн, яд был обнаружен на дротике и больше нигде. И если именно этот дротик и убил Уочмена, то нам надо вязать Легга, потому что только Легг мог нанести яд на острие — никто другой с дротиками не имел дела.
— Дурацкий способ убийства! — заметил Аллейн. — Мне кажется, все это не слишком убедительно…
— Ну, может быть, он надеялся, что у него будет время вытереть дротик начисто? — предположил Харпер.
— У него такой шанс был, — тут же возразил Аллейн. — Ведь он помогал констеблю Оутсу искать этот самый дротик, правда? И что же он его не вытер как следует? Значит, он был ни при чем.
— А вот и наш полковник! — объявил Харпер.
* * *
Главный констебль был старым знакомым Аллейна. И Аллейн любил полковника Браммингтона — колоритного чудака, чьи манеры скорее забавляли, чем раздражали Аллейна. Браммингтон был так резко непохож на обычного провинциального главного констебля, что его назначение на эту должность можно было считать волшебством. Он подъехал к участку на своей патрульной машине, которая выглядела словно престарелый ветеран всех войн. О ее приближении можно было догадаться издалека, и Харпер с глубоким вздохом сказал:
— Ну вот, едет! А ведь мотор у этой колымаги — чистое наказание господне, и жители нам постоянно жалуются! Жалобы сыпятся просто со всех сторон, не говоря уже о собаках, которые носятся рядом и норовят цапнуть колесо! Но он не желает чинить ее…
Прибытие полковника было ознаменовано тяжким скрипом шин и диким визгом тормозов. Полковник, отдуваясь, вылез из машины. Жесткие рыжие волосы торчали во все стороны, глаза навыкате весело блестели — их громогласный обладатель был явно в приподнятом настроении, хотя, судя по одежде, ему не раз пришлось по дороге валяться в пыли под машиной…
Браммингтон приветственно крикнул Харперу, пожал руку Аллейну с осторожностью, словно в рукаве у того была спрятана бомба, а пальцы служили спусковым крючком взрывателя, удивленно заморгал на Фокса, после чего рухнул в изящное плетеное креслице с таким решительным видом, словно намеревался пробить его своим чугунным задом.
— Я собирался быть здесь уже полчаса назад! — загремел полковник Браммингтон. — Все этот автомобиль, будь он проклят! Вот погань-то!
— А что случилось, сэр? — кротко спросил Харпер.
— Дорогой Харпер, разве я что-нибудь в этом понимаю? К счастью, неподалеку был гараж и мастерская… А в гараже их парнишка засунул голову прямо в дымящийся мотор, произнес какие-то заклинания насчет «патрубков» и «дросселей», совершил ритуальные обряды с водой и маслом, после чего этот обрубок жести снова заработал. Ф-фу!
Полковник поудобнее устроил свою тушу в кресле, которое жалобно пискнуло под тяжестью, и уставился на Аллейна.
— Очень благородно с вашей стороны, Аллейн, что вы откликнулись на наш призыв! — весело крикнул полковник. — Теперь у нас работа закипит! Перемирие закончено!
— На вашем месте, сэр, я бы так не ликовал, — сказал Аллейн осторожно. — По-моему, перед нами вырисовывается весьма запутанное дело.
— Ну, бросьте, у вас же всегда озарение приходит неожиданно, как удар молнии! У вас есть сигареты, Харпер?
Аллейн протянул полковнику свою пачку.
— Спасибо! — заорал полковник. — Но боюсь, у меня нет даже спичек!
Аллейн щелкнул зажигалкой. Полковник с удовлетворением затянулся и выпустил клубящееся облако дыма изо рта, ноздрей и даже, кажется, ушей и глаз.
— Надеюсь, Харпер вам уже все рассказал?