– И держать такие речи не бог весть как умеете, верно, Сэм?
– Стало быть, можно говорить и попросту? Ох, гора с плеч! Кстати, леди Нинет, вы были так любезны, что спросили меня, как я себя чувствую. Должен признаться, я голоден как волк.
– Я это знала заранее, – сказала Нинет. – Все готово. Пожалуйте сюда. Я и сама проголодалась, Сэм. Я знала, что вы должны скоро прибыть, я ждала вас. Разве не мило с моей стороны?
– Еще бы, леди Нинет! Как раз это я и хотел сказать. Бог ты мой, какой стол!
Еды было наготовлено человек на десять, хотя предназначалась она, по всей очевидности, только для двоих.
– Боюсь, что ничего особенного вы здесь не найдете – не было времени заказать, – сказала Нинет небрежно. – Но, может, возьмете холодного лебедя или павлина, кусочек вот этого дворца из миндаля в меду? И гусиный паштет, должно быть, очень недурен.
– Грандиозный завтрак!
– Садитесь, Сэм. Налить вам вина? Положите себе гусиного паштета.
Несколько минут Сэм сосредоточенно жевал и глотал, а потом почувствовал, что пришло время задать вопрос–другой своей сотрапезнице.
– Кстати, Нинет, в каком мы с вами веке?
– В каком веке?
– Ну да. Кто вами правит?
– Великий король Артур, конечно,
– Ах да… Артуровы времена. Самые что ни на есть легендарные… Наверно, все это еще в ходу – всякие там рыцари, волшебники, драконы, великаны…
Нинет изумленно на него поглядела.
– Ну, разумеется. Все как обычно. А вашим мифическим королевством кто правит, Сэм?
Сэм пустился в объяснения:
– Номинально – королева Елизавета Вторая. А фактически
– исполкомы консервативной и лейбористской партий, Конгресс тред–юнионов, федерация британских промышленников, фабианское общество, «Группа Боу»
– / 'Общество молодых консерваторов /…
Нинет неудержимо расхохоталась и даже пролила вино на жареного лебедя.
– Сэм, миленький, остановитесь, довольно! Я ведь понимаю, вы все это выдумали. А теперь шутки в сторону и давайте поговорим, как два добрых заговорщика. Мне ужасно хочется знать, как магистр Мальгрим вас сюда доставил. Он просил, чтобы я приготовилась принять вас, Сэм, и с той поры я его больше не видела.
– Что ж… все это произошло почти молниеносно, – сказал Сэм. – У меня чуть–чуть закружилась голова, но оно и понятно
– как–никак одним махом из «Вороного коня» в Перадор, – а потом я вижу, что Мальгрим куда–то исчез и вместе с ним – один чудак, некий капитан Планкет; он увязался за нами – возьми его, да и только. Понятия не имею, куда они делись. Если не считать какого–то малого с лютней, который на меня обиделся, вы, леди Нинет, первый человек, с кем я здесь перемолвился словом.
Она покосилась на него изумрудным глазом.
– И довольно милый человек, не правда ли, Сэм?
– Еще бы, прелестный! – Он помедлил в нерешительности.
– Но… м–м–м… там у нас шла речь о принцессе Мелисенте.
– О–о, Сэм!
В ее голосе звучало разочарование.
– Пожалуйста, простите, я, кажется, сказал что–то не то.
– Вы ведь не сноб, Сэм?
– Нисколько! – Он виновато улыбнулся. – Но со слов Мальгрима я понял, что девушка, которую я рисовал, – принцесса Мелисента… Ну; и… вы сами понимаете, Нинет… ее–то я и ищу.
– Значит, она, на ваш взгляд, красивее меня? – спросила Нинет высокомерно. – Мне кажется…
– Нет, нет, не будем больше к этому возвращаться. Собственно говоря, я ее толком и не разглядел… не то что вас… а уж вы–то, спору нет, на редкость соблазнительная девочка… прошу прощения!
– Не за что, Я слушаю вас с большим удовольствием. Еще вина, Сэм?
Она снова наполнила его чашу.
– Спасибо, Нинет, – сказал Сэм, у которого уже зашумело в голове. – Обе вы девушки что надо. Только разного типа. Но все–таки я хочу найти принцессу Мелисенту.
– Она дура, – сказала Нинет.
– А может, мне как раз дура и нужна. – Сэм улыбнулся ей и отхлебнул изрядный глоток вина – красного, чуть терпкого, совсем недурного.
– Не болтайте ерунды! – Она строго на него посмотрела. — А я умная и совершенно безнравственная.
Сэм не нашелся, что ответить на такого рода признание, и потому промолчал. Молчание продолжалось с полминуты.
Потом Нинет наклонилась вперед.
– Вы знаете Макбетов?
– Я знаю про Макбетов, – сказал Сэм.
– У меня есть в Шотландии кузина, которая близко с ними знакома. Всего несколько лет назад Макбеты были ничем – простыми солдафонами. А поглядите–ка на них теперь! И все она! У нее крепкий ум… решимость… энергия.
– Дайте срок, – сказал Сэм зловеще.
– Конечно. Шотландию вы мне подарить не можете. Но и здесь умные и безнравственные женщины умеют снять сливки. Поглядите на фею Моргану, Джиневру, королеву Оркнейскую… Да, для настоящего заговора годятся только умные женщины и волшебники.
– В нашем мире, – сказал Сэм, – заговоры больше не нужны. Мы и без заговоров все в лучшем виде разрушим и развалим
–на то у нас есть наука и прогресс. Но объясните мне подробнее насчет волшебников – я не совсем понимаю, что тут с ними за история.
– О, история замечательная, – начала Нинет. – У нас их двое: Мальгрим – тот, с которым я заодно, – и его старый дядя Марлаграм. Марлаграм и увел Мелисенту искать вас.
– Тогда зачем я сюда попал?
– Видите ли, какое дело, Мальгрим ужасно ловкий и в свой черед обставил дядю: прежде чем бедняжка Мелисента успела вас найти, он притащил вас сюда. И теперь вы здесь, а она там.
– И оба не в том мире, в каком нужно, – возмущенно сказал Сэм. – По–моему, это уж слишком!
В этот миг раздался голос герольда:
– Его королевское величество Мелиот – король Перадора, высокий повелитель Бергамора, Марралора и Парлота, властелин Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов!
Загремели трубы, и вошел, вернее, вбежал король Мелиот. Его сопровождали престарелый советник, Мальгрим в своем роскошном черно–серебряном, расшитом знаками зодиака наряде и двое солдат. Король выглядел так, будто, слишком плотно закусив и выпив слишком много вина, он потом заснул, но выспаться ему не дали и теперь он ничего толком не соображает и настроен хуже некуда. Рассмотреть его как следует Сэму не удалось.
– Что здесь происходит? – закричал король. Он показал на Сэма: – Это что за тип? Хотя нет, потом расскажете. Где наш карлик – вот что главное!
– Он здесь, государь, – сказала Нинет. – Магистр Мальгрим, волшебник, доставил его назад.
– А, тот самый тип… Мы ему не доверяем. – Теперь король показал на Мальгрима. – А это что за тип?
– Я и есть магистр Мальгрим, ваше величество.
– Фу ты, пропасть, перепутал! Но мы все поставим на место, можете не сомневаться! – рявкнул король.
– Боже, благослови нашего доброго короля Мелиота! – воскликнул престарелый советник тонким, дребезжащим голоском.
– Гип–гип…
– Урра–а!! – дружно подхватили двое солдат. Но по всему было видно, что подхватывать им приходится слишком часто.
– Ладно, ладно, хватит. – Король свирепо глянул на Сэма и показал на него пальцем. – Ну, так что же это за тип?
– Он не принадлежит к числу ваших подданных, государь, – сообщил престарелый советник.
– Сами видим, – резко возразил король. – Одет черт знает как. Наверно, один из этих лайонесских или камелиардских голодранцев, а? Явился без доклада. Верительных грамот не представил. А теперь угощается за наш счет, да ты смотри, как пышно, – Он впился глазами в стол, потом подошел поближе. – Этот гусиный паштет припасен для нашего королевского стола! Спрашивается, как он сюда попал? Нет, это просто адово наваждение! Какой–то тип явился неизвестно откуда… без верительных грамот… даже платья пристойного на нем нет… а его накачивают нашим лучшим вином и закармливают нашим лучшим гусиным паштетом! Да кто он такой?
– Опасный молодой человек, ваше величество, – сказал Мальгрим вкрадчиво. – Он разыскивает принцессу Мелисенту. Это тот человек, которого она видела в моем волшебном зеркале… Сэм.
– Сэм? Да ведь она сказала, что его на самом деле не существует. Мифологический персонаж, сказочный, фольклорный – так мы поняли. Нет, это, видно, кто–то другой. Как вас зовут?
– Сэм. И я тот самый тип, о котором она говорила. Мы любим друг друга. Вернее, надеюсь, что она тоже. Я–то, во всяком случае, ее люблю.
Это заявление привело короля Мелиота в ярость.
– Нагло смотрит нам прямо в лицо… непристойно одет… набил брюхо нашим лучшим паштетом… а теперь еще толкует нам, что влюбился в нашу единственную дочь! А, прах побери, у нас кровь закипает в жилах!
– Может быть, последует какое–нибудь официальное представление со стороны… – начал престарелый советник.
– Вздор! Мелисента! Мелисента! – закричал король. Ответа не было, и он обратился к Нинет: – Где она?
– Ее здесь нет, государь. Она отправилась искать его… Сэма.
– Ах вот оно что, искать?! Ну так сообщите ей от нашего имени, где она может его найти. В самой что ни на есть глубокой нашей темнице! Эй, люди, уведите его, А если попробует бежать, всыпьте ему так, чтобы у него отпала охота бегать!
После короткой схватки двое солдат скрутили и поволокли Сэма. Когда они скрылись, король огляделся по сторонам и сгреб со стола гусиный паштет.
– Погодите, мы вас так взгреем за этот гусиный паштет, что своих не узнаете, – сказал он Нинет. – Слышите вы о нем не в последний раз, моя милая. Но видите – в самый что ни есть распоследний!
И, отхватив громадный кусок паштета, он выбежал из зала, а за ним, трепеща, поспешил престарелый советник.
– Садитесь и выпейте вина, магистр Мальгрим, – сказала Нинет, улыбаясь волшебнику. – До чего же мне это нравится!.. Я хочу сказать – роль заговорщицы. И вы действовали поразительно ловко.
– Да, верно, чистая работа, – сказал Мальгрим, принимая вино из рук Нинет. – Впрочем, и дядюшку Марлаграма не следует недооценивать. Но пока у меня преимущество по меньшей мере в один ход. Сэм – здесь, в самой глубокой темнице. Она – там.
– Еще в Сэмовом мире? Восхитительно! – Да, и очень скоро ее выпустят в эфир.
– А что это такое, магистр Мальгрим?
– Есть у них такое колдовство. Тоска смертная. Мы с дядей ни за что не поставили бы свое имя под такой нудной бессмыслицей. Думаю, что эфир доставит Мелисенте столько же удовольствия, сколько Сэму – темница. Ха–ха!
Нинет бросила на него восхищенный взгляд.
– Ах, до чего ж вы безнравственный!
Глава седьмая. Мелисента в эфире
Бэртон Чидлуорт, ведущий в телевизионной передаче «Дискуссия у вас на экране», не сводил тревожного взгляда со своих часов.
– Ну как, все в порядке? – спросил Филип Спенсер–Смит.
– Хотя вполне возможно, что у девушки, которую я привез, язык подвешен не так уж ловко. Это я признаю. Зато внешность великолепная. Ничего не скажешь.
– Я за нее и не беспокоюсь, – отвечал Чидлуорт. – Но наш деревенский типаж, Джозия Хуки, до сих пор не явился, а через десять минут нас выпустят в эфир. Он и прежде запаздывал (и, уж конечно, всегда приходит под мухой), но чтобы прийти совсем впритирку – такого еще не бывало. А, будь он неладен! Я с самого начала не хотел включать его в передачу, но Руперт и Нэнси настояли: без деревенского типажа нам, говорят, никак нельзя. Эй, что вам тут нужно?
Маленький старичок с длинной бородой, в холщовом фартуке и с вилами в руках ринулся к ним с такой непонятной стремительностью, что можно было подумать, будто он просто дурачится.
– Не будет вам нынче Джозии Хуки, сударь, – объявил он, и голос его был исполнен ликующего злорадства. – Заместо его, стало быть, мы. Хи–хи–хи! А звать нас Марлаграм. Мы тоже из деревни – сами видите. Хи–хи–хи!
– Нет, не вижу, – сказал Бэртон Чидлуорт. – В этом наряде вы больше всего похожи на захудалого статиста из гастрольной бригады номер два, которая давала на днях «Жену фермера». Да вы на самом деле из деревни или, может, с последних страниц «Рампы»?
– Сударь ты мой, вот те крест! – завопил Марлаграм. – Сроду из деревни не выезжал! А сейчас готов услужить, коли дозволите. Хи–хи–хи!
И он кинулся к принцессе, которая горячо его приветствовала.
– Я – человек с тонкой интуицией, – сказал Чидлуорт мрачно. – И что–то подсказывает мне, Спенсер–Смит, старина, что «Дискуссия на экране» сегодня с треском провалится. Миссис Шайни бормочет, как индюшка. Бедняга Тед Гиззард путается в длинных словах. Ваша прелестная белокурая молчальница, наверно, рта не раскроет. А теперь еще этот король троллей на нашу голову! Надо бы снять с него фартук и отобрать вилы. Сдается мне, ему на самом деле года двадцать два и он только что получил свою первую роль в «Драматическом театре», Чарли! – крикнул он. – Мы рассаживаемся по местам.
Миссис Шайни была дородная и глупая дама с большим носом и бюстом. Тед Гиззард был тощий и упрямый субъект, до того понаторевший в суконном языке речей и докладов, что на обыкновенном английском языке изъяснялся уже с трудом. Филип глядел, как все четверо занимают свои места по обе стороны от Бэртона Чидлуорта – принцесса рядом с Тедом Гиззардом, а Марлаграм рядом с миссис Шайни – и на душе у него тоже заскребли кошки. Правда, на вид девушка неотразима, но в том, что она до сих пор говорила, особого ума не видно. А этот коротышка Марлаграм, хоть ему, уж наверно, никак не меньше восьмидесяти, все только подмигивает, трясет головой, хихикает да потирает руки – этакий жизнерадостный маразматик!
– Добрый день! – сказал Чидлуорт, улыбаясь миллиону с четвертью домашних хозяек (не считая бесчисленных школьников, больных корью и свинкой). – Приглашаем вас снова принять участие в «Дискуссии у вас на экране». Справа от меня – давняя и популярная участница наших передач миссис Шайни. Как всем вам известно, миссис Шайни – председатель Гильдии домашних хозяек и хранительница домашнего очага. Рядом с нею, на месте, обычно принадлежащем Джозии Хуки, который не совсем здоров, мистер… э–э… Марлаграм, готовый осветить интересующие нас вопросы в сельскохозяйственном аспекте, иначе говоря, с точки зрения деревни. Слева от меня – еще один давний и не менее популярный участник наших передач Тед Гиззард. Тед Гиззард пользуется широкой известностью в тред–юнионистском движении: он генеральный секретарь профсоюза клепальщиков–паяльщиков и лудильщиков–точильщиков. А рядом с ним – еще одно новое для вас лицо… на редкость приятное добавление к нашей компании (я думаю, мои слова не вызовут возражений)… принцесса Мелисента, ныне успешно подвизающаяся в Лондоне в качестве натурщицы.
– Нет, я просто ищу Сэма, – решительно объявила Мелисента. – Где он?
– После скажу, девочка, – ответил Марлаграм, – Хи–хи–хи!
– Да, да, – поспешил вмешаться Чидлуорт. – Это чрезвычайно интересная проблема, и я надеюсь, мы еще вернемся к ней. А теперь, миссис Шайни… первый вопрос к вам, Одна из постоянных телезрительниц спрашивает: «Какие новые возможности следовало бы открыть перед женщиной?» Пожалуйста, миссис Шайни,
– Я буду говорить как домохозяйка и хранительница домашнего очага, – сказала миссис Шайни с неописуемой важностью, – ибо вам известно, что я возглавляю Гильдию домохозяек и хранительниц домашнего очага, самое крупное и самое влиятельное объединение домохозяек и хранительниц домашнего очага в нашей стране. Итак, как домохозяйка и хранительница домашнего очага, я отвечаю: все без изъятия новые возможности должны быть предложены и открыты женщине, и главным образом в ее качествах домохозяйки и хранительницы домашнего очага.
– Прекрасно, – сказал Чидлуорт. – Большое спасибо, миссис Шайни. А теперь – Тед Гиззард.
– Резервируя свое суждение по поводу проблем, не являющихся предметом данной дискуссии, – начал Гиззард чрезвычайно медленно, – я думаю, что мог бы высказаться по этому частному вопросу без всякого предубеждения…
– Давай, шуруй! – закричал Марлаграм.
– …без всякого предубеждения, разумеется, – продолжал Гиззард, –и в то, же время беря на себя смелость говорить не только от лица клепальщиков–паяльщиков и лудильщиков–точильщиков, но и от имени всего тред–юнионистского движения в целом – в том виде, в каком оно существует на текущий момент. Итак, вот мое мнение – впрочем, я еще не до конца уверен, выскажу ли я его… Или нет – выскажу: и да, и нег – принимая в расчет неоспоримый факт, что вместе с обстоятельствами меняется и существо дела.