– Не повезло этому бедняге, – проговорил Грофилд. Паркер быстро взглянул на него, потом вновь мрачно уставился на дорогу.
– Если бы я спал сегодня утром дольше обычного, то, безусловно, не повезло бы тебе...
– А ведь только час назад я был очень активен на этом же сиденьи, – как ни в чем не бывало заявил Грофилд.
К опасностям в своей неспокойной жизни оба привыкли и не придавали им большого значения. Да и смерть, постоянная спутница их похождений, не слишком пугала. Оба они как-то и не думали о ней.
Глава 21
Лозини, сидя у пруда, пил свою первую чашку кофе. На нем были старые брюки, измазанные в краске, мокасины и темные очки, защищающие глаза от яркого утреннего солнца.
Лозини чувствовал себя усталым. И дело было не только в том, что он неважно спал. Скорее всего это нервы, которые беспокоили его в последнее время не на шутку.
Что же происходит? Паркер опаздывает уже почти на полчаса, а Лозини не терпелось узнать, чем вызван его такой ранний звонок. Но не оставалось ничего другого, как ждать, хотя нервы были на пределе.
Вскоре в доме послышался шум. Лозини пошевелился в кресле, переставил чашку на столе.
Паркер и Грин появились в сопровождении Гаролда. Когда посетители подошли к нему, Лозини сделал знак Гаролду вернуться в дом.
Лозини не стал вставать. Он только указал на пустые кресла рядом. А когда Паркер и Грофилд уселись, Лозини поинтересовался:
– Гаролд предложил вам кофе?
Не ответив, Паркер полувопросительно, полуутвердительно заявил:
– Майкл Абаданди работает на вас!
– Да, действительно, – ответил Лозини, нахмурившись.
– Он явился сегодня утром в наш отель. С особым заданием!
– Вот как!
– Вы его не посылали, – так же отрывисто продолжал Паркер.
– Боже мой, конечно, нет!
– Лозини, если вы еще можете так спокойно пить кофе, значит, вы действительно сильный человек!
– Как раз о спокойствии речь не идет...
– Вы на грани краха! – бесцеремонно добавил Паркер.
– Я знаю... Не стоит труда говорить мне об этом.
– Я хотел обратить ваше внимание на одну тонкость.
– Я достаточно реально оцениваю свое положение. А что за тонкость?
– Во всем этом городе лишь нам двоим вы можете доверять! Только нам единственным, ясно?
Лозини посмотрел на него. Грофилд сидел рядом с Паркером, скрестив руки. Он слегка щурился от солнца, и у него был гораздо более серьезный вид, чем в ту ночь, когда он болтал с Анги.
– Вам двоим? – переспросил он.
– Да, только нам. Каким образом Абаданди обнаружил нас? – спросил Паркер. – Как мог узнать, где мы живем? Значит, нас проследили после совещания у вас, вчера вечером. А как это могло случиться? Напрашивается мысль, что кто-то знал о нашей встрече совершенно точно и еще до ее начала поставил снаружи типа, чтобы тот незаметно сел нам на хвост. Кто знал об этом совещании? Только люди, которым вы доверяете!
– Пожалуй...
– Здесь готовится дворцовый переворот. А это значит, что группа из четырех или пяти человек, а может быть, и дюжина, участвует в нем! Группа людей, понимаете? Скорее всего они внутри вашей же организации. Они хотят вышвырнуть вас, чтобы посадить кого-то на ваше место. Понятно?
Лозини поднял свои темные очки и протер глаза. Потом сказал:
– Впервые в жизни я понимаю, что это такое – стать старым... Появляется желание просить о перемирии... – Он снова надел очки и прямо посмотрел на обоих мужчин. Лица их были непроницаемы: – Вы правы! Вы – единственные, кому я могу доверять, потому что я точно знаю, какова ваша позиция, и чего вы хотите.
Ни тот, ни другой не проронили в ответ ни единого слова.
Лозини смотрел на пруд в калифорнийском стиле, на дом в стиле Новой Англии, смотрел каким-то безразличным взглядом, потом поднял глаза к солнцу и продолжал:
– Я построил все это потому, что был ловок и богат. Я сделал где-то ошибку и занимался делами, не замечая ее. Сколько лет я уже не тот? Пять? Больше, меньше? Нет. Я был еще ловок и силен, когда преследовал вас в парке аттракционов! А ведь это было всего два года назад.
Паркер утвердительно кивнул:
– Вы изменились.
Лозини сжал кулак и опустил его на стол, рядом с чашкой кофе.
– Им понадобилось не много времени, а? Как только я начал наклоняться, кто-то тут же пытается влезть мне на плечи. Они почувствовали это, подонки! «Лозини становится стар, а значит, время войти в игру», – так они решили...
Он продолжал постукивать кулаком по столу.
– Если бы только знать, кто из них! Тогда, по крайней мере, я был бы удовлетворен!
– Один из типов, присутствовавших на совещании, – предположил Паркер.
– Нет! Многие замешаны в этом, безусловно, но они не организаторы. Для этого у них нет необходимой мощности и силы.
– Савелли? Это ваш помощник, верно?
– Понадобятся еще годы, чтобы Тэд Савелли смог стать во главе организации. Никто не пойдет за Тэдом, вот в чем вопрос. Это должен быть человек, за которым охотно последовали бы другие.
– Вы знаете своих людей! Кто обладает необходимыми качествами?
Лозини уже раньше приходило это в голову. Поэтому, почти не раздумывая, он ответил:
– Всего три человека способны организовать удар, найти достаточно помощников, на которых могли бы опереться, и заставить себя признать, как ваш друг Карн.
– И кто они?
– Эрни Дюлар, Датч Буанаделла, Фрэнк.
– Дюлар замешан? – внезапно вмешался Грин. Лозини нахмурился и внимательно посмотрел на Грофилда:
– Вы знакомы с Эрни?
– Нет. Но я многое прочитал о нем в вашей городской газете. – Он повернулся к Паркеру: – Дюлар контролирует всех букмекеров в округе. А Луис Датч Буанаделла, здешний король порнографии. Кинематография, книготорговля, закупочное предприятие через посредника.
Пораженный Лозини на мгновение даже забыл о своих невзгодах.
– Похоже, вы хорошо осведомлены о моих делах! – сказал он.
– Я всегда интересуюсь документами и справками, – с довольной улыбкой отозвался Грин.
– А кто это Фрэнк? – спросил Паркер. – Не Фрэнк Фаран?
Лозини кивнул на Грина:
– Вероятно, вы в курсе дела?
– Речь, должно быть, идет о Фрэнке Шродере, – ответил Грин. – Специалист по наркотикам.
– Черт возьми, – с восхищением отозвался Лозини. – Может, вы сумеете мне сказать, и который из них?
– Ведь я лично их не знаю, – ответил Грин. – Но сильно сомневаюсь, чтобы это был Шродер.
– Почему?
– Во-первых, он слишком стар, чтобы принять командование.
– Он на пять лет моложе меня, – заявил Лозини. Грин развел руками и улыбнулся, как бы извиняясь перед Лозини.
– Не слишком стар, чтобы руководить, но слишком стар, чтобы начинать руководить! К тому же, говорят, он сам употреблял наркотики, и я не думаю, чтобы у него была солидная поддержка.
– Это не так!
– Неважно, правда это или нет, – возразил Грин, – факт то, что об этом ходят слухи, и этого вполне достаточно, чтобы он не смог найти себе сторонников.
Лозини утвердительно кивнул.
– Очень хорошо! Значит, маловероятно, что это может быть Шродер.
– Следовательно, остаются двое, – констатировал Паркер, – Дюлар и Буанаделла!
– Так! – Лозини посмотрел на Грина: – Что вы думаете по этому поводу?
– Огорчен. Они оба одного возраста, оба крепкие, оба уже достаточно могущественные, даже внутри вашей организации, у обоих имеются необходимые связи за пределами вашего города. Вы их, думаю, хорошо знаете:
у кого из них зубы поострее?
– У обоих, – ответил Лозини.
– Дайте нам их адреса, – попросил Паркер.
– Вы будете драться за меня?
– Нет. Ваши шансы удачно закончить это дело зависят только от вас! Но тип, которому О’Хара рассказал про деньги в парке аттракционов, уже два года готовит восстание, которое сейчас и начнется!
– Неужели это началось так давно?
Совершенно удрученный Лозини попытался припомнить все признаки и подробности, которые он должен был заметить еще в то время и которые прошли мимо его внимания.
– Они дожидались этих выборов, – продолжал Паркер. – Вот здесь-то вам и конец!
– Это верно, – снова согласился Лозини.
– И мои деньги попали к Дюлару или Буанаделла, – продолжал Паркер, – если кто-то из них лезет наверх. Они им понадобились, чтобы провести выборы нужного кандидата. Значит, моя добыча у них – и придется ее отнять!
Лозини смотрел на Паркера почти с восхищением.
– Боже мой! Как просто вы рассуждаете!
– Я приехал сюда, чтобы забрать свои деньги, а не для того, чтоб вмешиваться в войну гангстеров!
– И вы отправитесь и к Эрну, и к Датчу? А как вы узнаете, кто из них?
– Сперва мы добудем сведения. Будем задавать вопросы тем, кто переметнулся в другой лагерь.
– Абаданди?
– Он сейчас не в состоянии говорить. Дайте нам адрес Калезиана.
– Калезиана?! Но почему?
– Никто не решится начать войну против вас, если ваш флик не будет у него в кармане. Калезиан достаточно хитер, чтобы понять, что вы сдаете позиции.
– Дерьмо!
– Кстати, а Фаррел? – спросил Паркер. Лозини и Грин удивленно посмотрели на него.
– Кто? – переспросил Лозини.
– Ваш мэр. Вы уверены, что он будет побит? Может быть, он тоже перешел на другую сторону?
– "Мой" – это Уэн, – вмешался Грин. – Фаррел – это кандидат-реформатор, противник.
– Вы, Лозини, все повторяли: «мой кандидат», и я думал, что это Фаррел. – Он повернулся к Грину: – Почему ты не сказал мне об этом, черт возьми!
– Не сказал тебе, что?
Грин был удивлен так же, как и Лозини.
– А что это меняет? – спросил Лозини. – Альфред Уэн – это мой человек и депутат, полномочия которого истекли. Георг Фаррел – это реформатор и новый кандидат. Такова предвыборная ситуация.
– Фаррел, – продолжал Паркер, – это тот, чье имя мельтешит по всей Лондон-авеню? И афиши повсюду?
– Да, – ответил Лозини. – А мы не могли тратить столько денег. Уже года два, как дела пришли в некоторый упадок. Я уже говорил вам об этом. К тому же, мы никогда и не смогли бы истратить столько. А Фаррел и его сторонники работают по-другому.
– Я должен был проверить, – словно про себя проговорил Паркер, нахмурив лоб и устремив взгляд на пруд. – Это моя ошибка. Я не должен был доверять видимому.
– Я вас не понимаю, – сказал Лозини.
– Ваши доходы не уменьшились, – пояснил ему Паркер. – Но пользуются ими другие. И их человек – это Фаррел.
– О! – протянул Грин.
В мозгу Лозини вдруг все стало на свои места, он все понял.
– О, мерзавцы! О, негодяи! Они финансировали Фаррела моими же деньгами!..
– И моими! – бросил Паркер и повернулся к Грину: – Оставим Калезиана и отправимся к Фаррелу.
– Ладно.
– Уходите в отставку, Лозини! Поезжайте во Флориду и играйте там в шашки, – сказал Паркер и встал.
Лозини смотрел им вслед, пока они шли, освещенные солнцем, потом скрылись в тени дома.
«Играйте в шашки!» – все еще обидно звучало у Лозини в ушах.
«Калезиан! Абаданди! Эрни Дюлар или Датч Буанаделла! Фаррел! Моими же деньгами!» – обгоняли друг друга мысли.
Глава 22
Пол Дунстан встал в девять часов. По утрам в воскресенье он вставал обычно позже. Два парня из лавки должны были зайти за ним около десяти, чтобы отправиться на пляж. Он встал так рано, чтобы потом не торопиться, а теперь не знал, чем занять время, и метался по квартире. Его хорошее настроение немного ухудшилось, когда он взглянул на столик у входной двери. На нем лежал конверт с чеком на получение пенсии, а идти за деньгами можно было только завтра.
Полу Дунстану было двадцать девять лет, и он стал получать семь долларов в неделю, как только вышел в отставку, прослужив в полиции Тэйлора четыре года. Он старался не вспоминать об этом времени.
Он и Джо О’Хара пару лет патрулировали вместе в радиофицированной полицейской машине. Были они вместе и тогда, два года назад, когда в парке аттракционов на Очарованном Острове произошла известная история с перестрелкой и большим шумом. До этого происшествия Дунстан был в числе фликов, которых щедро одаривали, а он и не желал ничего лучшего, время от времени закрывая на кое-что глаза. Но дело в парке аттракционов многое изменило.
Тогда он был замешан в попытке убийства. Он видел, как вокруг него умирали люди, он оказался пленником бандита, направившего в его голову пистолет, так что сопротивление было равносильно смерти. Когда на Острове все закончилось, он решил, что с него довольно!.. И не потому, что О’Хара должен был на ком-то согнать свою злость. И не потому, что он прочел в глазах старого Лозини презрение... Но что ему до Лозини? Просто изменилось что-то внутри него. Он вдруг понял, что больше не сможет так жить, не считаясь с законами и со своей совестью.
И Пол Дунстан бросил работу в полиции, покинул Тэйлор, устроился в другом городе, в пятистах километрах, в фирме, выпускающей приборы для поддержания искусственного климата в комнатах.
Теперь у него была хорошая работа, добрые друзья, приятная жизнь с маленькими подружками, которыми он обзавелся за последние два года. Если бы не эти абсурдные семь долларов пенсии, он бы совершенно стер из своей памяти Тэйлор, жизнь в нем и работу в полиции.
Без двадцати десять он оделся. Завернув плавки в полотенце, он положил сверток на столик у входа, рядом с неприятным конвертом и чеком. В этот момент раздался звонок в дверь.
Было без десяти десять.
«Кто бы это мог быть? – подумал Дунстан. – Ведь Гарри никогда не заходит раньше времени».
Пол Дунстан подошел к двери, открыл ее. Действительно, это был не Гарри. Перед ним стоял улыбающийся парень, очень уверенный в себе. В руке у него был плоский бумажный пакет.
– Пол Дунстан? – спросил он.
Его лицо показалось Полу смутно знакомым. Возможно, этот тип был из Тэйлора. А может, Дунстану это просто почудилось...
– Да, – ответил он.
– Мне очень жаль, – сказал он, все так же улыбаясь, – но я до сих пор не знаю, что мог сказать тебе О’Хара!
Пол Дунстан среагировал медленнее, чем во время службы в полиции. Он не успел сделать и движения, как из бумажного пакета появился пистолет с глушителем...
И было уже слишком поздно что-либо предпринимать...
Не издав больше ни звука. Пол Дунстан упал у двери...
Глава 23
– Ваша проповедь замечательна, ваше преподобие! – с чувством произнес Георг Фаррел.
Судя по выражению лица пастора, тот знал, что служит только фоном.
– Рад, что вам понравилось, мистер Фаррел.
Фаррел продолжал трясти руку пастору, держа в своих и не давая ему высвободиться. Краем глаза Фаррел наблюдал за Джеком, скромно стоящим в стороне. Джек должен подать ему знак, когда фотографы и камеры, направленные на них, закончат съемки, и лишь тогда он выпустит руку пастора.
Фаррел, стоя перед церковью в ярком солнечном свете и любезно пожимая руку пастора, воплощал собой идеал американцев. И он это знал.
Высокий, дородный, с внешностью банкира и профилем киноактера. «Только представьте себе этот образ, господа избиратели, – как бы говорил всем своим видом Фаррел, – и сравните с любой фотографией Альфреда Уэна, с его крупным носом, мешками под глазами, и со всей его довольно жалкой внешностью, и вам станет ясно, кто достоин быть избранным в мэры!»
Несколько минут спустя Джек поднял руку, якобы приглаживая свои короткие волосы. Это был знак, и Фаррел приветливо улыбнувшись пастору, выпустил его руку.
– Продолжайте вашу полезную деятельность, ваше преподобие, – сказал он на прощанье.
– Вы тоже, мистер Фаррел, – ответил пастор без всякого выражения.
«Я ненавижу тебя, старик», – подумал в это время Фаррел.
Улыбаясь, он отвернулся от пастора, и привычным жестом коснулся локтя Элеонор. Разумеется, она была там, где и должна быть: рядом со своим мужем. Уверенная в себе, достаточно привлекательная. Что такое общественный деятель без своей жены, которая всегда рядом?