Перечисленные факты сыграли важную роль в моём выборе, но главная причина, по которой я собрался в Бличинг-корт, заключалась в том, что в настоящее время там гостил Тяпа Глоссоп.
Я уверен, что уже рассказывал вам об этом типе с чёрной душой, но на всякий случай повторюсь, чтобы мой отчёт был полным. Тяпа, если помните, позабыв о долгих годах дружбы, в течение которых он ел мои хлеб-соль, однажды вечером в «Трутне» заключил со мной пари, что я не смогу перебраться на другую сторону бассейна по кольцам, свисавшим с потолка, а затем поступил как настоящий предатель, зацепив последнее кольцо за крюк в стене и тем самым вынудив мена прыгнуть в воду и испортить один из самых удачно сшитых фраков во всей Метрополии.
С тех пор я поставил перед собой задачу отомстить Тяпе при первом же удобном случае.
— Надеюсь, ты помнишь, Дживз, — сказал я, — что в настоящий момент в Бличинге находится мистер Глоссоп?
— Да, сэр.
— Соответственно, ты не забыл упаковать Водяной Пистолет?
— Нет, сэр.
— А Светящегося Кролика?
— Нет, сэр.
— Замечательно! Я возлагаю большие надежды на Светящегося Кролика, Дживз. О Светящемся Кролике я слышал лестные отзывы со всех сторон. Его надо завести и подкинуть ночью в чью-нибудь спальню, где он будет прыгать и светиться в темноте, издавая странные звуки. Надеюсь, Тяпа долго будет заикаться.
— Весьма возможно, сэр.
— А если Светящийся Кролик подведёт, у меня в запасе имеется Водяной Пистолет. Мы должны использовать все способы, Дживз, чтобы устроить Тяпе весёлую жизнь. На карту поставлена честь Вустера.
Я мог бы говорить на эту тему часами, но в этот момент раздался звонок в дверь.
— Я открою, — сказал я Дживзу. — Должно быть, пришла тётя Делия. Мы разговаривали по телефону, и она обещала навестить меня сегодня утром.
Но это была не тётя Делия. Мальчик-посыльный принёс мне телеграмму. Я вскрыл её, прочитал и вернулся в спальню. По правде говоря, я испытывал некоторое замешательство.
— Дживз, — обратился я к толковому малому. — Мне пришла чудная телеграмма. От мистера Глоссопа.
— Вот как, сэр?
— Сейчас я тебе её прочту. Отправлена из Верхнего Бличинга. Послушай, что здесь написано: «Когда приедешь, привези мои футбольные бутсы, а также сделай всё возможное, чтобы достать ирландского ватер-спаниеля. Срочно. Привет. Тяпа». Как ты думаешь, что всё это значит, Дживз?
— Насколько я понял, сэр, мистер Глоссоп просит вас, когда вы приедете, привезти его футбольные бутсы, а также сделать всё возможное, чтобы достать ирландского ватер-спаниеля. Он утверждает, что дело срочное и передаёт вам свой привет.
— Ты прав, Дживз. Но зачем ему футбольные бутсы?
— Возможно, мистер Глоссоп собирается играть в футбол, сэр.
Я задумался.
— Должно быть, так оно и есть. Но как может человек, мирно отдыхающий в шикарном имении, загореться желанием играть в футбол?
— Не могу сказать, сэр.
— И при чём здесь ирландский ватер-спаниель?
— Боюсь, у меня недостаточно данных, чтобы прийти к верному заключению, сэр.
— А что за порода ирландский ватер-спаниель?
— Ватер-спаниель, выведенный в Ирландии, сэр.
— Ты так думаешь?
— Да, сэр.
— Ну, не буду спорить. Но с какой стати я должен носиться по всему Лондону, выискивая для Тяпы собак, какой бы национальности они ни были? Может, он принимает меня за Санта-Клауса? Или ему кажется, что я с добродушной снисходительностью отношусь к инциденту, происшедшему в «Трутне?» Ирландские ватер-спаниели, будь они прокляты! Пфуй!
— Сэр?
— Пфуй, Дживз.
— Слушаюсь, сэр.
Вновь раздался звонок в дверь.
— Ни минуты покоя, Дживз.
— Нет, сэр.
— Ну, хорошо. Я открою.
На этот раз пришла тётя Делия. Она ворвалась ко мне в квартиру с решительным видом и заговорила прямо с порога.
— Берти! — грохотнула она своим зычным голосом, от которого лопаются оконные стёкла и качаются вазочки на каминной полке. — Я пришла поговорить с тобой об этом наглом щенке, Глоссопе.
— Можешь не беспокоиться, тётя Делия, — заверил я свою плоть и кровь. — Я держу ситуацию под контролем. Водяной Пистолет и Светящийся Кролик уже упакованы.
— Я не знаю, о чём ты говоришь, и уверена, что сам ты тоже этого не знаешь, — довольно грубо заявила моя родственница, — но если ты хоть на секунду перестанешь нести околесицу, я объясню тебе, в чём дело. Я получила от Катерины очень неприятное письмо. Об этом аспиде. Естественно, я не сказала Анжеле ни слова. Если бы бедная девочка хоть что-нибудь заподозрила, она подпрыгнула бы до потолка.
Анжела — дочь тёти Делии. Предполагается, что Анжела и Тяпа в некотором роде помолвлены, хотя «Морнинг Пост» пока ещё скромно об этом молчит.
— Почему?
— Что почему?
— Почему она подпрыгнула бы до потолка?
— А ты не подпрыгнул бы, если б вдруг узнал, что твой так называемый жених умотал погостить в имение и там вовсю флиртует с какой-то собачницей?
— Повтори? С кем он что делает?
— Флиртует с собачницей. С одной из тех особ, которые носят мужские брюки и сапоги. Они наводнили собой сельскую местность и шляются где ни попадя в окружении свор собак всевозможных пород. Уж я-то знаю, как опасны эти собачницы — сама такой была. Её зовут Долглиш. Она дочь полковника Долглиша. Они живут неподалёку от Бличинг-корта.
Передо мной забрезжил свет.
— Так вот где собака зарыта! Понимаешь, Тяпа только что прислал мне телеграмму с просьбой достать ему ирландского ватер-спаниеля, даже если для этого придётся расшибиться в лепёшку. Несомненно, он хочет сделать рождественский подарок своей новой пассии.
— Не удивлюсь. Катерина пишет, он от неё без ума. Вертится вокруг неё, как котёнок, не разговаривает, а блеет, как овца, и ходит за ней по пятам, словно одна из её собак.
— Теперь она сможет открыть частный зоопарк, что?
— Берти, — сказала тётя Делия, и я заметил, что в глазах у неё появился опасный блеск, — ещё одно идиотское замечание в этом роде, и я забуду, что ты мой племянник и дам тебе в ухо.
Я решил успокоить разбушевавшуюся родственницу. Одним словом, пролить бальзам на её раны.
— На твоём месте я бы так не расстраивался, — посоветовал я. — Скорее всего, ничего серьёзного там нет. Наверняка слухи о его похождениях сильно преувеличены.
— Ты так думаешь? Уж кому-кому, а тебе должно быть прекрасно известно, кого он из себя представляет. Помнишь, как мы намучились, когда ему взбрело в голову приударить за певичкой?
Я собрался с мыслями и вспомнил, как было дело. Кстати, вы найдёте его в моих архивах. Кора Беллинджер, вот как звали ту особу. Она обучалась на оперную певицу, и Тяпа был о ней самого высокого мнения. Однако после концерта, организованного Говядиной Бингхэмом в Бермондси, она поставила ему фонарь под глаз, и его любовь умерла.
— Кроме того, — продолжала тётя Делия, — ты ещё не всё знаешь. Перед самым его отъездом в Бличинг-корт они с Анжелой разругались в дым.
— Да ну?
— Вот именно. Анжела призналась мне в этом сегодня утром. Она все глаза себе выплакала, бедняжка. Они поссорились из-за её последней шляпки. Насколько я поняла, он заявил, что она выглядит в ней как болонка, а она сообщила, что не хочет больше видеть его в этой жизни и надеется не встретить в загробной. После чего, радостно воскликнув: «Вот и чудненько!», он был таков. Нетрудно догадаться, что произошло дальше. Едва собачница узнала, что он свободен, она тут же прибрала его к рукам, и, если не принять срочных мер, всякое может случиться. Так что изложи все факты Дживзу, и пусть он примет меры, как только окажется на месте преступления.
Я всегда досадую, если вы меня понимаете, когда моя родственница говорит, как о само собой разумеющемся, что на Дживзе свет клином сошёлся. Поэтому, должен признаться, мой ответ прозвучал несколько резко.
— Услуги Дживза тебе не потребуются, — уверенно произнёс я. — Мне не составит труда урегулировать данный вопрос, тётя Делия. Когда я покончу с Тяпой, ему будет не до любовных утех. При первом же удобном случае я намереваюсь подкинуть ему в спальню Светящегося Кролика. Светящийся Кролик светится в темноте, прыгает и издаёт странные звуки. Тяпа наверняка решит, что это — голос его Совести, и я предвижу, после первой же ночи ему придётся несколько недель серьёзно лечиться. А потом, уверяю тебя, он и не вспомнит об этой собаководке.
— Берти, — сказала тётя Делия каким-то странным, ровным голосом. — Выслушай меня внимательно. Ты безнадёжный идиот. Только потому, что я всё-таки тебя люблю и у меня большие связи в Комиссии по делам душевнобольных, тебя до сих пор не упрятали в психушку. Если б не я, ты давно сидел бы в отдельной палате, обитой войлоком. Посмей только выкинуть какой-нибудь фокус, и можешь больше не рассчитывать на моё покровительство. Неужели ты не понимаешь, что положение слишком серьёзное, и твои дурацкие шуточки могут всё испортить? На карту поставлено счастье Анжелы. Делай, что тебе говорят, и поручи Дживзу пошевелить мозгами.
— Как скажешь, тётя Делия, — нарочито вежливо произнёс я.
— Уже сказала. Отправляйся к нему немедленно. Я тебя подожду.
Я вернулся в спальню.
— Дживз, — я говорил, не скрывая своего разочарования, — можешь не упаковывать Светящегося Кролика.
— Слушаюсь, сэр.
— Водяной пистолет тоже можешь не упаковывать.
— Слушаюсь, сэр.
— Мою программу действий подвергли уничтожающей критике, и мой пыл иссяк. Да, кстати, Дживз.
— Сэр?
— Миссис Траверс высказала пожелание, чтобы по прибытии в Бличинг-корт ты разлучил мистера Глоссопа с собаководкой.
— Слушаюсь, сэр. Я сделаю всё возможное, чтобы оказаться вам полезным.
* * *
На следующий же день я убедился, что тётя Делия не преувеличила нависшую над Анжелой угрозу. Мы с Дживзом отправились в Бличинг-корт на моём двухместном автомобиле и на полпути между деревней и имением неожиданно увидали впереди море собак, в котором Тяпа плавал вокруг краснощёкой девицы, явно вскормленной на каше с молоком и свежем деревенском воздухе. Тяпа то и дело наклонялся к ней, всей своей позой выражая преданное обожание, и даже на почтительном расстоянии было заметно, что уши у него раскраснелись, дальше некуда. Вне всяких сомнений, он стремился понравиться ей изо всех сил, а когда я подъехал ближе и увидел на девице мужские брюки и сапоги, мои сомнения рассеялись, как дым.
— Ты обратил внимание, Дживз? — многозначительно спросил я.
— Да, сэр.
— Девица, что?
— Да, сэр.
Я окликнул их и немного погудел. Они подняли головы, и по лицу Тяпы я понял, что он не пришёл в восторг от нашей встречи.
— А, это ты, Берти, — сказал он. — Привет.
— Салют.
— Мой друг, Берти Вустер, — представил меня Тяпа своей знакомой таким тоном, словно он извинялся перед ней за то, что я существую на свете.
— Здравствуйте. — Девица кивнула.
— Здравствуйте. — Я поклонился.
— Привет, Дживз, — сказал Тяпа.
— Добрый день, сэр.
Наступило напряжённое молчание.
— Ну, до свидания, Берти. Ты, должно быть, торопишься, — заявил Тяпа.
Мы, Вустеры, понимаем намёки с полуслова.
— Увидимся позже, — сказал я.
— Да, конечно, — рассеянно ответил Типа.
Я тронул машину с места.
— Зловещие симптомы, Дживз, — мрачно произнёс я, когда мы отъехали на некоторое расстояние. — Ты обратил внимание, что подозреваемый был похож на надутого индюка?
— Да, сэр.
— В таком случае начинай шевелить мозгами, Дживз.
— Слушаюсь, сэр.
Я не видел Тяпу до вечера. Он просочился ко мне в комнату, когда, переодевшись к обеду, я поправлял галстук перед зеркалом.
— Привет! — сказал я.
— Привет! — буркнул Тяпа.
— Сегодня утром ты прогуливался с девушкой. Кто она? — как бы между прочим спросил я. Безразличным тоном, знаете ли. Словно мне это было совсем неинтересно.
— Мисс Долглиш, — ответил Тяпа и густо покраснел.
— Она тоже здесь гостит?
— Нет. Мисс Долглиш живёт неподалеку. Ты привёз мои футбольные бутсы?
— Да. Забери их у Дживза.
— А ватер-спаниеля?
— Извини, ватер-спаниелей в наличии не оказалось.
— Проклятье! Она всю жизнь мечтала об ирландском натер-спаниеле.
— Тебе-то что за дело?
— Я хотел сделать ей подарок.
— Зачем?
Тяпа высокомерно на меня посмотрел. Я бы даже сказал, презрительно. Одним словом, с осуждением.
— С тех пор как я здесь живу, — нравоучительно произнёс он, — полковник и миссис Долглиш были исключительно любезны со мной. Я не раз бывал у них дома. Естественно, мне совсем не хочется выглядеть в их глазах неблагодарным молодым человеком, одним из тех, о которых так часто пишут в газетах. Когда люди чуть ли не каждый день приглашают тебя то на ленч, то на чай, то ещё на что-нибудь, они, несомненно, ждут, что ты тоже окажешь им внимание, например, сделав подарок, пусть скромный.
— Подари им свои футбольные бутсы, — предложил я. — Кстати, зачем они тебе понадобились?
— Я играю в матче, который состоится в следующий четверг.
— Где, здесь?
— Да. Верхний Бличинг против Хокли-на-Местоне. Как мне объяснили, это самое важное событие года.
— Ты согласился под дулом пистолета?
— Позавчера, беседуя с мисс Долглиш, я упомянул, что в Лондоне я обычно играл по субботам за Остин, и она попросила, чтобы я принял участие в матче и помог деревне победить.
— Какой деревне?
— Естественно, Верхнему Бличингу.
— Значит, ты собираешься играть за Хокли?
— Неостроумно, Берти. Да будет тебе известно, что на поле я зверь, а не человек. А, Дживз.
— Сэр? — спросил Дживз, двигаясь к нам по правому краю.
— Мистер Вустер сказал, мои бутсы у тебя.
— Да, сэр. Я отнёс их в вашу комнату.
— Спасибо, Дживз. Хочешь немного заработать?
— Да, сэр.
— Тогда поставь на Верхний Бличинг в матче против Хокли-на-Местоне, — важно произнёс Тяпа и выпятил грудь.
— Мистер Глоссоп собирается играть в матче, который состоится в следующий четверг, — объяснил я Дживзу, когда дверь за Тяпой закрылась с другой стороны.
— Мне сообщили об этом в помещении для слуг, сэр.
— Да ну? И что они говорят?
— Все склоняются к мнению, сэр, что мистер Глоссоп совершает опрометчивый поступок.
— Почему?
— Мистер Малреди, дворецкий сэра Реджинальда, сэр, рассказал мне, что данное состязание довольно сильно отличается от общепринятой игры в футбол. Благодаря тому, что в течение многих лет между жителями двух деревень сохраняются натянутые отношения, борьба на поле происходит по более свободным и примитивным правилам, чем при обычной встрече спортивных команд. Основная задача игроков, как мне дали понять, заключается не в открытии или увеличении счёта, а в том, чтобы нанести увечья своим соперникам.
— Боже великий, Дживз!
— Дело обстоит именно так, сэр. Игра представляет интерес разве что для историков. Впервые она состоялась во времена правления короля Генриха Восьмого и продолжалась с полудня до захода солнца на площади в несколько квадратных миль. Было зарегистрировано семь смертельных исходов.
— Семь!
— Не считая гибели двух зрителей, сэр. Однако последние годы несчастные случаи ограничивались переломами конечностей и прочими мелкими травмами. В помещении для слуг все пришли к единодушному заключению, что было бы куда разумнее, если б мистер Глоссоп воздержался от участия в матче.
По правде говоря, я пришёл в ужас. Я хочу сказать, хоть цель моей жизни и заключалась в том, чтобы отомстить Тяпе за свинство, учинённое им в «Трутне», во мне всё ещё оставались некоторые рудименты, — если рудименты то слово, которое здесь подходит, — старой дружбы. Кроме того, всему есть предел, знаете ли. Само собой, Тяпин отвратительный поступок до сих пор вызывал в моей душе бурю негодования, но это вовсе даже не значило, что я желал придурку безмятежно выйти на арену и быть растерзанным разгневанными сельчанами. Тяпа, до смерти напуганный Светящимся Кроликом, — да. Лучше не придумаешь. Счастливый конец, и всё такое. Но Тяпа, унесённый по частям на носилках, — нет. Хуже не бывает. Не из той оперы. Двух мнений быть не может.
Совершенно очевидно, бедолагу необходимо было предупредить, пока не поздно. Не медля ни секунды, я отправился к нему в комнату. Тяпа сидел на кровати и с мечтательным выражением на лице гладил свои бутсы.