— Люди в военной форме! — усмехнулся он. — Значит, вот что тебя привлекает! Клод со своим больным легким наскучил малышке Кэре, и ее потянуло на солдафонов!
От отчаяния и обиды из глаз девушки брызнули слезы.
— Это неправда! Зачем ты такой жестокий? Ты знаешь, как я люблю тебя!
Исчерпав все аргументы, Клод вскочил и хлопнул крышкой рояля. Его черные глаза гневно сверкали.
— Если ты поедешь во Францию и разрушишь наш дуэт, можешь считать, что все кончено, — заявил он. — Больше я с тобой не работаю и не пишу для тебя песен!
Потрясенная Кэра робко огляделась вокруг. Клод ушел. Она услышала, как за ним захлопнулась входная дверь.
Вечером в «Кафе де Натал» дуэт «Кэра и Клод» был встречен громом аплодисментов. Такого успеха у них еще не было. Никогда еще Клод не играл так виртуозно, а Кэра не танцевала с такой грацией. На этом концерте они исполнили новый шлягер «Все выше», посвященный Военно-Воздушным Силам. На Кэре был мундир пилота, и казалось, что в ярком свете прожектора она не танцует, а парит на крыльях. После выступления из первых рядов вышел молоденький летчик и под восторженные аплодисменты публики вручил Кэре изящную модель самолета. Воодушевленная девушка ощутила прилив патриотизма и решила во что бы то ни стало отправиться на фронт и выступать перед этими мальчиками, которые защищают родину. В порыве радости она тут же позвонила секретарю Бобби, чтобы тот передал мистеру Хэутону, что в назначенный срок она непременно будет во Франции.
— К сожалению, — прибавила она, — я приеду без Клода. У него много работы, и он не может вырваться…
Она пошла на эту маленькую ложь, поскольку у нее не поворачивался язык признаться, что Клод не хочет ехать на фронт, так как попросту струсил.
Когда концерт подходил к концу, Кэра шепнула Клоду об этом телефонном звонке. Клод бросил на нее ледяной взгляд, но ничего не сказал. Тем не менее, выйдя на сцену, он ослепительно улыбался, раскланивался вместе с ней и отвечал на восторженные возгласы публики. Он был настоящим профессионалом своего дела.
После концерта они обычно вместе ужинали. Иногда Клод вел ее в «Савой», а иногда в «Родчестер». Переодеваясь после выступления у себя в гримерной, Кэра облачилась в черное бархатное платье, а на плечи накинула голубую лису — подарок Клода на Рождество. Ее переполняла нежность к Клоду.
Им нельзя ссориться. Это просто недопустимо!.. Ведь они столько лет работают вместе. И она очень любит его. Ей удастся уговорить его, и она использует для этого все свои женские чары, перед которыми Клод не сможет устоять. Когда она заключит его в нежные объятия, он, конечно, уступит, и на следующей неделе они вместе отправятся во Францию.
Однако все надежды Кэры обратились в прах. Когда она бросилась искать Клода, оказалось, что партнер уже ушел. Об этом ей сообщила билетерша.
На мгновение Кэра окаменела. У нее в голове не укладывалось, что Клод может поступить с ней подобным образом. Неужели он способен так жестоко наказать ее за то, что она решила участвовать в «Арт-союзе»?…
В шикарном авто Кэра ехала домой. Было очень темно, словно во время затемнения перед авианалетом, и на душе у нее было так же мрачно. Волшебная фея, которая совсем недавно парила над сценой, теперь забилась в уголок на заднем сиденье и горько рыдала.
Между тем поступок Клода не поколебал ее намерения отправиться во Францию.
Дома она забылась беспокойным сном и утром проснулась задолго до того, как явилась Бриджит. Но, что еще удивительнее, Кэра не стала валяться в постели до завтрака. Она отбросила одеяло, приняла ванну и к девяти часам уже успела одеться. На ней были брюки и старый свитер, и она в задумчивости ходила по гостиной, пытаясь решить, что делать с Клодом.
Он ужасно виноват перед ней, и гордость никогда бы не позволила Кэре первой начать примирение. Но, с другой стороны, разве гордость имеет какое-то значение, если речь идет о любимом человеке? А Клод… Клод всегда был избалованным ребенком. Она до глубины души обижена его вчерашней выходкой и осуждает его отказ участвовать в «Арт-союзе», но… она все еще любит его!
Временный разрыв с Клодом испугал и расстроил ее. Они были так близки, что казалось, ничто не могло отдалить их друг от друга.
Полчаса Кэра без остановки мерила шагами гостиную, а потом взяла телефон и, устроившись в кресле около камина, набрала номер Клода.
— Слушаю! — послышался его заспанный и раздраженный голос. — Кто это?
— Доброе утро, Клод, — решительно произнесла она. — Я…
На другом конце провода послышался щелчок. А затем раздались гудки. Было ясно, что, едва заслышав ее голос, Клод швырнул трубку.
Это было уже чересчур. Кэра отодвинула телефон и вскочила на ноги. От унижения и гнева у нее горели щеки. Как он посмел бросить трубку? Как он вообще смеет так вести себя с ней?
Подойдя к бюро, она принялась писать. Но в авторучке кончились чернила, и Кэра в ярости позвала служанку:
— Бриджит! Принеси немедленно чернила!
Как всегда, улыбающаяся норвежка явилась с пузырьком чернил.
— Что еще прикажете, моя госпожа?
— Ничего, — проворчала Кэра. — Убирайся и оставь меня в покое!
Продолжая улыбаться, Бриджит вышла из комнаты. Она была образцовой служанкой и прекрасно понимала, что творческие люди всегда обладают бурным темпераментом. Не так уж часто она видела свою маленькую госпожу в гневе, но когда это случалось, то, видимо, на то имелись веские причины.
Кэра писала Клоду.
Посыльный отнес это письмо на квартиру к Клоду, а Кэра отправилась к парикмахеру. Она внушала себе, что на Клоде свет клином не сошелся и что она не позволит себя унижать.
«Интересно, — думала она, — что он ответит?»
В салоне «Этоль» ее ждал, как всегда, самый теплый прием. Молодой и смышленый парикмахер расточал комплименты ее необыкновенным волосам. Молоденькая маникюрша, с трепетом взирая на эстрадную звезду, также рассыпалась в похвалах.
Кэра улыбалась, но ее улыбка была искусственной. Она чувствовала себя не примадонной, а бедной девушкой, которая поссорилась с женихом.
Если бы Кэра знала, при каких обстоятельствах Клод получил ее записку, то расстроилась бы куда больше.
Клод был не один. Когда он читал письмо, рядом с ним у камина сидела стройная, постриженная под мальчика черноволосая девушка, которая курила сигарету, вставленную в длинный костяной мундштук. На ней было вызывающе красное платье с огромным лисьим воротником. Губы и ногти у нее были тоже ярко-красными, а ресницы густо покрыты тушью. Она наблюдала, как посыльный вручил Клоду письмо и тот разорвал конверт. Клод казался ей весьма привлекательным. На нем все еще были голубая шелковая пижама и дорогой черный халат. Когда он углубился в чтение, его красивое лицо заметно побледнело. Затем он рассмеялся и швырнул письмо в огонь.
— Так и надо! — сказал он.
— Ты о чем? — поинтересовалась девушка. — Что тебя расстроило, мой пупсик?
Клод сунул руки в карманы халата и подошел к роскошному роялю. На рояле стояла фотография Кэры. В ее нежных глазах светилась любовь, но он раздраженно отодвинул снимок.
— Меня ужалили в самое больное место, — пробормотал он.
— Кто ужалил?
Клод кивнул на фотографию.
— Девушка, на которой я собирался жениться, моя милая Хлоя!
Молодая женщина приподняла свои выщипанные бровки.
— Собирался жениться?… — повторила она.
— Да, собирался, — проворчал Клод.
— Значит, я пришла в этот ранний час для того, чтобы узнать хорошую новость?… Ты передумал жениться на Кэре?
Он, нахмурившись, смотрел на фотографию, а потом сел за рояль и несколько раз яростно ударил по клавишам.
— Я бы этого не сказал, — хмуро проговорил он.
— Пупсик в кислом настроении! — проурчала девушка по имени Хлоя.
— Если бы ты не пришла, мне было бы еще хуже, — засмеялся Клод. — Ради меня тебе, наверное, пришлось отказаться от заманчивых предложений…
— Тебя это волнует?
— Само собой.
— Тебе это не повредит, — усмехнулась Хлоя.
Он снова посмотрел на фотографию Кэры и закусил губу.
— Мне не следовало забывать, что я многим ей обязан.
— Мы все кому-то обязаны нашей карьерой, мой утеночек. Когда я начинала свой путь на сцену, мне помогали многие мужчины, но не могла же я за них за всех выходить замуж!
Постукивая туфлей по полу, Клод задумчиво взглянул на Хлою.
Насколько он знал, Кэра и Хлоя не были знакомы между собой, хотя последняя была довольно известна в театральных кругах. Когда Кэра еще числилась заштатной танцовщицей в кордебалете, Хлоя уже играла на сцене самостоятельные роли. Она была неплохой актрисой, владела голосом. Кроме того, у нее были прекрасные черные глаза, и она была первоклассной танцовщицей. Словом, у нее были своя публика и свой успех, хотя до настоящей звезды ей было далеко.
Клод познакомился с Хлоей два месяца назад на одной из вечеринок, где был без Кэры. Хлоя бросала на него откровенно восхищенные взгляды, и он, конечно, не мог устоять. Он словно предвидел, что однажды Кэра решит оставить его (или он бросит ее), и тогда ему понадобится новая партнерша. Хлоя была для этого идеальной кандидатурой.
Она так разительно отличалась от Кэры, что возбуждала в Клоде любопытство. Кэра была натурой щедрой и полной идеализма, и это частенько его смущало. Клоду вообще не был присущ идеализм. Короче говоря, он был самовлюбленным молодым эгоистом, которого не интересовало ничего, кроме славы и денег — любой ценой. Для идеалов у него просто не было времени — так же как и для добрых поступков. Он был занят только собственной персоной.
Всплеск патриотизма, охвативший Кэру, оставил Клода совершенно равнодушным. Он не разделял ее энтузиазма и желания послужить родине. Честно говоря, ему было глубоко наплевать на войну. Он знал, что встанет на сторону победителя и в любом случае не останется внакладе… У Клода появилось чувство, что такая девушка, как Хлоя, сможет его понять.
Ему страстно захотелось быть понятым, и он решил рассказать Хлое о планах Кэры насчет «Арт-союза».
Она выслушала, прикуривая одну сигарету от другой, а когда он умолк, передернула плечами.
— Никогда не слышала большей чепухи, — сказала она. — Плыть через Ла-Манш только потому, что тебя поманили из «Арт-союза», и при этом рисковать своей жизнью!.. Не делай этого, пупсик! Ты слишком много значишь для всех нас и не имеешь права рисковать собой!
— То же самое я и сказал ей! — воскликнул Клод.
— Кроме того, выступать перед войсками — довольно утомительное дело, — заметила Хлоя.
Клод почувствовал, что был полностью прав.
— То-то и оно! Но Кэра заупрямилась, и я тоже… Я и не собирался ехать. А если она решит поехать, наш дуэт распадется…
Хлоя задумчиво разглядывала свои длинные красные ногти.
— Тогда тебе незачем на ней жениться, — молвила она.
— Об этом вообще нет речи, — пробормотал Клод.
— Клод, милый, — начала Хлоя, ее огромные черные глаза возбужденно засверкали. — Ты замечателен и сам по себе! Больше Кэра тебе не нужна!
Клод улыбнулся. Сомнения улетучивались.
— Как я рад, что ты мне это сказала, милая!
Она встала и подошла к нему.
— Разве ты не знаешь, как я отношусь к тебе, пупсик?
Кто-кто, а Клод знал, как надо обращаться с красивыми женщинами. Он обнял Хлою за талию и привлек к себе.
Пальцы с накрашенными ногтями коснулись его напомаженных волос.
— Я давно хотела тебя это сказать, — призналась Хлоя. — Ты и сам это понимаешь. Только я боялась, что Кэра…
— Забудь о ней, — прервал Клод.
Он поцеловал Хлою, а та с протяжным вздохом скользнула в его объятия.
Через час, когда Хлоя ушла, Клод отмыл лицо от губной помады, оделся и направился к своему портному на Кондуит-стрит. В десять часов он зашел в ресторан и заказал устрицы со стаканом «шабли». После чего без особого энтузиазма поймал такси и поехал к Кэре.
Близость с Хлоей оказалась даже лучше, чем он предполагал. Храбрый парнишка! — назвал он ее про себя. Она была смелой и знала, как завести мужчину. Завести тогда, когда он менее всего к этому склонен. Кэра не обладала подобным умением… Словом, настало время, когда мужчина должен проявить характер. Хлоя абсолютна права. Он и без Кэры может считаться звездой и не обязан быть у нее под каблуком… Конечно, Кэра такая самоотверженная; она хочет служить родине и своему королю… Однако этим его не проймешь!
С другой стороны, Клод понимал, что сейчас разрыв ему ни к чему. Дуэт с Хлоей мог принести ему новый успех, но это было дело будущего. Кроме бешеной популярности Кэра была любима продюсерами, а Клод успел понаделать кое-каких долгов. Поэтому разумнее сначала получить причитавшееся по контракту. Что и говорить, заявить о своем разрыве с Кэрой будет куда выгоднее, когда она отплывет на материк. Она была беспокойной особой и могла закатить сцену. А сцены Клод ненавидел. Лучше, если они останутся друзьями. Но, если Кэра закапризничает, хлопот не оберешься. Пусть уж она отправляется в свою Францию. Ему не хотелось рисковать. Начнется шум и все такое, а это прискорбным образом скажется на его счете в банке.
В одном Клод был уверен: больше он не любит Кэру. К этому выводу он пришел сегодня утром. Ему вовсе не улыбалось обзавестись доброй женушкой и, остепенившись, осесть на одном месте. Куда больше для него подходит такая девушка, как Хлоя, — настоящий чертенок!
Одна мысль о предстоящем разговоре с Кэрой приводила его в уныние, но он взял себя в руки, ведь скоро она уедет за границу.
Несколько минут спустя Бриджит проводила его в гостиную.
Кэра была явно не в духе, хотя Клод надеялся, что дело обойдется двумя поцелуями и они снова сделаются друзьями. Несмотря на макияж, было заметно, что она бледна. На ее губах не было и признака улыбки.
Про себя Клод отметил, что она тем не менее очень хороша. На Кэре было черное платье, а черный цвет необычайно шел к ее платиновым волосам.
Клод сунул руки в карманы и, раскачиваясь на каблуках, улыбнулся.
— Интересно! — воскликнул он. — Куда это ты так наряжалась?
Кэра пропустила его игривость мимо ушей.
— Ты пришел, чтобы извиниться? — спросила она.
— Я никогда ни перед кем не извиняюсь, моя дорогая.
— Тогда тебе лучше уйти.
Клод и сам был не прочь это сделать, однако решил держаться намеченной линии и снова улыбнулся.
— Ты сегодня самая красивая и… такая строгая!
Она раздраженно махнула рукой.
— Честное слово, Клод, ты невыносим! С тех пор как я рассказала тебе об «Арт-союзе», ты успел не один раз меня обидеть… И после этого ты ждал, что я упаду в твои объятия?
Он развел руки в стороны.
— А почему бы и нет?
Ее сердце взволнованно забилось. Она прекрасно понимала, куда клонит Клод — как обычно, хочет отшутиться и чтобы все шло по-прежнему. Всегдашняя его самонадеянность… «Конечно, — гневно пронеслось у нее в голове, — он знает, что я его люблю и мне трудно устоять перед его обаянием… Но на этот раз я останусь непреклонна и накажу его!»
— Я не собираюсь с тобой целоваться. И наша дружба не вернется до тех пор, пока ты не извинишься за свое вчерашнее поведение. Ты бросил меня одну, хотя мы условились, что вместе поужинаем. К тому же, когда я позвонила тебе, ты швырнул трубку…