Аллейн кивнул с саркастической усмешкой:
— Да, вы действовали достаточно профессионально, словно у вас тут каждый день самоубийства случаются…
— Спасибо за комплимент! — огрызнулся Клем.
Взгляд Аллейна упал на мощный сейфовый замок, вставленный в дверь.
— Неплохо, — заметил инспектор. — Неслабо для простой гримерной, а?
— Их купили недавно, — откликнулся Клем. — Тут у нас была генеральная чистка, а потом — капитальный ремонт… После того как мистер Пул принял театр. А вообще актерам часто приходится хранить какие-то ценные вещи у себя в гримерной. И замки — надежные замки — вовсе не простая забава. Мало ли что… — Он осекся. — Во всяком случае, все было здесь переделано, я за ремонт не отвечаю.
— А газовую систему тоже меняли?
— Да, — сказал Клем, не глядя на Аллейна. — Она новая.
— И две старые артистические уборные соединили вместе и создали так называемую «оранжерею»?
— Да.
— А вентиляция, таким образом, теперь появилась и в этой комнате?
— Да, — опечалился Клем. — Именно поэтому, я полагаю, Бен и использовал свой плащ…
— Если я правильно понимаю, то была сделана попытка ускорить ход событий, так? — мягко сказал суперинтендент. — Ну что ж, ежели так, то с вами все, мистер Смит. Скажите там людям, что мы выйдем к ним очень скоро, вот только закончим осмотр… Это недолго, уверяю вас. И еще, может быть, я вас попрошу подписать ваши показания, если вы не против…
Инспектор Фокс спрятал свой блокнотик и проводил удрученного Клема в коридор.
* * *
— Здесь и чертям тошно станет, что скажете, мистер Аллейн? — заметил инспектор Фокс. — Я оставлю дверь открытой, а то этот проклятый газ… Похоже, это чистое самоубийство, а?
Аллейн задумчиво потер висок пальцем, как это делают люди умные, но не очень решительные…
— Да, все говорит за самоубийство, — пробормотал он. — Но, учитывая все прочие обстоятельства, мы не можем принять эту версию как единственную. Его тут многие не любили — и это тоже важно… А помните случай в «Юпитере»? Вы тогда были?
— Нет, сэр! — отвечал сержант, отрывая глаза от своего блокнота. — Но ведь то было убийство, которое инсценировали под самоубийство, не так ли, сэр?
— Да, точно так. Однако в то время здание имело совсем другую планировку, и так называемая «оранжерея» раньше представляла собой две комнаты. Так вот, в тех комнатах был проведен газ, и в одной из них кран открыли, а огонь не зажгли. Газ, естественно, потек. В другой, смежной, комнате жертва легла прикорнуть и закурила, а через полчаса взлетела на воздух. Конечно, никто не спорит, бабенка была пьяна в дым, но ведь это вовсе не повод, чтобы отправлять людей прямым ходом на небеса… Нам тогда удалось найти следы грима и пару волосков на кране газовой трубы…
— Да, это было неосторожно со стороны убийцы, — кивнул сержант.
— Погодите. Театр надолго закрылся, года на три-четыре, а потом его принял мистер Пул. Переименовал, перестроил тут все внутри, так, чтобы ничего не напоминаю о случившемся… Странно, что это всего лишь вторая его постановка в этом театре.
— Возможно, прошлая история как-то повлияла на мозги этого шизика Беннингтона и привела его к мистическому самоубийству? — важно изрек Фокс.
— То есть некое наваждение? — вставил сержант.
— Не совсем, — величественно повел головой Фокс. — Но тем не менее нечто подобное, хоть и
* * *
После супа, приготовленного Джейко, всем стало гораздо лучше. Правда, Дорси недовольно заметил, что суп приправлен какими-то подозрительными специями.
Возможно, именно этот насыщенный калориями и загадочными пряностями суп вызвал у Мартины прилив сентиментальности. Хотя не исключено, что она просто устала и перенапряглась. Как бы то ни было, после еды Мартина впервые обдумала произошедшее и поняла, что в принципе никого смерть Беннингтона сильно не опечалила… Боже мой, как же он был одинок, мелькнуло у нее в голове, и на глаза навернулись слезы. Ведь он и при жизни не чувствовал ничьей заботы, а тут вот умер, и снова всем все равно. Какая печальная судьба…
Мартина была просто потрясена, когда эти ее мысли вслух и совершенно не стесняясь повторила сама Элен Гамильтон. С невеселой усмешкой, не глядя в лицо Мартине, жена покойного потрепала ее по плечу:
— Милая девочка, не надо