Я не стал извиняться. Вместо этого я возился с ключами от квартиры, постоянно напоминая себе, что теперь мне всё придется делать другой рукой. Ты понимаешь, как много вещей принимаешь как должное, только тогда, когда вынужден лишиться их. Моя левая рука всегда была надежной, моей ведущей рукой… пока я не получил перелом, и на какое-то время она оказалась выведена из строя. Теперь мне следовало помнить, что даже самые обыденные вещи я был вынужден делать той рукой, которой не привык работать.
Борясь с разочарованием, которое, казалось, решило поселиться у меня в душе, я должен был сделать что-то, что позволит мне в большей степени почувствовать себя мужчиной. Наконец, когда я справился с входной дверью, я потянулся к Кэсси, но она уперлась руками мне в грудь, останавливая меня.
— Джек? Разве мы не собирались поговорить об этом?
— О чем?
— О твоей руке? Что ты думаешь по этому поводу?
Я усмехнулся.
— Да, Котенок, мы поговорим. Но только после того, как ты мне дашь то, что я хочу, а я тебе дам то, что хочешь ты.
Мне просто нужно было трахнуть мою жену. Я должен был овладеть ей, взять её, показать, что в наших отношениях я мужчина, даже если на поле я больше им не был. Она прищурилась, и её губы изогнулись в рычании. Моя девочка была в шаге от того, чтобы наброситься на меня, и мне безумно хотелось стереть это выражение с её лица.
— Так дело не пойдет, придурок, — прорычала она, и я тут же выпятил грудь.
— Не надо мне грубить. Ты прекрасно знаешь, что сама этого хочешь. — Я провел рукой по своему телу, демонстрируя себя. Она захихикала. — Значит, ты находишь моё тело смешным? Я покажу, какое оно смешное.
Я вихрем метнулся в гостиную и остановился около одной из банок с четвертаками, которые стояли по всему дому. Я улыбнулся про себя, вспомнив о четвертаках, которые я сохранил со времен нашего первого свидания, после того, как Кэсси сказала мне, что каждое моё прикосновение к ней стоит пятьдесят центов.
Она пыталась предстать передо мной этакой нахальной девчонкой, но я знал её слабые стороны, когда перевернул пакет с четвертаками на стол в столовой, где мы сегодня обедали. Удерживая две монеты пальцами здоровой руки, я вернулся туда, где стояла Кэсси. Она не двигалась. Ни один мускул не шевельнулся на её теле. Она хотела этого так же, как и я. И неважно, как сильно она пыталась притвориться, что не хочет меня.
— Протяни руки. — Кэсси посмотрела на меня, но так и не двинулась с места. — Я сказал, протяни руки, Котенок.
Она осторожно вытянула перед собой руки, и я бросил ей в ладони пятьдесят центов.
— А сейчас, марш в спальню.
Глава 5. Не обижай меня
Кэсси
С тех пор, как мы уехали со стадиона, настроение Джека стало напоминать американские горки, на которых мне предложили с ветерком прокатиться. В одно мгновенье он был милым и внимательным, а в другое становился грубым и неприветливым. После секса я молча лежала в нашей постели, не уверенная, каким он будет в следующую минуту, и пыталась понять, что, черт возьми, произошло между нами.
Джек всегда доминировал в постели, но его поведение пару минут назад несколько отличалось от того, что было раньше. Он громко указывал мне, что делать, хотя прежде никогда так не поступал. Он кидал мое тело из стороны в сторону словно куклу, и у меня не было другого выхода, как подчиниться. Возможно, при других обстоятельствах я бы не оставила без ответа его агрессию, но не в этом случае, не после того, как мой муж сломал руку, которой он делал подачи, что теоретически означало конец его бейсбольной карьеры. В настоящий момент Джек не мог здраво рассуждать, и его поведение в спальне лишний раз это доказывало.
Я бы никогда не посмела ему сказать, что мысли о завершении его спортивной карьеры мелькали у меня в голове. Конечно, я думала об этом. Я не была идиоткой. Рука, в конце концов, оправится от множественного перелома, но ведь возможны осложнения. Каждый знает об этом. Пальцы необходимы питчеру для захвата мяча при различных техниках подачи. Если пальцы Джека не смогут как надо ухватить мяч, то его подача не будет достаточно сильной, что так необходимо для игры. И мысль о Джеке без бейсбола чертовски сильно напугала меня.
Я знала, что он избегал разговоров о своей травме именно по этой причине. Не одна я была напугана, но, по крайней мере, я в этом признавалась. Бросив взгляд на мокрое от пота тело Джека, я увидела, как с каждым вздохом вздымалась и опускалась его грудь. Хотела бы я заставить всю боль и страдания, что терзали его, уйти. Он вел себя сейчас слишком тихо. И я поняла, как глубоко, должно быть, он погрузился в собственные мысли.
Хотя в нашей паре я была королевой по строительству эмоциональных стен, Джек тоже мог на отлично выполнить эту работу, если бы захотел. Память услужливо напомнила мне о том, как я вела себя на предыдущих этапах наших отношений. Все то время я старалась держать эмоции в себе, отказываясь разделить с Джеком мою личную драму. В итоге у меня случилась эмоциональная перегрузка, и я нашла единственное решение — сбежать. Сдерживание эмоций в себе не пошло нам на пользу тогда, не пойдет и сейчас. Отчаянно пытаясь сохранить между нами свободное общение, я слегка прикоснулась к его груди.
— Джек? — прошептала я, все еще не оправившись от грубого секса, который только что у нас был.
Он повернулся ко мне лицом.
— Ну? — его голос опять звучал раздраженно.
— Я просто хотела поговорить о том, что ты чувствуешь, что ты думаешь… хоть о чем-нибудь?
Он зарычал в ответ:
— Кэсси, мы можем этого не делать хотя бы сегодня, пожалуйста? Неужели тебе трудно дать мне одну чертову ночь, чтобы переварить всё случившееся, прежде чем заставишь меня вывернуться перед тобой наизнанку.
Я боролась со слезами, которые грозили покатиться по моим щекам.
— Но ты сказал, что мы сможем поговорить после секса.
— Неужели? Значит, я, черт возьми, соврал. Просто спи.
Я вдруг почувствовала себя ничтожной. Я не привыкла к такому Джеку, и он, определенно, мне не нравился. Он никогда прежде не был жестким со мной. Сейчас он казался таким равнодушным, таким холодным. Умом я понимала, что всё это было поверхностным, но мое сердце не могло избежать боли. Подобное отношение Джека ранило сильнее, чем любые слова. Сейчас мы были женаты. Разве он не чувствовал, какими особенными стали наши отношения после свадьбы? Я определенно чувствовала. Или считала их таковыми пять минут назад.
Смахнув слезы, я уверила себя, что Джеку просто нужно время, чтобы обдумать всё случившееся этим вечером. Но потом нам следует вместе разобраться в сложившейся ситуации. Я не стану вечно мириться с его поганым отношением ко мне и предельно ясно дам ему это понять, если возникнет такая необходимость.
* * *
На следующее утро я проснулась оттого, что мне в глаза сквозь окно бил солнечный свет, так как вчера вечером я забыла задернуть шторы. Было глупо переживать из-за такого пустяка, если учесть, в какой ситуации я оказалась. Сделав короткий вздох, я посмотрела на Джека. Он спокойно спал, лежа на спине, рука в гипсе покоилась на его обнаженной груди.
Поднявшись с постели, я тихонько направилась в сторону ванной, чтобы собраться на работу.
— Кэсси, ты можешь закрыть эти долбаные шторы? — от резкого тона в голосе Джека у меня подкосились ноги.
Видимо, хороший сон ничего не изменил в его поведении. Честное слово, мне было неважно, насколько красивым мужчиной он был, я не собиралась слишком долго терпеть его гадское отношение. Джек определенно испытывал насколько хватит моего терпения, и именно его-то у меня было в дефиците. Поборов желание огрызнуться в ответ, в негодовании позвать его по имени или хоть как-то постоять за себя, я просто сделала то, что он просил, потом пошла в ванную и закрыла за собой дверь. Я целых пять минут смотрела на свое отражение в зеркале, после чего попыталась привести в порядок лицо и волосы.
Он же преодолеет это.
Он должен преодолеть.
Правда?
Сделав долгий глубокий вдох, я закрыла глаза и пожелала себе быть сильной. Решительно кивнув головой, я потянулась за косметичкой, вытряхнула её содержимое на столик и приступила к нанесению макияжа.
* * *
Когда я вернулась вечером после работы, Джека дома не было. Я чуть не забыла, что у Метс сегодня была последняя домашняя игра, прежде чем команда уедет на десять дней. Джек ничего не сказал о том, что должен присутствовать на игре, но я знала, от него требовалось быть там. Я включила телевизор только для того, чтобы убедиться в этом. Когда я переключила на спортивный канал, то первым делом услышала сообщение о сломанной руке Джека, на широкоформатном экране появилось его лицо. Он выглядел печальным.
К тому времени, как Джек вернулся домой, я едва могла держать глаза открытыми. Когда я услышала, как открылась входная дверь, я притворилась, что мне захотелось попить воды, и пошла на кухню.
— Как прошла игра? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал бодро и заинтересованно. Джек не ответил на мой вопрос. Он едва взглянул на меня, прежде чем направился в нашу спальню.
Его молчание ошеломило меня.
Я осталась на кухне в одиночестве. Стоя босыми ногами на холодном полу, я нервно сцепила руки около груди. Потрясение от поведения Джека исчезло так же быстро, как и появилось. Вместо этого во мне вспыхнул гнев, и я выкрикнула вслед Джеку:
— Ты собираешься притворяться, что не слышишь меня? — Какое-то время я ждала его ответа и крикнула вновь: — Ты серьезно решил не разговаривать со мной?
Тишина.
Я не знала, что было хуже: его нежелание разговаривать со мной или его хамское поведение. Когда он вел себя как кретин, то, по крайней мере, разговаривал со мной. Хотя это было не очень-то приятно.
* * *
Молчанка длилась уже более двух дней.
Более. Двух. Дней.
Когда ты живешь в неком подобие ада, два дня могут показаться годами. Сложилось такое впечатление, что моя жизнь перевернулась с ног на голову, я все время была на нервах. Это сказалось на моем сне. Я почти две ночи не смыкала глаз, и даже когда мой мозг все-таки позволил мне заснуть, я подсознательно продолжала думать над поведением Джека и гадать, как до него достучаться.
Я уставилась на телефон на моем рабочем столе, по меньшей мере, в десятый раз останавливая себя от желания позвонить Джеку. Часть меня не могла смириться с мыслью, что он без задней мысли отправит мой вызов на голосовую почту, но проверять я так и не решилась. Я посмотрела на свое обручальное кольцо и вдруг занервничала. То волшебство, что мы разделили с семьей и друзьями в день нашей свадьбы, сейчас находилось под угрозой. Но ведь наши отношения переживали и более тяжелые времена? Разве не так?
Мне не нравились мысли, которые крутились у меня в голове, но что если бейсбольная карьера Джека подошла к концу? Будет ли в этом случае мой муж все время таким, как сейчас: раздраженным и злым?
Нора прервала мои размышления, вызвав меня в свой кабинет, чтобы обсудить проблемы Джека.
— Закрой дверь, — приказала она, прежде чем я успела войти в кабинет.
Дверь захлопнулась со щелчком, я опустилась на стул напротив Норы и засмеялась от того, как она уставилась на меня: её рот растянулся в недовольной ухмылке.
— Сломал руку, да? Бьюсь об заклад, что жить с ним сейчас одно удовольствие. — Она постукивала ручкой по блокноту в желтой обложке.
— Ага, он весь белый и пушистый. Откуда ты узнала? — спросила я, гадая, откуда ей стало известно о поганом настроении Джека.
— Джек — один из таких парней, настоящих мужиков, если ты понимаешь, о чем я говорю. Не могу представить себе, чтобы он наслаждался своей беспомощностью. И знаешь, что я скажу тебе, Кэсс, именно так он себя сейчас чувствует.
— Ты права во всем, но это отстойно. Он ведет себя как полный придурок. — Я скривила рот в недовольной гримасе, ожидая сочувствия или понимания, или что-то в этом роде.
Нора склонила голову на бок, и легкая улыбка тронула её губы.
— Конечно. Джек просто не знает, что ему делать. Он не знает, кем еще может быть, если не бейсболистом. И на конец… — Она замолчала и посмотрела мне прямо в глаза. — Он боится. Он, скорее всего, никогда не признается в этом, но он боится, что в его жизни больше не будет бейсбола.
Я была вынуждена принять горькую реальность.
— Я знаю. Но это не дает ему право…
Она цокнула языком, останавливая меня на полуслове.
— Нет, это не дает ему право плохо вести себя с тобой. Но, просто дай ему время.
— А нет задания, чтобы отправить меня в командировку в другую страну? — предложила я, усмехнувшись.
— Нет, таких заданий нет, — решительно сказала Нора. — И даже, если бы были, я бы тебя не отправила.
— Почему ты так ко мне жестока? — сказала я полушутя, но часть меня задавалась вопросом, почему она так жестко со мной обращалась.
Нора кивнула головой в мою сторону, прядь волос упала ей на глаза.
— Я не жестока, а просто отказываюсь помогать тебе сбежать от очередных трудностей. Джек преодолеет это. И ты должна быть рядом, пока он справляется со своими проблемами. Сейчас тебе просто нужно набраться терпения.
— Это не моя сильная сторона, — сказала я. — Я имею в виду терпение.
— Милая, ты женщина. И ты можешь всё. И ты сделаешь это. — Она улыбнулась и отстраненно махнула рукой. — А сейчас, иди отсюда и принеси мне то, на что приятно смотреть. У новых фотографов нет твоего видения вещей.
Не сказав больше ни слова, я покинула кабинет Норы и направилась к своему рабочему месту. Как и миллион раз прежде, я проверила свой сотовый и рабочий телефоны. Никаких пропущенных звонков не было. Я ненавидела такую жизнь.
Но Нора была права. Я должна справиться с нашими трудностями. Джек бы сделал это для меня, не так ли? Черт, теперь я не знала, как повел бы себя Джек, окажись он в подобной ситуации.
* * *
Я предположила, что Джек продолжит свою молчаливую забастовку, поэтому не потрудилась поздороваться, когда пришла домой после работы и увидела его в гостиной перед телевизором.
— Кэсси, принеси мне пива.
Я замерла в коридоре, не шевелясь и даже не дыша.
— Ох, теперь ты разговариваешь со мной? — пробормотала я, все еще удивленная командными интонациями в его голосе.
Он повернул свою голову с всклокоченными волосами в мою сторону.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
Мое терпение было на пределе, когда я бросила сумку и ключи на столик в прихожей и прошагала в гостиную. Уперев руки в бедра, я прокричала:
— Ты что, сбрендил? Ты вообще понимаешь, что не разговаривал со мной почти три дня?
Джек посмотрел на меня, сидя на своем излюбленном месте на кожаном диване, его загипсованная рука покоилась на подушке, а одну ногу он закинул на оттоманку. Я видела, как он сдвинул брови, прежде чем произнес:
— Ты преувеличиваешь, — решительно сказал он. — Пиво мне, быстро.
Потом он вновь перевел взгляд на экран телевизора, где транслировалась игра Метс с Астрос[12].
Поборов искушение взять бутылку пива и вылить её содержимое на его долбаную голову, я вихрем пролетела через кухню в сторону нашей спальни.
— Оторви задницу от дивана и сам возьми, — прокричала я и громко хлопнула дверью.
От злости у меня на глаза навернулись слезы, мне хотелось кричать и швырять всё подряд. Я чувствовала себя узником в своем собственном доме. В какой бы комнате сейчас не находился Джек, я хотела быть где угодно, только бы подальше от него. Его поведение слишком сильно обижало меня. Но слезы так и не хлынули из моих глаз, я была слишком занята своей злостью, чтобы тратить время на истерику. Схватив книгу, которую читала в последнее время, я растянулась на подушках, нечего не желая, кроме как скрыться от того ада, в который с недавних пор превратилась моя жизнь.