Графиня поприветствовала его кивком:
– Доброго дня, Вэл. Этот грубиян внутри?
– Он больше похож на яростного вепря с разящими клыками, миледи, если вы понимаете, о чем я. Прошу, проявите милость к нам всем и поговорите с ним.
– К сожалению, так я и должна поступить. Но обещаю, что это не улучшит его настроения, если оно будет зависеть от меня.
Мужчина страдальчески скривился:
– Благодарю, миледи. Ваша доброта не знает границ.
– И я вспомню, каким тоном ты со мной разговаривал, когда в следующий раз явишься умолять меня о помощи.
– Нисколько не сомневаюсь.
– Следи за языком, когда обращаешься к моей жене! – раздался из палатки сердитый рык, похожий на раскат грома. – Ты разговариваешь со своей госпожой. И тебе лучше об этом помнить!
Ровена вовсе не выглядела довольной:
– Не думай, что вступаясь за меня, ты вернешь мою благосклонность, разжигатель войны!
Старйдер, словно дракон, выступил из глубины палатки. Его темные вьющиеся волосы спускались ниже плеч. И хотя сейчас он сердился, глаза у него были добрые и умные.
– Думаешь, я этого не знаю? Ты не уймешься, пока я не покажу свою задницу перед всем двором. Я уже однажды так сделал и… – его голос осекся, когда Страйдер понял, что они с женой не одни.
– Ба! – торжествующе произнесла Ровена. – Ты ведь уже выставил себя дураком. Что для тебя еще немножко унижения?
Граф скорчил гримасу своей супруге.
Кэт подавила улыбку и шагнула вперед:
– Пожалуйста, простите, что прерываем вас, милорд. Но лорд Локлан хотел бы переговорить с вами наедине.
Страйдер посмотрел на жену, а затем отвел взгляд и сказал:
– У меня нет на это времени.
Подбоченившись, Ровена встала у него на пути:
– Ты можешь и попозже заняться тем, чтобы протыкать невинных людей копьем.
Она взяла в свои ладони его руку, закованную в латную рукавицу, и крепко сжала:
– У этого человека по-настоящему важное дело.
В глазах Страйдера блеснуло понимание:
– Прошу вас присоединиться ко мне в шатре.
Локлан пропустил женщин вперед, а затем проследовал за графом внутрь. Палатка оказалась на удивление просторной, с довольно большой кроватью и столом.
Страйдер жестом пригласил дам присесть и повернулся к Локлану.
– Ты из Утремера? – спросил он его.
– Нет. Мне сказали, что там с вами познакомился мой брат.
Граф нахмурился:
– Твой брат?
– Киранн Мак-Аллистер.
В глубине голубых глаз Страйдера полыхнула боль – ошибки быть не могло. Ровена встала и подошла к мужу. Она не сказала ни слова, но ласково погладила графа по спине. И ее прикосновение придало ему силы – это было заметно.
– Ты, должно быть, его брат Локлан. Он говорил, что все его братья темноволосые, кроме тебя.
При этих словах эмоции захлестнули горца. Значит, это правда. Страйдер действительно знал Киранна, и тот все-таки не погиб в озере. Лэрд мог бы расплакаться от облегчения, но не такова была его натура.
– Да. Я – Локлан.
Граф нежно обнял жену, а затем отпустил ее, и направился к дорожному сундуку, стоящему возле его кровати.
– Киранн был хорошим человеком, – произнес Страйдер.
У шотландца перехватило дыхание от нахлынувшего страха:
– Был?
Рыцарь кивнул:
– Утремер изменил многих. И не обязательно к лучшему. Среди нас, пленников, было двое шотландцев. Они называли себя братьями. Мак-Аллистерами.
Этого не могло быть!
– Двое?
Как это возможно?
– Да. Киранн и Дункан.
Граф извлек из своего сундука маленькую коробочку и, вернувшись к Локлану, вручил ее шотландцу:
– Киранн отдал ее мне за два дня до нашего побега и сказал, чтобы я хранил ее на случай, если кто-то из братьев станет его разыскивать. Он надеялся, что все вы продолжите считать его мертвым, так как не хотел, чтобы вам стало известно, что с ним случилось. Вероятно, он боялся, что кто-то из вас узнает правду и тогда отыщет его.
Трясущимися руками Локлан открыл коробочку и почувствовал, как слезы обожгли глаза. Там лежало маленькое серебряное распятие, копия того, что носил он сам. Такие кресты каждый из братьев получал от их матери, достигнув совершеннолетия. И так же, как и на его распятии, с обратной стороны было выгравировано имя его хозяина. Киранна.
– Он сказал, что ты узнаешь эту вещь и поймешь, что она принадлежала ему.
– Я узнал.
Проглотив комок в горле, горец посмотрел в глаза Страйдеру:
– Мой брат… – он не смог заставить себя произнести эти слова.
Горло Локлана сдавило. Он страшился ответа. Ему была невыносима мысль: сейчас он узнает о том, что брат погиб в Святой Земле, а его близкие об этом не знали.
– Жив? – закончил фразу Страйдер. – Не ведаю. Во время побега братья Мак-Аллистеры держались позади и бились с сарацинами. Один из братьев погиб в ту ночь, давая нам возможность сбежать, а другой… – граф вздрогнул от воспоминаний.
– Что с ним сталось?
– Он теперь живет в Англии. Тихо и скрытно.
– И это Киранн? – голос Локлана дрогнул.
– Честно, я не знаю. Те двое шотландцев выглядели очень похоже. Они могли бы быть близнецами. Много раз во время нашего плена мы сомневались, кто из них Дункан, а кто Киранн.
– Но вы должны знать, Киранн ли это. Наверняка.
– Шотландец ужасно обезображен, – тихо произнесла Ровена. – Он бы умер, если бы брат не спас его, а Страйдер не перевез в Европу. Та схватка отняла жизнь у одного, а другой… Мы не можем сказать, кто он, а сам он не созна́ется.
Граф кивнул:
– Он стал жить в полном уединении и никогда не показывается на люди.
Локлана ошеломил такой неожиданный поворот. Ему хотелось и смеяться, и сыпать проклятиями одновременно.
Катарина обвила его руками:
– Мы можем поехать и посмотреть, Киранн ли это.
– Да. – Горец снова взглянул на Страйдера. – Где он?
– Он в удаленной крепости в Суссексе. Если вы подождете несколько дней, я смогу проводить вас туда. Только тогда он позволит вам приблизиться. Шотландец никому не доверяет. Последнего человека, который попробовал рыскать по его землям, он угостил четырьмя стрелами.
Кэт в изумлении посмотрела на графа:
– Он погиб?
– Нет, но, уверяю вас, никто с тех пор не пытался нанести визит Шотландцу без сопровождения члена Братства.
Довольно странно, но это было похоже на то, как мог бы поступить вспыльчивый Киранн.
Локлан протянул руку Страйдеру:
– Не могу выразить, как я вам признателен.
Граф пожал руку лэрда и похлопал его по плечу:
– Не бойся. У меня у самого есть брат, и я ради него на все готов.
Не удивительно, что лорд Страйдер так горел желанием помочь.
– Ваш брат здесь?
– Нет. По иронии судьбы он сейчас вместе с Шотландцем. И это еще одна причина, почему я не прочь вас сопровождать. Я не видел Кита уже почти год, – граф взглянул на жену. – Разумеется, если моя жена согласится.
– Да. Ради этого и я поеду и даже соизволю разговаривать с тобой в путешествии, так как оно затеяно ради доброй цели, в отличие от твоей неестественной склонности сбивать взрослых мужчин на землю палкой.
Страйдер закатил глаза.
Взгляд Ровены потеплел:
– И будь сегодня вечером на пиршестве, супруг. Александр и Уильям скучают по своему отцу, и меня уже утомили их жалобы.
Графиня вышла из палатки прежде, чем Страйдер успел что-то ответить.
– Уильям и Александр? – спросила Кэт.
– Наши сыновья. С тех пор как их мать запретила мне входить в ее покои в цитадели, у меня не было возможности с ними видеться. Ровена боится, что мой воинственный характер их испортит.
Локлана озадачили слова графа:
– Разве леди Ровена не понимала, что вы рыцарь, когда выходила за вас замуж?
– Да, но больше всего на свете она боится, что я погибну в бою, как это случилось с ее отцом, поэтому она постоянно меня распекает. Но едва завершится турнир, и я при этом останусь жив, она успокоится, – легкая улыбка заиграла в уголках губ лорда Страйдера. – Я узнал, что роза достойна того, чтобы время от времени мириться с несколькими ее шипами. Я понимаю, что такой неучтивой мою жену делает лишь страх. Но если бы она не любила меня так сильно, ей было бы все равно, что со мной произойдет. Так что я с радостью приветствую ее злость на турнир, но прошу вас, во имя любви Божьей, не говорите ей об этом! Боюсь, что в таком случае она разозлится еще сильнее.
Локлан рассмеялся:
– Твоя тайна в безопасности.
– Хорошо. А теперь, с вашего позволения, мне нужно подготовиться к следующему поединку.
Горец вслед за Кэт вышел наружу и, дождавшись, когда они снова останутся одни, сказал:
– А теперь расскажи мне об этом тайном Братстве Меча.
Кэт перевела дыхание и подумала о своих друзьях, Язычнике и Лисандре, и о шрамах, которые они носили на теле и в душе.
– Все они были пленниками в Утремере. Их держали в одном сарацинском лагере. Страйдер был одним из вождей этих узников: он и остальные искали способ сбежать. Но, как ты слышал, побег прошел не совсем гладко, и многие из пленников так и не увидели дома. Те, кому это удалось, создали сообщество, которое помогало бы другим вернуться к своим семьям, а недавно освобожденным из плена снова привыкнуть к обычной жизни. Члены этого сообщества называют себя Братство Меча, и все они носят на руке особую метку: выжженное клеймо в виде полумесяца и ятагана.
Локлан сжал зубы, попытавшись представить те ужасы, которые Киранн, должно быть, пережил в таком месте. Лэрд слышал достаточно рассказов о сарацинских темницах, чтобы знать, что все пленники вынесли оттуда мучительные шрамы. Если Шотландец – его брат, то, как знать, остался ли еще Киранн в своем уме.
– Этот Язычник, с которым ты путешествовала…
– Он был хорошим человеком, но отказывался говорить о своем пребывании в темнице. А Лисандр, когда напивался, рассказывал. Это было воистину ужасно.
Девушка протянула руку и коснулась Мак-Аллистера:
– Мне так жаль, что твой брат оказался там.
– Мне тоже.
Если бы Локлан только мог, он бы с радостью поменялся местами с Киранном.
Катарина взяла его руку в свои ладони:
– Что заставило его уйти из дома?
– Ссора. Он влюбился в женщину, Изобейл. Ее хотели выдать за другого, поэтому он сбежал с ней среди ночи, полагая, что спасает от будущего мужа. Из-за этого между нашими кланами вспыхнула война. Киранн привел Изобейл к нам в дом, и мы с радостью ее приняли. Но с самого начала я знал, что она станет источником неприятностей. Она даже приставала ко мне как-то ночью, когда Киранн уже лег спать.
– Ты ему рассказал?
– Я попытался, но он лишь посмеялся надо мной. Так продолжалось, пока Изобейл не обратила свое внимание на нашего брата Ювина. Тогда-то Киранн понял, что я был прав. Но эта девица, утратив интерес к Киранну, подговорила Ювина бежать с ней ночью и доставить в Англию, где ее уже поджидал другой любовник.
Изобейл бросила Ювина и почти разрушила его жизнь. Он вернулся домой, однако уже было слишком поздно – Киранн исчез, оставив свой меч и плед на берегу озера недалеко от нашего дома, так что мы все были уверены, что он от горя свел счеты с жизнью.
– А он этого не сделал.
Локлан поморщился:
– Если бы я только знал! Я бы разыскал его. Но моя мать и Ювин были буквально уничтожены известием о смерти Киранна, так что я никогда и мысли не допускал, что брат мог разыграть собственную смерть. Каким негодяем надо быть, чтобы так поступить?
– Таким, кто страдал настолько сильно, что был не в состоянии за своей болью рассмотреть чужую.
В горце вскипел гнев:
– Это эгоистично.
– Да. Такие поступки всегда эгоистичны. Должно быть, он был юн.
– Да.
И все же это не оправдание, ведь их мать чуть не умерла с горя.
– Тогда ты должен его простить.
– А ты бы смогла это сделать?
– Я не говорю, что не поколотила бы его за это, но, в конце концов, приняла бы обратно…
Локлан кивнул. Она поняла его. Думая о том, что снова увидит брата, горец ощущал облегчение… Он отдал бы все, что угодно, лишь бы узнать, что Киранн жив.
И лэрду не нравилась мысль о том, что, должно быть, испытывает сейчас семья Катарины, не зная, что случилось с девушкой.
– Нам надо вернуть тебя твоему дяде.
– Мы так и поступим. Я верю, что все в нашей судьбе происходит не случайно, и дядя вернется в мою жизнь, когда это будет угодно Богу.
Такая вера поразила горца. Кэт обладала непостижимым для Локлана спокойствием духа. И хотя отец пытался управлять ее жизнью, а вокруг нее царил полный хаос, Катарина оставалась невозмутимой.
Она погладила Мак-Аллистера по руке и улыбнулась:
– Считаешь, этот Шотландец может оказаться Киранном?
– Не уверен. В любом случае, кажется, у меня снова появится брат.
Оставалось разрешить лишь один вопрос: будет ли это брат, с которым Локлан вместе вырос, или какой-то другой, о котором он раньше не знал. И даже если это окажется Киранн, придется узнавать его заново: столько всего произошло со дня его исчезновения!…
Горец не мог определиться, считать ли такое положение вещей злом или благом. Но в то же время он знал: где-то там у него есть брат.
Разве могло это быть чем-то иным, кроме благословения? Разве это не замечательно?
Локлан не хотел думать иначе.
Мак-Аллистер и Катарина не сразу сумели отыскать Бракена и его родственников. Англичане сняли две небольшие палатки за ристалищем: одну для мужчин и одну для женщин.
– Вы разыскали Страйдера? – спросил Бракен.
– Да, мы собираемся… – тут горец запнулся, осознав, что не сможет взять Бракена с собой в Англию: он забыл, что этот человек находится в изгнании. – Я найму корабль, который доставит вас в Шотландию. А я вместе с Катариной должен вернуться обратно в Англию, чтобы найти брата.
– Ты прав, – согласился Бракен. – Мое путешествие по Англии было бы кровопролитным – это точно. И все из-за этой скверной проблемы с моим изгнанием. Не обижайся, но я предпочту, чтобы моя голова подольше не расставалась с телом.
– Разумеется, я не могу винить тебя за это.
– Бракен, – прервала их Джулия. – Можно ли попросить лорда Локлана и Кэт подождать, пока я и Брайс прогуляемся по ярмарке?
Англичанин сперва заколебался, а потом устремил на младшего брата суровый взгляд:
– Ты отвечаешь за свою сестру. Не отвлекайся и не бросай ее одну. Слышишь?
– Слышу.
– Тогда ступай, но я хочу, чтобы вы оба вернулись сюда засветло. Тут всякие людишки попадаются.
– Некоторые из них могут оказаться ворами, – поддразнила его Кэт.
– Да. И еще: сумки и кошельки не красть! Мы теперь честные люди, и я надеюсь, что вы оба будете вести себя, как благородные дворяне, коими и являетесь.
Джулия с негодованием вздернула подбородок:
– Я оскорблена до мозга костей твоим предположением, что я могу так низко пасть.
Она перевела взгляд с Брайса на Бракена:
– Вы двое были ворами. Но я, даже переодетая мальчишкой, всегда оставалась леди.
С этими словами девушка в раздражении удалилась.
Бракен издал сердитый возглас:
– Брайс, хорошенько смотри за ней, и если какой-то мужчина хотя бы взглянет в ее сторону, разрешаю тебе выпустить ему кишки. А если с Джулией случится что-то нехорошее, я выпущу кишки тебе.
Юноша почти бегом покинул палатку.
Англичанин повернулся к Локлану:
– Радуйся, что у тебя только братья. Нет ничего хуже, чем иметь сестру, которая настолько привлекательна, что может свести тебя с ума.
Кэт рассмеялась:
– Ну, Бракен, у Джулии и своя голова на плечах есть. Она не из тех женщин, что клюют на мужскую красоту или уговоры. Поверь, она никогда не опозорит ни тебя, ни себя.
– Я знаю. Но я не доверяю мужчинам. Мы все обманщики, лживые собаки, когда волочимся за пригожей девицей.
Локлан застыл и произнес холодным тоном:
– Меня это задело. Я никогда не лгал женщине.
– Вот почему Бог, должно быть, послал тебе братьев. Уверяю тебя, когда дело касается Джулии, я сполна плачу́ за свои прошлые грехи.
Локлан расхохотался:
– Тогда идем. Давай подыщем тебе доспехи и хороший меч, пока мы здесь… вдруг тебе понадобится острый клинок?
Кэт покачала головой:
– Им гораздо лучше выпускать кишки, так ведь?
Бракен вытащил свой меч из-за пояса и провел по лезвию большим пальцем:
– Знаешь, чем хуже клинок обработан и чем он тупее, тем больше он причиняет страданий, когда им вспарывают брюхо…