Воин (ЛП) - Кинли Макгрегор 6 стр.


«Помни, что ты его ненавидишь, – твердила она себе. – Он – олицетворение всего, что ты терпеть не можешь в мужчинах».

Но при этом он по-доброму отнесся к незнакомому деревенскому мальчишке и защищал ее саму. А недостатки есть у всех. Просто у Мак-Аллистера их сверх всякой меры. С другой стороны, его положительные качества сглаживают несовершенства, и те уже не так бросаются в глаза.

Отбросив в сторону такие мысли, Катарина направилась к седельным сумкам Локлана, чтобы взглянуть, не найдется ли в них что-нибудь пожевать, пока готовится ужин. Она сбежала от своих стражей еще утром, и за весь день у нее во рту не было ни крошки, а потому, честно говоря, Кэт просто умирала от голода.

Когда девушка подошла к окну, ее внимание вновь привлекли солдаты во дворе. Внезапно ее сердце пропустило удар – она узнала одного из них.

Миль д’Анжу…

Кэт бросилась к кровати – подальше от окна. Зажмурившись, она прошептала короткую молитву о том, чтобы этот человек уехал прежде, чем она попадется ему на глаза. Ну почему именно он оказался здесь? Для чего благородному дворянину пускаться в путешествие вместе с простыми солдатами, пытаясь отыскать беглянку?

Разумеется, чтобы выслужиться перед ее отцом. Семейство Миля разгневало его, встав на сторону короля Генриха в некоторых вопросах. С тех пор французский король относился к ним подозрительно.

Катарине захотелось проклясть свою судьбу. Миль первым из придворных начал открыто ухаживать за ней. К счастью, король отверг все сделанные его дочери брачные предложения Миля Анжуйского. Филипп не доверял ему, Катарина тоже. Этот человек с радостью и без малейших колебаний уступил бы ее другому.

Или еще хуже, он мог бы предпринять попытку вынудить ее отца отдать ему Кэт в жены.

Девушке захотелось рассказать Локлану о присутствии Миля. Но насколько она знала своего шотландского лорда, тот все равно не стал бы разговаривать с этим человеком.

«Ты зря беспокоишься», – сказала себе Катарина.

Оставалось надеяться, что это так. Боже, помоги ей, если Миль встретится с Мак-Аллистером и узнает о ее присутствии здесь.

– Прошу прощения?

Локлан, выходивший из лавки, остановился и посмотрел на приближавшегося человека, приблизительно на голову ниже него.

– Что вам угодно? – спросил шотландец.

Если он не ошибался, перед ним был человек знатный, но не богатый. Сапоги его, хоть и сшитые из превосходной кожи, были старыми и изношенными. Его синяя туника и шоссы свидетельствовали о благородном происхождении, однако были простого покроя, без пышной отделки, предпочитаемой теми, у кого водились монеты. Даже меч его был видавшим виды и требовал починки.

– Я ищу женщину, – сказал незнакомец.

Локлан фыркнул:

– Что ж, парень, тогда тебе со мной не повезло. Только недавно проверял: я точно не баба.

Мужчина одарил его взглядом, говорившим, что ему совсем не до шуток:

– Я слышал, ты прибыл в этот город с женщиной, которая по описанию очень похожа на ту, которую я ищу.

– Я уже потолковал с одним из твоих людей. Она не та, кто тебе нужен.

– Неужели? А я должен просто положиться на твое слово в этом деле?

– Большинство людей так и поступают.

Взгляд незнакомца упал на рукоятку меча горца, украшенную рубинами и изумрудами.

– Ты знатного происхождения?

– Да, моя кровь связывает меня с тремя престолами.

Это ввело незнакомца в замешательство:

– Откуда вы, милорд?

– Думаю, я уже достаточно отвечал на твои вопросы. Моя супруга ждет меня, и я не желаю мешкать. Уверен, как человек, ищущий женщину, ты понимаешь мое нетерпение вернуться к жене.

Локлан прошел мимо незнакомца. Краем глаза он заметил, что тот подозвал солдата.

Проклятье! Это не сулило ничего хорошего. Скрипнув зубами, горец перевел взгляд на других воинов, расспрашивающих горожан и обыскивающих места, где могла укрыться Катарина. Шотландец и раньше сражался с противником, настолько превосходящим его числом, но при этом у него, по крайней мере, был еще один меч в руках, и ему не приходилось таскать за собой женщину. Схватка с королевскими ратниками могла, конечно же, оказаться очень кровавой.

Пытаясь выкинуть из головы эти мысли, Мак-Аллистер вошел в гостиницу. Увидев служанку, нареза́вшую оленину, он остановился возле нее, кинул монету и сказал:

– Не могла бы ты принести две тарелки мяса и немного вина в нашу комнату?

Глаза девушки удивленно расширились, когда она разглядела, сколько денег он ей дал.

– Да, милорд, сию минуту принесу, – торопливо ответила она.

Лэрд кивнул ей головой и поднялся по лестнице в комнату, где его ожидала Катарина. Она сидела на полу, забившись в угол и тщательно закрыв окно.

Никогда еще Локлан не видел ее такой подавленной.

– Что-то не так? – спросил он.

– Да, – ответила она, понизив голос. – Один из тех людей, что внизу, мне знако́м.

– Позволь угадать. Невысокий парень с глазками-бусинками, от которого несет чесноком и по́том?

– Миль д’Анжу! Стало быть, ты уже встретился с этой свиньей!

Горец кивнул:

– Он привязался ко мне с расспросами на улице.

– Что ты ему рассказал? – спросила Кэт со страхом в голосе.

– Что ничего о тебе не знаю. Думаешь, он мне поверил?

– Сомневаюсь. Этот тип ужасно пронырлив. Настолько, что Виктор как-то пригрозил отрезать Милю нос и вручить ему, если тот не перестанет совать его куда не следует и не оставит нас в покое.

Кэт вскочила на ноги, когда Локлан приблизился к ней с каким-то свертком из саржи.

– Что это? – спросила она.

– Я подумал, что это может тебе понравиться.

Озадаченно нахмурившись, Катарина развязала ленту и развернула подарок. Внутри она обнаружила тонкую льняную камизу и два киртла – синий и ярко-зеленый. Платья были очень красивыми.

Горец отошел от Кэт на несколько футов, а затем произес:

– Портной сказал, что шнуровка на платьях удобная: они сядут по фигуре почти любой женщине.

Катарина, не в силах вымолвить ни слова, лишь гладила рукой ткань превосходной выработки. Она не ожидала такого роскошного подарка. Конечно же, эти вещи предназначены для высокородной леди, и Локлан, должно быть, приплатил портному, чтобы тот согласился выпустить из рук такой пышный наряд.

– Почему ты купил это? – спросила Кэт.

Локлан, избегая ее взгляда, ответил:

– Вам нужна одежда, миледи, а мне известно, как женщины относятся к подобным вещам. Не хочется, чтобы вы чувствовали себя неловко, когда мы попадем на турнир.

От этого неожиданного проявления доброты в горле девушки образовался ком. Она сглотнула. Этот мужчина проявил о ней подлинную заботу. Сердце гулко застучало, она подалась вперед и встала перед ним.

– Спасибо тебе, – промолвила она и запечатлела на его щеке целомудренный поцелуй.

От ощущения мягкости губ Катарины на своей коже дыхание Мак-Аллистера сбилось. Не в силах больше сдерживаться, он повернул голову и завладел ее ртом. Сладостный вкус девичьих губ вызвал глухое рычание в горле шотландца.

Кэт, уронив сверток с одеждой на пол, обхватила лицо Локлана руками. О, как же чудесен был на вкус этот мужчина! Нежный и дикий, он заставил ее пылать от страсти. Никогда еще ее не целовали так, как будто и терзали, и лелеяли одновременно. Ее влечение к горцу не поддавалось объяснению разума.

Внезапно раздался стук.

Локлан отпрянул с яростным рычанием, а Катарина замерла, не в силах шевельнуться. Горец подошел к двери и распахнул ее. Стоявшая за ней служанка, увидев ярость, написанную на лице постояльца, вскрикнула от ужаса.

– Ваш ужин, милорд, – испуганно пропищала она.

Запустив пальцы в волосы, Мак-Аллистер отступил, пропуская прислугу в комнату, при этом он бросил на Кэт взгляд, который, опалив, пригвоздил ее к месту.

Служанка со всей расторопностью поставила еду на маленький столик у окна и быстро ретировалась.

Шотландца могла бы позабавить эта ситуация, если бы его чресла не были охвачены огнем. Все, о чем он мог сейчас думать и чего желать, это либо вылить на себя ниже пояса кувшин холодной воды, либо воспользоваться стоящей позади кроватью. К сожалению, и то, и другое было неосуществимо.

Катарина склонилась над едой и блаженно вздохнула. Мало у кого видел горец такое счастливое выражение лица, как у своей спутницы, когда она отщипнула кусочек хлеба и положила его в рот.

– Голодна?

– Как волк, – выдохнула она, а затем, одарив его своим самым проказливым взглядом, добавила. – Если ты когда-нибудь окажешься в бегах, рекомендую набить живот, прежде чем ты огреешь своего стража по голове и ускользнешь. Удирая, сложно остановиться и перекусить – тебя при этом так и норовят догнать.

Локлан улыбнулся ее шутке:

– Буду иметь это в виду, если когда-нибудь проснусь в цепях.

Он присоединился к Кэт за столом, пока она разливала для них вино.

Пригубив немного хмельного напитка, девушка снова заговорила:

– Ну да, мы же все-таки остановились на ночь…

– И они, кажется, нас догнали, – подхватил ее собеседник.

Катарина кивнула:

– Думаешь, нам следует сбежать, когда они угомонятся?

Горец выглянул в окно, за которым уже сгущалась тьма:

– Давай сперва посмотрим, что они будут делать дальше. Если нам повезет, солдаты уедут. Кроме того, нам нужен отдых – лучше здесь, чем на спине лошади, пытаясь дать деру. Не говоря уже о том, что наши кони измучены, и передышка им нужна даже больше, чем нам.

– Да, но до чего же я ненавижу ожидание! – воскликнула Кэт.

– А мне думается, именно из-за своего нетерпения ты уже оказалась однажды в затруднительном положении, разве не так? – поддел ее шотландец.

Она скорчила Локлану рожицу. Эта гримаска показалась ему неописуемо очаровательной.

Остаток их трапезы прошел в молчании. За едой Мак-Аллистер обдумывал наилучший план действий.

После ужина, перебравшись поближе к окну, горец стал ждать, когда солдатам дадут сигнал к отъезду, но они, похоже, расположились надолго. Он надеялся лишь на то, что королевские ратники не собираются оставаться здесь на ночь. Напряжение от затянувшегося ожидания начало действовать Катарине на нервы.

– Если не возражаешь, я бы хотела остаться одна, чтобы вымыться и сменить одежду, – обратилась она к Локлану.

Тот кивнул:

– В моих сумках есть гребень, если он тебе нужен.

– Спасибо.

Кэт смотрела ему вслед, пока за горцем не захлопнулась дверь. Потом Катарина подкралась к окну и увидела, что солдаты все еще разыскивают горожан, которых не успели допросить. Порази их всех оспа! Если так пойдет дело, они застрянут здесь навечно.

Но все же лучше находиться тут, чем в каком-нибудь германском дворце. Запрятав эту мысль в голове подальше, девушка быстро налила воду в таз и освежилась, обтеревшись небольшим куском влажной ткани. Она до сих пор находилась под впечатлением от доброты шотландца, купившего для нее платья. С другой стороны, это показалось ей логичным. Он привык заботиться о других. Так как он был лэрдом, в его обязанности входило предвосхищать нужды и потребности своих людей и удовлетворять их как можно лучше.

По крайней мере, так до́лжно было поступать. Но большинство встречавшихся ей до сих пор людей, занимающих такое положение, на деле демонстрировали совсем иное отношение: «что хорошо для меня – должно быть хорошо для всех».

В поисках гребня Катарина опустилась на колени и открыла седельные сумки Локлана. В них царил идеальный порядок. Каждая вещь была тщательно упакована и лежала на своем месте.

«Бедняге необходимо, чтобы и в таких невинных вещах все у него было, как полагается. Должно быть, я свожу его с ума», – подумала Кэт.

Единственный заведенный порядок, который она признавала, – это лишь ее капризы и шалости. И сейчас от нее потребовалась вся сила воли, чтобы не перемешать содержимое этих сумок, – лишь бы взглянуть на реакцию их хозяина. Но все-таки она слишком многим была ему обязана.

Девушка заставила себя расчесать волосы, затем вернула гребень на то самое место, где он лежал… Ну ладно, так и быть… Она его переложила – уж очень трудно было устоять перед желанием немного пошутить над этим педантом.

Закончив все хлопоты, Катарина открыла дверь, чтобы пригласить Локлана обратно в комнату. И лишь тогда она осознала, какую ошибку совершила.

Потому что перед ней стоял Миль.

Глава 4

Крошечные глазки Миля вспыхнули, когда он уставился на девушку:

– Добрый вечер, Катарина. Так приятно видеть тебя снова!

Не зная, что ответить, она бросила взгляд на стоящего позади него Локлана. Тот в мгновение ока схватил д’Анжу за шиворот и, держа нож у его горла, затащил в комнату. Катарина торопливо отступила, пропуская их, и закрыла дверь.

– Молчи, – предупредил Мак-Аллистер француза. – Одно слово – и ты мертв. Понял?

Тот кивнул.

– Нам нечем его связать, – прошептала Кэт.

– Пора бы понять, что от нас не сбежишь… – начал было Миль, но горец оборвал его сильным ударом в челюсть. Д’Анжу закатил глаза и с глухим звуком рухнул на пол.

Катарина вопросительно изогнула бровь, глядя на Локлана. Тот хмуро рассматривал француза, лежащего у его ног:

– Не совсем мертв, но, по крайней мере, это заставило его заткнуться.

Горец быстро собрал их вещи.

– А что, если он придет в себя? – спросила Кэт.

– Тогда за нами пустят погоню, а потому давай не будем тратить время зря.

Вслед за Локланом Катарина покинула комнату и спустилась в конюшню, где они торопливо отыскали своих лошадей.

Едва беглецы вскочили в седла, как воздух прорезал крик:

– Принцесса с шотландцем. Задержите ее!

Мак-Аллистер чертыхнулся и бросил спутнице:

– Сможешь скакать так же быстро, как я?

– Ты шутишь? Чтобы уйти от них, я смогу обогнать дьявола и всех его приспешников!

Она ударила пятками в бока своей лошади. Та заржала и вылетела из конюшни.

Сила духа Катарины и ее мастерство наездницы вызвало одобрительную улыбку горца. Он пустил своего жеребца вскачь вслед за ней.

Эта местность была ему незнакома, что было серьезной проблемой для беглецов. Хотя их лошади и отдохнули немного, Локлан не был уверен, что они смогут долго скакать во весь опор. Если повезет, у королевских воинов тоже окажутся уставшие кони. В противном случае побег будет коротким, и исход его предопределен заранее.

Когда конюшня осталась за спиной, несколько солдат бросились наперерез, пытаясь перекрыть беглецам дорогу, пока остальные продолжали преследование. Маневр не имел успеха: Локлан и Катарина увернулись от них и помчались дальше, стремясь скорее покинуть город. Горец слышал, как за спиной солдаты шумно ссорятся между собой за лошадей, которых на всех преследователей не хватило.

– Пригнись! – крикнул он Катарине. – Продолжай скакать на север, не останавливаясь, что бы ни случилось!

Оставалось только надеяться, что темнота милосердно укроет их от погони, но не спрячет коварно на пути беглецов глубокую канаву или яму. Ведь это может выбить одного из них из седла.

Последний раз так гнался за Локланом отец, пьяный и пытающийся его убить.

Но тогда юноша знал местность вокруг себя, как свои пять пальцев. Он довольно легко скрылся от преследования и провел ночь в пещере высоко в горах. Утром он проснулся жестоко простуженным, что не помешало отцу его избить.

«Ты – никчемный ублюдок! – кричал Мак-Аллистер сыну. – Если бы твоя мать не была такой трусливой, я бы поклялся, что ты произошел от чужого семени!»

Отец так часто повторял подобные оскорбления, что мальчик практически вырос на этих упреках.

Локлан не знал, почему вспомнил об этом именно сейчас, но в одном был твердо уверен: если солдаты его схватят, он все-таки оставит им парочку шрамов, сопротивляясь.

Стиснув зубы, он подстегнул лошадь.

Сердце Катарины отчаянно колотилось от бешеной скачки сквозь тьму. Она чувствовала себя ужасно, ничего не видя вокруг. Ночь выдалась безлунной. Это могло помочь им укрыться от солдат, хотя сейчас мешало определить верный путь. Постепенно накатил страх, и Кэт это не понравилось. Она терпеть не могла бояться, но темнота ее угнетала.

Назад Дальше