Нэд подскочил, словно наступил на кактус:
— Думай, что несешь! Поломилась бы с наше в эти бастионы, небось по-другому запела бы!
— Ну ничего себе! — взвилась Мари. — Сами нас бросили на произвол, а теперь этим же и попрекают, обормоты!
— Брэк![63] — подняла руку Джоанна. — Хватит гавкотни! С одной стороны, Питер прав: потеря «Тайны» была, действительно, глупой. Но все же не напрасной. Целы два других корабля и все экипажи, а это кое-что значит. Кроме того, мои люди готовы идти куда угодно, хоть к черту в пекло. Так что, к делу, капитан!
— К какому там делу! — махнул рукой Волверстон. — Это не крепость, а зубы дракона! Ядрами били, подкопы рыли, на абордаж брали — всё без толку. Да и береговая охрана — звери. Плюнуть бы да уйти — так нет! Кэпу, видите ли, гордость не позволяет! Тьфу!
— На абордаж, говоришь, брали? — хитро прищурилась Ксави. — А на понт? В смысле, хитростью…
— Была одна идея, — пожал плечами Блад. — Но мертворожденная. А вы готовы что-нибудь предложить?
— Пока нет. Но придумаем, — Джоанна украдкой подмигнула Мари. — Ладно, братцы, утро вечера мудренее. А сейчас не мешало бы и отдохнуть. После трудов праведных.
Питер проводил девушек в каюту для гостей. Что-то в последней фразе Джоанны не давало капитану покоя, но уставший Блад отмахнулся от внутреннего голоса и, пожелав гостьям спокойной ночи, оставил их одних.
* * *
— Ну, чего ты там сообразила? — Ксави подпрыгивала от нетерпения. — Давай, выкладывай!
— Вот прицепилась! Нечего мне выкладывать! — Джоанна по обыкновению уселась на стол и задумчиво качала ногой. — Черт тебя дернул полтонны нефти за борт выплеснуть, прародитель экологических катастроф!
— Зато трюмы освободились, — беспечно заявила Мари.
— А заодно и все остальные составляющие «Тайны». В том числе аппаратура.
— А вот тут вы, кэп, в корне неправы. Пока ты майной-вирой занималась у шлюпок, я послала ребят к нам в каюту за заветным сундучком. Так что аппаратура целехонька. Вон она, в уголочке.
— Да? Тогда слазь-ка за стационарным пультом — неплохо бы с Центром напоследок посоветоваться.
— Ща! — Ксави бодро подскочила к сундуку, сунула нос внутрь, но вдруг, ойкнув, медленно выпрямилась и виновато глянула на подругу:
— Ой, Джо! Это… это не тот ящик!
Джоанна уставилась на сконфуженную Мари долгим немигающим взглядом.
— Ну да, чего еще можно было ожидать! Чтоб Ксави чего-нибудь не перепутала — это ж надо раку на гор
* * *
Полночи Блада мучили кошмары. Откуда только брала сюжеты его богатая фантазия? Чаще всего Питеру снилась Джоанна. Она протягивала к нему руки с борта горящего корабля, но едва Блад касался девушки, как та вспыхивала и, опалив ему лицо и руки, огненным смерчем взмывала в черное небо. «Питер! Питер!», — доносился из поднебесья ее звенящий голос.
— Питер! Да проснись же, черт!
— Нэд?! Ты тут откуда?
— С «Атропос». Не могу заснуть — на душе кошки скребут. Неладно что-то!
— Пошли! — Блад сорвался с койки и, на ходу натягивая камзол, рассказал свой кошмарный сон.
Добежав до гостевой каюты, друзья замерли. У Питера упало сердце.
Настежь открытая дверь поскрипывала на ветру. Каюта была пуста. Лунный свет, проникая сквозь иллюминатор, выхватывал из мрака стол и холодным блеском обозначал на нем две металлические полосы. Подойдя ближе, Питер и Нэд увидели, что это шпага Джоанны и нож Ксави. Внезапно из темного угла раздалось невнятное бормотание. Волверстон дрогнувшей рукой зажег свечу. Ее мерцающий свет озарил весьма габаритную фигуру, застывшую в углу на корточках. Фигура подняла взлохмаченную голову и оказалась вдребезги пьяным Окороком.
— Толпа! — обратился к капитанам Окорок. — Нет войне! Я был в раю, я видел ангелов и они мне глаголили: «Окорок, Господь избрал тебя своим пророком! Иди на грешную землю и скажи, что воевать нехорошо!». И я говорю вам, дети мои: оставьте свои смертоносные игрушки, закопайте томагавки войны! Я дам вам мир! — Окорок в экстазе что-то запел, немилосердно фальшивя.
Блад и Нэд переглянулись, с подозрением вслушиваясь в доносившееся из угла:
— El pueblo unido…[64]
Волверстон могучей лапой приподнял Окорока за шиворот. Тот прекратил петь «Venseremos»[65] и забормотал что-то о разнице весовых категорий и неприкосновенности личности посла, тем более божьего.
— Ты прекрати дурака валять! — Нэд для пущей убедительности встряхнул Окорока, от чего тот больно прикусил язык и заткнулся. — Скажи лучше, как ты сюда попал? И где Джоанна и Мари?
— Я вездесущ! Я — новый мессия! А они… Они ушли в ночь. Я убедил их — они не хотят воевать!
Питер побелел:
— Куда ушли? В чем ты их убедил, сумасшедший?!!
— В том, что война есть грех. Тем более для женщин, чья святая обязанность дарить миру новые жизни, а не отнимать! Они ушли замаливать грехи!
— В какую сторону они ушли? Ну! — Нэд еще раз встряхнул матроса.
— Туда! — вдохновенно простер руку Окорок в сторону крепости, явно репетируя позы и жесты Иоанна Предтечи.
Питер и Нэд переглянулись. Вероятно, им в голову пришла одна и та же мысль, потому что они синхронно чертыхнулись и вылетели из каюты. Дверь, закачавшись, жалобно заскрипела и, решив, видимо, что закрываться не стоит, вновь отворилась.
* * *
Весь экипаж «Арабеллы» и «Атропос» был поднят по сигналу боевой тревоги. Матросы выскакивали на палубу, протирая сонные глаза, и вглядывались в ночную темноту, стараясь увидеть эскадру противника. На полуюте появился капитан Блад в полном боевом вооружении. Толпа шумела. Питер поднял руку, призывая своих людей к тишине.
— Друзья! — в голосе Блада прозвенел металл. — Пока мы с вами беспечно отдыхали, наши отважные девушки подвергли себя смертельной опасности. Не раз они приходили нам на помощь в трудную минуту. Сегодня же наш долг — спасти их. Мы должны совершить невозможное. Я сам буду руководить десантом. Но подумайте! Многие не вернутся! Кто не хочет подвергать свою жизнь опасности, сделайте шаг вперед!
Ни один человек не двинулся с места.
* * *
А в это время в ворота крепости стучались две девушки. Караульный осторожно выглянул в зарешеченное окошко. Он увидел прелестную юную испанку в черном платье, расшитом золотом. Но, боже, какой вид имело это платье! Оно было мокрым и запыленным. Темные локоны сеньориты слиплись от воды, в темно-карих глазах дрожали слезы. Чуть поодаль стояла девица в одежде мавританки и жалобно смотрела на стражника зелеными глазами.
— О, впустите нас, благородный сеньор! — голос юной испанки звучал нежно, словно серебряный колокольчик. Легкий андалузский акцент придавал ей еще большее очарование. — Мы устали и промокли. О, эти проклятые пираты! Мой бедный отец! — и сеньорита отчаянно зарыдала.
Подруга нежно обняла ее за плечи:
— Не надо, девочка. Он уже в раю.
Расчувствовавшись до слез, стражник открыл ворота и впустил девушек. В результате краткой беседы выяснилось, что испанку зовут доньей Изабеллой де Карьядо, а белокурая «мавританка» вовсе не мавританка, а француженка, сирота, воспитывавшаяся в монастыре вместе с доньей Изабеллой, ее подруга. Выяснилось также, что отец сеньориты — дон Луис де Карьядо был назначен губернатором острова Сант-Яго. По пути к месту назначения испанский корабль, на котором находился будущий губернатор, был атакован английскими пиратами. Дон Луис погиб в бою. Девушек же доставили на борт корсара в качестве трофеев, но под покровом темноты им удалось бежать. Подруги поинтересовались, где они находятся. Услышав ответ, донья Изабелла засияла от счастья:
— Ах, Мария! Господь посылает нам утешение! Здесь живет мой жених, — смущенно пояснила она ошарашенному стражнику. — Он начальник пороховой стражи.
— Хо! Дон Алонсо Гонсалес?!
— Вы знаете дона Алонсо?!
— Еще бы! Мне ли его не знать! Да он, вероятно, сейчас у порохового склада. Там теперь усиленная охрана. Боятся лазутчиков этого пса Блада.
— Скажите, — взволнованно перевела дыхание донья Изабелла, — где находится склад? Я хотела бы повидать дона Алонсо.
— Но, сеньорита! Сейчас еще ночь! Может, подождете до утра? Моя сторожка к вашим услугам.
— Ах, нет! Благодарю вас, сеньор, но поскольку дон Гонсалес здесь, я должна немедленно увидеть его.
— Ну, что ж. Если такая спешка, тогда идите по этой улице, не сворачивая. Дойдете до собора и повернете направо. Пароль: «Барселона».
Девушки вежливо поблагодарили и направились по указанной дороге.
«Дай Бог ей счастья, — подумал стражник, глядя им вслед. — Ох, и натерпится она с этим хлыщом, бедняжка!».
* * *
Дон Алонсо Гонсалес, скучая, бродил возле порохового склада и небрежно дымил сигарой, пренебрегая правилами. Продрогшие солдаты ловили носами ароматный дым и лениво переговаривались. Дон Гонсалес про себя грязно ругался — из-за этого чертова пирата Алонсо не пошел к своей любовнице, трактирщице Беатрисе. Отказаться от такого развлечения и теперь шлепать по лужам, оставшимся после дождя, вокруг этого дурацкого склада! Какого черта здесь охранять!
Его нервные мысли прервал окрик часового:
— Стой, кто идет!
— Барселона.
«Свои, — с тоской подумал дон Алонсо, которому от дикой скуки захотелось разнообразия. — А, впрочем, чего можно было ожидать?».
Но тут чьи-то нежные руки обвили его шею, и не менее нежный голосок пропел:
— Дон Алонсо-о-о…
— Беатриса? Черт! — он браво подкрутил усы. — Ты откуда узнала пароль, моя крошка? И что у тебя с голосом?
— Ах, такая сырость кругом! Мудрено ли охрипнуть? Но ты мне не рад? А я-то думала, что тебе без меня скучно!
— Ужасно скучно! — хохотнул дон Гонсалес, пытаясь поднять вуаль, закрывающую ее лицо.
— Пойдем! — потянула она его за руку.
— Куда? — машинально спросил испанец, обнимая девицу.
— Какая разница! — вырвалась та. — Есть тут где-нибудь сухое место?
Дон Алонсо еще раз хохотнул и, обхватив Беатрису за талию, достал из кармана ключи от порохового склада…
Было темно, и, наверное, поэтому не заметил дон Алонсо Гонсалес, как вслед за ними внутрь порохового склада скользнула темная тень. На дверь изнутри упал тяжелый брус. Теперь склад был надежно заперт.
— Зажги свет! — сказал женский голос.
«Что-то тон у нее изменился», — подумал Гонсалес, но вслух сказал:
— Какой свет, душечка? Тут же порох — взлетим! И потом, зачем нам свет? — и он принялся в темноте шарить руками, пытаясь поймать Беатрису.
— Заткнись, фраер, я не тебе! — отрезал все тот же голос.
— Не мне? А кому же? — искренне изумился дон.
В ту же секунду вспыхнул факел, и Гонсалес совершенно обалдел, увидев, что факел держит красивая незнакомая сеньорита, а перед ним находятся чьи-то (но явно не Беатрисы) смеющиеся зеленые глаза. Дон Алонсо открыл рот, но сказать ничего не успел по причине пушечного удара в челюсть. Летя над бочками с порохом, он подумал: «Хм, а эти тоже ничего!» и вмазался в стену, успев только жалобно позвать маму.
— Мастерская работа! — одобрила Джоанна апперкот Ксави Куто.
Девушки засмеялись.
— Ну-ка, тихо! — сказала вдруг Джоанна.
Снаружи слышался шум, крики, выстрелы.
— Похоже, наши — узнаю по почерку!
— Они раньше времени сюда не доберутся?
— Не думаю, — ответила Ксави, внимательно следя за стрелками часов.
… Дон Алонсо открыл глаза. Несколько секунд он не мог понять, почему лежит за грязными бочками и какая-то любопытная крыса сидит у него на груди.
— Кыш! — прогнал он крысу и вдруг всё вспомнил. С трудом встав на четвереньки — голова кружилась и гудела — Гонсалес выглянул из-за бочки.
— Время! — четко произнесла блондинка.
Испанка подняла факел.
— Стойте!!! — завопил из дальнего угла дон Гонсалес. — Стойте, мы же взлетим!!!
Испанка обернулась к нему, блеснула глазами, засмеялась и бросила факел на бочки с порохом…
… Последнее, что слышал дон Алонсо, был дьявольский смех двух ангельских созданий…
* * *
Блад, как ураган, ворвался на площадь. Он был страшен — на черном от порохового дыма лице бешеной яростью горели глаза, кираса прогнулась от многочисленных ударов, рука со шпагой превратилась в молнию, не знающую пощады. На мгновение Питер оглянулся. Рядом, как боевой слон, косил испанцев Волверстон. Позади крошили противника в капусту остальные пираты.
— Вперед! — выдохнул Блад. — Мы должны успеть!!!
Они сделали только шаг… Пороховой склад зашатался, как карточный домик, и в клубах дыма и огня взлетел на воздух. Флибустьеры не слышали взрыва — словно ватой заложило уши. Медленно, как во сне, взмывали вверх бревна, бочки, балки и так же медленно и беззвучно падали вниз.
Блад, еще не осознав до конца случившееся, растерянно обернулся. Пираты стояли, обнажив головы, многие плакали. Волверстон остановившимся взором смотрел в круговерть дерева и огня.
— Но, может, это не они? — с надеждой спросил Питер.
Нэд опустил тяжелую руку на его плечо.
Тут среди сыпавшихся вокруг обломков к их ногам упал чудом уцелевший, хотя и здорово подпаленный дон Гонсалес. Его мгновенно схватили за грудки, но, сколько ни трясли, добились только безумного исступленного бормотания:
— Ведьмы! О, ведьмы!!! Сеньоры, они смеялись!!!
Эпилог
По зеленому берегу реки не спеша брели две девушки.
— Жень, гляди! — воскликнула одна из них, щуря на солнце зеленые глаза. — Вон наш лагерь! Ничуть не изменился. Это ж сколько лет прошло?
Ее темноволосая спутница пожала плечами:
— Чем ты слушаешь? Шеф же говорил: там — три года, здесь — один. Как раз на полный академотпуск и натикало.
— Это что же, опять на третий курс? — разочарованно протянула Люська.
— А чего ты ожидала? Диплома об окончании универа? Или постоянной работы в Центре Описываемого Прошлого?
Люська, хитро покосившись на подругу, открыла было рот, но передумала и промолчала.
— Эх, жаль! Окончилось наше приключение! — горько вздохнула Женька. — Даже не себя, ребят жалко — Питера, Нэда… Нехорошо мы с ними поступили.
— У нас не было другого выхода, Женечка! — Люська прекрасно понимала причину тоскливого настроения подруги. — Не могли же мы там остаться. Да и история должна идти своим чередом, хоть и описываемая. А ребята… Что ж, может, так и лучше. Пусть считают, что мы погибли — им так будет легче.
— Да, наверно, — кивнула Женька.
— Зато будет о чем рассказать «Тиграм»! — не унывала ее подруга.
— Рассказать-то расскажем, а дальше что? Чем теперь заняться?
— Как это чем? — Люська даже остановилась. — Историей Древней Греции, конечно!
— Это еще для чего? — удивленно воззрилась на подругу Женька.
— Х-ха! Так ты еще не знаешь?! — изумрудные глаза Люськи лукаво заискрились. — Дошло до меня, о великий султан… — она выдержала эффектную паузу, — что в будущем году планируется экспедиция в Элладу. И, по словам сэра Лисицина, не исключена такая возможность… В общем, готовься, капитан Суорд, к новым приключениям!
Словарь
морских терминов
АБОРДАЖ — сцепление крючьями своего и неприятельского судна для рукопашного боя.
АНКЕРОК — деревянный бочонок вместимостью от 16 до 50 л, употребляемый для хранения пресной воды на судах.
БАК — носовая надстройка судна.
БАТАРЕЙНАЯ ПАЛУБА — палуба ниже верхней, на которой устанавливается средняя артиллерия.