— Бесполезно. Если за шею — все мое при мне останется, а если за ноги — протрезвею…
— Иди в пень! — устало махнул рукой Суорд. — С тобой и с трезвым-то спорить, что зеркалу морду бить, а уж с пьяным…
* * *
Артур уже взялся было за бронзовое кольцо на двери губернаторского дома, как за спиной его раздался нежный голосок:
— Месье Со-орд!
Артур шарахнулся, словно услышал тигриный рык. Но тигров не было. У клумбы цветущих азалий стояла мадемуазель д'Ожерон-младшая и кокетливо обмахивалась пышным веером.
— Сударыня! — Суорд отвесил почтительный поклон. — Я, право, не ожидал увидеть вас здесь так рано.
— Ах, капитан! — Люсьен томно воздела горе глазки. — Я птичка ранняя. А особенно в такое чудное утро!
— Прекрасная погода, не правда ли? — не без доли сарказма процитировал Артур дежурную фразу из учебника французского языка.
— О, да! — Люси не заметила насмешливого тона собеседника. — Я хочу прогуляться по парку. Может быть вы составите мне компанию?
— Увы, мадемуазель. Я был бы счастливейшим из смертных, если бы не дела…
— Дела! — Люси в раздражении топнула ножкой. — Опять дела! У всех дела — у отца, у мистера Блада! Даже у вас! И только до меня никому нет дела!
— Мадемуазель, вы несправедливы! — Артур подошел к девушке и вдруг увидел слезы в ее глазах. — Мадемуазель! Люси! — повторил он как можно мягче. — Ну что вы, девочка?! Не плачьте. Ну, если вам так хочется погулять, пойдемте.
Слезы моментально высохли. Люсьен вложила свои пальчики в ладонь Суорда и, без умолку щебеча о всяческих пустяках, повела его по тенистым аллеям сада. Артур шел, как волк на цепи, и всё оглядывался на большой белый особняк, где тщетно ждал его капитан Блад. Поэтому можно себе представить тихий восторг Суорда, когда на одной из тропинок он увидел до боли знакомый силуэт Джереми Питта. Артур бросился к нему, как застигнутый штормом корабль к спасительной бухте.
— Джерри! Доброе утро!
— Доброе… — процедил сквозь зубы Джереми, не сводя глаз с очаровательной Люсьен.
— Ах, это вы, месье Питт! — скорчила легкую гримаску та. — Что вы здесь делаете?
— Я… Я хотел видеть вас… — при звуке любимого голоса Джереми забыл обо всем на свете.
— Но я вас не ждала.
Питт метнул на Суорда свирепый взгляд. Тот понял, что пора уносить ноги, но Люси не собиралась отпускать свою добычу. Она обвила локоть Артура двумя руками и послала Джереми холодную светскую улыбку:
— Извините, месье Питт, но сегодня с утра я обещала капитану Суорду показать наш парк.
«Джерри, спасай!», — мысленно возопил Артур, понимая, что находится сейчас между трех огней: влюбленностью Люсьен, ревностью Питта и гневом Блада.
Джереми, у которого способность логически мыслить совсем увяла под напором чувств, истолковал отчаянный взгляд Артура как просьбу не мешать свиданию. Он смертельно побледнел и, яростно прошипев:
— Ну, щенок, подожди! — метнулся в заросли.
Суорд тихо чертыхнулся и, невзирая на легкое сопротивление своей дамы, повлек ее обратно, к дому. У самого крыльца он мягко, но настойчиво высвободил свой локоть из ее цепких рук. Почтительно поклонившись, Артур взбежал по ступеням, оставив Люси в некотором недоумении.
* * *
— Где вас носит, Суорд? — синие глаза Блада пронзили Артура морозными иглами. — Я посылал за вами два часа назад.
Щеки Артура вспыхнули — не компрометировать же легкомысленную Люси, да еще в присутствии ее почтенного папочки!
— Простите, сэр! Больше не повторится, сэр!
— Хорошо. Садитесь.
Артур опустился в кресло, пристально разглядывая собеседников. Ох, и не нравились они ему сегодня! Блад был мрачен, словно кладбищенский ворон; д'Ожерон, напротив, сиял, как праздничная люстра. Что-то произойдет!
— Артур! — тон Блада не оставлял возможности для возражений. — Вам надлежит сегодня же отбыть в Картахену. Есть сведения, что там накапливаются в ожидании Золотого Флота огромные сокровища. Это нужно проверить. Пойдете вы. Возьмете с собой Питта. Всё.
У Суорда упало сердце. До Картахены уже давно докатились слухи о «дьябло Эспада»[16]. И не только слухи… Слишком много обитателей Мэйна знают его в лицо. Да еще Джерри… хорош соратничек — человек, для которого Артур — бельмо в глазу! Ну, что ж. «Коррида, фортуна. Вчера — бык, сегодня — тореадор». Значит, так закончится твоя авантюра, Женька! Хотя, впрочем, бывает и на старуху проруха: то ли петля оборвется, то ли шея промахнется…
Артур встал, положил руку на эфес шпаги и, окинув твердым взглядом напряженные лица Блада и д'Ожерона, тряхнул копной каштановых волос:
— Есть, капитан!
* * *
Ксав заполз в полумрак каюты. Вольготно расположившись в кресле и закинув длинные ноги на стол, он облегченно подставил лицо прохладному ветерку из иллюминатора.
— Неплохо иногда быть старшим, — закрыв глаза и сложив руки на животе, мурлыкал он. — Сыт, пьян, никто на мозги не капает.
Вдруг из угла донеслось негромкое пение сверчка. Этот мирный звук произвел действие разорвавшегося снаряда. Ксав подскочил в кресле:
— О, дьявол! — с чувством произнес он. — Забыл о сеансе. Голова с ушами! Какое же сегодня число, братцы?!
«Сверчок» продолжал петь, а Ксавье шевелил губами, подсчитывая:
— Двадцать девятое! Ни фига себе!!! — он с ужасом уставился в угол. — Десять дней просрочили! Они же сейчас мне устроят вырванные годы! Где этот Артур, холера его забери?!
Ксав сделал нерешительный шаг в угол. Остановился. «Сверчок» надрывался.
— Что ты орешь, зараза?! — в отчаянии взвыл Куто. — Лучше бы сказал, чего врать!
Наконец, решившись, он направился к сундуку в углу каюты и, откинув крышку, вытащил оттуда прибор, размерами и внешним видом похожий на пишущую машинку.
— Хорошо, хоть запах не передается, — бормотал Ксав, настраивая передатчик. — О, Мардук! Где же тут включатель?! Ага, есть! Заткнулся наконец!
«Сверчок» смолк. После секундной тишины послышался шорох, и из машины поползла бумажная лента.
— Ну вот! — в отчаянии воздел руки к потолку Ксав. — Я так и знал! Почему-то Артуру — звуковой сигнал, а мне — этот чертов пипифакс[17]! — и он с ожесточением зашарил руками по кнопкам, шипя сквозь зубы: — Если ты, проклятая помесь арифмометра и соковыжималки, незаконнорожденный отпрыск стиральной машины и пылесоса, сейчас же не заговоришь, я сделаю из тебя крем-брюлле! А ну, говори, дрянь электронная!
С этими словами Ксав двинул аппарат кулаком. Прибор крякнул и сказал:
— … срочили на полторы недели. Что случилось? Прием.
Ксав резко выдохнул в сторону, с мученическим выражением лица нажал кнопку и сказал в микрофон:
— Алло, Центр! В общем… это… все в порядке. Прием.
Аппарат взорвался восклицаниями:
— Какой «прием»?! Что значит «в порядке»?! Почему молчали? Алло! Алло!
Ксав отодвинулся и с отвращением взглянул на передатчик:
— Ну, почему, почему… Дела были… — скучно сказал он. Помолчал и добавил: — Разные…
Минуты три аппарат дребезжал и подпрыгивал, пытаясь донести до слуха Ксавье эмоции руководителя Центра. Ксав терпеливо ждал.
— Ну, че шуметь-то? — наконец вступил он в разговор. — Все идет по плану. Ограбили нескольких купцов… То есть, это… Вживаемся в местный колорит. Задание выполнили. Отчет послали. То есть, посылаем… То есть, сейчас пошлю… — Куто огляделся в поисках отчета. — Щас я его пошлю… Щас я его так пошлю!..
Углядев пакет под койкой, Ксав с радостным воплем ухватил его и принялся запихивать в приемный блок, приговаривая:
— Вот он, отчетик-то! Не отчетик, а блеск, право слово! Читайте, завидуйте. А у нас все в порядке! Все в полном порядочке! Блада тут чуть не угрохали. Но это мелочи. Все равно жив остался. В Артура Люсьен втрескалась… Но вы можете не беспокоиться, она не в его вкусе. Ему синеглазые брюнеты больше нравятся… А мне блондины… То есть, я хотел сказать, есть на кого положиться в трудную минуту. Здоровье у нас тоже будь здоров! Вина в рот не берем. Иногда… Особенно я… Особенно сейчас… — Ксав передохнул и в тоске обвел глазами каюту. Потом доверительно сказал: — Вы меня вообще-то поменьше слушайте. Берите пример с меня. Я себя со вчерашнего вечера не слушаю. Вот просплюсь… то есть, высплюсь как следует и вновь за работу. А то двое суток, не просыхая… э-э-э… не просыпая… Не просыпая, говорю, ни грамма пороха, заряжал алебарды… то есть, арбалеты… тьфу! Аркебузы! В общем, все, что можно было заряжать… Что? Ну, конечно, бой! Была шикарная побойка!.. То есть, побоище было, что надо! Местное население так и осталось лежать возле опустевших бочонков с… порохом. Лишь немногие ушли домой своими ногами… Ну, может еще чуток руками помогали… Мы? Ну, мы, конечно, в норме! Артур сейчас у капитана Блада. А я вот тут бдю… то есть, бжу… то есть… В общем, караулю. Что? Новое задание? Валяйте! Нет, вы лучше письменно, а то вдруг я что-нибудь перепутаю… Спасибо!.. Всегда готовы!..
Аппарат уже отключился, а Ксав продолжал сидеть с изнуренным видом, вперившись в него глазами. Наконец Куто вздохнул, отер пот со лба, свернул бумажную ленту с посланием Центра и спрятал передатчик в сундук.
Постояв над сундуком с патетическим видом, он негромко и с чувством произнес:
— И кто оценит усилия, прилагаемые мною во имя благородных целей?! Увы! Талант признают, лишь похоронив. Но благодарные потомки отыщут мой скорбный приют, уронят слезу на него и поставят мраморный памятник с надписью…
— «…Здесь покоится величайший алкоголик и знаменитое трепло XVII и XX веков»! — с этими словами в каюту вошел Артур. Лицо его было сумрачным. — Не знаю, как насчет твоего памятника, а вот у меня, кажется, есть шанс заработать свой в ближайшие дни.
— Чуть что, сразу — трепло! — оскорбился Ксавье. — Я, к вашему сведению, не трепло, я это… орало… ой!.. оратель… Ну, в общем, философ.
— Особенно, когда наквасишься до поросячьего визга, — мстительно подтвердил Суорд. — Крокодил бездушный! Ну тебя в Марсианскую пустыню!
— Говорят, там тоже есть жизнь! — гордо ответствовал Куто. — Кстати, о жизни… Кэп, пока тебя где-то носило, тут Центр на связь выходил.
— Ну?! — подскочил Суорд.
— «Ну, ква!». Вылили на мою бедную взъерошенную головушку три килограмма междуматий, сунули очередную ксиву и сделали ручкой.
— Где?!
— Ксива? Вот! — Ксав вытащил из-за пазухи шуршащий рулон. — На!
— Читай.
Ксавье со вздохом поскреб макушку:
— Что-то у меня сегодня буквы размножаются почкованием. Так что могу дочитаться до Варшавского договора. Прочти сам и изолжи… Не… Излоги… Тьфу! Во, сам видишь!
Артур пожал плечами и развернул свиток.
— Та-ак. Золотой Флот… Формируется в Картахене… Затонул, предположительно, у Виргинских островов… Да что они, сговорились, что ли?!
— Ты это о чем?
— О чем?! Во-первых, нашему капитану, судя по всему, до чертиков надоела моя персона, и он посылает меня в эту долбаную Картахену шпионить за Золотым Флотом. Во-вторых, в пару мне он дает почему-то Джереми Питта — ничего остроумнее не придумал. Я тут лихорадочно соображаю, как бы от всего этого отвертеться, так и наши туда же, спасибо им большое! — Артур нервно прошелся по каюте. — Ладно, дружище. Видно, так легли мои карты. Ну что ж, капитан Куто. Принимай «Тайну» под свое командование и пой отходную по моей грешной душе!
— Ты ли это, кэп?! Что еще за поминки?! — Ксав изумленно смотрел на друга. — Совсем офонарел?
— А то ты не понимаешь! В этой чертовой Картахене меня знает каждая собака. И Питеру это прекрасно известно, — Артур снял со стены гитару и задумался, перебирая струны. Потом тихонько заиграл «Похоронный марш».
— МДП[18] в депрессивной фазе, — уверенно констатировал Ксавье. — Хошь, вылечу?
Суорд поднял вопросительный взгляд:
— Ну?
— В ухо дам — всю депрессию как рукой снимет!
— Иди к черту, целитель! Я просто думаю, на кой мне Джерри? Нет, парень он неплохой, душевный. И штурман вполне приличный. Но вот что касается самозащиты… Мордобой не для него; стреляет — в белый свет, как в копеечку; со шпагой не в ладах; ножа в руках не держал… разве что за обедом… Шпион из него, как из мыла апельсин. На фиг он Питеру сдался? Ну ладно, я ему поперек горла, но Джерри?! Лучший друг?! Не понимаю!
— Не бушуй, тайфун «Евгения»! Фокус показать?
— Знаем мы твои фокусы. Сейчас ключ стянешь и спирта налакаешься до бесчувствия.
Ксав интригующе хмыкнул. Добыв из кармана флакон с резиновой грушей, он окатил себя струей остро пахнущей жидкости и медленно растворился в воздухе. Артур протер глаза, потом, услыхав тихое хихиканье, приложил ладонь ко лбу. Убедившись, что жара нет, он покачал головой:
— Во, псих! Чеширский Ксав. Вернись, я все прощу!
Ответа не было. Каюту быстро заволакивал удушливый аромат тухлой селедки.
— Эй, итальянец с редкой фамилией — Озверелли! «Не кажется ли вам, что здесь… э-э-э… некоторое амбре?»[19].
— Ну, предположим, кажется! — прозвучал мрачный голос.
Из ничего стал постепенно проявляться Куто. Артур еще раз протер глаза и основательно помотал головой — таким представить друга можно было только в малярийном бреду. Лицо Ксава было изумрудным, как свежая травка; глаза своей краснотой вызывали смутные ассоциации то ли с вампиром, то ли с кроликом-альбиносом; волосы приобрели оттенок морской волны под тропическим солнцем.
— Свят-свят! — потрясенно пробормотал Суорд и попятился. — Это что за павлиний хвост?!
— Нравится? — самодовольно ухмыльнулся Ксавье.
— В зеркало на себя посмотри, чучело разноцветное! Ты похож на глокую куздру в исполнении пьяного абстракциониста!
— А что, ты меня видишь? — опешил Ксав.
— Еще бы! И ладно бы только видел… Тут еще запах… Авгиевы конюшни по сравнению с нашей каютой — розарий! Та-ак, и что сие значит?
— Это и есть моя новая идея, — вздохнул Куто. — Абсолютный Отражатель Света. Наносится тонким слоем и превращает тебя в человека-невидимку. Представляешь, какой был бы класс?! Только вот вонь эта…
— Гриффит[20]-второгодник! — взорвался Артур. — Чему тебя в школе учили?! Подобные опыты надо проводить хотя бы на открытом воздухе, если уж вытяжного шкафа нет.
— Пробовал, — снова вздохнул Ксав. — Запаха там, конечно, нет. Но и эффекта тоже.
За время этой словесной дуэли Куто понемногу приобретал свои естественные цвета, только лицо и руки его почему-то покрылись багровыми пятнами.
— Похоже, факир был пьян и фокус не удался, — подмигнул Ксаву Суорд. — Индейцы бы прозвали тебя сейчас Красным Леопардом.
Но «Красный Леопард» уже не слышал друга. Пытаясь унять внезапный зуд во всем теле, он яростно скреб себя обеими руками и жалобно причитал:
— Ой-ей-ей! Я же всегда не любил эту проклятую химию! Ой, мама, роди меня обратно!!!
Глава 7
И Шарика заманили и заперли в ванной.
М. Булгаков «Собачье сердце»
Артур Суорд был доволен. Шагая по набережной Картахены к старым докам — месту встречи с Джереми Питтом, он мысленно рапортовал Бладу о результатах разведки. Они были блестящими. В этой точке можно пошатнуть могущество испанских колоний, если хорошо ударить, а уж он, Артур, об этом позаботится. Все карты, планы и документы, которые удалось добыть, Суорд переснял на микропленку, и кассета в виде ладанки висит у него на шее. На «Тайне» они с Ксавом всё увеличат и расшифруют. Джерри целую неделю добросовестно просидел в портовом кабаке, и теперь известно, что дон Мигель недавно ушел со своей эскадрой на поиски Блада, и здесь его ждут не скоро; что губернатор занимает свою должность по недоразумению, а вот местная инквизиция на высоте, и палачи свое дело знают; что форт и ополчение еще не пришли в себя после недавнего нападения пиратов, и еще множество ценных сведений. Их миссия окончена. Сегодня Джереми и Артур сядут в шлюпку, которая ждет ежедневно около полуночи. Не пройдет и трех дней, как Суорд очутится на палубе «Тайны»… Радужные мысли Артура прервал чей-то удивленный возглас. Суорд вздрогнул и, бросив взгляд в сторону, заметил страшно знакомое и чем-то неприятное лицо. Прежде чем Артур вспомнил, где он видел этого типа, тот исчез.
«Гнусная штука, — подумал Суорд. — Меня, кажется, узнали! Придется поторопиться».
Джереми очень обрадовался появлению Артура. Нет, конечно, Джерри не трусил, но такое количество испанцев вокруг действовало ему на нервы. Суорд прикинул время. Еще целый час. Внезапно сзади лязгнуло железо. Артур обернулся и увидел взвод солдат, которых вел все тот же странно знакомый тип.
— Вот он, Артур Суорд, правая рука Блада! — заорал наводчик, и тут Артур узнал его. Это был матрос Грег Стил по кличке «Прыщ», которого Суорд прогнал год назад за воровство и подстрекательство к бунту.