Леон хохотнул: подобные слова услышать от прожженного пирата — это нечто.
— Десять дней назад, после удачного набе…, удачной экспедиции, я хотел сказать, мы загуляли. И черт меня дернул задержаться на берегу… А когда с матросами подошел на шлюпке к своей шхуне, то обнаружил, что она захвачена людьми Грязного Жака. Урод, якорь ему в задницу, чтоб ему в мелкой луже утонуть!
— Погодите, дружище, это же беспредел. Подайте на него в суд… хотя о чем я говорю, — Леон беспомощно пожал плечами. — А отбить корабль не пытались?
Капитан только горестно вздохнул:
— В моей команде всего сто человек, а сейчас и того меньше.
Вбежавший мальчишка-посыльный прервал их разговор, брякнув на стол туго скрученный рулон, перевязанный тонкой веревочкой.
— Сдачу оставь себе, малый.
И Леон принялся раскручивать карту материка. Когда выяснили координаты места, нужного Леону, Везунчик Стив протяжно свистнул.
— Вам, господин хороший, придется пешком пересечь весь континент. Морем ничего не выйдет. Нет, до берега кто-нибудь подбросит, а в обход никто не пойдет.
— Почему?
— Тут две причины: на севере — вечные льды, а южные широты неприступны. Великий кракен не пускает. Топит, сволочь, все корабли подряд.
Леон, отвалившись на стуле, некоторое время созерцал закопченные балки потолка.
— Капитан, а ваше корыто далеко?
— Дык на рейде болтается.
— Прекрасно, сегодня вечером восстановим справедливость. Я верну вам кораблик, а вы меня доставите с острова на материк.
— Спасибо, канешна, господин Леон, но на борту не менее полусотни людей Грязного Жака.
— Это мелочи. Ладно, пойду наверх отдохну пару часиков, а вы собирайте команду и готовьте шлюпки.
К ночи на море стоял полный штиль, шлюпки с жаждущей реванша командой укрылись за поворотом крутого берега. Чужеземец хлопнул Стива по плечу и исчез в кустарнике. Вечерний закат освещал оживленную бухту. С отсутствием ветра суда с обвисшими парусами передвигались на буксирах. Мелкие суденышки и шлюпки на веслах тащили «туши» шхун, бригантин и прочих галеонов.
Везунчик, стоя на пригорке, с недоумением ждал развязки, поглядывая на свой бывший корабль в подзорную трубу. Посудина стояла в восьмистах метрах от берега, и на ней пока ничего не происходило. Периодически шлялись часовые, с бака слышались азартные выкрики. Не иначе в кости играют, заразы.
Вдруг раздались выстрелы, слившиеся в очередь. Несколько предсмертных вскриков, и тишина.
Над бортом появился человек с зажженным фонарем, подавая условный сигнал. Десяток шлюпок резво отвалили от берега.
Возбужденные моряки, громко переговариваясь, взобрались на борт и первым делом избавились от вражеских трупов, покидав их в воду.
На капитанском мостике завязался интересный разговор.
— Господин Леон, я восхищен вашими действиями. Может, поможете до конца?
— Не хотите оставлять за спиной живого Жака?
— Верно. Он обязательно будет мстить, а с вашим чудо-оружием… сами понимаете, можно горы свернуть.
— Хорошо, я вам помогу, но послезавтра идем на материк. Где, кстати, ошивается ваш обидчик?
— Обычно в «Жареной утке» его шваль торчит, — у Стива от злости свело скулы.
Через час злосчастную таверну окружили. В сумраке слышалось клацанье взводимых курков мушкетов и пистолетов.
— Капитан, мне не хотелось бы, чтобы пострадали невинные люди, — озаботился Ленчик.
Везунчик Стив беспечно пожал плечами:
— Таверна принадлежит Жаку, он ее выкупил полгода назад. Там посторонних нет.
— Тады ладушки, — и Ленчик вытащил из чехла «Абакан», снарядил его магазином и передернул затвор. — А сюда гранатку, — бормотал он. — Все, я пошел, — и оглянулся в поиске места, куда положить чехол.
— Пишта, — прошипел Стив.
Подлетевший юнга принял у чужеземца лишнюю амуницию. Обернувшийся капитан Леона не обнаружил — тот исчез. Везунчик суеверно перекрестился: «Свят, свят, свят».
Вскоре в ярко освещенной таверне прогремели три взрыва. Раздавшиеся крики прекратила длинная очередь, затем вторая. Хлопнул одиночный выстрел — сигнал. Из ближайших переулков высыпала толпа пиратов, подбадривающая себя невнятными воплями.
Но в «Жареной утке» сражаться оказалось не с кем. Повсюду кровь и трупы, иссеченные осколками. На полу хрипели полтора десятка раненых — пираты деловито добивали их кинжалами. Стрелять невыгодно — порох дорог, не укупишь.
Везунчик Стив лично снес голову Грязному Жаку, подававшему слабые признаки жизни.
— Думаю, вы здесь сами разберетесь, а я отдыхать.
И чужеземец растворился в воздухе.
Побелевший Пишта прошептал:
— Значит он маг?
— Думаю, не просто маг, а великий маг, — отозвался капитан. — Стоп, акула тебя раздери, не сбивай с мысли. Завтра с утра пойдешь в «Хвост русалки», отдашь господину Леону чехол от оружья и будешь целый день ему прислуживать. Да, мы отправляемся на материк, послезавтра в восемь утра. Забежишь за ним и приготовишь коляску с кучером — у господина мага много вещей.
— Исполню в лучшем виде, не сомневайтесь, капитан.
Юноша, прижимая к себе чехол, помчался домой.
Пишта был сиротой, но жил в своем доме, оставшемся от родителей. Те сгинули десять лет назад на материке, куда уехали на заработки. Воспитывал мальца дед Карлош, бывший стражник. Несмотря на скудный достаток, устроил внука в местную бурсу, где тот проучился целых пять лет. По нынешним меркам Пишта являлся очень грамотным человеком, и дед Карлош надеялся, что любимый внук сделает ученую карьеру, а может — неслыханное дело — станет секретарем в городской ратуше. Но мечтам не суждено было сбыться: наказанье Божье (его непутевый внук) увлекся морем. Связался с пиратами и отходил один сезон юнгой у Везунчика Стива.
Ленчика разбудил деликатный стук в дверь.
— Господин Леон, это Пишта, я чехол от мушкета принес.
Спустя некоторое время Леон с Пиштой завтракали внизу на первом этаже трактира. Поглощая омлет, землянин пригляделся к пареньку.
Рост средний, фигура сухощавая, лицо приятное и, как говорится, без порочных наклонностей. Зеленоватые с лукавинкой глаза, подбородок крутой, упрямый, нос прямой, античный, и смуглая, как у всех южан, кожа. Брюнетистые, давно не чесанные лохмы торчали во все стороны. Одежда простая и старенькая, но чистая и аккуратно заштопанная.
Задавая разные и вроде незначительные вопросы, Леон получил полное представление о нехитрой биографии юноши, его привычках и пристрастиях. Пишта оказался завзятым книгочеем и сокрушался по причине информационного голода.
— Пока учился в бурсе, прочел все книги из библиотеки — целых шестнадцать штук, а учебники само собой. Страсть хочется попутешествовать, мир посмотреть.
— А как же море? — подначил Ленчик.
— Да я в море сорвался по той же причине — увидеть что-то новое.
— Похвально, весьма похвально в таком молодом возрасте иметь определенную цель в жизни, — одобрил господин маг и поморщился от вкуса кисловатого вина. В трактире подавали два напитка — вино и пиво. Всё. Здесь соков не признавали, чай не видели в глаза, не говоря о кофе.
— Ну-с, молодой человек, а теперь ведите меня на экскурсию по городу.
Чужеземец поднялся с грубого табурета и направился к выходу.
Сьерра-Торре представлял из себя городок, отстроенный в типичном колониальном стиле. Каменные одно- и двухэтажные дома из белого песчаника, имевшие внутренние тенистые дворики — патио. Одна центральная площадь и восемь улиц от нее отходящих. По воскресным дням площадь преображалась в шумный рынок. Со всей ближней округи приезжали крестьяне с сельхозпродукцией. Овощи, фрукты, домашняя птица, мелкий и крупный рогатый скот. Ремесленники-горожане выставляли свои товары: ткани, керамическую и медную посуду, украшения, металлические изделия и инструменты. Отдельно стояли «чистые» ряды — ювелиры и оружейники. Тут же несколько палаток лекарей и аптекарей, которые, кстати, одновременно являлись парикмахерами.
По случаю воскресного дня рынок оказался переполнен галдящими продавцами и покупателями. Впрочем, хватало и праздношатающегося люда, нарядно приодетого по такому случаю. Пишта, словно заправский экскурсовод, беспрестанно показывал и рассказывал господину магу о достопримечательностях своего города — причем знал много исторических фактов — с приведением дат.
Добравшись до рынка, Леон первым делом усадил Пишту перед парикмахером.
— Уважаемый, постригите сего юношу красиво и аккуратно. Сделайте короткую воинскую прическу.
— Один момент, — и вертлявый аптекарь защелкал блестящими ножницами.
Пока Ленчик глазел по сторонам, мастер стрижки уверенно делал свое дело.
— Готово, господин, с вас два медяка.
Обойдя юношу кругом, чужеземец одобрительно похмыкал и, бросив непонятное: «Натуральный допризывник, армия по тебе плачет», поволок Пишту в лавку, торгующую одеждой.
Старое барахло, включая обувь, господин маг велел снять, сложить и перевязать бечевкой. Пишту одели хорошо и добротно, с уклоном милитари, плюс две пары обуви — кавалерийские сапоги и грубые башмаки с пряжками.
Идя по городу, Ленчик не удержался от закономерных вопросов. Как так, столица пиратской республики, а никаких признаков болтающейся пьяной вольницы нет? Ни насилия, ни драк, тем более поножовщины. Где все это?
То, что он услышал от Пишты, ошеломило и удивило.
Оказывается, пираты основали свою вотчину чуть более века назад. Совет вольных капитанов мудро поступил — не допускать всякий сброд в крупные города, а сосредоточить их в одном, компактном поселке. Там пооткрывали кучу таверн и борделей. Не забыли и про банки. Жизнь в остальных четырех городах текла по-прежнему. Рядовые матросы допускались за ворота только по пропускам, выписанным капитанами, и без оружия.
Само пиратство тоже претерпело коренные изменения. Грабить дочиста купцов невыгодно. Вот и занялись морские разбойники крышеванием, то есть охраной и сопровождением торговых караванов. Диких пиратов, не подчинявшихся Совету вольных капитанов, элементарно топили.
Вот такая картинка на сегодняшний день.
Выйдя с рынка, наняли легкую коляску, в которую сложили прикупленные вещи, разнообразные фрукты и три десятилитровые бутыли со знаменитым торренским вином.
За обедом в трактире чужеземец сделал юноше сногсшибательное предложение, что Пишта не задумываясь спросил: «Где расписаться?»
Такой шанс выпадает раз в жизни. Еще бы, поступить на службу к магу в качестве ученика и оруженосца. Полное вещевое и котловое довольствие да жалованье, целых два золотых в месяц. От столь радостных перспектив у парня слегка закружилась голова.
Ленчик с улыбкой смотрел на ошалевшего парня:
— Так, приходи в себя. Сейчас пару часов отдохнем и съездим к твоему деду — предупредить надо.
После этих слов господин маг поднялся в свою комнату на втором этаже, а Пишта отправился на сеновал.
Дед Карлош с легким сердцем отпустил внука на службу к чужеземцу по одной, но весомой причине: он ему поверил. К тому же господин Леон оставил старику сотню золотых и пообещал присмотреть за Пиштой.
Утром следующего дня шхуна Везунчика Стива вышла из бухты и направилась в открытое море. Плаванье прошло спокойно. Ровно через сутки вошли в гавань Алькамо, крупнейший порт Сарандарской Республики, занимавшей немалую прибрежную часть континента.
Торговля и искусные ремесленники сделали страну процветающей. Местные купцы снаряжали не только морские караваны, но и ходили по суше, торгуя во многих странах. Правда, в последние годы, в связи с распадом империи Аргос, коммерция несколько подувяла. В разрушенной империи не утихали локальные войны и междоусобицы, по дорогам бродили шайки разбойников и дезертиров — опасную территорию купцы обходили стороной.
Распрощавшись с капитаном пиратской шхуны, путешественники на наемном экипаже двинулись в город. По совету Везунчика Леон решил остановиться на постоялом дворе «Три поросенка», где трактир славился отличной кухней и божескими ценами.
Алькамо — типичный южный порт, с въевшимся запахом рыбы и гниющих водорослей, но чем ближе к центру, тем слабее неприятное амбре.
Устроившись в номере, Леон оставил Пишту раскладывать вещи, а сам спустился в обеденный зал. Дабы утолить жажду, заказал пробегавшей служанке малый кувшинчик вина и устроился в уголке за столом.
В столь раннее время посетителей почти не было — так, человека три жевали не спеша, да работник мотался по залу — менял вчерашние опилки, лежащие на полу.
Ленчик уже допивал вино, когда в открывшуюся дверь вошло нечто сказочно красивое. И, взглянув в огромные зеленые глаза незнакомки, понял, что погиб. Вот она, единственная, о которой мечтал последние годы. Как завороженный Леон уставился на девушку, которая грациозной походкой направлялась в его сторону.
Одетая в кожу и высокие ботфорты, она представляла собой типичного наемника, что подтверждало наличие оружия. Меч и кинжал в ножнах, да пистоль в кобуре. Наемница в несколько экономных движений достигла его столика:
— Вы позволите присесть?
— Да-да, конечно, прошу вас, — просипел он и подвинул прелестнице табурет.
Несмотря на бурную эйфорию от близости столь красивого существа, часть мозга холодно анализировала ситуацию. Военная разведку ГРУ — это диагноз, отпечаток на всю жизнь. Его сознание как бы раздвоилось: один Леон с юношеской пылкостью и обожанием уставился на блондинистую красавицу, разметавшую свою гриву до попы; второй ощетинился и пытался угадать — какого хрена девица прицепилась именно к нему. В любовь с первого взгляда Ленчик не верил — жизнь отучила.
Угостив зеленоглазку вином, почувствовал сильнейшее ментальное воздействие: желание немедленно отдать кошелек с золотом и забыть случившийся казус навсегда. Наследный принц, матюкнувшись про себя, тем не менее состроил подобающую физиономию и подыграл ведьмочке. Еще и звякнул монетами, отдавая кошелек. Та, зацапав добычу, пересела за соседний стол и сделала заказ служанке, приняв вид надутой и чванливой знатной особы.
Телекинезом Ленчик почти не занимался, но кое-какие опыты проводил. Вот и сейчас, слегка напрягшись, переместил золотые монеты из утраченного кошелька в карман камзола. Взамен кое-что соорудил и, похохатывая в душе от удачной шутки, помахал рукой служанке. Пора заказать завтрак. Вон и Пишта объявился. Подошедший оруженосец отрапортовал о выполнении задания и, получив разрешение, уселся напротив Леона.
Везунчик Стив не обманул: повара готовили здесь отменно. И жаркое из зайчатины, и заливная рыба отлично пошли под белое вино. Концовку завтрака испортил истошный визг. Его издавала красавица, забравшаяся с ногами на табурет. Чего, спрашивается, верещать как поросенок. Ну вылез маленький мышонок из кошелька, жует себе крошки у тарелок.
Месть удалась. А не замай наше кровное.
Упирающуюся и пищащую наемницу кое-как стащили на пол да усадили рядом, отпаивая вином от полученного потрясения. Оплатив девичий завтрак, Леон услал любопытного Пишту и принялся за допрос.
Утонув в зеленых глазищах, неожиданно для себя заблеял:
— О несравненная! О услада души моей… Стоп, стоп… чево это я горожу…
И уже строгим голосом:
— Не смей на меня так смотреть. А то невозможно работать. Имя, фамилия — быстро отвечай!
— Яна Рареш, — тихо послышалось в ответ.
— Тэк-с, а известно ли вам, девушка Яна, какое наказание принято в республике за мошенничество с применением магии?
Наемница поникла и еле слышно прошептала:
— Костер…
«Ох, ни фига себе», — Леон не ожидал столь крутых мер от властей.
— Ладно, чтобы не доводить дело до крайностей, ты мне сейчас исповедуешься как на духу — почему дошла до жизни такой. То есть до уголовщины.
Яна честно рассказала о печальных событиях, предшествующих ее моральному падению.
Дело в том, что она родилась и выросла в Каранданском королевстве, которое экспортировало только две вещи — оружие и наемников. Причем то и другое столь высокого качества, что прославилось на весь мир. Каранданские мечи рубили почти все, а наемники были супербойцами, да к тому же никогда не нарушали клятвы работодателю. Перекупить их — бесполезное дело. Обманывать и «кидать» наемников опасались: те вырезали обидчиков вместе с семьями, невзирая на ранг и богатство плохишей.