— Его разыскивает аврорат! Вам нужно сказать об этом МакГонагал! — припечатал Рон.
Гермиона, чуть скривившись, язвительно поинтересовалась:
— Тебе-то что от этого будет?
— Сказано, что важна любая информация о том, где он скрывается, — Рон пыхтел, как кипящий чайник. — Нужно сообщить о посылке.
— В письмах нет ничего о том, где он скрывается, — упрямо заявил Гарри. — И нет такого закона, который бы запрещал получать посылки от дяди и крестного, даже если этот человек — беглый преступник.
— Сириус Блэк — чей-то крестный? — восторженно спросил Дин.
— Мой, — кивнул Гарри. — Мне давно об этом говорили. И он сейчас написал. У него вообще-то обязанность такая — письма мне писать и подарки отправлять. Азкабан, быть может, и являлся уважительной причиной для невыполнения обязанностей, но если есть способ отправить весточку — он должен это сделать.
— Гарри, а он точно не виновен? — осторожно спросила Гермиона.
Она, хоть и критично смотрела на вещи, была более склонна верить «взрослой» версии событий. Она-то знала, что невероятные версии начались из-за малого количества художественной литературы у магов. И поэтому теперь Гермиона допускала что, возможно, Сириус Блэк невиновен. Но это маловероятно.
— Я не знаю, — пожал плечами Гарри, — Я даже не знаю, за что его судили. Знаю только что он был другом моего папы. И еще, что он считает себя виновным в их смерти. Он так и написал.
Гарри протянул письмо, Гермиона тут же принялась читать.
«Здравствуй, Гарри. Ты, возможно, еще не знаешь, но я твой крестный. Увы, я пока не могу полноценно исполнять свои обязанности, но постараюсь найти способ это исправить. Непременно найду.
Мы с твоим отцом были близкими друзьями. И я хорошо знал твою маму. Мне очень жаль, но я повинен в их гибели. Не так, как принято считать в Министерстве, но все же виноват. И виноват еще больше, ведь я обещал Джеймсу и Лили, что позабочусь о тебе, если с ними что-нибудь случится, а меня не было рядом все эти годы. Раз уж я не могу присутствовать лично, то вышлю тебе хотя бы книги: такие не найдешь в школьной библиотеке.
Род Поттеров хоть и не был сторонником аристократического образа жизни, все же был старинным родом со своей историей. Историю я тебе рассказать не могу. Зато могу прислать книги, которые расскажут тебе, что такое Род, как проявляются Таланты, как призвать семейные артефакты. Думаю, лишним это не будет. Да и Джеймс когда-то очень любил изучать новое.
Сириус Блэк. Напишу, как только придумаю для нас достойный способ общения. Удачи, Гарри.»
— Он дружил с твоими родителями? — переспросила Гермиона.
— Да, — кивнул Гарри. — Говорили, что они были друзьями не разлей вода. И почему-то еще говорили, что Сириус Блэк их предал.
— В это ты не веришь? — уточнила Гермиона, игнорируя недовольное пыхтение Рона.
— В это — нет. Говард рассказывал, что Крестный Отец не может причинить прямой вред крестнику. Это как-то связанно с клятвами, которые даются при крещении. Еще говорил, что мне рано в этом разбираться. Но в этих книгах должно быть написано и про крещение.
Книг было три штуки. Не слишком толстые, они все же выглядели достаточно богато. И на обложках, золотым тиснением, лаконичные названия: «Род», «Магические таланты» и «Родовые Артефакты».
Невилл же вел внутреннюю борьбу. Он знал, что в сегодняшнем положении семьи виновата Беллатрикс Лестрейндж. Знал, что бабушка люто ненавидит ее. Но ведь не Одри, так? В книгах часто писали о вражде между семьями, и Невилл с долей недоверия понимал, что должен ненавидеть Одри… или нет? Потому что Одри даже не знает лично свою маму. Только хлюпает носом, поглаживая обложку книги. Невилл не был скор на решения, а еще склонен к сопереживанию. Если бы он узнал, что его мама кого-то убила, он бы, наверное, все равно ее любил. И хотел бы, чтобы она была рядом.
Сумбурный вечер закончился приходом старосты. Перси сурово отчитал первокурсников за поздние посиделки в комнате и заметно побледнел, услышав от брата о посылках для Гарри и Одри. Через минут пять в комнате появилась профессор МакГонагал.
— Я попрошу вас отдать мне посылки, — строго произнесла она. — Мы должны исследовать их на наличие скрытых проклятий.
— Нет, — упрямо ответил Гарри.
— Мистер Поттер, Вы понимаете, какой опасности подвергаете себя? Эти книги могут быть заколдованы, Вы можете пострадать.
— Нет, — все так же упрямо мотнул головой Гарри, — Сириус Блэк не причинит мне вреда. А отобрать их у меня вы не имеете права.
— Сириус Блэк — убийца, — сурово напомнила МакГонагал.
— И он остается моим крестным.
— Мистер Поттер, нет подтверждения, что была произнесена клятва. Он мог быть просто назначен вашим крестным. Обычно клятвы приносят на двухлетие ребенка…
— Но он клялся раньше, — упрямство было главной чертой характера Гарри, — Есть заверенные данные в архиве министерства. Я точно знаю.
МакГонагал чуть нахмурилась. За Поттерами охотились. В такой период времени многие проводили магическое крещение раньше, стараясь защитить ребенка на случай смерти родителей. Джеймс может и казался весельчаком и лоботрясом, но декан Гриффиндора знала, каким ответственным он мог быть. Но тогда почему Сириуса обвинили в пособничестве? Ведь он не мог выдать местоположение крестника — тогда бы Блэк, скорее всего, умер. Или стал сквибом. Но на суде он был вполне жив и магия оставалась с ним.
— Откуда ты это знаешь?
— Я ведь сирота, — пожал плечами Гарри, — в магическом мире никого не знаю. Говард, дедушка Одри, хотел найти кого-нибудь, кто мог бы разделить с тетей опекунство надо мной. Но, пока жив мой крестный, опекуном могут быть только близкие родственники. То есть никто, кроме моей тети-маглы.
Минерва опять задумалась. Она ведь помнила мальчишек в школе. Помнила, с каким уважением Сириус и Ремус относились к Лили, с каким восторгом рассказывали о Гарри на собраниях Ордена Феникса. Ходили слухи, что Джеймс и Сириус, из-за неспокойного времени, еще и поклялись друг другу, что возьмут на себя обеты другого, если один из них погибнет. Напрямую о таком не говорят, но ведь и шутки на пустом месте не возникают.
МакГонагал, резко развернувшись, поспешила в свой кабинет. Нужно написать письмо своей старинной подруге, что работает в архиве министерства. Надо бы уточнить такие моменты и, если мальчик прав, возобновить разбирательства по делу предательства Поттеров. Кто, если не Сириус? Кто был хранителем тайны? Быть может он и виновен в смерти тех маглов и Питера… Или предателем был Питер? Подобные мысли лишь подгоняли профессора к кабинету. Она любила всех своих гриффиндорцев. Не умела показывать это так же откровенно, как другие деканы, но помнила всех своих выпускников. А Джеймса, Сириуса, Ремуса и Лили - особенно. Они были первыми, кого она провела от первого курса до выпускного, любимцами на курсе. Джеймс и Сириус - как яркие лидеры, Лили и Ремус - как самые ответсвенные. Если есть шанс, что Сириус невиновен, она должна это узнать. Потому что в глубине души всегда надеялась, что его арест - недоразумение.
========== Глава 10. Сириус и Андромеда. ==========
Сириус, вопреки расхожему мнению, в темной магии разбирался хорошо. А еще неплохо себя контролировал, многое знал и быстро учился. Просто люди предпочитают видеть то, что хотят. Никто ведь не заглядывает что спрятано там, под личиной парня, который веселится, сбежав из родного дома. Да что они вообще о них знали? Ну, кроме того, что они общительные и веселые. Почему-то все считают, что раз они насмешничали и задирались, то ничего о жизни не знали. Знали. И получше некоторых. И поэтому заранее подстраховались. Привязали к себе палочки, например.
Процесс долгий и не особенно разрешенный. Еще и с жертвами. Сириус потом убитого кролика отнес в приют для собак. Вот так нетривиально чистокровные маглолюбцы решают проблемы утилизации кровавых ритуалов. Зато палочка теперь возвращалась к нему, если, конечно, он находится в зоне, где можно аппарировать. Сириус, правда, немного переживал, что палочку могли сломать, но нет, кто-то из его вымирающей семейки, видимо, забрал семейный артефакт. Сириус начертил на земле несколько знаков, измазал камень своей кровью и получил путь к спасению.
Измученный побегом, он едва соображал. Но зато точно знал, что в Блэк-мэноре не может быть посторонних. Причина проста до безобразия — основной дом Блэков расположен на крошечном острове. У маглов на картах его нет, у магов, что уже удивительно, тоже. Да и не жили там Блэки, недаром ведь скупали дома. Уж слишком неудобно было добираться до родного дома. Большое количество соленой воды делают аппарацию опасной, поэтому дом, по большей части, пустовал. И Блэков это даже устраивало. Гостей там сроду не принимали, жили в Лондоне, был еще дом на юге страны и небольшое поместье в Шотландии. Там можно спрятаться, укрыться. Там его не найдут.
Вот только Сириус никак не ожидал встретить в этом доме кого-то еще. Он был уверен, что вся его родня давно умерла. Но нет, Арктурус Блэк доживал свои дни, отчаянно сражаясь со старым проклятьем, которое получил еще на войне с Гриндевальдом. Дед с внуком никогда особенно не ладили. Характер у Арктуруса, и без того по-Блэковски отвратительный, был совершенно невыносимым, он ворчал постоянно и все его вечно не устраивало. Тут же он чуть ли не силком отволок внука в лабораторию, заставил что-то выпить, покапать кровью туда и вот сюда и, успокоившись, радостно откинулся на спинку лабораторного кресла:
— Ну вот теперь можно и умирать.
Единственное, что держало его все эти годы — боязнь за род. Его сын и младший внук погибли, а Сириус, наследник и надежда, мало того, что сбежал, так еще и в Азкабан угодил. Но, к счастью Арктуруса, долгое пребывание в сырой холодной тюрьме в состоянии постоянного стресса никак не сказались на способности Сириуса продолжить род.
Сириус в ту ночь впервые за десять лет уснул спокойно. Было даже странно, что этот дом подарил ему спокойствие. Впервые за это время Сириус выспался. И утром обнаружил в доме Андромеду Тонкс. Кузина испуганно ахнула, бросилась его обнимать, целовать и задавать кучу вопросов.
— Меди, прекрати меня тискать, — взмолился Сириус.
Андромеда, отступив от кузена, радостно рассматривала его:
— Даже странно. Худой, замученный, но, кажется, совсем не постарел. Все такой же.
— Ага. Да чтобы мы так жили, как вы прибедняетесь, — с улыбкой ответил ей Сириус.
Нелепая ситуация. Они не виделись около двадцати лет, даже не общались, а теперь стоят в холле старого дома и говорят фразочки, которые так любил их дед Полукс. Рассматривали друг друга долго. Андромеда, хоть и постарела, оставалась все такой же красивой. И они так похожи с Белс. Те же глаза, строгий профиль, эти губы, которые будто вечно кривятся в усмешке. Только что у Меды волосы каштановые, зачесанные в гладкую прическу. Белс свои кудри так бы ни за что не смогла собрать.
Когда Сириус только пошел в Хогвартс, Белла постоянно над ним насмешничала. Говорила, что он похож на девчонку. Смазливенький — дразнила она его. В то время Сириус и правда обладал миловидной внешностью. Со временем все изменилось. Черты лица больше не казались девчачьими, даже синие глаза, некогда смотревшие на мир восхищенно и беззаботно, теперь смотрели на кузину с ироническим прищуром.
— Почему ты здесь? — наконец спросил он Андромеду.
— Сегодня ночью умер Арктурус. Я обещала его похоронить, — гордо вздернула подбородок женщина.
— Ты? Арктуруса? Ты же ругалась с ним так, что хрустальные бокалы трескались.
— У нас договор. Я бы никогда не решилась уйти, если бы он не пообещал, что меня не выгонят из рода. У меня дочь, — тут Андромеда улыбнулась, — она метаморф. Совсем как в старинных книгах. Моя Дора унаследовала редкий талант Блэков. И за то, что я осталась частью рода, я готова была выполнить любую его просьбу. Даже если эта просьба — прийти сюда, когда он умрет.
Андромеда, еще раз грустно улыбнувшись кузену, обошла и его начала подниматься по лестнице наверх. Вряд ли Сириус может понять тот страх, что испытывала Андромеда, бросая семью. Тогда она была уверенна, что не сможет жить той жизнью, которую готовила ей мать. Из нее готовили леди. Белс позволяли больше, она всегда была папиной любимицей, практически сыном, о котором тот мечтал. А вот Меда была вынуждена следовать законам матери. Сопротивлялась, как могла, но все равно приходилось.
И как она боялась уходить. Даже у маглов есть поверья о Роде, некая безликая сущность, которая защищает родичей. Маги, конечно, так не думали. И уж тем более не считали сущностью родовой алтарь, на который наложено огромное количество заклинаний. Когда ребенок рождается — его представляют роду. Волна магии очищает ребенка, убирает многие врожденные болезни, ведь маги буквально больны частыми близкородственными браками. Кровь Блэков сильная, так все говорят. Но вот Андромеда не была уверенна, что ее ребенок будет здоров, даже при том, что она вышла замуж за маглорожденного. Вдруг у Блэков все же есть какая-нибудь болезнь, которая проявится и в ее детях? Уже после побега она просила Арктуруса, как главу Рода, разрешение представить своего ребенка. И он согласился. И за это женщина была готова терпеть любые его капризы. Ведь, кроме очищающей волны, принадлежность Роду давала еще и защиту, не зря же дети чистокровных волшебников редко болеют в детстве. Выносливость, хорошая память, быстрая реакция. Андромеда не особенно в это верила, но все же сомнения были: она ведь видела, сколько усилий прилагали к учебе ее соседки, а она буквально ловила все налету.
Блэки никогда не были особенно дружным семейством. Индивидуалисты, эгоистичные и самовлюбленные, отношения в семье всегда складывались бурные, скандальные, такие же яркие и непокорные, как и каждый Блэк в отдельности. Темпераментные, любящие спорить и побеждать, они не умели сочувствовать друг другу. Только подбадривать насмешками. Андромеда же хотела другого. Хотела семью, где покой и порядок, хотела жить тихой жизнью, вести хозяйство и воспитывать детей. Сириус был немного похож на нее, он тоже искал в семье поддержку, а находил только бесконечные требования быть самым лучшим.
Даже не так. Другой семьи искал каждый из них. Белла, которая была влюблена в того парня чуть ли не с пеленок, тоже мечтала жить как они. Дружно и счастливо. И даже Нарцисса, в итоге покорившаяся воли матери, мечтала о любящей семье. Кто знал, что трех дружный сестер Блэк разобьет эта дурацкая война. Белс, вышедшая замуж ради ребенка. Она, помнится, даже мужа себе выбирала, как племенного жеребца: чтобы в роду были красивые женщины, чтобы умен, не блондин и не рыжий, светлокожий и непременно хороший дуэлянт. Андромеда уже учила дочку читать, а у Белс все не получалось осуществить свою вторую главную мечту. Нарцисса тоже хотела покоя, Малфой ей не нравился из-за связей с Волдемортом. Рассматривала Гринграсса, МакЛагена, Пруэтта: женихов у нее было много. Но в итоге поддалась уговорам матери. Богат и красив, что еще нужно для счастья? Именно так ответила Нарцисса, когда они встретились на похоронах матери несколько лет назад. Богат, красив и явно нелюбим. Но у нее хотя бы есть сын.
— Кстати, — раздался за спиной Андромеды голос кузена, — у тебя племянница есть. Дочь Беллы в этом году в Хогвартс поступила.
========== Глава 11. Разговоры о сквибах и клубах ==========
В ту ночь Гарри толком и не спал. Он просидел с книгой практически до утра, хорошо хоть это был последний учебный день. Субботний завтрак он бы проспал, если бы его не разбудил Невилл. Лонгботтом тоже имел крайне невыспавшийся вид: долго не мог заснуть. Думал о родителях. А еще о том, что Гарри — сирота, а вот у Невилла и Одри родители живы, но разве они сильно отличаются? А еще представлял, какой бы была его жизнь, если бы мама и папа были здоровы. Ба говорит, что они бы тогда и жили богаче: доходы семейного бизнеса покрывают счета больницы и позволяют не бедствовать, но она постоянно вспоминает те годы, когда они могли позволить себе почти все.
Ну, а потом Невилл думал о том, что нужно самому постараться сделать как можно больше. Как Гарри. Он в какой-то книжке прочитал, что по-настоящему успешные люди часто в детстве и юности терпят лишения и это их закаляет. Невилл хотел быть сильным. Наверное поэтому он, против обыкновения, не проспал. Встал рано, даже попытался сделать зарядку. И торжественно пообещал себе, что непременно найдет себе занятие, в котором будет лучше всех. Даже лучше папы.